Знакомство с Пикассо

- О чем твоя Герника? – спросил он как-то меня за завтраком. Я перестала жевать омлет и задумалась. - Это какой-то вопрос с подвохом от автора картины? Нет, нет, никакого подвоха. – заверил меня Пикассо. – Я знаю, что я в нее вложил, когда писал ее. А что в нее вложила ты? - Для меня это напоминание, что даже из самого худшего опыта можно создать шедевр. – ответила я и уставилась в тарелку, ожидая оплеуху за неправильное толкование. – А о чем твоя Герника, Пабло? - Моя Герника – это напоминание о том, насколько безгранична бывает человеческая трусость и подлость. Я рад, что этот ублюдок Франко гниет в могиле. – художник процедил сквозь зубы ненавистное имя. Пикассо никогда не был в Гернике, но, когда город стерли с лица земли, перебив мирное население, он создал это огромное полотно, плевок в лицо фашистам, затрещина Франко. - Я хочу тебя попросить. Можно? – аккуратно спросил он. Этот странный старик давно стал для меня другом, и я кивнула. Уже больше полугода он не покидал меня. - У меня день рождения через неделю. Я хочу вернуться домой. Я просил в завещании вернуть Гернику в Испанию, съезди со мной. Там мы с тобой попрощаемся. Я не могу вернуться домой без тебя. Мне было больно это слышать, но я согласилась. Отправив своей Музе все написанное о ней за полгода, я начала собирать рюкзак в дорогу. Я распрощалась со своим другом в музее королевы Софии, в Мадриде. На меня смотрела огромная картина и бык с какими-то слишком человеческими глазами подмигнул мне. Мной завладела ужасная скорбь. На следующий день я проснулась в своей кровати. На секунду все происходящее показалось мне длинным сумбурным сном, но на комоде лежала старая фотокарточка Герники. «Нет ничего постыдного в страхе. Ведомый страхом и болью я создал Гернику.» - гласили последние слова Пабло Пикассо.