Я не смогла бы так любить

      — Не нервничайте. Мы сделаем это. Мы выйдем на сцену и сделаем это так, как никогда до этого дня не делали. Представьте, что в зале никого нет, что есть только сцена и только мы — это весь наш мир, и за пределами круга света нет никого и ничего. Софиты включаются и выключаются сами по себе, за бездушными глазами камер нет ничего… Держите в голове все движения, но что более важно — чувствуйте. Чувствуйте тех, кто будет двигаться рядом с вами. — спокойный голос лидера обнимал их волнами уверенности и впитывался в кожу решимостью, возвращая мысли к прохладе покоя. — Мимолётное движение одного — последовательный отклик каждого из нас.       У Хонджуна это всегда получалось лучше всего на свете: настраивать людей так, будто они были антеннами, а он — гениальным мастером.       Дни перед последним самым важным днём пролетели в такой сумбурной спешке, что у Сонхва всё происходящее — репетиции, костюмы, репетиции, приём пищи, краткий тревожный сон, репетиции, репетиции, репетиции, — всё слилось в один единственный бесконечно-долгий день.       Сонхва только сейчас, пару раз моргнув, осознал, что они вообще-то уже сидели в гримёрке в сценических костюмах, и вокруг них гомонящей взволнованной свыше всякого предела толпой суетились гримёрши из стаффа.       — Пора! — Хонджун резко перевёл своё тело в вертикаль, поджав губы: всё это время лидер был на нервах, но отлично это скрывал, не показывая, как едва ли может сидеть на месте из-за волнения. — Идёмте.       Бледные больше обычного Чонхо, Ёсан и Сан переглянулись, но послушно поднялись направляясь за капитаном.       Сонхва подождал Минги, и вышел следом за ним, решив не оборачиваться. Они прошли в комнату ожидания (на этот раз другую, ибо для финала БиДиДи, организаторы подобрали воистину огромный стадион с новой сценой).       Сонхва присел в кресло, пригладил полоски ткани на своих руках, с тайным наслаждением поглаживая тонкий браслет из полосок натуральной кожи: тонкий ободок ему подарила Баэм в ответ на серёжки. Он считал его теперь своим талисманом.       «Я верю в тебя, Сонхва-ни. Ты создан блистать».       Вспомнив ямочки, появлявшиеся на её очаровательных щёчках в мгновения, когда она искренне улыбалась ему, Сонхва сжал руки в кулаки с разжёгся внутри него решимостью.       Он ещё никогда не желал себе победы так сильно.       Неизменный ведущий БиДиДи, Даниэль Кан, тем временем уже открывал шоу с триумфом, встречая бурные овации многотысячной взволнованной толпы: он вышел под свет софитов, окружённый мраком не включённого верхнего света над трибунами — сами «внутренности стадиона» где сидели фанаты были погружены во мрак, и лишь центр стадиона был будто бы островком света. Огромный «Сангам» был переполнен: более 60 000 зрителей собрались увидеть финал взволновавшего их сердца шоу. Специально для концерта организаторы должны были оформить его всем необходимым: звуковой сценой, тремя огромными экранами для того, чтобы проекторы могли транслировать происходящее на танцплощадке. Появилась даже отдельное место для оркестра и звукорежиссёров. Позади стадиона возле раздевалок спортсменов были организованы переносные конструкции, ставшие для выступающих групп и обслуживающего персонала личными гримёрными на время выступления.       В одной из таких ATEEZ и дожидались своего выхода.       А Даниэль Кан разогревал и без того сходящую с ума толпу.       — Ну, вот мы и встретились с вами вновь! — публика взревела, оглушительно свистя и выкрикивая имена своих биасов. — И в этот раз, я рад приветствовать вас на финале нашего танцевального дуэльного конкурса! Это БиДиДи, фииинааал! — некоторые фанаты вскочили, скандируя названия групп, за которые они болели всё это время.       Гул нарастал, и ведущий, получив сигнал по наушнику, понял, что можно не оттягивать сладкое, тут же приступая к объявлению первой дуэли.       Сонхва вскинул взгляд на принесённый для них телевизор и сжал пальцы с силой, внутренне готовясь к любому исходу.       — Я не буду тянуть — вы ведь знаете, сколь я нетерпелив? — сегодня нас ждут целых триии танцевальные дуэли! — зал немного притих, чтобы встретить имена участников многотысячным хором одобрительных криков разной степени громкости: — На ваших глазах, в нешуточной битве, на этой сцене в танцевальных дуэлях сразятся: EEEEXOOOO..! — фанаты засвистели в знак поддержки, раскрывая огромные плакаты с названиями группы и пожеланиями победы. — B-T-S! — визг и крики затмили предыдущих фанатов, на трибунах зажглись сотни лайтстиков, также раскрылись плакаты. — И… вы не ожидали этого, однако… AAAAA-TEEEEEZ!       На трибунах неожиданно начали поочерёдно зажигаться яркие звёздочки-огни разных цветов: Сонхва вначале не понял зачем и что происходит. Даниэль Кан видимо тоже. Даже остальные фанаты немного сбавили обороты, затихая.       Пока в темноте не вспыхнула многоцветным переливающимся морем огоньков огромная надпись «ATEEZ».       Трибуны повторно взревели овациями в знак поддержки группы. В их голосах Сонхва угадал безудержное ликование и это вдохнуло в него неугасаемую надежду.       — Сонхва, они запомнили! — вскрикнул рядом с ним Чонхо, счастливо улыбаясь и едва сдерживая слёзы в уголках губ. — Они… — он запнулся, не сумев договорить из-за переполнивших его эмоций.       Остальные были ошарашены не меньше, потеряв дар речи. Первым его обрёл Минги, чуть склонившись ближе и внимательно разглядывая пляшущие огоньки:       — Это не лайтстики… — удивлённо заключил он, забавно распахивая глаза; удивление на лице Минги было чертовской редкостью. — Это… Это похоже на те наши «жемчужины» с выступления!       — Это они и есть, — из-за спин участников подтвердил слегка улыбнувшись менеджер Вон. — Вернее, копии, сделанные по их образу и подобию. Мы продали всю партию, выпущенную накануне. Но если честно… Я и не ожидал, что ваши фанатки используют их…       — … столь оригинально. — закончил за него Юнхо, и не отрывая взгляд от экрана, солнечно улыбнулся, а затем покачал головой, прикрыв глаза. — Вы же понимаете, что мы теперь обязаны выиграть?       Остальные мемберы не ответили ему, но в комнате витал дух единства и решимости, говорящий всё за них: они молча поддержали слова Юнхо.       Ведущий на сцене, тем временем, занялся распределением раундов: он попросил вывести на один из баннеров проекцию лотерейного автомата с всего двумя лентами и, подмигнув затихшим зрителям, велел нажать на рычаг.       Зашуршали ленты в такт забившимся в бешеном беге сердцам, мельтеша перед внимательными взорами всех собравшихся, пока наконец…       — И первыми дуэлянтами нашего вечера станууууут… BTS и EXOOOO!..       Зал взорвался триумфальными криками, ожидая первого танц-баттла, однако Даниэль Кан лишь подождал момента затишья, прежде чем объявить второе нажатие рычага. Ленты снова закрутились-замотались и через несколько томительных момент, ведущий смог указать участников второй дуэли:       — Затем у нас следует горячее столкновение…. ATEEZ против EXO!..       На трибунах раздались аплодисменты, крики в поддержку исполнителей.       Сонхва расслабил плечи, чуть выдохнув, и скрестил пальцы в замок, упираясь лбом в них, и опираясь локтями на колени. Сердце в груди билось отчаянно-быстро, будто собираясь проститься с этим миром.       — И третья завершающая наш потрясающий вечер пара… ATEEZ против BTS!..       Раздались роптания, нестройный хор голосов: поддержка и глумливый вой. Сонхва проигнорировал и надеялся, что остальные сделают также.       Силы и уверенность нужно было сохранить для выступления, а не для игр в «докажи, кто здесь крутой».       — Ииии... встречайте первую группу в первом этапе нашего танцевального баттл-шоу! — прокричал в темноту Даниэль Кан. — На сцене, впечатляющие, супер-крутые и обаятельные EXO с их песней "Run"! — зал взорвался аплодисментами и визжащим роем криков, прежде чем свет погас и наступила тишина.       А потом огни вспыхнули и EXO начали танцевать.       "Стоит отдать им должное", подумал про себя Сонхва.       Номер EXO был будто... пронизан "всесильной юностью": тем самым временем, когда ты готов перевернуть весь мир и добиться любви и внимания всего мира. У Сонхва даже кончики пальцы закололо от сильного мощного ремикса, сильно-выделяемого стиля техно и power-рока — гитары пели дрожащее в лихорадке танго, срываясь на едва слышные ультра-высокие аккорды. Сама хореография танца поставлена мощно с множеством отрывистых резких движений и перемещений по сцене.       Танец заканчивался триумфальными ультра-заряжающими па и проникновенными строчками. На мгновения после выступления группы, когда толпа ревела, свистела, скандировала имя бойзбэнда, Сонхва, неосознанно захлопавший в ладоши, даже подумал, что это возможно.       Что их выступление блистательно и совершенно. Что именно EXO вопреки всему станут королями сцены сегодня. Однако затем ведущий объявил вторую группу и, уже по отклику трибун, можно было догадаться об итоге этой неравной битвы.       — И кто бы мог подумать, что на тему "One Move" можно написать настолько разные песни... У меня не хватит никаких слов, чтобы описать их. Самые популярные, самые знаменитые, чьё имя у всех на слуху… — Даниэль Кан намеренно повысил голос, уже не надеясь хотя бы перекричать загудевший заранее стадион. — Вы знаете их и ждёте их, и кто я такой, чтобы заставлять вас и их ждать?!! На сцене ослепительные, яркие и ждущие своего финала… B-T-S с песней Fly!!!       Сердце Сонхва в миг когда зажглись софиты сделало кульбит и... провалилось куда-то вниз.       Нежные персиковые и аквамариновые тона, много чистого вокала, нежные арии и плавная хореография — но не это должно было пленить фанаток: BTS впервые все вместе надели шёлковые свободные рубашки с пышными рукавами, подвязанными лишь на запястьях и застегнула только три последние пуговицы на идеальных талиях.       Переплетения тел и музыки, что завораживала подобно песни сирен, переливающийся в свете софитов шёлк, идеально оттеняющий стройные сильные мужские тела, гладкая кожа которых была подобна мрамору, усеянному блёстками...       Арми были очарованы. Зрители были очарованы.       Так что когда впервые над трибунами вспыхнул свет, шквал из аплодисментов свиста, кричалок BTS были непреодолимы в течение целых двух минут.       Лишь по их окончании, трансляцию возможно было возобновить, а Даниэль Кан прочистила горло, с дрожащей улыбкой вызвал обе группы на сцену. Показались привычные бегающие шкалы зрительских симпатий: тех кто голосовал с трибун с помощью ещё одного нововведения — кнопок — и тех, кто сидел за телевизорами и на онлайн сайтах, где они отправляли свои решения...       Сонхва прикрыл глаза — для него победитель был очевиден. Был ли он согласен с решением публики? — Это не имело никакого значения.       — Ииии нашими победителями становятся... BTS! — зал потонул в триумфальных криках и безумном ликовании, уже не услышав последние слова Кана: — ...со счётом 71,34% против 28,66%!..       Следующими должны были выступить они: и, верно, едва Даниэль Кан распрощался с участниками предыдущей дуэли, так тут же объявил новую, вызвав первую пару выступающих:       — И это юные, но уже доказавшие своё место на право быть в тройке лучших — AAAAA-TEEEEEZ! — раздался хор голосов в качестве поддержки. — И с темой "Light" их весьма веское слово своим противникам это... "Rise"!       Они использовали то, что никогда прежде не задействовала ни одна другая группа на сцене. И Сонхва гордился этим.       Потому что элемент с которым им пришлось танцевать — зеркала. Только представьте себе, как тяжело было синхронизировать работу восьмерых — а что если у них появятся личные двойники? Даже при том, что они идеально пристроились к ритму друг друга, срослись в своём общем стиле, да что там — Сонхва даже сейчас с закрытыми глазами мог по крохотным "сигнам" — сигналам и знакам, уникальным для каждого из них, отличить всех двигавшихся вокруг себя: крохотная изящная небрежность в коротком взмахе рукой — Минги, ровный идеально-вычерченный без единого лишнего движения полукруг — Хонджун, чуть больше силы, чем нужно в замахе — Юнхо, намеренно-сильный выпад, будто говорящий "я выложусь на все 100 с лишним процентов и ты это заметишь" — Чонхо...       Они умели синхронизировать собственные движения: порой они стыковались настолько прочно, что в проработанных связках, речь о шаге в то место, где была чужая нога шёл даже не на секунды — на половинку мгновения. И это было их волшебство.       Но уже на первых тренировках с движущими зеркалами, все парни осознали, что их выверенные движения и слаженная работа, которой они добивались годами... ничего не стоит: в мире, где верх и низ менялись местами, где зеркала создавали двойников противников, а мигающий свет и стеклянно-амальгамные стены по обе стороны от них, становились тюрьмой без пространства — а именно пространство и его твёрдое осознавание, где лево и право, а где верх и низ, и было необходимым фундаментом для их синхронного и яркого танца. Мигающий свет, имитирующий будущий чёрно-белый мир ослепительного призрачно-лунного света и коварные сплетения теней, также не помогал: парни спотыкались буквально на каждом из этапов и даже без музыки, провести связку слаженно у них не получалось. Сонхва до этого думал, что они выкладывались абсолютно и вкладывали всех себя — что ж, он готов был забрать слова обратно: их абсолют оказался дальше, чем он мог представить — после первой недели, он мог с уверенностью сказать, что уже не представляет, где их предел, и, что если, они действительно сделают это — смогут станцевать этот танец хотя бы близко к совершенству, то после этого они вполне возможно просто станут сверхлюдьми.       В условиях адовых тренировок и постоянных игр со зрением рано или поздно кто-то должен был сдаться — это было лишь вопросом времени. И поэтому когда в одно их совместное утро уже после завтрака, когда они готовились, перед тренировкой занимаясь своими делами, Сонхва почти не удивился, когда вставший за чем-то Юнхо рухнул посреди общей комнаты, как подкошенный. Внутри сквозь обжигающую пустоту, вызванную полным отсутствием сил, пыталось пробиться беспокойство. Однако Сонхва остался стоять на месте, не сумев заставить мышцы сдвинуться с места.       Первым отмер, конечно же, Чонхо:       — Юн! Юн!.. — отчаянно вскрикнув, он волчком метнулся к лежащему неподвижно мемберу, в тревоге и страхе обшаривая неподвижное тело. — Юн! Приди в себя! Юн, не надо!..       Только когда в голосе их макне прорезались слёзы, Сонхва и остальные вдруг пришли в себя, словно хотя бы часть чудовищного анабиоза и апатии покинула их.       Хонджун тут же ринулся на подмогу: он шустро нащупал нитку пульса и, убедившись, что всё в порядке, резво скомандовал:       — Помогите мне! Отнесём его в лазарет! — Минги и Сонхва тотчас подоспели к лидеру и Чонхо в четыре руки приподнимая бессознательное тело друга. — Позвони менеджеру! — Ёсан судорожно закивал, пытаясь дрожащими пальцами разблокировать экран телефона.       Уже когда Юнхо был передан под осмотр врача, Сонхва стал невольным свидетелем одного неприятного разговора.       Минги толкнул плечом Хонджуна, мрачно взирая из-под ресниц.       — У нас есть время на отдых?       — Ты и сам знаешь, Мин. — лидер зло поджал уголки губ, хмурясь с плохоскрываемыми раздражением и страхом. — Если врач осмотрит его и скажет, что... нет, — нам придётся выступать без него.       А через пару дней спустя после происшествия на пороге зала, где они репетировали оказался Чон Юнхо.       Все мемберы удивились, неверяще замерев, и лишь Хонджун тут же шагнул к нему.       — Хей. — заранее вскинул руку Юнхо, предупреждая бессмысленную речь. — Я хочу и могу выступить. Врач сказал — небольшая анемия, ничего серьёзного.       Лидер нахмурился, но Юнхо уверенно шагнул вперёд, вновь заговаривая раньше чем Хонджун.       — Мы всегда преодолевали всё бок о бок. К чёрту условности, Джун! — дерзкая уверенность граничила с гневом и ребячьим упрямством. — Когда это ты мечтал победить, работая вполсилы? Я — не сопливая девчонка — вывезу и не такое. Я хочу победить не меньше вашего! Это же, мать его, БиДиДи — самый крупный из организованных конкурсов для камбека групп! Вы серьёзно думаете, что можете всемером оставить меня где-то там за бортом?! — Юнхо задорно ухмыльнулся, с огнём в глазах взглянув на каждого. — Ну, уж нет! Я в деле! Сладенького всем понемножку, но поровну. Давайте размажем пару тройку оппонентов по танцполу — а если уж не выйдет, то хотя посверкаем так ярко, чтобы нас точно было видно с Луны!..       Хонджун переглянулся с Минги и с Сонхва и, не увидев поддержки в их взглядах, — лишь немое "Согласен с ним" — тяжело вздохнул, всё же сквозь раздражение недовольство улыбаясь.       — В этом весь Юнхо. — негромко хмыкнул Хонджун, и уже громче добавил: — Ладно, принято. Приступаем к тренировке, как и планировали — полным составом. Юнхо! Если вдруг станет плохо...       — Да, понял-понял! — сразу замахал руками Юнхо. — Сразу скажу...       Тренировки возобновились и стали ещё более тяжёлыми, но они справились. И теперь все вместе вышли на сцену, дабы показать самое тяжёлое в постановке выступление.       На моменте, когда прожекторы над их головами коротко вспыхнули белым светом, и напротив себя Сонхва заприметил полное воодушевления и желания вгрызться в глотку двойника, Сонхва словно бы отключился от реальности...       Очнулся он, только когда его кто-то резво дёрнул за плечо: с подбородка капала вода — нет, то был пот, он стекал по всему телу, особенно неприятный из-за костюма.       ATEEZ спустились со сцены, зашли в свою гримёрку, и, из-за того, что им необходимо было переодеться, они пропустили выступление своих оппонентов: у EXO была заготовлена песня "Energy". Сонхва был рад тому, что не нужно было её смотреть: следовало бы изначально распределить места именно так, как и задумывалось организаторами шоу, без этих лишних номеров. Первое — BTS, второе — EXO, и третье — и так ясно чьё...       Их вызвали на сцену вновь: Сонхва по привычке надел свою улыбчивую маску, внутренне желая только одного — упасть в кровать и спать. Однако надо было держать лицо. И остальные делали тоже самое.       Высветилось две бегущие шкалы, однако Сонхва прикрыл глаза, уже ничего не слушая и не делая ни о чём слушать.       Отрезвила его непривычная тишина.       Он распахнул глаза как раз в тот миг, когда зал взорвался криками и поздравлениями: наверняка бабуля его мамуле в тот миг сказала, что всё хорошо и всё это взаправду, хотя обе неверяще глядели по телевизору...       — Ииии со счётом 64,11% против 36,89% побеждают... ATEEZ!!!       Зал взорвался — тысячи восхищённых, довольных и горделивых возгласов раздались повсюду.       ATEEZ поклонились несколько раз, Хонджун произнёс речь и они отправились в условную нынешнюю комнату ожидания вместе с ещё одной группой, для последнего сражения. И жребий выступить первыми выпал ATEEZ.       — Никто не ожидал, что именно они пройдут в финал. — объявлял их выход как самую грандиозную пьесу, даже не догадываясь что именно такой она и будет. — Самая многообещающая группа из юных, только-только стартовавших, но уже набирающая популярность и снискавшая любовь многих поклонниц по всему миру… Встречайте: AAAAA-TEEZ с их песней Destiny!!!       Сонхва смотрел уверенно и взгляд Тэхёна встретил твёрдо, а затем — неожиданно даже для самого себя — ухмыльнулся уголком губ и прошёл мимо.       Чтобы не просто сказать. Чтобы показать.       "Настоящий зверь не дремлет и забирает победу себе".       Они вышли на сцену и приготовились жечь: благо "в рукаве" были огненные фейерверки для кульминации, потрясающая хореография с сальто и требующими особой пластичности движениями, и — их вокальные данные. В этой песне они практически не пели хором — дуэтом и трио в основном, а все вместе — лишь в грандиозном пошатнувшем старые стандарты финале.       Овации были минуту. Не меньше. Оглушительные и сногсшибательные. Сонхва вымученно улыбался и думал, что они смогли. Второе место. Неважно, как их втопчут в грязь дальше — фанаты их запомнили.       Как же он ошибался.       Даниэль Кан позволил им исчезнуть за дверью гримёрной, прежде чем он вызвал второго конкурсанта:       — На сцене многообожаемые BTS с песней- ответом… New Age!       И BTS начали своё выступление.       Сонхва смотрел и… всё больше успокаивался: сходство с предыдущими хитами группы было слишком очевидным. Он ловил себя на неловкой мысли, что даже Not Today был менее штампованным и клишированным треком. Они явно не старались, считая своих противников, недостойными состязания. И это убаюкивало Сонхва, ибо именно это значило, что они преуспели, даже не получив первое место.       Когда их вызвали на сцену для оглашения финального результата — а считали его дольше, чем он рассчитывал — Сонхва улыбался искренне.       Зрители встретили их аплодисментами и выкриками, полными восхищения и благодарности за показанное шоу.       А потом Даниэль Кан объявил начало голосования: вся собранная статистика начала упорядочиваться на экране.       Сонхва смотрел безмятежно, мимолётно гадая — а смотрит ли его выступление сейчас Баэм Су?..       А потом на экране высветился результат, и Сонхва даже сначала не понял, что произошло: он коротко поклонился, готовясь уйти со сцены, однако на стадионе и его трибунах застыла ледяная тишина.       Сонхва машинально обратил свой взгляд к билборду и застыл, распахнув глаза.       — Ээ... Ээм... — Даниэль Кан, шокированный до глубмнв души даже не сразу справился с голосом, растеряв свои игривые нотки, но всё же выдавил из себя: — ATEEZ — 50,73%, BTS — 49,27%. С перевесом в... Эээ... Побеждают ATEEZ!!!       Мгновение, — трибуны молчали, но потом взорвались могли с ума...

***

      Мирэ распахнула дверь перед ним, едва глянув в глазок.       Они оба застыли на пороге, глядя друг на друга испытывающе.       — Ты видела. — наконец, сказал Сонхва.       Это не был вопрос.       — Да.       — Мы победили. — Сонхва отмер, тут же счастливо смеясь и сгребая Мирэ в свои объятья и с хохотом, забежал к ней в квартиру, кружа её в коридоре.       — Да-да! — глухо пискнула над его головой Мирэ, ворчливо прикрикнув: — Вопреки кое-чьим словам! Всё! —она замедлилась невольно из-за головокружения протянув его имя: — Сонхваааа... Всё! Поставь меня на ноги немедленно! Пока те не разбил что-нибудь!       Сонхва всё же запыхавшись остановился, послушно опуская её на пол.       — Мирэ! — он не сдерживая улыбки вскрикнул, глядя ей в глаза. — Тыковка..!       — Что? — Мирэ показательно перекинула отросшие тёмные волосы за спину, притворно укоризненно глядя на него, однако уголки её губ дрожали, готовые растянуться в повторной улыбке и в уголках карих, тёплых точно карамель глаз, заблестела радость за друга.       — Я... не знаю. — Сонхва набрал побольше воздуха в лёгкие и тут же выдохнул запнувшись. — Кажется, я впервые с того времени, когда мы были подростками, почувствовал себя снова счастливым. Я... как будто, вот теперь точно знаю, каково это — быть окрылённым.       — Горы готов свернуть? — ехидно прищурившись уточнила подруга.       И Сонхва чистосердечно признался:       — Ага.       Мирэ буднично кивнула, по-свойски ухмыльнулась:       — Вот и чудно — у меня как раз сыр для лазаньи закончился и вино почти отсутствует...       — Ну, Мирэ! — возмутился наигранно Сонхва. — Порадуйся за меня по-человечески.       — Я радуюсь. — с всё той же ухмылочкой оповестила его Мирэ, развернувшись в сторону кухни. — А пока я радуюсь — ты торжественно отправляешься в магазин за углом и приносишь мне древние реликвии для великолепного ужина.       Сонхва усмехнулся, ловя её на полпути и сгребая в охапку, чтобы чмокнуть в макушку и увидеть возмущённое выражение её лица.       — Не пойду я никуда. — хохотнув оповестил он. — Я в пакете всё принёс, что ты любишь.       — Тогда бери его и идём ужинать. — изящно кивнула она, и уже из кухни её мелодичный голос поинтересовался: — Ты хоть голоден?       — Как стая волков, — ответил искренне Сонхва, занося пакет с продуктами на кухню и ставя его на столешницу перед Мирэ.       Девушка незамедлительно заглянула внутрь с удовольствием найдя аж три бутылочки своей любимой марки вина. На вопросительный взгляд, мол зачем так много, Сонхва пожал плечами, мол на будущее спрячешь как заначку. Нащупав наконец-то коробочку с сыром Мирэ перевела на друга округлённые в удивлении глаза.       — Не говори мне, что ты собираешься парадиз поверх лазаньи настругать.       — А что? — с ухмылкой вздёрнул бровь Сонхва.       — Это дорогой и качественный сыр, его и неплавленным есть можно. — степенно проговорила Мирэ, всё направившись к тёрке, стоящей возле духовки дабы натереть сыр.       Сонхва, уже успевший учуять в воздухе дивные различающиеся запахи запечённой лазаньи, специй ореганл и розмарина, облизнувшись скользнул к девушке за спину. За дополнительной "дозой" обнимашек. Для профилактики от грусти, так сказать.       — Я транжира, Мирэ. — шепнул он ей в шею, пока она натирала ароматный дорогой сыр на тёрке. — Мне теперь весь мир можно.       — Весь мир? — усмехнувшись, переспросила она, мимолётно погладив его по волосам чистой рукой.       — Весь мир... — согласно угукнул разомлевший уставший Сонхва.       Мирэ, как обычно безошибочно угадала его состояние: а потому сразу после рассыпанного по лазанье сыра и выключении духовки негромко проговорила:       — Лазанья будет готова минут через десять, — Сонхва мыкнул ей что-то в шею, лишь крепче обнимая её за талию и носом притираясь к обнажённой из-за низкого воротника футболки коже. — Хочешь после ужина поиграем во что-нибудь?       — Ммм... — неопределённо выдал он.       — Настолку или в плойку? — с улыбкой уточнила Мирэ, вытирая руки полотенцем после того, как вымыла их, и запустила ловкие пальчики в чужую шевелюру, дабы помассировать кожу у самых корней черных шелковистых волос.       — Ммм... — Сонхва едва слышно простонал, практически замурлыкав, и теперь уже полноценно буркнул ей: — Настолка.       — Хочешь что-то посложнее или сегодня настрой расслабиться? — Мирэ прислушивалась к чужому сердцебиение, отчётливо ощущаемому из-за того, что парень прижался грудью к её спине.       — Говорю же, — хочу спасти мир. — усмехнулся Сонхва, опаляя чужую кожу горячим шёпотом, в котором едва ощутимо проступила горечь.       Мирэ по опыту знала, что из Сонхва клещами не вытянешь и слова, если он не настроен говорить, а потому решила отложить копания в чувствах друга и его мыслях на время, успешно подыгрывая ему:       — Тогда "Ктулху. Смерть может умереть"?       — "Ктулху. Смерть может умереть". — согласился Сонхва.       Они провели вечер и ночь без пошлостей, но с привычными заигрываниями, как в старые добрые времена — сыграли две чудесные динамичные и полные впечатлений партии, посмотрели одну старую, но очень добротную дораму, а после легли спать по разные стороны кровати: Сонхва считал, что несмотря лишь на дату будущего свидания, он уже встречается с Баэм Су, а потому теперь он должен научиться спать не в обнимку с Мирэ. Несмотря на пару бокалов выпитого вина, уснуть ему оказалось чрезвычайно сложно, но в итоге он всё же отключился до самого утра.

***

      Уже с утра после завтрака, который плавно перетёк у них в обед из-за позднего подъёма, Сонхва и Мирэ съели в качестве десерта купленный накануне самим парнем ананас. А перед уходом он не удержался от привычной подколки:       — Заканчивай уминать шоколад, тыковка Мирэ, а то скоро твои щёки будут как у этого хомяка! — с усмешкой пропел Сонхва в дверях, уворачиваясь от брошенной в него подушки.       Мирэ прищурила глаза, готовясь к бою подушками.       — Злобная птичка.       — Я такой… — с ухмылкой ответил ей Сонхва, а после глянув на уведомления на экране телефона, помрачнел.       — Тебе уже пора? — понимающе вопросила Мирэ.       Сонхва кивнул с недовольством глядя на собственный гаджет — будто тот страшно провинился перед ним.       — Я постараюсь приехать поскорее. — пообещал он, натягивая кроссовки и куртку, и выхватывая из кармана полумаску для конспирации.       Мирэ нахмурилась, качнув головой, и тёмные волосы её красиво взметнулись веером сверкающих, чуть рыжеватых — выцветших из-за солнца — прядей.       — Смотри, чтобы это было безопасно для тебя. И если что-то случится — сразу пиши.       — Мирэ... — Сонхва на миг застыл на пороге, не зная как облечь свою благодарность в слова.       По счастью, Мирэ похоже за годы, что они провели бок о бок, знала его лучше, чем он сам себя знал, потому как она незамедлительно притворно-раздражённо цыкнула:       — Да, я тоже люблю тебя. Да, ты тоже мой лучший друг. А теперь вали давай, пока тебя не хватились — я не выдержу в своём доме присутствия ещё хоть одной знаменитой на всю Корею задницы.       Сонхва лучезарно улыбнулся.       Мирэ напоследок приподнялась на носочки, решая чмокнуть его в щёку — жест для неё чрезвычайно редкий: "розовые сопли" и "ванилин" — а именно так она называла такие действия в дорамах, когда морщилась, — она не любила.       Сонхва двинулся навстречу, неловко склоняясь и, — конечно, куда уж без подросткового клише? — чуть-чуть задел уголок её губ.       Мирэ отстранилась неторопливо, будто так и было задумано: без сумбура и издёвки. Сонхва был ей благодарен, что краснеть не пришлось.       Они коротко распрощались, и в итоге он выскочил за дверь, тут же принявшись считать ступени вниз. И на третьем лестничном пролёте Сонхва ощутил это, когда облизнулся.       Губы Мирэ были с кислинкой ананаса, который они вместе съели. И это отчего-то позабавило его.