Листопад

Этим вечером Эви волнуется за Пенни даже больше обычного. У детей много опасных для жизни глупостей, которыми они потенциально могут себя занять, однако эта глупость не только детская, но и волшебная, что делает её во много раз смертоноснее. По крайней мере, в теории. Но когда ты полная тревоги молодая мама, различие между теорией и практикой для тебя не так уж и велико, правда. И даже наличие опытного взрослого рядом не слишком-то утешает. - Это точно необходимо? - переспрашивает Эви, наверное, в тысячный раз. Пенни немилосердно закатывает глаза, но терпение Фааруутикки словно выточено из гранита - и он с бесконечным спокойствием отвечает: - Пусть попробует. Это не повредит. К тому же, ей вправду ужасно этого хочется. Одетая в удобную для бега и карабканья одежду, Пенни приплясывает рядом с шаманом, переминаясь с одной ноги на другую. Конечно, было бы так здорово научиться оборачиваться каким-нибудь зверем и говорить с его сородичами! Она уже насмотрелась на то, как здорово Синий Волк ладит с местными говорящими волками - они приносят ему подарки из чащи леса, а он лечит раненых и подкармливает голодных. С ними ему ничего не страшно. Один-единственный раз Пенни даже умолила его самого превратиться в волка - не очень большого, со шкурой и впрямь синеватого цвета (испятнанной ржавчиной), с совсем человеческими глазами. Фааруутикка не любит оборотничества, однако живёт с ним, прикрыв один глаз для верности. Он говорит, что предпочитает быть человеком. Пенни всем своим видом даёт понять - уж она бы обращалась в птичку, белочку, дикую кошечку каждый божий день, сколько бы её ни предупреждали, что это может быть опасно. Правда, чтобы научиться, необходимо сначала выйти на охоту и суметь поймать - то ли дух зверя, то ли его настоящую копию, Эви так и не проникла во все эти сложные схемы. В ночном лесу, полном сорвавшихся с катушек ведьм... Нет, одобрить это безумие ни один хороший родитель не в силах. Однако Пенни умеет просить. А Синий Волк умеет вызывать доверие. Словом, Эви смиряется - долго-долго смотрит им вслед, а потом, испуганная доносящимися из чащи звуками, возвращается в дом и меряет его шагами из стороны в сторону, не в силах успокоиться. Шаман предложил ей брать всё, что нужно, и заходить куда захочется, однако ей нужно и хочется только одного - увидеть снова свою малышку. Как можно скорее. Желательно, без дохлой птицы в зубах. Ночные часы тянутся невыносимо медленно. Пару раз Эви выходит наружу и зябко ёжится у двери, растирая предплечья. Её как жительницу города пугал бы даже обычный ночной лес без всякой нечисти, а уж этот и вовсе сводит с ума. Она бы ни за что не пошла туда по своей доброй воле. Что поделать, некоторые пределы ей просто не суждено преодолеть - она далеко не везде сможет последовать за Пенни и охранять её. Вот уж что точно лишает разума. Одна мысль об этом способна довести до исступления. В конце концов, Эви возвращается в дом и дремлет на кресле, вздрагивая от каждого шороха. В какой-то раз её пробуждение наконец-то оказывается оправданным - перед ней стоит Пенни, сжимая в каждой руке по тушке зайца, и скалит в недоброй улыбке длинные жёлтые зубы. Подскакивая снова, Эви с облегчением убеждается в том, что это ей приснилось. Всё-таки она совершенно не готова к некоторым вещам. Настоящая Пенни возвращается на рассвете - с пустыми руками. Её одежда порвана во многих местах, лицо украсили свежие царапины, в волосах запутались веточки. Несмотря на всё это, она кажется удивительно довольной. К счастью, она, похоже, не расстроилась, что не смогла обзавестись оборотническим даром, зато здорово провела время - и Эви выдыхает с чувством глубокого облегчения. Пока Пенни радостно бежит принимать душ, как будто ничуть не измотанная ночными приключениями, Фааруутикка угощает её опекуншу кружечкой кофе (травяные чаи оказались совсем не её чашкой чая). Сам он хлещет айран прямо из пластиковой бутылки глубокими глотками, выдающими с головой его звериную сущность, а когда утоляет жажду, объясняет, тяжело привалившись к кухонному столу: - Думаю, Пенни заранее знала, что ничего не выйдет, - Эви удивлённо приподнимает брови, и он продолжает: - Думаю, она уже представляет, в чём состоит её особая сила - или догадывается, или вот-вот узнает. У неё нет склонности к оборотничеству, кроме того, она - не пустой сосуд, который нужен, чтобы ужиться с душой зверя, а уже наполовину полный. Понимаешь? Эви утомлённо вздыхает: - Кажется? Фааруутикка смеётся, обнажая поразительно белые зубы, в какой-то момент и впрямь напоминающие клыки, и даёт им передохнуть в гостевой спальне, заявляя, что не припомнит, когда у него в последний раз были гости. Уже погружаясь в сладкую дрёму, Эви приобнимает Пенни одной рукой и радуется, что её не приходится ловить по всему лесу.