на русском это значит «любовь»

1. – Нет ничего красивее звёзд зимней ночью. Их тяжело разглядеть, это правда, но то, что ты в итоге находишь на небе, самый желанный подарок, – шептала Юхён, – я не помню, где я это слышала, но думаю, что человек, сказавший это, чрезвычайно умён. Она перебирала прядки белоснежных волос лежащей на её коленях девушки. Хандон внимательно слушала непонятную ей речь и смотрела в небо. Звёзды и впрямь появлялись на чёрном небосклоне для внимательных искателей, но стоило отвести от них взгляд, как они снова пропадали из этого чёрного, магического пространства. Она чертила пальцем по границам созвездий и читала их названия на китайском. – Цзюэ… Кан… Синь… Тишина. Скоро наступит рассвет. Но пока что единственным источником света был одинокий фонарь, освещающий улицу для заблудших в этой глуши прохожих. Где хоть единая душа? В этом мире, казалось, не существует людей, и гладко лежащий на улицах снег был прямым доказательством: на нём не было ни следов от автомобильных колёс, ни даже малейшего детского отпечатка. Обычно воющие ночами собаки теперь молчали, а соседи, ругающиеся за картонными стенами, впервые спали. Жизнь до Хандон теперь смутно вспоминалась, а люди в ней были лишь чем-то вроде голограммы, с заданными изначально алгоритмами и целями. Только Дон интересовалась чувствами и эмоциями Юхён, только она замечала малейшее изменение в лице соседки, и это так странно, что такие совершенно разные люди были в это же время такими похожими. Так странно, что за столь короткий срок отчужденные и смущающие друг друга девушки стали чем-то вроде семьёй. Юхён сидела на подоконнике, заваленном подушками, а на её коленях разложилась Дон, которая наблюдала за пролетающими в небе самолётами и искорками звёзд. Её слезы давно высохли, но на их месте всё ещё оставались блестящие следы. От холодного стекла становилось морозно, поэтому она лишь глубже куталась под шерстяное одеяло, которое ей подарила Юхён. Дон улыбнулась и опустила руку. Она быстро приподнялась с коленей Юхён, озадачив девушку, которую уже клонило в сон от этих ленивых посиделок поздней ночью, так медленно обволакивающих её тело; глаза которой медленно слипались, а сама она находилась в полудрёме. Всё казалось сладким сном, а Хандон – странным видением, после которого не хотелось просыпаться. Но грохот и неуклюжесть её движений разбудил Юхён. Дон села напротив и, улыбаясь, смотрела в глаза девушки. – Сыпхасиба, – прозвучало из уст китаянки. Она долго учила это слово, но теперь уверенно и с лёгкой ноткой гордости за себя произносила его. Дон слегка дотронулась пальцами до тёплой ладони соседки. – Пожалуйста, – сонно отвечала Юхён. Она улыбалась, потому что чувствовала – Хандон наконец счастлива. Конечно, по её глазам всё ещё видно, что она скучает, что она всё так же печальна, и голова её клонится вниз, как ветви плакущей ивы, от малейшего упоминания о доме. Но уже не так. Далеко не так, как в первые вечера. И надежда что ли поселилась в душе у Юхён, надежда, что её друг и верный сосед будет счастлив. Дон приблизилась к девушке, крепко обнимая, и смотрела на красивое лицо этой непонятной, но такой притягивающей россиянки. Зачем она ей помогает? Почему так добра? Это не знала даже Юхён. От Юхён пахнет сливками, пахнет овсяным печеньем, тёплыми полотенцами и морозом. Это так странно, но у мороза есть запах. Он врезается в нос, заставляет дрожать всё тело и краснеть щёки. Мороз бодрит нас и волнует. Вот почему Хандон и думала, что Юхён пахнет морозом, просто она заставляла Дон чувствовать то же самое. Отстранившись на несколько сантиметров, Юхён смогла видеть полностью всё личико китаянки. В полутьме, лишь слегка освещённое жёлтым светом, оно было особенно прекрасно и так нежно смотрело на девушку. Знаете, когда вы общаетесь с человеком, вы не замечаете его внешность годами. Вернее, конечно, вы её замечаете, но с каждым днём она всё притупляется, и человек становится для вас важным больше в душе, вы перестаёте замечать их внешние качества, пока в один день, внимательно наблюдая за дорогим вам человеком, вы не поймете, насколько он красив. Вы станете разглядывать его лицо и сразу откроются новые детали, прямо как звёзды на ночном небе, появятся его родинки. Окажется, что у этого человека прекрасная форма носа, длинные ресницы и глубокие глаза. Вот и сейчас, Юхён потребовалось несколько минут, чтобы она как будто заново осознала всю красоту Дон. А потом ей потребовалось лишь несколько секунд, чтобы понять, что она любит Хандон. Любит этого беззащитного маленького человечка, который теперь часть её. И любит чертовски сильно. У Хандон спутаны волосы, и она это любит. У неё мешочки под глазами, и она это любит. Слипшиеся реснички, которые она тоже любит. Пальцы с детскими колечками и оторванными заусенцами, не выщипанные брови, пухлые губы и маленький подбородок она тоже любила. Сейчас не любила она только расстояние между ними. Дон накинула своё одеяло ещё и на Юхён, чтобы та не дрожала. Хоть после этого девушка дрожать не перестала, но зато теперь они вместе сидели под одним полотном – словно маленькая уютная конура, убежище от внешнего мороза и проблем. Хандон посмотрит на Юхён и поймает на себе взгляд, улыбнётся и не сможет оторвать взор от губ, слегка приоткрытых и таких красивых. Совершенно случайно она придвинется к ним, хватаясь за плечи девушки, чтобы не утонуть в тяжеленом покрывале. – Можно? – прошепчет Дон, скромно пытаясь оторвать взгляд от такой Юхён. Такой Юхён, которая буквально заполнила всё пространство комнаты, и из-за которой некуда спрятать свой взгляд. Такой Юхён, которая так же смущённо улыбалась от глупого вопроса, да ещё и с таким дурацким акцентом, и которая лишь сильнее обнимала девушку, будто поддерживая, чтобы та не смущалась. Она была именно такой Юхён, которая взяла и поцеловала её первой, чтобы Дон не стеснялась. Вернее, причина была не только в этом, но Хандон казалось по-другому. Она была именно такой Юхён, которая целует нежно, которая поцелуями позволяет таять человеку, как маслу на горящей сковородке, которая прикосновениями пальцами по щёке заставляет врасплох всё живое внутри Хандон. Да, она была любящей Юхён. Юхён, которая поправляет упавшие пряди на глаза Дон во время поцелуя. Юхён, которая ненавидит расстояния между ними. Юхён, которая Юхён. Ведь без любви к этой потерявшейся в жизни и в России китаянки, Юхён не была бы Юхён. Она вообще, честно говоря, не понимала, чем она была до Хандон. 2.

Я НЕ ХОТЕЛА УБИВАТЬ НЕ ХОТЕЛА НЕ ХОТЕЛА ПРОСТИ Я НЕ МОГЛА ПРЕКРАТИТЬ Я НЕ ХОТЕЛА УМЕРЕТЬ ТОЖЕ

3. За окном туман и холодно. Скоро зима. Она её так ненавидит. Минджи надевает на руки чёрные перчатки, очки. Сегодня никто не должен её узнать. Она как чёрная кошка появится на вечерних улицах, будет скрываться за мусорными баками, в переулках и подворотнях. Залезет на крышу по стенам и балконам и, если случайно оборвётся, приземлится на четыре лапы и сбежит. Её никогда не ловили. Она убийца со стажем, хладнокровный и беспощадный. Ей дали приказ – она его выполнит, быстро, качественно. Минджи уважают все, и уважение это тихое и пугливое. О ней обычно не говорят, чтобы лишний раз не беспокоить эту загадочную девушку, а если и говорят, то шёпотом, когда её нет рядом. Членам триады запрещено проявлять эмоции на месте преступления. Все члены запрещённого на территории Китая сообщества поступают по единому сценарию, поэтому эмоциям тут не место. Малейшее проявление сочувствия или человечности может выдать преступника, которому могли дать заказ даже на своего родственника. За любое малейшее нарушение, даже если ты раскроешь личность перед жертвой, тебя либо убьют, либо испортят всю твою оставшуюся жизнь угрозами и постоянным страхом расправы. Это группировка, в которой не место личностям. Здесь тебя уважают, если ты такой человек как Джию – без капли сомнения или страха, словно робот, марионетка в руках «старшего». Твоя рука не смеет дрожать перед преступлением и не смеет унывать после. Она не должна вытирать кровь с убитого, она должна лишь уничтожать улики. У неё узкие уполномочия и строгий график, который этой руке строго запрещено нарушать. Кто такой «старший»? «Старшего» же никто и никогда не видел, он появляется абсолютно всегда в чёрном. Никакие работники, даже близко подставленные к нему, не видели истинного лица старшего. А может и видели, но теперь убиты. Никто не знает ни его пол, ни возраст, ни голос. Его, может, даже несколько. Никто даже не знал, когда он вступил в триаду, как будто бы «старший» находился здесь всегда… Он словно настоящий призрак этого общества, который знает всё и наблюдает за всеми. Страх быть пойманным им лишь укрепляет желание убивать. Никто ведь никогда и не догадается, когда расправа от самого «старшего» тебя может настигнуть. Он как камера видеонаблюдения, запись с которой могут сейчас просматривать, а могут и нет. Джию выполняла такие приказы, за которые боялись приниматься опытные и более сильные преступники. Она ни разу не ошибалась. Из-за того, что она женщина, её постоянно пытались подставить, ей давали физически выматывающие испытания, её не защищали от полиции, что, например, делали мужчинам триады, но она всегда справлялась. Абсолютно всегда. Она обгоняла и опережала всех на шаг, а то и два. «Кошка» – её кодовое слово. Если и падает, то на четыре лапы. Если и умирает, то у неё ещё восемь жизней. Сколько бы раз её коллеги не думали, что она мертва, сколько бы раз им не казалось, что они лично её убивали, на следующий день она появлялась на пороге с улыбкой. Она не позволяла себе других эмоций, кроме этой жуткой улыбки. Улыбки губами, но глаза всё такие же – с пугающей искрой, не счастливые, а скорее безумные. Никто не знал, откуда она появилась, сколько ей лет, и что у неё на душе. Джию общалась с людьми только по работе и отрезала любые контакты кроме работы. Как только она чувствовала, что диалог слишком затягивается и идёт не в нужное направление, она намеревалась его заканчивать. Никто даже не видел, где она живёт. Каждый раз, как за ней пытались проследить, она это замечала. «Кошка» – её кодовое слово. Такая же дикая и безлюдная. Её невозможно приручить, ей невозможно овладеть. Она с тобой, пока ей что-то надо. 4. Вам запрещено не выполнять приказы. Если это ваш член семьи, родственник или близкий человек, Вы не в праве отказывать. Иначе казнь. 5. Из личного дневника подозреваемой: «…В тот день у меня был дорогой, но простой заказ. Я вообще всегда обожала свою работу. Я не тот человек, которого мучает совесть. Не тот человек, который боится крови и смерти. Это такая же работа, как и остальные профессии. Без моего труда не существовало бы труда врачей, полицейских и следователей, без моего труда люди бы не спали ночью, без моего труда я бы жила в бедности… Я так и думала до определённого времени. А именно до сегодняшнего дня. Сейчас я сижу где-то на обочине, в крови. В планах сбежать из триады, зажить под другим именем и объявиться как жертва изнасилования, которая потеряла паспорт и все остальные документы. Может вообще подделать свою смерть? Я не хочу больше убивать. Не хочу чувствовать то, что я испытала сегодня, на повторе в кошмарах и галлюцинациях. Не хочу видеть ужас и разочарование на лице Хандон. Это моя вина. Я слишком обосралась. Слишком испортилась в этой жизни. Я дно. Я живу богато, да. Я молодец, что утвердилась в этой жизни, и могу не бояться о том, будет ли у меня крыша над головой завтра. Но это нечестно. Это, сука, нечестно. Всю свою жизнь я ненавидела богатых людей, я ненавидела тех, кто ради богатства идут на низости и беззаконие, особенно. Но, как говорится, то, чего мы боимся сильнее всего, становится частью нас. Я не исключение. И мне очень жаль. Я, как последняя трусиха, убегаю от ответственности. Мне всё равно на последствия триады или тюрьму – найду как выкарабкаться, но мне не всё равно на Хандон. Мне не всё равно на то, как теперь заживёт Дон, без отца и с больной матерью. Моя единственная родственная душа, которой я обещала вернуться. Даже её я теперь потеряла. На этот раз по своей вине. А ведь таких «раз» может быть бесконечное множество, пока такой убогий человек как я существует на этой планете. Я бы хотела сказать «прости», как я делала раньше, убивая людей, но обычные слова тут не помогут. В тот день у меня был дорогой, но простой заказ. И я его выполнила, но теперь я не знаю куда деть заработанные от него деньги. Сто миллионов йен – буквально гроши по сравнению с тем, что я натворила. Хан Дэкун. Это имя мне казалось знакомым ещё тогда, когда я получила заказ, но не могла вспомнить откуда я его помню. Весьма успешный наркоторговец, который заработал целое состояние нечестным путём за короткий срок, около года. Такие люди вызывают у меня только негативные эмоции. Такие люди убили моего отца, такие люди убили любое моё нравственное начало, такие люди убили моё детство. И таких людей теперь я убиваю сама. Это человек, который пойдёт по чужим головам ради денег, предаст друзей и обманет немощных, но в какой-то момент наступил не на ту голову, не туда. Поэтому теперь за его дверью стою я. У меня за спиной 92-й Berett девятимиллиметрового калибра, а в кармане у сердца ручной кинжал, который, как иронично, мне ещё давно подарила Хандон. До сегодняшнего я и не думала, насколько аморально и бесчестно было с моей стороны убивать людей этой реликвией. Оказавшись по адресу, я с ужасом пойму, что это как раз-таки дом Дон, но буду утешать себя, что они попросту переехали. Так наивно. А выбив дверь, я только тогда осознаю, откуда мне знакомо это имя. Передо мной стоит Хан Дэкун – отец моей лучшей подруги. Казалось, он не был удивлён, как только завидел перед собой человека в маске и черной униформе. Он наверняка знал, что у него проблемы, поэтому встретил меня на пороге с пистолетом и сразу же подставил его к моему виску. Я корю себя за то, что в этот момент я не повела себя так, как вела всегда – не выбила пистолет из рук, не сбила человека и не выстрелила в затылок. Человек, который был мне как отец, сейчас стоит передо мной с пистолетом, а человек, который ему был как родная дочь, сейчас собирался сделать то же самое. Смешно? Смешно. Истинная комедия. Наркодилер и мафия. Что лучше? Я впервые сделала это. На месте преступления я сняла маску. Надо было видеть лицо этого человека. Он моментально принялся кланяться и извиняться, убрал пистолет, как только завидел меня, собирался даже накрывать на стол, ссылаясь на то, что вся эта сцена лишь меры безопасности для криминального района. И как всегда, как любой трус, принялся делать вид, что ничего не было. От своих вежливостей Дэкун даже и не заметил, как из-за спины я тоже вытащила ствол. От своих вежливостей этот жирный потный мужик даже и не заметил, как его прижали к стене. Я хотела его уже прикончить даже не ради денег, а ради всей этой гнилой лжи, которую он вливал нам с Дон в уши. Это безумство. Я считала, что мафия – это работа, пока ты не начинаешь испытывать удовольствия от насилия, но, кажется, теперь мой приказ превращается не просто в рабочее указание, но и в настоящее убийство, которые совершают конченные психопаты. – Автомобильная компания, да? Далёкие разъезды, да? – не останавливаясь кричала я ему в лицо, полное страха за свою жизнь, – какого хуя ты врал нам, ублюдок?! За что? Ты был примером её подражания, а я свято верила тебе. Я всегда верила в твой бред про справедливость и достоинство, про то, как ты нам рассказывал, что деньги должны быть заработаны честно. И зачем я верила? Чтобы ты всё это угробил своими нечестными делами? Чтобы ты променял нормальную жизнь дочери на деньги?! Вы даже не переехали из этого дома, хотя я представляю, насколько много ты срубил на этой хуете! Сколько грошей ты отдавал Дон, которая следит за больной матери и самостоятельно работает, мечтая поступить в Пекин? Я всегда знала, каким «хорошим» отцом ты был для Дон, пропадая в разъездах и отпусках. Но за что? Твоя дочь приходила в школу и с радостью рассказывала нам о своём любимом папеньке, который скоро приедет и купит ей мороженное. Она мечтала просто поесть с тобой мороженное!.. – И тогда слёзы покатились по моему лицу, а хватка, которая держала его за домашнюю майку, слабела. Я всё ещё держала пистолет у его виска. Теперь я сняла предохранитель. – Девочка моя, позволь мне всё это объяснить, – жалобно залепетал он, – давай поговорим. Это, наверное, какая-то злая шутка? Ты всегда была такой непоседой у нас… – я почувствовала, как его рука потянулась за пистолетом. – Не смей… Но тут меня прервал знакомый звонкий голос: – Папочка! Кто это с тобой? Это, разумеется, была Хандон. Мои руки сразу затряслись, как только она подбежала, и я не знала, что делать дальше. По плану триады в случае появления свидетелей я должна была убить и их, но сейчас такая ситуация, когда я не могу убить вообще никого. В растерянности я упустила тот момент, когда Дэкун всё же достал пистолет и направил на меня. Я оробела, и мои руки стали неконтролируемыми. – Папа, не смей, это же Джию, наша Джию! – кричала Хандон, отдёргивая его за плечо. – Что происходит? – плакала она, вглядываясь в моё лицо. Увидев пистолет ещё и в моей руке, она ужаснулась. – Прости, – прошептала я. Раздался выстрел.