Writober-2021

Мы пьём из чаши бытия с закрытыми очами… М. Лермонтов

Это была совершенно обычная кастрюля — не большая, и не маленькая, как раз, чтобы вместить три бутылки красного вина. Обычная медная кастрюля, с двумя ручками и слегка погнутой крышкой. Когда-то от частого использования на ней появились тёмные пятна и царапины, но последние лет пятнадцать кастрюля просто стояла в самом дальнем углу шкафа. И вот сегодня её извлекли на свет, потому что хозяин кастрюли собирал вещи для переезда на другую квартиру. Кастрюля стояла на том же самом месте — посредине кухонного стола. Мягко поблескивали начищенные бока — Золотце настаивал, что посуда всегда должна быть начищена, припоминая кухню Четвёртого Патриархата. Приблев в ответ шутил, что некоторые просто рождены среди блестящих вещей и в другой обстановке чувствуют себя некомфортно. «Конечно», — капризно морщил нос Золотце. — «Вы сейчас, Сандрий Ларьевич, таким образом себе комплимент делаете?» И пока Приблев недоуменно таращил глаза, пытаясь проследить витиеватый ход его мысли, Золотце обхватывал его руками, горячо шепча на ухо: «Всегда выбираю самое блестящее». Его поцелуи обжигали, как летнее солнце. Как горячее вино с цедрой и специями, которое они варили в этой самой кастрюле, отвлекаясь на объятия. Как пламя пахнущих мёдом свечей, которые Золотце ставил на подоконник замёрзшего окна. Как слёзы, которые не спрячешь под очками, которые текут по щекам сами собой, когда видишь пустую начищенную кастрюлю. — Папа, ты долго. Близнецы стоят в дверях кухни, Полоний капризно морщит нос, Ларий недоуменно смотрит на него зелёными глазами. — Я почти закончил, — говорит Приблев, заворачивая кастрюлю в бумагу. Рано или поздно она снова пригодится.