Nosce te ipsum

— Вам снятся кошмары? — Любому солдату снятся кошмары. — Нет, только тому, кто стыдится совершённых им поступков. Последний самурай

      Тьма обступала его со всех сторон. Непроглядный мрак, и лишь прерывистое дыхание, сиплые выдохи на грани всхлипов. Постепенно давящее ничто светлело, багряными лучами освещая какой-то далёкий объект.       Гарри устремился вперёд, загнанно дыша. Атмосфера этого места давила. Крик так и не сорвался с его губ, застрял в горле. Душил.       Объект оказался трибуной, наподобие той, стоя за которой, обычно, директор Дамблдор начинал учебный год в Хогвартсе. Только не было свечей, горящих жёлтым тёплым огнём, лишь тьма вокруг и кровавый свет.       Обхватив себя руками, парень приблизился к трибуне. На белой поверхности лежала открытая тетрадь, исписанная кривыми строчками. Поттеру не было нужды читать их. Он помнил каждую запись. Каждую жизнь, отнятую им.       И всё же невольно взгляд, за неимением другого занятия, зацепился за первую запись.       Питер Петтигрю. — За что, Гарри? — раздался из-за спины заикающийся всхлипывающий голос.       Поттер резко повернулся. — Хвост? — За что? Я же был другом твоих родителей… Джеймс и Сириус — мои друзья…       Гнев вырвал парня из цепких лап ужаса, захвативших его. — Да как ты смеешь! — закричал Гарри, голос отразился в пространстве множественным эхо. — Ты мерзкий предатель! Ты ничуть не лучше любого другого Пожирателя…       Тени загустевали вокруг них, обретая все более чёткие фигуры в белых масках. Призрачный ветер колыхал их мантии. Поттер ощутил себя в западне. — Милый добрый мальчик Поттер, — напевно раздалось из-за широких спин тонким женским голосом.       О, Гарри узнал её. — Что же ты молчишь, золотой мальчик? — продолжала она, и тени расступились, являя копну густых черных волос, безумные черные глаза и обнажённые в оскале гниющие зубы.       Беллатрикс. — Что притих? Ты был гораздо многословнее, определяя мою судьбу.       Резкий смех улетел в тьму. И ни разу не отразился.        Белла подняла вверх правую руку, изящными пальцами удерживая чёрную кожаную тетрадь. Неспешно, смакуя момент, она открыла нужную страницу и зачитала написанные его рукой строчки. — Беллатрикс Лестрейндж. Такого-то числа… бла-бла-бла… и принесёт по координатам… что тоже неважно. Вот!       Принесёт в указанное место артефакт, а после аппарирует в Запретный Лес. Углубится в лес так далеко, что перестанет видеть за кронами деревьев небо. В глубине чащи встретит гнездо акромантулов и смиренно отдаст себя им на съедение. — Ты не думал, Гарри Поттер, на что обрёк живого человека, а?       Тени подступали все ближе, являя парню всё больше подробностей в их внешнем облике. У кого-то на шее остались тёмные следы от удавки, другие щеголяли вывернутыми наружу костями. Все они были ужасны, и каждый считал своим долгом напомнить ему о его кошмарных расправах.       Силуэты склонялись над ним все ниже и ниже и ниже.       Кровавую тьму прорезал отчаянный крик. — Тише, тише, — нашёптывает тихий голос рядом с его ухом.       Поттер медленно приходит в себя, все ещё плохо осознавая себя в пространстве.       Яростные голоса его жертв всё ещё звенели в сознании. Дрожь ужаса постепенно уходит под тёплым утешающим проглаживанием чьих-то рук. — Просто кошмар, ты в безопасности, Гарри.       Голос успокаивает его, окутывает ощущением защищённости и…       Поттер полностью выныривает из кошмара и открывает глаза. Вокруг всё та же темень, только свеча горит на прикроватной тумбочке. Больше нет кровавых теней и бездонной тьмы. Только он и Снейп. Черт… — Эм…       Профессор ослабляет хватку, в которой держит его, и спустя пару мгновений протягивает ему стакан воды. Стуча зубами о стекло, он все же умудрился выпить воду и перевести дух. — Спасибо, — пробормотал Гарри, откидываясь обратно на подушку.       Заснуть ему наверное уже не судьба, но хоть полежит немного.       Снейп оглянулся, разглядывая тёмную комнату, наверняка, задаваясь вполне закономерными вопросами. — Как я здесь оказался?       Гарри, прищурившись, разглядывает его силуэт в неровном свете свечи. — Вчера я нашёл вас на пороге, — пожал плечами парень.       Ситуация, конечно, лучше не придумаешь.       Снейп сидит неподвижно и очевидно думает о том же. Жаль, Поттер не мог видеть выражение его лица. Гарри и самому было любопытно, отчего профессор аппарировал именно на Гриммо, а не вернулся в Хогвартс, но почему-то не мог задать вопрос. Казалось, спроси он лишнего и разрушит то шаткое доверие, воцарившееся между ними. А ведь прошло лишь чуть больше двух месяцев с момента их соглашения. Большой прогресс, если считать с момента знакомства на первом курсе.  — И часто тебя мучают подобные кошмары? — спрашивает Снейп, нарушив ход его мыслей.       Гарри невольно отмечает это «ты» и мысленно усмехается.  — Не слишком часто. Может, несколько раз в месяц. Это не из-за Него, просто мои личные… переживания.  — Не хочешь поделиться? — Не к ночи такие ужасы рассказывать, — отмахивается Поттер. — Сколько времени? — Половина четвёртого. Ты один в особняке?  — Нет, а что?  — Никто не сбежался на крики… — А, так я с вечера поставил защиту на комнату. Было бы не очень хорошо, если бы кто-то зашёл. — Ну да.       Они сидят ещё какое-то время в неловкой тишине, пока Снейп не подхватывается спешно отыскать свои ботинки. Гарри хватает с тумбочки очки и цепляет их на нос. — Обратно в Хогвартс? — Нужно вернуться, пока не обнаружили мою пропажу.  — Да, конечно.       Гарри провожает профессора до границы антиаппарационного купола. На улице льёт как из ведра, и за те несколько секунд, пока Снейп сбегает вниз по ступенькам и чёрная мантия окутывает его фигуру, Поттер успевает промокнуть до нитки.       Эти четыре часа утра надолго отпечатаются в его памяти, ведь до следующей их встречи пройдёт целый месяц.

***

      Рюук кружит за его спиной, отвлекая от шипящего в турке кофе. Стукнуть его у Гарри не получится, за столом расположились тихо спорящие Рон с Гермионой. Ну, они так думают, на самом деле, довольно громко.       До чего же ему хотелось тишины и спокойствия.       Колдорадио поёт голосом «Ведуний» очередной хит, и Гарри отвлекается на него, прислушивается к словам песни и выжидает время, прежде чем снять посудину с плиты.       Поставив перед друзьями по чашке, парень садится на ближайший стул. Гермиона вновь утыкается в очередной талмуд. Рон неловко крутит в руках чашку. Последние недели они всячески пытаются не поссориться от бездействия и замкнутости пространства. Каким бы большим ни был особняк, он не может заменить свободы.       Газеты, что передаёт им мистер Уизли через Кричера, все как один пишут о спокойной обстановке в стране, о новых реформах, и даже вездесущая Скитер, острая на язык, публикует какую-то ахинею. Её новый проект — книга о Дамблдоре. И уже сейчас, на этапе написания, кажется Гарри бомбой замедленного действия. С него хватило потрясения и от того, что покойный директор жил в Годриковой Впадине.       Знал ли он его вообще?       Желание посетить это место все чаще возвращается к нему. Что-то тянет его туда, будто бы интуиция. Или это вновь Волан-де-Морт насылает на него образы через связь? Хотя, нет, исключено. Его барьеры слишком сильны. Лишь изредка, в минуты самого большого гнева, Гарри чувствует покалывание шрама. — Гарри, взгляни-ка! — окликает его Гермиона.       Она протягивает ему тоненькую книжицу в ветхом переплёте. Парень смотрит несколько минут, безуспешно впрочем, не понимая, зачем ему смотреть на сказки. Эта книга досталась подруге от Дамблдора. — Что именно я должен увидеть? — Ну вот же, знак, Гарри.       И тычет пальцем в нарисованный внизу страницы глаз. — Он явно что-то хотел этим сказать. И это не просто рисунок, скорее символ. Но ни в одной книге по рунам я не встречала ничего подобного. Может, ты видел его прежде?       Гарри отрицательно качает головой. — Если и видел, то не запомнил. Почему ты думаешь, что это подсказка от директора? — Зачем-то же он оставил мне книгу. Я её всю вдоль и поперёк изучила и нашла только этот знак. Не мог же сам Альбус Дамблдор просто так оставить мне книгу сказок. Я обязана разобраться с этим. — Попробуй в библиотеке поискать. Я правда не знаю, Герм.       Поиски знака немного отвлекают их. Ненадолго, конечно. Проходит несколько дней, прежде чем Рона посещает гениальная мысль. Убийственная, естественно, но они хватаются за неё. Сидение без дела сотворило из них глупцов.       Рон предлагает посетить Годрикову Впадину. Возможно, что-то и удастся откопать, там же жил директор. Гермионе очень не нравится эта идея, но Гарри поддержал Рона. Два голоса против одного, так что они втроём отправляются в Годрикову Впадину после тщательной подготовки.       Оборотное зелье помогает им затеряться среди толпы.       Аппарировав на центральную площадь, друзья оглядываются. На улице довольно пустынно, несмотря на сносную погоду. Возможно, все на работе или отсиживаются по домам.       Ребята гуляют по улицам довольно бесцельно, пока не натыкаются на небольшую церквушку. Поттера посещает мысль о том, что где-то там есть кладбище, на котором лежат его родители. И решает туда сходить, игнорируя голос разума.       Будь он Темным Лордом, поставил бы он здесь ловушку? Наверное, да. Но и пройти мимо нет сил.       Они разбредаются по территории, ищут меж чужих крестов и надгробий нужное.       Гарри вчитывается в редкие эпитафии, чаще же просто отмечает незнакомые имена и даты. Некоторые даты выглядят совершенно новыми, другие удручающе древними. Никакой последовательности, и кажется, что поиски растянутся надолго.       Но тут ему улыбается удача. Взгляд цепляется за полустёршийся знак на потемневшем от времени камне.       Игнотус Певерелл       18 мая 1291 год       А под надписью хорошо знакомый нарисованный треугольный глаз. Неужели символ настолько древний? Тогда он действительно что-то значит, раз его не забыли за столько веков.       Гарри записывает новую информацию в блокнот и продолжает свои поиски.       То и дело ему попадаются знакомые по Хогвартсу фамилии, вроде Аббот. Иногда рядом покоится несколько поколений одной и той же семьи, судя по датам, можно предположить, что тот или иной род прервался или переехал из Годриковой Впадины. Гарри уходит всё дальше среди могил и каждый раз, приближаясь к очередному надгробию, замирает от накатившего вдруг волнения и ожидания.       Голос Рона доносится откуда-то издалека. — Гарри, они здесь… совсем рядом.       Гарри понял по интонации, что на этот раз там его папа и мама. Он пошёл на голос, чувствуя, что какая-то тяжесть сдавила грудь. Такое же чувство было у него, когда умер Сириус. Горе физически тяжёлым грузом придавило сердце и лёгкие.       Могила оказалась всего через два ряда от него. Надгробие из белого мрамора словно светилось в темноте, так что читать было легко. Гарри не пришлось опускаться на колени, ни даже наклоняться, чтобы прочесть выбитые в камне слова.       Джеймс Поттер. 27 марта 1960 года — 31 октября 1981 года       Лили Поттер. 30 января 1960 года — 31 октября 1981 года       Последний же враг истребится — смерть.       Гарри читал медленно, словно у него больше не будет возможности понять смысл надписи. Последние слова он произнёс вслух. — Последний же враг истребится — смерть, — жуткая мысль вдруг обдала его холодом. — Это ведь лозунг Пожирателей смерти! Почему он здесь? — Тут совсем не тот смысл, что у Пожирателей смерти, Гарри, — мягко сказала Гермиона. — Имеется в виду… ну, ты знаешь… жизнь после смерти.       И пусть в словах подруги и был смысл, мысленно он его отрицал. Его родители мертвы, их больше нет.       Слезы внезапно сорвались с его ресниц, покатились по щекам. Друзья молча обняли его, даря такую необходимую сейчас поддержку и тепло. Сейчас он был им весьма благодарен. Но следовало уходить. Стоять здесь, возле могилы его родителей, было опасно, а все, что они нашли, лишь древнее имя, которое все ещё нужно разыскать в книгах.       Решив пройтись ещё и к разрушенному дому Поттеров, ребята направились туда. С неба срывалась колючая морось, делая прогулку, как минимум, неприятной. Они бродили здесь практически вслепую, зря Рон рассчитывал что-нибудь отыскать без конкретного места. Деревушка довольно большая. Глупо было приходить сюда. — Гарри, — шёпотом позвала его Гермиона. — Мне кажется, за нами кто-то следит. — Давно? — напрягся Рон, потянувшись за палочкой. — С самого кладбища. Не доставай палочку, мы вроде как маглы. — Думаешь, это Пожиратели? — так же тихо уточнил Поттер, не оборачиваясь.       Пусть наблюдателям кажется, что они не заметили слежки. — Вряд ли. Они бы уже напали, не стали бы выжидать. За наши головы назначена слишком высокая цена.       За разговором они дошли до дома с проломленной крышей. Рон с Гермионой видели его впервые, но вот Гарри уже был здесь летом. Ничего не изменилось, разве что зелени не осталось и цветов. Только жухлые листья. — Какой ужас, — пробормотал Рон, разглядывая покорёженную крышу. — Почему его не отремонтировали? — Наверное, это как рана от темной магии. Или здесь оставили памятник. Не знаю, но в любом случае…       Он резко умолк. К ним, ковыляя, приближалась тепло укутанная фигура. Она выделялась чётким силуэтом в отсветах фонарей с центральной площади деревни. Похоже, что это женщина, хотя, судить было трудно. Она двигалась медленно, возможно, боялась поскользнуться на скользкой от дождя дороге. Сгорбленная спина, грузное тело, шаркающая походка — всё говорило о глубокой старости. Троица молча стояла, наблюдая, как она подходит ближе. Гарри ждал, что старуха свернёт к какому-нибудь коттеджу, однако в глубине души инстинктивно чувствовал, что она этого не сделает. Старуха остановилась за несколько шагов от них и застыла столбом посреди дороги.       Ребята напряглись, не зная, чего ожидать от неё. С виду вроде безобидная старая женщина. Хотя, как знать. — Гарри, это же Батильда Бэгшот, — прошептала ему Гермиона. — Кто? — Автор «Истории магии». Я даже не знала, что она живёт в Годриковой Впадине. И ещё она помогала Рите Скитер в написании книги о директоре.       Последнее заинтересовало Гарри гораздо больше, чем учебник. Он повернулся и окликнул её.       Старуха взглянула на него и приложила палец к губам. Поманив их за собой, зашаркала к соседнему дому. — Мы же не собираемся за ней идти, да? — неуверенно спросил Рон. — Вы же несерьёзно? — Она может что-то знать. Или Дамблдор что-то оставил на хранение ей. — Гарри, вдруг это ловушка? Она… странная.       Фыркнув, парень потянул друзей за собой.       Их трое против одной пожилой сгорбленной старушки, которая едва ноги переставляет. Тем более, если она знала Дамблдора… Какова вероятность что Макгонагалл просто не подумала об этом варианте, когда отправляла его в дом родителей летом?       Друзья прошли за Батильдой Бэгшот через заросший травой сад к дому.       Щёлкнул замок, и волшебница пропустила их внутрь дома.       Здесь невыносимо воняло, правда, непонятно чем. Стараясь дышать через раз, Гарри прошёл вслед за хозяйкой дома в гостиную, отмечая общую заброшенность этого места. Пыль лежала на поверхностях, множество рам без фотографий тоже припорошило. Батильда сняла с головы шаль, обнажая седые волосы. Что-то Гарри здесь настораживало, пусть перед глазами он видел лишь немощную одинокую женщину. — Батильда? — пронзил тишину голос Гермионы, но та на неё даже не отреагировала.       Она смотрела исключительно на Поттера, и глаза её практически ничего не выражали. Или же ему так казалось из-за бельм, скрывающих большую часть радужки? Видит ли она вообще что-нибудь?       Рон, не зная куда себя деть, завозился у очага, разводя пламя. Гермиона же пошла вдоль полок, накладывая Тергео. Батильда все продолжала рассматривать его, будто сомневаясь, он ли это. Сомнения стали закрадываться и Гарри в голову. Старуха очевидно совершенно безумна. За те пятнадцать минут, что они находились в доме, она так ничего и не сказала. — Миссис Бэгшот, профессор Дамблдор должен был оставить кое-что для меня. Он ведь оставил это вам, верно?       Батильда тупо смотрела на него, даже не моргая. — Это действительно я, Гарри Поттер. Можете не сомневаться.       Отчаянное раздражение начало поглощать его. Да что он тут вообще делает? — Гарри посмотри сюда, — воскликнула Гермиона, указывая на одну из немногих оставшихся в рамке фотографий.       Юноша, изображённый на ней, показался Поттеру знакомым. Его золотистые волосы трепал лёгкий ветерок, а лицо освещала ленивая улыбка. — Кажется знакомым? — настаивала Гермиона. — Это молодой Гриндевальд из книги о Дамблдоре. Одна из газет напечатала фото Гриндевальда и Дамблдора в преддверии выхода книги. Обещали большую сенсацию… — Эм, не помню, Герм. Хотя, его лицо и кажется мне знакомым, будто я видел его вживую…       Подруга покачала головой. — Это невозможно, Гарри. Он был таким молодым в конце прошлого века. — Батильда?       Старуха неподвижно наблюдала за бесплодными попытками Рона развести огонь. Гарри коснулся её плеча, и она наконец-то отмерла, обратив свой взгляд к нему. Затем показала на него, на себя и наверх. Поттер нахмурился. Она повторила. И пошла вперёд к лестнице на второй этаж. — Так профессор всё-таки что-то оставил мне? Там наверху, верно? — Гарри, дружище, это не лучшая идея… — Все в порядке, Рон. Да ты посмотри на неё, она же мелкая и вообще выглядит так жалко. Я с ней управлюсь, если что.       Узкая тёмная лестница эхом разносила его шаги по дому, скрипя каждой половицей. — Иди сюда, — позвала его миссис Бэгшот из тёмного проёма ближайших дверей, ведущих, как оказалось, в спальню.       Здесь пахло не только чем-то старым и затхлым, а ещё и гнилью.       Стараясь не морщиться, Гарри подошёл ближе к ней. — Ты Поттер? Да? — Да, я же уже сказал. — Посмотри там, — махнула старуха рукой в сторону комода за кроватью.       Интуиция кричала ему, что следует делать ноги отсюда, так далеко как только возможно. Впрочем, Поттер её проигнорировал.       Шрам покалывало.       Это заставило Гарри на мгновение остановиться и прислушаться к связи. Волан-де-Морт ликовал.       Черт, что там у него случилось?       Он повернулся спиной к кровати и потянул на себя дверцы комода. Сзади раздался грохот.       Обернувшись Гарри на миг застыл от ужаса. Дряхлое тело осело на пол, а из ворота платья, где только что была шея старухи, выползала громадная змея.