Тишина! Сердце на весах

Найдется немало причин, почему люди не любят приходить на работу ранним утром в понедельник, однако Кей был почти уверен, что возможность обнаружить в своем рабочем кабинете труп — не одна из них. Он постоял пару секунд, застыв на полушаге и машинально вскинув руку к лицу, чтобы поправить очки, будто бы наличие в комнате мертвого тела и крови могло объясниться само собой, если хорошенько протереть стекла. А потом внутри все похолодело. — О, — было его первой реакцией. — Черт, — второй, настолько же красноречивой. Наконец мозг, а именно та часть, что провела три года в непосредственной близости с полицией, вернулся в онлайн-режим. Бросив быстрый внимательный взгляд вокруг, Кей отступил тем же путем, каким вошел, и торопливо поднялся по лестнице в центральное фойе, где располагался пост охраны, черт бы ее побрал. — Сенджу-сан, — резко окликнул Кей, и грузный охранник поднял взгляд от журнала с жизнерадостной беззаботностью человека, у которого до конца смены осталось не больше часа. — Что-то не так, Цукишима-сан? — Определенно, — Кей крепче сжал телефон, чтобы не дрожали пальцы. — У меня в кабинете на полу мертвое тело. Подготовьте, пожалуйста, записи всех камер наблюдения с прошлой ночи и журнал, пока я вызываю полицию. Немедленно! — гаркнул он, поскольку Сенджу продолжал просто смотреть на него. — Мертвое — вы имеете в виду… — Я имею в виду именно то, что сказал, Сенджу-сан. — Мертвое… — охранник побледнел. — Здесь? Кею можно было предъявить немало обвинений, но чрезмерная участливость в этот список не входила. — Да, здесь, — резко оборвал он. — В месте, которое вы и ваши коллеги предположительно охраняете. Вызовите старшего. Сенджу схватился за сердце, а Кей отошел в сторону, набирая номер и надеясь, что у него в ближайшее время не окажется на руках два трупа вместо одного. — Экстренная служба. Чем могу помочь? — Полицию, пожалуйста, — Кей прислонился к стене и постарался, чтобы голос звучал ровно. — Мертвый человек в Городском музее. Кажется, ему перерезали горло. Место преступления не тронуто. Я буду ждать снаружи, чтобы проводить тех, кто прибудет. Диспетчер, конечно, была слишком хорошо натренирована, чтобы удивляться его деловому тону; она уточнила детали и заверила, что помощь уже в пути. Кей поблагодарил ее и повесил трубку. Он ощущал одновременно облегчение от того, что единственный оказался здесь достаточно рано, чтобы разрулить ситуацию самостоятельно, и возмущение, что именно ему придется этим заниматься. В его отделе лежал труп! В униформе уборщика. И это было совершенно не в компетенции Кея, если только труп не был мертв последние четыре тысячи лет, так что компенсации ждать не приходилось. Вдох, выдох. От того, что он тут сходит с ума, ничего не поменяется. Вдох, выдох. Председатель Совета будет просто счастлив, когда ему позвонят в полседьмого утра в понедельник, неважно с какими новостями. СМИ тоже будет где разгуляться. Кей уже чувствовал подступающую головную боль, особенно когда Сенджу чуть ли не вывалился из своего бокса и унесся в сторону туалета, причитая, что теперь станет с его работой. Какой бардак. Просто полная, сокрушительная катастрофа, а не утро. И, конечно, Узумаки-сан именно сейчас надо было уйти в декрет. Кей, который обычно с радостью исполнял обязанности куратора в ее отсутствие, на краткий постыдный миг пожалел, что она выбрала такой неудачный момент, чтобы завести ребенка, лишив Кея возможности спихнуть всю ответственность. Но поскольку изменить ничего было нельзя, Кей позвонил председателю, наткнулся, к счастью, на голосовую почту и оставил сообщение. А затем снова закутался в пальто и вышел на улицу, в стылое раннее утро, ожидать прибытия полиции. Здесь было тихо, если не считать доносившегося шума городского транспорта. У Кея было минуты три, чтобы подышать, а потом подтянулись полицейский наряд и машина скорой, заглушившие сирены при въезде на парковку. Он поприветствовал полицейских — слава богам за маленькие милости, среди них не было ни одного знакомого — и проводил их и парамедиков в отдел египтологии. Ответил на вопросы старшего офицера, показал комнату охранника — Сенджу все еще не вернулся, — предъявил удостоверение и попросил известить, когда прибудут криминалисты, чтобы открыть для них кабинет. К счастью, основная часть коллекции находилась дальше по коридору, в хранилище. — Зачем ждать? — выпятив грудь, спросил младший офицер. Кей посмотрел на него свысока — просто не удержался, учитывая, что был выше минимум сантиметров на пятнадцать. — Если вы вдруг не обратили внимания, это музей. И в моем кабинете с системой климат-контроля находятся хрупкие артефакты, которым на несколько тысяч лет больше, чем вам. Пожалуй, это было резковато. Сработала привычка, которая, как считал Кей, с возрастом ослабла: как можно холоднее отчитывать того, кто задает неуместные вопросы. Несомненно, он только что навлек на себя еще больше подозрений, но состояние экспонатов оставалось его главным приоритетом. Младший офицер нахмурился, всем своим видом демонстрируя воинственный настрой, но напарник смерил его недовольным взглядом, а затем предупредил Кея: — Мы обсудим это со следователями. Кей, вероятно, был последним, кого эти слова могли бы запугать. — Как и я, — совершенно искренне заверил он. Собрав всю предварительную информацию, полицейские оставили его в фойе, под присмотром еще одного офицера, ожидать прибытия следователей. Кей предпочел бы свернуться калачиком дома, в кровати, отгородившись наушниками от остального мира, но непохоже было, что в ближайшее время ему это удастся. Сенджу тоже опрашивали, и тот за десять минут словно постарел на десять лет. Поэтому Кей расположился как можно дальше, дабы избежать его многословных жалоб на условия труда. Утром он едва успел выпить полчашки кофе, и недостаток кофеина, без сомнения, был одной из множества причин, почему у него сейчас дрожали руки, желудок скрутило, а сердце заполошно билось. Мир Кея словно встал с ног на голову. Почему в его рабочем кабинете лежало мертвое тело? Почему нужно было убивать кого-то в музее? Почему кровь из рассеченного горла этого человека стыла сейчас на полу? Кей снял очки и надавил костяшками пальцев на переносицу, вернул очки на место, горячо сожалея о том, что так и не допил ту несчастную чашку кофе перед уходом из дома. Хотелось вернуться обратно в постель, хотелось отмотать это утро назад и запустить заново, чтобы оно шло как надо, потому что внизу его ждала гора работы, хотелось… ему хотелось… Голос Тецуро. Кей вскинул голову, сердце защемило, и все мысли вылетели из головы, когда он встретился взглядом с настолько же шокированным инспектором уголовной полиции Куроо, в то время как офицер сообщал: — ...тело обнаружил помощник куратора Цукишима Кей. А Кей-то считал, что это утро уже не может стать хуже. Он отвернулся, до боли сжимая пальцы и уставившись себе под ноги. Из всех следователей во всех подразделениях по всему городу это должен был оказаться именно он. Зачем он здесь? Почему? А как же перевод? И в чем тогда был смысл всего? В поле зрения появился дымящийся стаканчик с кофе из автомата; Кей нехотя отступил от края нервного срыва и поднял глаза на инспектора Ойкаву. Не самая лучшая альтернатива Тец… инспектору Куроо, который явно предоставил вести допрос Кея напарнику, вместо того чтобы иметь с ним дело самому. — Разве это не конфликт интересов? — кое-как выдавил Кей. Его защитной реакцией всегда было использовать при общении со следователями, особенно с этим, не осторожность и мудрость, а свой острый язык. Тем не менее, стаканчик из рук Ойкавы он принял: в конце концов, даже плохой кофе — это кофе. — Необязательно, — Ойкава сел рядом и достал записную книжку. Он не сказал: вы же расстались. Кей провел короткий ожесточенный бой с собственным здравым смыслом: — Я думал, вас уже перевели. — Благодари внутреннюю политику за наше затянувшееся присутствие, — косой взгляд Ойкавы обжег Кею щеку, но он заставил себя не реагировать. — В любом случае, что касается этого дела, наш уважаемый инспектор, конечно, должен будет доложить обо всем начальству, но у нас немного не хватает рабочих рук из-за волнений на юге. Так что даже если руководство усмотрит в этом проблему, в ближайшие несколько дней у них не будет никого другого. А если ты собираешься поставить под сомнение мой профессионализм... — Ойкава умолк, на его лице мелькнула быстрая ухмылка. Как ни странно, от предостережения в голосе Ойкавы Кей почувствовал себя немного лучше. Для того не было ничего важнее карьеры и Ивайзуми: он не стал бы рисковать почти безупречным послужным списком, если бы сомневался в бывшем своего напарника. Кей обхватил стаканчик холодными руками и попытался ослабить напряжение в плечах, но ему все равно казалось, что грудь стянута железными лентами. Итак, они все еще были здесь. Но нельзя было раскисать: даже если он остался в том же городе, все кончено. Надо было просто пережить это и не зацикливаться. Кей заметил, что подергивает коленом, и немедленно уперся пятками в пол. Конечно, его первым желанием, подкрепленным страстными тирадами Тецуро, до сих пор эхом звучавшими в голове — об идиотах, скрывающих важную информацию в ущерб себе, — было всеми силами помогать полиции. Однако сопротивляться второму импульсу — быть как можно несговорчивее — оказалось ужасно трудно. А он мог быть очень, очень несговорчивым. Эти два противоречивых мотива грозили превратить начинающуюся головную боль в полноценную мигрень, а сердце ныло и отказывалось прислушиваться. — Как у малыша Тобио дела в ОБН? Кей бросил удивленный взгляд на Ойкаву: тот повернулся к нему, закинув ногу на ногу, положил на колено блокнот, но так и не раскрыл его, демонстрируя отсутствие угрозы. Выражение лица казалось открытым и искренним, фраза приглашала посмеяться вместе; к сожалению, все это не работало на Кее, который прекрасно знал, насколько опасными могли быть эти внимательные глаза и стальной капкан разума. И все же он никогда не упускал возможности поглумиться над Кагеямой: — Разве вам об этом известно не больше, чем мне? Ойкава качнул головой. — Да я и близко не подойду к этой гоп-компании. Кроме того, мои наставнические обязанности закончились через год после его выпуска из академии, а не по возрасту развитые мальчишки со слишком большим талантом и отсутствием командного духа не заслуживают моего внимания. Кей понимал его, потому что знал о почтительной вражде Кагеямы с бывшим наставником. — Он только что прошел тренинг перед своей первой операцией под прикрытием. Ойкава страдальчески прикрыл глаза, и Кей ухмыльнулся, получив желаемую реакцию и чувствуя, как настроение улучшается. — Судя по всему, у главного инспектора Кендо раньше не было никого вроде Кагеямы. Дайчи-сан помогает, где может, но Кагеяма даже не успел закончить фразу, а тренер уже опознал в нем полицейского под прикрытием и выстрелил. Шариками с краской. Дважды. Он все еще хочет перейти в спецназ, но пока застрял в ОБН. — Просто обожаю слушать о его провалах, — счастливо вздохнул Ойкава, а Кей не смог решить, стоит ли от всего сердца согласиться или же напомнить — что было бы довольно самонадеянно, — что количество арестов, произведенных Кагеямой за первый год службы, превзошло показатель Ойкавы почти на десять процентов. — Как поживает Ивайзуми-сан? — вместо этого спросил он. Кей никогда не был особенно близок с Ойкавой, хотя с Ивайзуми раньше ладил довольно неплохо — им приходилось пересекаться на разного рода мероприятиях, куда полицейские приходили со своими «плюс один». Но все это было еще до разрыва с Куроо. Дружбу Бокуто и Акааши тот тоже сохранил, и Кей был возмущен, что из-за этого гадкого расставания потерял больше общих друзей, чем Куроо. В глазах Ойкавы зажглась искренняя улыбка. — Хорошо. Подумывает переложить часть обязанностей в гараже на Бешеного Пса и Куними, раз уж Ямаха и Кавасаки так яростно пытаются перекупить его услуги как дизайнера следующих серий. Ты, кстати, мог бы связаться с Куними, — добавил он, крутя в пальцах ручку. — Он начинает дуться, когда до окружающих больше тридцати секунд доходит, что их оскорбили. Кей отвел взгляд. Прошло два месяца, а он все еще чувствовал себя будто в густом тумане: цвета стерты, везде сплошной серый. Но его самого уже тошнило от собственной неприкаянности. Хотя Тадаши и Хитока ничего не говорили, они явно с облегчением восприняли его переезд в пустующую квартиру Нишинои. Позже надо написать Куними, решил Кей. По крайней мере, они подружились на почве любви к доставанию Кагеямы, а не благодаря Ойкаве. — Не пора ли нам заняться делом? — предложил он вместо ответа, допив последнюю каплю кофе и откинувшись на спинку дивана. Ойкава, хитрый ублюдок, улыбнулся и открыл записную книжку. В свете ламп фойе кольцо на его левой руке ярко блеснуло. — Расскажи мне, что произошло сегодня утром. — Я пришел на работу в шесть тридцать, отключил сигнализацию бокового входа, затем отметился у Сенджу-сана. Сигнализация начала обычный тридцатисекундный отсчет с момента, как я открыл дверь, охранник никаких нарушений в ее работе не заметил. Другие устройства тоже работали в обычном режиме и не подняли тревогу. — Другие? Кей кивнул. — Любой крупный музей делает акцент не на том, чтобы не пустить воров или нарушителей внутрь, — объяснил Кей, качнув головой в сторону билетных касс и камер безопасности над входом. — Гораздо важнее не дать выбраться из музея с добычей. Хотя Сенджу-сан и не восторге от некоторых аспектов своей работы, трудно представить, чтобы он не услышал сигнал тревоги. Кроме того, если бы была попытка украсть что-то из экспозиции, охранные решетки и барьеры перекрыли бы двери. — Раньше с Сенджу-саном были какие-то проблемы? — спросил Ойкава, и Кей чуть не прикусил язык. — Ничего, что требовало бы занесения в его дело, — в конце концов сказал он, поглядывая из-под ресниц на охранника, которого в тот момент допрашивал уголовный следователь Куроо. Сенджу выглядел потрепанным, вытирал пот со лба пачкой салфеток. — Он не то чтобы никчемный, просто ленивый. Охрана должна каждый час обходить определенные помещения музея, но он предпочитает полагаться на мониторы. Личных претензий к Сенджу у Кея не было, но скрывать неприятную правду он не собирался. — И многие ли знают о его привычках? Кей в раздумьях щелкнул суставами пальцев. — Вероятно, да. Он уже несколько лет работает по ночам в выходные. — Он единственный охранник? Кей пожал плечами. — Кажется, в ночную смену работают четверо, каждая смена разбита на две, но я не знаю имен или маршрутов. Я вижусь в основном с Сенджу-саном, потому что его смена заканчивается, когда я прихожу на работу в понедельник утром. — Спасибо. Включает ли патрулирование рабочие помещения? — Сомневаюсь. По крайней мере, не чаще одного-двух раз за ночь, — ответил Кей, поправляя очки. Ничто не указывало на быструю и удобную разгадку, думать приходилось на ходу. — Всего в разных отделах восемь рабочих помещений, две лаборатории консервации и пять совместных учебных залов. Нападавший должен был иметь доступ в подсобные помещения в воскресенье и знать об охранниках и их привычках. И, вероятно, искал что-то конкретное или с неочевидной ценностью. — Давай не будем торопиться с выводами, — предупредил Ойкава, скользя ручкой по бумаге. — У уборщиков есть собственные ключи и коды доступа? Кей вынужден был неохотно притормозить. И хотя осознание того, что кто-то ворвался в музей и совершил здесь убийство, продирало насквозь, как звук ногтя по школьной доске, пытаться найти решение, как в какой-нибудь супер-реалистичной игре Клуэдо, — не его работа. У Ойкавы и Куроо было больше источников и, если уж на то пошло, Кей доверял их профессионализму. — Думаю, да. Уточните у Ямады-сана, руководителя административно-хозяйственного отдела, и Кюсабе-сана, начальника службы безопасности. — Почему ты пришел сегодня так рано? Кей поджал губы, но голос Ойкавы звучал спокойно и по-деловому. — У меня много работы. На прошлой неделе музей получил в дар ушебти Позднего периода, и мне хотелось начать вносить их в каталог. Куратор экспозиции сейчас в декретном отпуске, и в ближайшие четыре месяца ее обязанности исполняю я. — Кто-нибудь еще был в музее на выходных? — Насколько я знаю, нет. Залы открыты для посетителей, но в хранилища и рабочие помещения доступа нет. Чтобы попасть туда, требуется ключ-карта, — Кей достал собственную для примера, — или же вас должен впустить кто-то из охраны или кто-то, уже находящийся внутри. Персонал, допущенный к коллекциям, работает с понедельника по пятницу, если только мы не занимаемся подготовкой к выставке. Но поскольку меня здесь в выходные не было, сомневаюсь, что кто-нибудь из моей команды был. Естественно, за сотрудников других отделов я отвечать не могу. Ойкава сделал еще пометку и кивнул. — Итак, ты спустился в отдел египтологии. — Я только вошел в рабочее помещение и сразу увидел… тело. Я ничего не трогал и не проходил в комнату, поэтому не могу сказать наверняка, что он был мертв, но его горло… — Кей умолк и махнул рукой у собственной шеи, сглотнув воспоминания о луже свернувшейся крови на полу и вокруг разреза на бледной коже. — Это казалось довольно очевидным. Ойкава перестал записывать и поднял голову, снова окидывая Кея взглядом. — Тебе предложили что-нибудь? Одеяло, перекусить? Кей покачал головой. — Не думаю, что произвел хорошее впечатление на патрульных, — он пожал плечами. — Да не может быть, — пробормотал Ойкава под нос. — И все же, это не оправдание. Тебе нужно что-нибудь? — Пойти домой и лечь спать, — немедленно отреагировал Кей. — Давайте закончим с этим поскорее. Следователь снова посмотрел на него, затем кивнул. — Ты узнал убитого? — Нет, — нахмурился Кей. — Я не всматривался в его лицо. Узнал только форму, увидел кровь. Я ничего не трогал и сразу вышел, поговорил с Сенджу-саном, потом вызвал полицию. Еще я оставил сообщение председателю Попечительского Совета, так что, думаю, он тоже скоро будет здесь. Я ждал приезда полиции снаружи, потом проводил их к телу. Сообщил, что дождусь вас, чтобы открыть кабинет — дверь в дальнем конце справа, довольно далеко от тела. У меня там несколько хрупких артефактов, которые требуют климат-контроля, — он протянул ключ-карту Ойкаве. — Я был бы признателен, если бы вы попросили ваших людей быть поосторожнее, если понадобится осмотреть кабинет, и прикасаться к ним только в перчатках. Ойкава взял карту и положил в карман пиджака. — Твой кабинет и рабочая комната, как я понял, подключены к центральной охранной системе? Кей кивнул. — Все двери запираются автоматически каждый вечер в шесть, и обычной картой, какая есть у большинства персонала, их не открыть. Вы можете получить список сотрудников, имеющих особый доступ, у охраны. Как я уже сказал, чтобы попасть сюда, убийца должен либо иметь такой доступ, либо придумать, как обойти систему. Боги, возможно все гораздо сложнее, чем просто один убитый. Он потер шею; казалось, из-за стресса позвоночник скручивало все сильнее. Придется устроить переучет всей коллекции, чтобы понять, не пропало ли что-нибудь. А ведь неспроста такая процедура проводилась лишь раз в год. — Не стоит забегать вперед, — снова предостерег Ойкава. — Регистрируют ли считывающие устройства карты, которыми открывают двери? — Думаю, да, — Кей опустил руку, стараясь не показать, что считал вдохи и выдохи. — Об этом вам тоже лучше узнать в службе безопасности. — Когда ты приехал сегодня утром, заметил что-нибудь необычное? — Ничего, — ответил Кей. Ничего, что предупредило бы его о трупе в рабочей комнате. От мысли об этом внутри похолодело, и пришло осознание реальности происходящего. Все было на своих местах, кроме тела на полу. — Мне нужно будет внимательнее осмотреть рабочую комнату, чтобы попытаться понять, что случилось. — Да, не помешает. И нам понадобится открыть твой кабинет, но я попрошу криминалистов не затягивать осмотр, чтобы минимизировать возможный ущерб. Кей внимательно посмотрел на него. — Почему вы так любезны? Ойкава приподнял аккуратные брови и моргнул. Почему он вообще так безукоризненно выглядел в семь утра? Из ворчания Тецуро Кей знал, что Ойкава только на уход за кожей ежедневно тратит не меньше десяти минут, даже когда торопится; откуда у того время на одевание? — Что ты хочешь сказать, очкарик? Когда это я не был примером восхитительной предупредительности? Кей прищурился и вскинул голову — он все еще был выше Ойкавы. Тот сморщил нос и захлопнул блокнот. — Ты же не думаешь, что полиция существует лишь для того, чтобы портить тебе жизнь? И я люблю музеи. Кроме того, так уж вышло, что я прекрасный следователь. Но все же будь на связи, если у нас возникнут новые вопросы, иначе я не буду так вежлив, — Ойкава поднялся и пошел прочь, неприятно улыбнувшись, хотя было понятно, что он дразнит намеренно. Кей едва успел ополоснуть лицо холодной водой в туалете, когда сквозь атриум долетел пронзительный голос прижимистого эгоиста, притворяющегося председателем Попечительского Совета музея: — Что все это значит? Кей стиснул зубы, поправил очки и вышел, чтобы присоединиться к сорока семи ронинам. — Кавашита-сан, — позвал он, привлекая к себе внимание. — Цукишима, как это могло случиться? — Я уверен, полиция сделает все, что сможет… — Очень надеюсь, — прорычал Кавашита, — учитывая, какие суммы мы им жертвуем! Но как до этого вообще дошло? Кей был хорошо знаком с непробиваемостью Кавашиты. Сколько раз ему случалось в прямом разговоре перефразировать его самовлюбленные планы, чтобы доказать их несостоятельность, а тот и не замечал. Короче, порой глубина ребяческого невежества председателя приводила Кея в полное изумление. — При всем уважении, сэр, на полу моей рабочей комнаты было мертвое тело человека в форме уборщика музея. — Но как он туда попал? Кто это? Как кто-то осмелился решать свои мелочные конфликты в этом священном месте? Что, если какой-то из экспонатов был поврежден? О горе, неужели кто-то покушался на коллекцию? Мы должны немедленно провести полную опись отдела египтологии! Мы должны заверить инвесторов, что ничего серьезного не произошло! Именно этого Кей и боялся. — Сэр, — он торопливо обошел Кавашиту и преградил ему путь, — мы не можем мешать работе полиции. — Это неважно, — рявкнул Кавашита, пытаясь оттеснить Кея. — Сэр, — Кей добавил холода в голос, — репутация музея не выстоит против негативной реакции в прессе на убийство, если за ним последует арест председателя Совета за препятствование правосудию. Наконец до Кавашиты начало доходить, но ощущение триумфа мгновенно покинуло Кея, когда позади раздался бесстрастный голос инспектора Куроо: — Цукишима-сан прав, сэр. Если вы любезно уделите мне минутку своего времени, например, в вашем кабинете, мы постараемся сделать свое вмешательство максимально незаметным для вас и ваших сотрудников. Я инспектор следственного отдела Куроо, и с вашей помощью мы сможем добиться отличных результатов. Кей не стал оборачиваться и просто наблюдал, как при появлении Куроо Кавашита спал с лица. Цукишима-сан, ха. Куроо уже больше года не называл его по фамилии, и Кей не думал, что придется привыкать заново. — Верно, — откликнулся Кавашита, поглаживая бородку. — Мне нужно будет обсудить с вами наши правила и процедуры и подготовить заявление, прежде чем средства массовой информации узнают об этой катастрофе. — Очень хорошо, сэр. Цукишима-сан, офицер Киндаичи проводит вас к детективу Ойкаве, — сказал Куроо, демонстрируя большое мастерство в игре «не встречайтесь взглядами». — Кавашита-сан, прошу. Киндаичи молча проводил Кея обратно в отдел египтологии. Время близилось к восьми, и Кей задавался вопросом, сочтет ли Кавашита или, точнее, его помощник, необходимым приостановить сегодня работу музея. Они подошли к рабочей комнате, дверной проем которой был перекрыт полицейской лентой. Ойкава уже ждал там, беседуя с одним из техников-криминалистов; та, в полной экипировке, объясняла, жестикулируя рукой в перчатке: — Патологоанатом заканчивает с предварительным заключением, а мы собираем отпечатки пальцев. Нам просто нужно знать, насколько далеко мы можем пройти. Ойкава обернулся на звук шагов Кея и его сопровождающего. — Легок на помине, — заметил он. — Цукишима-сан, я бы хотел, чтобы вы окинули комнату взглядом и сообщили, все ли на месте. Кей сглотнул и шагнул ближе, чтобы заглянуть внутрь; тело, по крайней мере, прикрыли. Он осмотрелся: на рабочем столе, как обычно, лежала стопка справочников; обрезки пеноматериала, иероглифические таблицы и ненужные подставки для объектов загромождали поверхность. Все уже было покрыто специальным порошком и проверено на отпечатки пальцев. На длинном столе с правой стороны стояли четыре компьютера, разделенные стопками книг. Под ним в дальнем конце находился ящик для инструментов, заполненный линейками, ножами, ножницами, обрезками поролона и ткани, электроинструментами и кабелями. Дальше, между длинным столом и стеной, отделяющей комнату от коридора, стоял угловой шкаф, набитый деталями оформления прошлых выставок, старыми кусками пеноматериала и точными копиями экспонатов. Через оконные проемы в дальней стене Кей видел двух техников-криминалистов, которые прочесывали его кабинет хотя бы с некоторыми предосторожностями, обещанными Ойкавой. Тело лежало между рабочим столом и мобильным стеллажом в левой части комнаты. — Извините, — пробормотал Кей в адрес той, кого посчитал начальником группы криминалистов. — Вам, должно быть, неудобно работать в таком загроможденном помещении. — Бывает и хуже, — она пожала плечами. — Так что, заметили что-нибудь необычное? Кей снова посмотрел на полки картотеки, где хранились некоторые артефакты, участвовавшие в исследованиях, и печатные досье коллекции. — Вы уже открывали мобильный стеллаж? — Мы только начали наносить порошок на колесики и ручки, чтобы снять отпечатки, — сказала она, и Кей поджал губы. — Шестой ряд открыт слишком широко, — сказал он. — Я помню, что все закрывал, когда уходил в пятницу, потому что мои сотрудники могут проявить небрежность, а у нас как раз был тренинг по здоровью и безопасности на рабочем месте. Самая бесполезная трата времени, но Совет настаивает. Если откатить шестой блок, откроется доступ к десятому и одиннадцатому отсекам. В этом стеллаже хранятся все печатные копии наших файлов, а также менее хрупкие объекты исследований, которые мы держим поблизости для сравнения, как типичные примеры. — Хм, — задумчиво проговорил Ойкава, — можете прикинуть, что здесь могло привлечь внимание? Кей мысленно промотал список номеров и категорий объектов. — Это все относительно недавно приобретенные объекты, то есть за последние десять лет. Без инвентаризации или информации от ваших сотрудников о следах вмешательства я не могу понять, как это связано с убийством. По крайней мере, в этих отсеках нет никаких артефактов. Он еще хотел спросить, не мог ли уборщик побеспокоить того, кого не должно было быть в этой комнате, но Ойкава не ответил бы, а Кей никак не мог понять, что тут могло заинтересовать убийцу. На всякий случай он озвучил эту мысль и добавил: — Мы даже не храним у себя никаких ценных экспонатов. Я бы понял, если бы тело нашли в одном из хранилищ артефактов, но здесь? Это же просто документы и книги. — Знание — сила, — неопределенно заметил Ойкава, записывая что-то в блокноте. — Хитачи, займитесь в первую очередь отсеками десять и одиннадцать, пожалуйста. А теперь, Цукишима-сан, нам нужны еще ваши отпечатки пальцев и подпись под показаниями. К сожалению, вынужден сообщить, что доступ в вашу рабочую комнату и кабинет будет закрыт до дальнейшего распоряжения. Кей, скрипнув зубами, подчинился. Кавашиту, скорее всего, хватит апоплексический удар, но Кей мог получить доступ к базе данных с любого терминала, а поскольку хранилища находились дальше по коридору, он уже предвидел, где будет проводить большую часть времени. — Спасибо за сотрудничество, — сказал Ойкава, и Кею показалось, что внимательный взгляд пытается просверлить в нем дырку. — Мы свяжемся с вами, если возникнут еще вопросы. Рискуя показаться грубым, Кей отрывисто кивнул и развернулся на пятках. Пока он вместе с другими сотрудниками, пришедшими на работу раньше обычного, ожидал дачи показаний, разнесся слух, что Кавашита в конце концов подчинился почти единодушному решению Правления и закрыл музей. На наземной парковке, которую охраняла полиция, уже выстроились ряды машин СМИ. Сотрудники вбегали в здание через боковую и заднюю двери, и к тому времени, как Кей подошел сдать отпечатки пальцев, вокруг бушевал пожар сплетен. Реагировали все по-разному, но большинство разделилось между омерзительным любопытством и испуганным шоком. Мацумото из античного отдела, узнав, что Кей нашел тело, предложил свою помощь; Мурасе из отдела привлечения посетителей выглядела так, будто готова упасть в обморок от любого громкого звука; Кида, курирующий период Эдо, шептал что-то о проклятии фараона; а несгибаемый старый хрыч Рейзей из административно-хозяйственного отдела уже организовал раздачу кофе и чая, одним сердитым взглядом заставив Хонду из финансового помогать. Честно говоря, больше всего Кею хотелось просто сбросить всех с крыши и завалиться спать лет эдак на тысячу. Если это и правда было проклятие одного из фараонов, он готов был перенаправить всех плотоядных скарабеев в адрес Киды и считать это услугой обществу. — Теперь левую руку, — сержант Учияма прижал пальцы Кея к чернилам. — Когда закончите здесь, Цукишима-сан, — к Кею, задыхаясь, подбежала секретарша Кавашиты; половина прядей выбилась из обычно аккуратной укладки, — вас желает видеть Кавашита-сама. — Мой день становится все лучше и лучше, — заметил Кей себе под нос. — И Сайто-сан хочет, чтобы вы помогли ему с пресс-релизом, — добавила секретарша. Кей был даже рад, что сержант снабдил его салфетками, чтобы вытереть руки, иначе стало бы заметно, как Кей стиснул кулаки. — Как думаете, еще не поздно поменяться местами с трупом в подвале? — спросил он, и сержант закашлялся, скрывая смешок, словно не мог решить, разрешено ли ему так себя вести. Может, это и было забавно, но Кею в тот момент было не до шуток. — Но я думала, мы не должны ничего трогать на месте преступления, — неуверенно сказала Отори, следуя за Кеем, когда тот направился в кабинет председателя. — Боги, пошлите мне терпения, — сквозь зубы выдохнул Кей. — Я думала, боги должны даровать силу? — Если бы боги дали мне силу, все были бы уже мертвы. Отори шокированно посмотрела на него, словно не верила своим ушам — так пассажиры в аэропорту смотрят на того, кто только что пошутил про бомбу у себя в рюкзаке, — но, к счастью, они подошли к двери раньше, чем она успела сказать что-то еще. Увы, когда Кей шагнул в кабинет, из него как раз выходил Куроо. Последовали неловкие растанцовки в дверях; пытаться обойти своего бывшего, которого все еще любишь, и избежать соблазна коснуться мягкой кожи на его запястье, прямо под слегка помятым манжетом рубашки, подаренной ему на прошлое Рождество, оказалось довольно мучительно. У Куроо ушло не больше двух секунд, чтобы проскользнуть слева, едва Кей шагнул вправо, но казалось, это продолжалось гораздо дольше. Это было так, будто… Да нет, никаких будто: впервые за два месяца они оказались достаточно близко, чтобы ощутить тепло друг друга, посмотреть друг другу в глаза, почувствовать запах лосьона после бритья, хотя шестьдесят два дня назад засыпали, прижавшись друг к другу, и просыпались лицом к лицу. Кей не захлопнул за собой дверь, но еле удержался. — Аа, Цукишима, — Кавашита жестом указал на стул перед своим рабочим столом. Здесь уже были Сайто, глава отдела по связям с общественностью, пять других членов Правления, юрист и кто-то, кого Кей не узнал, но предположил, что это специалист по связям с общественностью из полиции. — Что ж, полагаю, я указал следователям, на что обратить внимание в первую очередь. Теперь нам нужно обсудить дальнейшие действия. Кей всерьез сомневался, что так все и было, но занял предложенное место, кивнув остальным присутствующим. — Итак, нам удалось кое-что прояснить. Следователь Куроо заверил меня, что к вечеру их группа закончит с вашей рабочей комнатой и завтра мы сможем использовать это помещение в обычном режиме. Цукишима, ваша первейшая задача — провести инвентаризацию всей коллекции. Записи с камер наблюдения сейчас передают полиции, поэтому я уверен, что все разрешится уже в ближайшие дни. Скорее всего, кто-то просто воспользовался возможностью, а несчастный уборщик наткнулся на него, но мы, сотрудники музея, должны оставаться сильными и заверить общественность в том, что бояться нечего. Сайто-сан? — Само собой, нам запрещено, — сказал тот, поглаживая блестящие серебристые усы, — высказывать какое-либо мнение о преступлении, но вы правы, Кавашита-сан. Мы должны действовать быстро и убедить не только общественность, но и наших уважаемых спонсоров и партнеров: предпринимается все необходимое, чтобы привлечь нападавшего к ответственности и убедиться, что наши посетители вне опасности. С этой целью мы с Тачибаной-саном из столичной полиции составим план короткого интервью, а через час я проведу пресс-конференцию на ступенях музея. Цукишима, есть сведения о том, были ли украдены какие-нибудь предметы? — Нет, сэр, — ответил Кей. — У нас не было возможности провести даже первичный осмотр. — Что ж, думаю, было бы разумно не давать повода слухам о воровстве, — заявил Сайто. — На ваш взгляд как исполняющего обязанности куратора, все ли артефакты коллекции на месте? Кей заколебался: ему не нравилось, что от него требуют высказать мнение без возможности подкрепить его фактами. — Я действительно не могу сказать точно, сэр. У меня не было возможности зайти ни в рабочую комнату, ни в свой кабинет. Что я знаю наверняка, так это что наши последние приобретения на месте, поскольку я видел, как с ними работают криминалисты. — Давайте исходить из этого, — кивнул Сайто. — Похоже, ничего не пропало, вся наша энергия будет направлена на защиту вверенных нам артефактов, хранящих прошлое ради будущего, все как обычно. Спасибо, Цукишима. Если что-то выяснится, немедленно сообщите нам. — Да, сэр, — Кей встал, испытывая колоссальное облегчение от того, что это была не настоящая пресс-конференция. Хотя… — Могу я спросить, кто убитый? — Трудно было поверить, что на это потребовалось столько времени: у него на полу умер человек, а Кей понятия не имел, кто это. Сайто проверил свои записи. — Его опознали как Цубасу Нейто-сана, одного из ночных уборщиков, нанятых нашей клининговой компанией «Камелия Ворк Солюшнз». — Его семье сообщили? — спросил Кей, глядя на Тачибану. Тот кивнул. — С семьей связались утром, сразу после прибытия следственной группы. Его работодателя также уведомили. Кей кивнул. Покойся с миром, Цубаса Нейто. Жаль, что ты был убит, потому что оказался в моей рабочей комнате. Хотел бы я знать, что там было такого, из-за чего тебя убили, чтобы это не повторилось. — Могу я попросить не выносить на публику, что тело обнаружил я? Сайто, музейный юрист и Тачибана переглянулись, после чего последний сообщил: — Не думаю, что это потребуется. На конференции мы планировали лишь сообщить, что это был работник музея. — Большое спасибо, сэр, — с еще большим облегчением поблагодарил Кей. Следующие десять минут он провел, проверяя свои показания под бдительным взглядом офицера, которого он смутно помнил как сотрудника отдела Куроо. Кей как раз подписал и отдал листок, когда к нему торопливо подошел Нанасе, один из работников музея, исполняющий обязанности помощника Кея. — Сэр! Кей поманил его за собой к свободному пятачку у стены. — Нанасе, хорошо, что вы здесь. — Сэр, какие жуткие новости! И, говорят, это вы нашли тело, вы уверены, что с вами все в порядке? Что теперь будет с нашей рабочей комнатой? Что-нибудь пропало? Кею пришлось сжать его плечо, чтобы тот перестал лепетать. — Нанасе, возьмите себя в руки. У нас есть работа. Соберите наш отдел и приведите сюда: вам всем нужно сдать отпечатки пальцев, прежде чем мы сможем… — Отпечатки пальцев? — в ужасе повторил Нанасе. — Чтобы объяснить их наличие, — резко оборвал Кей. — Мастерская покрыта нашими отпечатками пальцев; полиции нужно знать, кто есть кто. Если только вы не хотите сказать, что вам есть что скрывать. Он сразу же пожалел о сказанном: молодой человек совсем побледнел, будто собрался упасть в обморок. — Нет, я ничего такого не имел в виду, Нанасе, соберитесь! — Да, сэр, — хрипло пробормотал тот, пытаясь ослабить галстук. — Но следователи, вероятно, все равно допросят наш отдел, чтобы подтвердить местонахождение каждого, — немного садистски добавил Кей. Он будто подливал бензин в костер, но вместо того, чтобы рвануть ко всем чертям, взрыв пожирал сам себя, образуя черную дыру отчаяния. Нанасе был трудолюбивым и способным работником, скорее всего, даже штраф за парковку ни разу не получал, не говоря уже о том, чтобы перейти улицу на красный. Он позволил Нанасе бессвязно паниковать еще секунд тридцать, потом крепко хлопнул его по плечу. — К тому времени, как с этим закончат, возможно, у полиции будет больше зацепок. А нам нужно подготовиться к инвентаризации на случай, если это убийство связано с попыткой кражи. Я буду в хранилище, так что приведите остальных туда, когда закончите с полицией. На обратном пути к рабочей комнате и хранилищам египетской коллекции Кей понадеялся, что настороженный холодок в животе исчезнет так же быстро, как появился. Коридор не таил никакой опасности, и не стоило начинать связывать это место с трупами и страхом. И вообще, Кею пора было приниматься за работу. Следователи Ойкава и Куроо стояли перед дверью в мастерскую спиной к лестнице, и Кей сразу остановился, чтобы лучше слышать. — ... тело сейчас заберут, так что возвращайся в участок и предоставь мне общение с прессой, хорошо, Тецу-чан? — Тебе просто нравится быть в кадре, — ответил Куроо, мягко подтолкнув Ойкаву локтем. — Ну, очевидно, — сказал Ойкава, качая головой. — Было бы вопиющим позором лишить народ возможности усладить усталый взор моим безупречным видом. А теперь перестань отвлекать меня от того, что тебе пора идти заполнять форму о конфликте интересов. Не хочу, чтобы за нас взялся Комитет общественной безопасности и посадил на скамейку запасных за халатность, так что давай отсюда. Если гребаный Ушивака и гребаный ОБОП налетят в последний момент, чтобы снова забрать у нас дело, я сам тебя убью, Тецу-чан. От этих слов в животе Кея помимо его воли шевельнулось что-то холодное и неприятное, но Куроо лишь фыркнул: — По крайней мере, избавься от тела должным образом, хорошо? Немного гидроксида натрия или что-то в этом роде, а не мусорная свалка. — Я даже оставлю твой череп у себя на столе, — великодушно предложил Ойкава. — И каждый раз, как мой новый напарник будет спрашивать, что произошло с прежним, я буду подобно Гамлету брать череп в руки со словами: увы, никто не знает — его тело так и не нашли. А теперь перестань тянуть время, или я правда откушу тебе голову. Тецуро однажды попытался описать Кею, что значит быть напарниками в следственном отделе. Было это после одного изнурительного дела, которое за две недели выжало из них все соки, закончилось успешным арестом, яростной ссорой и выпивкой в одном из барбекю-баров, после чего они плакали в обнимку. Не совсем братья и не совсем супруги, объяснил тогда Тецуро; можно умереть друг за друга, но какое счастье, что не нужно вместе возвращаться домой, иначе один точно убил бы другого. Сейчас от мысли о таких прочных отношениях у Кея защемило в груди, и когда Куроо согласно вздохнул, он продолжил спускаться по лестнице, позволяя следователям услышать шаги. Те немедленно обернулись, и он кивнул, спокойно глядя в точку на дальней стене между их головами. — Цукишима, — заговорил Ойкава, — мы можем чем-то помочь? — Если вы не найдете убийцу до того, как мне придется провести опись пятисот шестидесяти четырех древнеегипетских артефактов, думаю, нет. Они недоуменно моргнули. — Вы думали, я слишком драматизирую, говоря, что не хочу проводить инвентаризацию всей коллекции, не имея более точного представления о том, что искать? — спросил Кей, проходя мимо них к хранилищу. — Боги. А я-то думал, что полицейские детективы понимают важность тщательности в работе. Я ошибся. Когда он подошел к двери, за его спиной коротко пошептались, а затем его окликнул Ойкава; голос звучал слегка принужденно: — Цукишима, и последнее. Кей провел картой по замку, приоткрыл дверь и замер в ожидании. — Как ты себя чувствуешь после сегодняшнего неприятного сюрприза? — Которого? — уточнил Кей елейным голосом. Куроо по-прежнему смотрел в сторону. Ойкава ухмыльнулся. — Лучше не бывает, — сообщил Кей с широкой улыбкой и скрылся в хранилище. Он не сделал и двух шагов внутрь, когда — ну просто великолепно! Кей снова выскочил в коридор, понимая, как по-дурацки это выглядело, но лучше так, чем быть настоящим дураком и не сказать им. — Детективы! Те резко развернулись и поспешили к нему. — Что, что там? — рявкнул Куроо, мгновенно оттаскивая Кея в сторону одной рукой за плечо, другой за пояс, а Ойкава бросился к двери. — На шкафу в дальнем конце взломан замок, — глухо сказал Кей. Теплый выдох Куроо коснулся его уха. — Слава богу, не еще один труп. Куроо обнимал Кея за поясницу, сжимал ладонь на его бедре, и рука у него была теплая и сильная, а между ней и кожей Кея была лишь никчемная преграда из ткани. Поняв, почему Кей застыл, Куроо отдернул руку, будто обжегшись, и отступил подальше, пока тот сражался с предательским приступом сердцебиения. Ойкава, стоя на коленях перед шкафом с помятым замком, бросил на Куроо сердитый взгляд и велел немедленно привести криминалистов, обозвав бестолковым кошмаром парикмахера. Куроо недовольно подчинился. — Похоже, теперь мы захватим и эту комнату, очкарик, — сказал Ойкава, выпрямляясь. — По крайней мере, это может быть та зацепка, которая убережет вас от инвентаризации пятисот шестидесяти четырех объектов. — К черту такую жизнь, — простонал Кей, сжимая переносицу. Вскоре появилась Хитачи с коллегами. — Его вскрыли? — спросила она, присев, чтобы осмотреть ящик. Кто бы это ни был, должно быть, он использовал какой-то острый инструмент: вокруг замочной скважины на тонкой внешней стенке остались глубокие зазубрины. С колотящимся сердцем Кей наблюдал, как Хитачи осторожно потянула за маленькую ручку. Ящик не поддался, и Кей длинно и осторожно выдохнул. — Слава богу, — пробормотал он себе под нос. — Не похоже, чтобы его смогли открыть, — тихо проговорил Куроо. — Хитачи, снимите отпечатки, и тогда Цукишима-сан сможет открыть его, чтобы проверить объекты. Тоору, пресс-конференция. Ойкава одарил его крайне недобрым взглядом, но кивнул и выскользнул из комнаты. — Мне нужен кофе, — громко сообщил Кей, хотя отчаянно стремился добраться до поврежденного ящика, чтобы проверить содержимое. — Я вернусь через пять минут. Вам понадобятся мои ключи? — На всякий случай, — протянул руку Куроо. Они так и не взглянули друг на друга, и тот держал ладонь раскрытой, так что не было никакой опасности коснуться пальцев, передавая ключи из рук в руки. Но Кей демонстративно уронил их с высоты добрых десяти сантиметров и отправился к ближайшему автомату за кофе. О новом происшествии можно было сообщить Правлению уже после пресс-конференции. Не стоило сейчас всех волновать; чем больше вопросов будет к полиции, тем больше времени потребуется криминалистам, чтобы очистить территорию, а Кею нужно было работать — перед глазами уже мелькали жуткие картины пустых ящиков хранилища. Что, если это было ограбление и Цубаса оказался не в том месте и не в то время? Что, если половина коллекции украдена? Бесценные артефакты огромной исторической ценности исчезли. Сайто мог сколько угодно пихать «охрану артефактов» в красивые слоганы, но музеи существуют именно для этого, и Кей не выполнил свой долг по сохранению утраченного прошлого ради будущего. От нагромождения сценариев катастрофы один хуже другого его отвлек телефонный звонок. К счастью, по мнению Мацумото, из античного хранилища ничего не пропало. Он также сообщил, что в мастерской периода Эдо все на месте, но Кида все равно планирует начать собственную инвентаризацию. Рюгадзаки, курировавшая коптскую и раннехристианскую историю, тоже высказывала уверенность, что ее коллекция цела. Другим отделам инвентаризация, вероятно, не понадобится, но, случись что, ему бы сообщили. Кей допил кофе и прислонился затылком к стене. Тецуро всегда умел находить и разминать узлы напряжения в шее и плечах Кея, но даже если эхо его прикосновения все еще ощущалось на бедре, Кей больше не имел права на такое внимание. Когда эксперты закончили, за ним снова прислали офицера Киндаичи. Кей опустился на корточки рядом с Хитачи, а Куроо навис у него за плечом с распечаткой списка объектов, которые хранились в D4.2.1. Ключи Кею вернули, но они были бесполезны из-за искореженного замка, поэтому пришлось натянуть перчатки и импровизировать. — Вы не видели, как я это делаю, — предупредил он, открывая другой ящик, под поврежденным, и осторожно снимая его с направляющих. Он отложил его на тележку, которую взял на прошлой неделе у Киды, и наклонился, запуская руку в полость. Подставив плечо под ближний край рядом с замком, а ладонь — под дальний, Кей толкнул ящик вверх и потянул вперед. С хрустом и звяканьем язычок замка выскочил из паза, и ящик лег Кею на руку. — Отличная работа, — не без удивления заметил Куроо. — Слава богу, — повторил Кей, игнорируя его. Все тридцать амулетов со скарабеями были на месте, надежно покоились в своих поролоновых ячейках. Он быстро и осторожно провел пальцем по каждому, затем вынул поддон и отложил в сторону, чтобы открыть нижний. — Слава богу, — повторил он снова, благоговейно поглаживая каждый артефакт; фаянсовые, терракотовые и ангидритовые ушебти холодили пальцы сквозь нитрил. — Итак, что это нам дает? — спросил Куроо. — Хотя я рад, что не нужно начинать беспокоиться об антиквариате на черном рынке. Кей не удержался и цокнул языком. Он вернул лотки и второй ящик на место, оставив сломанный приоткрытым и навесив на него стикер «Осторожно, открыто для работы», который носил в бумажнике. — Придется держать его в поле зрения, пока я работаю с документами в мобильном стеллаже. — Вы уверены, что содержимое стеллажа имеет отношение к расследованию? Не похоже было, что Куроо его провоцировал — Кею был хорошо знаком тот тон, — но ему не нравилось, когда его допрашивали на собственном рабочем месте. — Пока вы не найдете видеоулики против нашего убийцы, простите мне перестраховку, — холодно ответил он. — Вы делаете свою работу, а я буду делать свою. — Полная идиллия, — заметил Куроо настолько же мягко и ласково, насколько Кей был резок, и пришлось отвернуться, чтобы скрыть, как это его задело. Черт бы побрал Куроо. — Хитачи, я хочу получить ваш отчет как можно скорее. Киндаичи, ты со мной. Спасибо за сотрудничество, Цукишима-сан. Кей не обернулся, чтобы посмотреть, как он уходит.

***

Было уже около полудня, когда Кей через офицера Киндаичи наконец получил разрешение войти в свою рабочую комнату. Детективы вовсю допрашивали персонал, охрана кишела подобно термитам, чей дом пнули ногой. «Давно пора», — думал Кей, наблюдая, как Кюсабэ расхаживает с лицом мрачнее тучи. Чтобы их служба безопасности показала себя такой беспомощной… Определенно, полетят головы. Сам Кей старался не высовываться и заниматься своим делом. Его команда из трех человек, по крайней мере, немного продвинулась с описью, но ему позарез нужно было попасть в свой кабинет. Когда Кей торопливо вернулся в рабочую комнату вместе с Нанасе, который следовал за ним по пятам, оба невольно остановились на пороге. Все выглядело совсем не так, как раньше, хотя тело давно убрали, а кровь отмыли. Пространство было по-прежнему усеяно маркерами, которые оставили криминалисты, а все поверхности покрывал черный порошок для снятия отпечатков, но Кей надеялся, что теперь сможет начать приводить все в порядок. — Йу-хуу, — воскликнул Ойкава у него за спиной, и Кей почти готов был поверить в сверхъестественные силы, потому что всерьез задумался о новом убийстве в этом и без того оскверненном месте. — Прочь, нечистый сын мрака, пожиратель падали, — вымученно пробормотал он. Нанасе пискнул, и по спине мурашками прокатилось дурное предчувствие. — О, э, Куроо-сан! Я не… не знал, что вы здесь! Прекрасно. Нанасе раньше случалось пересекаться с Куроо, когда тот в более-менее свободные дни заезжал за Кеем, чтобы вместе пообедать. И, пожалуй, Нанасе был единственным, кто мог представить, в какой бардак грозила превратиться текущая ситуация. — Нанасе-сан, — бесстрастно приветствовал его Куроо. — Не могли бы мы переговорить с вашим начальником? — Я бы очень хотел навести здесь порядок, — сказал Кей, наконец проходя в рабочую комнату. — Мы не отнимем у вас много времени, — с вежливой улыбкой заверил его Ойкава, проплывая мимо и проводя картой по считывающему устройству у двери Кея. Ублюдок. — Нанасе, проверьте, пожалуйста, библиографическую информацию на сетевом диске, чтобы узнать о наших последних приобретениях, и закажите в библиотеке дополнительные справочники, если они нам понадобятся. — О, а, да, сэр, — и, оглядываясь через плечо, Нанасе поторопился исчезнуть. Кей вздохнул и последовал в кабинет за двумя детективами, крепко держа себя в руках. — Чем могу помочь? — Можете навскидку сказать, что находится не на своем месте? — спросил Ойкава. — Кроме того, что передвинула бригада криминалистов? — так же любезно ответил Кей. Ойкава спокойно выдержал его взгляд, и Кей, стиснув зубы, развернулся — как раз вовремя, чтобы увидеть, как Куроо отвернулся от его стола. Кей преисполнился мрачного удовлетворения. Смотри и рыдай, подумал он. Первое, что он сделал после разрыва с Куроо, — заменил фотографии в двух из трех небольших рамок на своем столе. Теперь в центре находилось свадебное фото Тадаши и Хитоки, где Кей и Киёко стояли по обе стороны от жениха и невесты; слева был снимок, где одногодки фотографировались впятером после окончания школы, а справа — где Кей с братом в темно-синих костюмах были сняты в день открытия первого здания, спроектированного Акитеру. Чтобы сосредоточиться, Кей с силой вдавил мостик очков в переносицу. Для мелочной игры в кто кого сейчас было неподходящее время. Будь профессионалом, сказал он себе. — Не думаю, — Кей подошел к коробке с новыми ушебти и открыл ее. Четыре стилизованные фигурки лежали там, где он их оставил, испачканные в порошке для отпечатков, но их сине-зеленый фаянс не был поврежден. — Вы что-нибудь нашли на камерах слежения? Служба безопасности заметила кого-нибудь, кто входил в мой кабинет? Он обернулся как раз вовремя, чтобы заметить, как следователи переглянулись. — Что? — спросил он резче, чем хотел. — Мы поговорили со службой безопасности, — начал Ойкава. — Карта, которую использовали для доступа к рабочим местам через Первую Галерею, принадлежит Охире Мори, но замок на твоем кабинете зарегистрировал и отклонил попытку. — Логично, — нахмурился Кей. Итак, кто-то действительно пытался проникнуть в его офис. Зачем? — Охира-сан не работает с объектами старше четырнадцатого века. Но сейчас он в творческом отпуске в Америке: его пригласили в университет Массачусетса куратором выставки, посвященной периоду Муромачи. — Ясно, — кивнул Ойкава. — Поэтому его общий доступ не был отменен. — Значит, кто-то заполучил его карту, — стал рассуждать Кей, опираясь на стол. — Если он вошел во внутренние коридоры через Первую Галерею, его засняли на видео. Я полагаю, он пришел к закрытию, побродил вокруг, а потом проскользнул в служебную зону. Если бы это было после закрытия, сработала бы сигнализация. — Это есть на одной из камер, Цукишима-сан, — сказал Куроо, выводя Кея из задумчивости и протягивая ему планшет. Кей осторожно взял его и уставился на зернистые кадры одной из камер, расположенных над дверью в главной галерее, наполненной множеством экспонатов времен самураев и ниндзя, чтобы заинтересовать детей. Отметка времени показывала 16:38 в воскресенье, и в галерее было всего несколько посетителей. Кей скользил взглядом по экрану, пытаясь найти того, кто поведет себя подозрительно, и заметил, как кто-то прошел к служебной двери в коридор, соединяющий консервационные лаборатории, будто имел полное право там находиться. Со спины Кею казалось, что это мужчина, но абсолютной уверенности не было: человек был одет в джинсы и свободное пальто, а низко надвинутая вязаная шапка скрывала волосы. Однако, кто бы это ни был, он явно знал, где находится камера, потому что оставался спиной к галерее, когда касался картой считывающего устройства и входил в дверь. — Это бессмысленно, — сказал Кей, возвращая планшет. — Почему он не сделал то, что хотел, прямо тогда? Во сколько убили уборщика? — Согласно предварительному заключению нашего патологоанатома, смерть наступила между десятью вечера и двумя часами ночи, — ответил Куроо. — Так зачем ждать пять часов? Или в этом могли участвовать несколько человек? — Кей с досадой поправил очки. — Действительно, проблема, — сказал Ойкава ничего не выражающим голосом. — А где был ты между десятью вечера воскресенья и двумя часами ночи понедельника? Кей открыл и закрыл рот, быстро моргая и глядя на Ойкаву так, будто тот вдруг заговорил по-французски. Он словно бы пропустил ступеньку, спускаясь по лестнице: миг свободного падения, шок от отсутствия опоры — но, конечно, было бесполезно и смешно так удивляться, чувствовать такую обиду. Это была их работа, и каждый был под подозрением, как он сам сказал Нанасе. Делать какие-либо исключения в стандартной полицейской практике было бы грубой юридической ошибкой. В конце концов, это он нашел тело, и это его рабочее место. — Я… — изо всех сил стараясь не смотреть на Куроо, Кей мысленно проклял себя за то, что пришлось прочистить горло. — Я был д… в своей квартире. Поужинал около девяти, а в десять разговаривал с другом, — теперь стало еще труднее не бросить взгляд на Куроо, и он в конце концов заставил себя смотреть на аккуратный узел бирюзового галстука Ойкавы, будто изучал редкий артефакт. — Я живу в его квартире, пока он в отъезде, а в ванной перегорела одна из ламп, и я хотел узнать, что это за лампа и нужно ли мне ее заменить. Спать я лег около десяти тридцати. — И кто-нибудь может это подтвердить? — спросил Ойкава, и Кей понял, почему допрос вел именно он. — Нет, — Кей постарался, чтобы голос звучал холодно, ровно и равнодушно, и с вызовом посмотрел в глаза Ойкаве. — Я был один. Но вы можете связаться с Нишиноей Юу, чтобы подтвердить телефонный звонок. — Мы так и сделаем, — ответил Ойкава, записывая контакты Нои. — Спасибо, Цукишима… — А что насчет этого? — требовательно спросил Кей, раскинув руки, словно чтобы охватить свой кабинет. — Расскажите мне, что происходит! И снова Куроо и Ойкава переглянулись, ведя безмолвный диалог. — Убийство Цубасы как-то связано с моей коллекцией, — продолжил Кей, — иначе зачем убивать его здесь? Я уверен, вы уже изучили его биографию. Если бы это было умышленное убийство из-за какого-то его личного проступка, то маловероятно, что убийца рискнул бы проникнуть в музей, чтобы перерезать ему горло, пока тот был на работе. — Ты прав, — сказал Куроо. — Скорее всего, это имеет отношение к египетской коллекции. — Тецу-чан, — в голосе Ойкавы звучало предостережение. — Тоору, — тем же тоном ответил Куроо. — Это его коллекция, он имеет право знать. Объективно он был прав. Субъективно Кей отказывался чувствовать себя польщенным из-за того, что два детектива не объединились против подозреваемого. — Итак? — требовательно спросил Кей. — Итак, — Куроо повернулся к нему лицом, — мы практически уверены, что наш подозреваемый прошел через галерею в зону ограниченного доступа сотрудников, чтобы незаметно пробраться к погрузочной платформе в задней части здания. Он открыл дверь, но не дал ей полностью закрыться, поэтому сигнализация не сработала. — Вы серьезно? — Кей вскочил и начал ходить по крошечному кабинету, не в силах держать себя в руках. — Как служба безопасности этого не заметила? Вы шутите? Оставить грузовую дверь открытой — бригада техников должна была обратить внимание! В ближайшие дни они отправляют несколько произведений искусства, им следует быть более бдительными! — Видимо, из-за этой суеты служба безопасности и не подумала проверить погрузочную площадку более тщательно. Камеры видеонаблюдения там тоже уже несколько дней не работают. Похоже, тут пренебрегли многими правилами безопасности, — предположил Ойкава. — А теперь Кюсабе пытается заставить всех сдать анализ ДНК, а музей — установить сканеры сетчатки, — резко сказал Кей, сжимая переносицу. — Поверить не могу. То есть кто-то получил карту доступа, вошел в музей, когда это не вызывало подозрений, и открыл дверь подальше от глаз, чтобы позже незаметно вернуться. Он также должен был знать о ротации охранников. Так что же ему было нужно? — Вот тут в дело вступаешь ты, — ответил Ойкава. — Не хочу давить, очкарик, но кое-что из твоей коллекции, кажется, сильно его интересует. — Наши офицеры будут дежурить здесь по ночам, пока мы не раскроем это дело, — добавил Куроо. — Возможно, убийца получил то, за чем приходил, но пока мы не знаем наверняка, не стоит рисковать. И еще остается вопрос с запертым ящиком. — Цубаса был убит перед мобильным стеллажом, — продолжал Ойкава. — Наша бригада криминалистов считает, что, судя по положению тела, в момент нападения он находился лицом к полкам. Скорее всего, он кого-то побеспокоил. — Так и знал, — Кей стиснул пальцы, расхаживая по кабинету. — Здесь нет ничего, что можно было бы перепродать по приличной цене. Значит, дело в другом. Почему стеллаж? Что-то в документах? У Кея по спине пробежал холодок. — Что такое? — спросил наблюдавший за ним Куроо. Кей колебался. — Не знаю, слышали ли вы… — Я очень сомневаюсь, — сказал Ойкава. — Если что-то вызывает сомнения у тебя, то будь уверен, никто другой тоже не захотел поднимать этот вопрос — если только это не сплетни о коллегах. Такого добра у нас хватает. Кей повернулся к нему лицом, с трудом оставаясь на месте. — Несколько лет назад, до того, как я устроился сюда на работу, в китайском отделе был случай... неэтичного приобретения экспонатов, который предпочли замолчать. Куратор тогда вышел на пенсию, якобы для того, чтобы проводить больше времени с семьей. Невозможно получить каждый экспонат музея исключительно легально. Но в тысяча девятьсот семидесятом и девяносто пятом были приняты конвенции, которые запрещают незаконный ввоз и вывоз предметов старины. Теперь музеи обязаны проявлять осмотрительность и проверять происхождение новых приобретений. И все равно, иногда путь артефакта может оказаться весьма запутанным, а жертвователей выбирают исходя из размеров кошелька, а не достоверности происхождения экспоната. — Это и произошло в китайском отделе? — спросил Куроо, не отрываясь от своих записей. — Вероятно. Это скорее эхо, что-то, о чем все знают, но никто не упоминает. В конце концов, дарители и спонсоры — источник жизни музея. Я уверен, что в моем отделе не происходило ничего подобного, пока я был помощником куратора, и уж точно не в последние четыре месяца, пока я исполнял обязанности куратора, но что касается предшественника моего начальника… Я не могу быть уверен. Может, это охота за призраками, но других причин, по которым убийство произошло именно здесь, я не вижу. Куроо и Ойкава снова обменялись взглядами. — День не удался, если не заставить хорошенько понервничать какого-нибудь очень важного господина средних лет, — счастливо вздохнул Ойкава. — Все равно что запустить лису в курятник, — усмехнулся Куроо. — Секундочку, — начал Кей, прежде чем эти двое успели поправить прически и устремиться пугать Совет Попечителей своими парными ухмылками и сокрушительными костюмами. — То есть, дело ваше, но если вы собираетесь выяснить, что тогда произошло, придется перепроверить более тысячи записей. И это займет недели! А порой записей просто не существует. — Ну ты и кайфоломщик, — надулся Ойкава. — Это не значит, что мы не можем расставить ловушки и посмотреть, кто и что вынюхивает, — заметил Куроо. — Предлагаю их допросить. Прежде чем Ойкава успел ответить, в рабочую комнату торопливо вошел Нанасе и нервно постучал в открытую дверь кабинета, вопросительно глядя на детективов. — Что такое? — Цукишима-сан, — заговорил Нанасе, сглотнув. — Вы не знаете, где досье на четыре новых ушебти? Кей обмер и мгновение просто в ужасе смотрел на помощника, пока мозг снова не заработал. — Ложная тревога, — сказал он через плечо, отступив в сторону, чтобы Нанасе вошел в кабинет, и шагнул к своему столу. — Здесь. Зачем они вам, Нанасе? Что-то не успели загрузить на диск? — Их вообще не оцифровали, — сообщил Нанасе, заламывая руки. — Я потратил десять минут на просмотр папок на сетевом диске со всеми нашими возможными приобретениями, но не смог их найти. Кей уставился на него. — Хиромаса занимался этим на прошлой неделе. — Я тоже так думал! — Нанасе взял папку и начал ее просматривать. — Я знал, что у нас есть бумажные документы, но готов был поклясться, что в пятницу вы велели ему начать создавать записи об объектах с оценкой их значимости. — Так и было, — Кей наклонился к компьютеру, нетерпеливо постукивая пальцами по мышке, пока крутился приветственный логотип. Позади него поверх шелеста перелистываемых страниц раздался голос Ойкавы: — Не помню, чтобы мы разговаривали с кем-нибудь с таким именем. — О, ну, Хиромаса-сан работает регистратором на полставки, — объяснил Нанасе. — Он отвечает за ведение нашей документации, но из-за сокращения бюджета работает только со среды по пятницу. — Похоже, он вообще не работает, — холодно заметил Кей, просматривая файлы предполагаемых приобретений на сетевом диске отдела египтологии. — Он должен был импортировать, по крайней мере, самое основное: объект, материал, дата, дарственная надпись. Но не было не только самих документов, отсутствовала даже папка, предназначенная для новых поступлений. После 2011_Касл_Завещание и 2016_Кристи_СтатуяОсириса не было ничего, пустота, а должна была появиться 2019_Чисаки_Дарственная. — Тогда я сейчас начну работать с файлами и к концу дня постараюсь составить краткий обзор. — Спасибо, Нанасе, — сказал Кей, утратив слабую надежду, что файлы просто были неправильно поименованы. — И постарайтесь не засиживаться. — Да, сэр, — кивнул тот и, прижимая папки к груди, поспешил прочь. Кей снова обернулся к инспекторам и заставил себя вежливо улыбнуться, сожалея, что временно потерял самообладание. — Прошу прощения. Как видите, работа здесь часто бывает непростой, даже без дополнительных сложностей в виде расследования убийства. — Оформление документов — это общее проклятие, — согласился Куроо, и Кей хотел бы, чтобы он этого не делал, чтобы оставался сдержанным и отстраненным, а не причинял боль своей чуткостью. — Если вы хотите поговорить с Хиромасой, уверен, у финансового отдела есть его телефон и адрес, — сказал Кей, хватая несколько ненужных ему книг о Птолемеевых надписях. — Он с нами недавно, но разбирается в файлах, если вы захотите узнать, не заметил ли он что-нибудь. — Кей положил книги рядом с компьютером, открыл верхнюю, полистал и, выдержав паузу, взглянул на следователей. — Могу я вам еще чем-то помочь? Куроо пресно улыбнулся, убирая блокнот в карман и застегивая пиджак, будто ему ни до чего не было дела. — Мы закончили, — сказал он и вышел. Кей понимал, что тот нарочно рассчитывал уколоть его этим, и сожалел, что расчет оказался верным. — Если у нас будут дополнительные вопросы, мы с тобой свяжемся, — добавил Ойкава и последовал за Куроо. Кей дождался, когда щелкнет замок на двери рабочей комнаты, отпихнул стопку бесполезных книг и закрыл лицо руками.