Fool me once

Наши Дни Драко извинился перед Асторией, убедившись, что она благополучно проводит Скорпиуса домой. Он пробормотал что-то о том, что Тео нужно поговорить, не обращая внимания на то, как она это восприняла. Тео стоял и ждал прямо в Вестибюле, единственной еще не обветшалой части замка. Драко хорошо знал состояние остальной части замка; он часто находил предлоги, чтобы заново исследовать его, надеясь найти ключ к разгадке тайны, окружающей исчезновение Гермионы. Теперь он пришел к убеждению, что все это время искал совершенно не в тех местах. Двое мужчин быстро зашагали по тропинке к тому месту, где когда-то стояли главные ворота. Стена там была разорвана на части во время битвы; ржавый металл все еще валялся среди обломков. Ни один из волшебников не произнес ни слова, пока они выбирались из зияющей раны. В тихом ночном воздухе раздались два хлопка. Драко Аппарировал перед входной дверью Нотт-мэнора. Рядом с ним появился Тео. Тео мог бы аппарировать в своем собственном доме, но этикет требовал, чтобы он не оставлял своего гостя стоять там в одиночестве. Домовой эльф открыл им входную дверь. —Лаки, мистер Малфой и я хотели бы бутылку Огневиски, ассортимент паштетов и поднос с сыром в моем кабинете. После того, как ты доставишь всё, нас не должны беспокоить,—приказал Тео эльфу. Лаки поклонился и исчез. Драко приподнял бровь,—Тебе не хватило еды на вечеринке? Тео зашагал по коридору, бросив через плечо,—Я ожидаю долгой ночи. Когда они подошли к двери в кабинет Тео, он остановился, бросив на Драко успокаивающий взгляд. —Верно. Я уверен, ты понимаешь, что здесь ждёт. Магические вибрации вокруг комнаты предупредили Драко о силе защитных заклинаний. В лучшем случае потребуется кровь, в худшем — кровь плюс громоздкое заклинание. Два заклинания и несколько капель крови спустя, и оба мужчины оказались в комнате. Драко бегло огляделся вокруг, прежде чем снова перевести взгляд на Тео. —А теперь говори,— потребовал он,—Где Гермиона Грейнджер? —Я не знаю, где она сейчас. В последний раз я слышал о ней пятнадцать лет назад, —начал свой рассказ Тео. Драко налил себе полный стакан Огневиски, решив, что ему понадобится больше, чем традиционный наполовину полный стакан. —Как много ты о ней знаешь? О нас?,—Драко попытался проникнуть в разум Тео, надеясь увидеть что-нибудь, что он пытался скрыть, прежде чем сможет ответить на вопросы. Он наткнулся на прочную стену; Тео даже не потрудился притвориться, что не знает, что Драко использует Легилименцию. —Не нужно силой пробиваться внутрь. Я планирую рассказать тебе все, — сказал Тео, прищурив глаза. Драко знал, что был груб, но он хотел получить ответы сейчас. —Хорошо,—прорычал он, садясь в кресло. —И я знаю все, плюс больше, чем ты,—самодовольно сказал Тео. Драко вцепился рукой в обтянутый кожей подлокотник своего кресла. —Что, черт возьми, это должно означать? Ты действуешь мне на нервы. —Я дал Непреложный Обет, ты должен знать. Я думаю, что знаю, как сформулировать все так, чтобы, ну, не нарушить свой обет. Пожалуйста, извини меня, если я буду заикаться или останавливаться,—серьезно начал Тео,—Гермиона появилась в своей анимагической форме на моей территории весной 2002 года. Я никогда не удосуживался спросить, как долго она наблюдала за мной, прежде чем раскрылась, но подозреваю, что прошло не больше нескольких дней. В конце концов, она просто хотела застать меня одного. Я вышел проверить свои конюшни — кобыла только что ожеребилась. Дафна настаивала на том, что роды были благоприятными, так как приближалась дата родов Брайана, и она хотела, чтобы я сделал все возможное, чтобы убедиться, что жеребенок выжил. Эти последние дни беременности могут быть душными, так что, на самом деле, я была рада предлогу ненадолго покинуть дом. Тео фыркнул, явно подумав о чем-то, чего он не хотел или не мог сказать вслух, прежде чем продолжил: —Она подкралась ко мне, связала и заставила замолчать, прежде чем я узнал, что она там. Не лучший мой момент. После того, как все закончилось, я резко изменил подопечных. Но в тот момент все, о чем я мог думать — это оставить жену и нерожденного сына. Гермиона выглядела испуганной. Она казалась больной... Драко перебил,—Она была в порядке, когда я видел ее в последний раз,—Он наклонился вперед в своем кресле, угрожающе понизив голос,—Что с ней случилось? Глаза Тео скользнули в сторону, избегая пристального взгляда Драко. Он говорил в пустое пространство над плечом блондина. —Она не пришла прямо ко мне. Салазар, я бы хотел, чтобы она это сделала. Может быть, с парой дополнительных месяцев на переднем крае, чтобы защитить ее, спланировать, все могло бы быть по-другому… Она провела так много времени в своей форме выдры. То, что она была Анимагом, не раз спасало ее—это заставляло ее чувствовать себя в безопасности...,—Тео замолчал, содрогнувшись. Он сделал большой глоток своего напитка, затем снова перевел затравленный взгляд на Драко,—Но я забегаю вперед. Она связала меня, направив палочку мне в лицо. Может, она и выглядела дерьмово, но ее рука была твердой, ,— быстро проговорил Тео, слова срывались с языка,—Она напомнила мне о долге жизни, который я ей задолжал после битвы в Хогвартсе. Я почувствовал магическое покалывание вокруг себя, когда она это сказала. Она знала, что делает, она сказала все правильно, чтобы призвать к ответу. Она вынудила меня дать Непреложный Обет. Драко прикусил внутреннюю сторону щеки. Это было все, что он мог сделать, чтобы не выпалить вопросы для Тео. Он чувствовал, что его другу неловко рассказывать эту историю сейчас, после всех этих лет, спустя долгое время после того, как на события можно было оказать какое-либо влияние. Если он прервется, то, возможно, потеряет всякую надежду услышать, что именно случилось с Гермионой. —Как только она получила железную гарантию, что я не смогу причинить вред ей, тебе или...,—Тео облизнул губы. Белки его глаз были видны больше, чем обычно. Стакан в руке Драко разбился вдребезги, как и тот, что был в руке Тео. Стеклянный антикварный шкаф стоял в руинах, дедушкины часы в углу тикали без стеклянного циферблата, а рама стояла пустой, под ней были осколки позолоченного зеркала. На ладони Драко собралась лужа крови. Он смотрел на нее с изумлением, восхищаясь дорожками, по которым текли красные ручейки. Он едва ощутил покалывание в правом виске. Оторвав взгляд от своей руки, Драко заметил, что губы Тео снова шевелятся, но все, что он мог слышать, это громкое жужжание. Встав со стула, он начал расхаживать по комнате. Стекло хрустнуло у него под ногами. Он провел обеими руками по волосам, не обращая внимания на кровь, которую, несомненно, размазывал вокруг. —Блять,—прошептал он,—Блять, блять,блять,—Он остановился и уставился на Тео, который больше не шевелил губами. —Драко, ты должен понять,—взмолился Тео. —Нет, мне не нужно ничего понимать! Она была беременна!,—Тео утвердительно кивнул, хотя это было скорее утверждение, чем вопрос. Драко застонал,—Она была беременна моим ребенком и убежала от меня. Блять. Почему она убежала от меня? —Она была напугана, Драко. Боялась,что тебя поймают. Боялась того, что с ней случится, если ее поймают. Но, больше всего, я боюсь за твоего ребенка,—Тео, сказав это вслух, сделал это реальным, понял Драко. Он и Грейнджер создали совместную жизнь. Драко перестал расхаживать прямо перед Тео,—Я мог бы защитить ее!— крикнул он, тыча пальцем себе в грудь,—Я уже защищал ее! Почему она на самом деле пришла к тебе, Тео? —Она знала реальность, Драко. Она случайно залетела от тебя малявки. Мерлин, помоги ей, но она хотела защитить тебя и думала, что делает это, уходя. Она думала, что защищает всех вас. Она не просто испугалась войны, ты, чертов идиот! Она думала, что есть шанс, что ты попытаешься заставить ее избавиться от ребенка. Трахаться с Грязнокровкой — это одно, но позволять им пачкать твою линию? Это совсем другое дело. Вдобавок ко всему этому, что, заметь, является кучей дерьма, оставалась ее ещё последняя проблема,— Тео кричал прямо на Драко, когда он начал в последний раз, но Драко заметил кое-что, когда он говорил. Ему было трудно назвать Гермиону Грязнокровкой, и в конце его голос дрогнул. —Ты был в нее влюблен?,—потребовал Драко. Тео закатил глаза,—Нет. Мы стали… друзьями, пока она была здесь. Но, нет. Дафна — это для меня. И это одна из причин, по которой я тоже хотел с тобой поговорить. Но сначала нам нужно закончить с этим. И мне нужно задать тебе тот же вопрос. Ты влюблен в Гермиону Грейнджер? Был ли Драко все еще влюблен в женщину, которую не видел шестнадцать лет? Он подумал обо всем, через что ему пришлось пройти с тех пор. Он определенно не был тем мужчиной, с которым она позволяла себе быть уязвимой. И все же, когда он представлял себе жизнь, которую действительно хотел прожить, будущее, которое стоило бы черт знает чего, он представлял себе не Асторию. Он никогда не представлял себе Асторию такой. Какое-то время он пытался не обращать внимания на Асторию, на троих детей, которых она им подарила, успокаивая себя тем, что брак без любви — это прекрасно, потому что, по крайней мере, у него были дети, которых он мог любить и быть любимым. Но время украло у него и эту иллюзию. Он почти ничего не чувствовал ни к одному из них. На самом деле, он уже начинал испытывать больше чувств к ребенку, о существовании которого даже не подозревал. И почему? Потому что ребенок принадлежал ему и Грейнджер. Драко кивнул Тео и признал,—Да. Да, я влюблен в Гермиону Грейнджер. Да помогут мне боги, но я был тогда, и все еще сейчас,—Сказать это вслух кому-то другому было освобождением. Чертовски пугающе, но, тем не менее, освобождает,—Ты знаешь, где она? Не мог бы ты помочь мне найти ее? Как ты думаешь, она вообще захочет меня после всего этого времени? Наш ребенок сейчас будет почти совершеннолетним. Зачем я ей вообще понадобился, если ей удалось вырастить их всех самостоятельно, спрятав все это время? Тео встал, осторожно стряхивая стекло со своих брюк на пол. Он вытащил палочку из кармана и принялся за исправление повреждений, которые Драко случайно нанес в своем гневе. Бутылка с огненным виски взорвалась вместе с остальной частью стекла, и теперь она отлетела обратно вместе. К сожалению, бутылка была пуста; жидкость внутри исчезла, оставив после себя только лужицу на столе и мокрое пятно на ковре. На то, чтобы все исправить, ушло всего мгновение. Когда это было сделано, Тео подошел к своему столу и открыл ящик. Драко начал терять терпение. Почему Тео не отвечает ему? —Разве ты не знаешь, где она? Если нет, то ты хотя бы знаешь, куда она пошла, когда ушла отсюда? Я мог бы пойти по ее следу, выследить ее. —Драко, я думаю, тебе лучше сначала сесть обратно. Мне нужно тебе еще кое-что сказать,—Тео достал со стола пачку маггловских сигарет и сунул одну в рот. Он протянул пачку Драко, но тот отмахнулся от него. Драко наблюдал, как Тео прикуривает сигарету и глубоко затягивается. Он выдохнул дым обратно с громким вздохом. —Драко, сначала мне нужно закончить рассказывать тебе о ее пребывании здесь. Ей было уже несколько месяцев, когда она появилась в моей конюшне. Убедившись, что я не могу сделать ничего прямо или даже косвенно, чтобы причинить ей вред, она сломалась. Прямо здесь, на пыльном деревянном полу. Она начала плакать, бормоча что-то бессвязное между всхлипываниями. Я не знал, что делать, поэтому просто сел рядом с ней и стал ждать. Наконец она успокоилась достаточно, чтобы я понял, о чем она мне говорила. Первые несколько недель, когда она была беременна, она не знала. Я думаю, ни одна женщина никогда по-настоящему этого не знает. Но, когда вы активно не пытаетесь забеременеть, это легче пропустить, верно? Она объяснила мне, что проводила большую часть своего времени, когда ты не мог быть с ней в ее форме выдры. Это уменьшало вероятность того, что ее заметят ваши родители и любые другие “гости” в поместье. Затем, когда она убежала, она сказала, что поняла, что у нее нет надежды остаться незамеченной в человеческом облике. Она рисковала этим только на длительные отрезки времени, когда ей требовались припасы. Она попыталась засечь время, отслеживая часы, проведенные в той или иной форме. Но, по ее словам, это было уже слишком, когда у нее на уме было гораздо больше, например, просто, черт возьми, остаться в живых и немного поправиться. Осознание, наконец, начало доходить до того, что Тео обходил стороной с самого начала. Драко был слишком сосредоточен на том, чтобы выяснить, что стало с Гермионой после ее исчезновения, чтобы понять до сих пор. —Анимаги так редки,—продолжил Тео,—Это не значит, что на них было проведено много исследований любого рода. Она просмотрела все, что припрятала в своей маленькой сумке. Кстати, эта сумка была удивительным волшебством. Мы прочитали все, что я смог найти в своей библиотеке. Мы не смогли найти ни одного упоминания, даже предложения, о последствиях для ребенка, если мать проводила время в своей животной форме. Снова и снова она пыталась оправдаться передо мной, что все должно быть в порядке в первый месяц или два, когда плод такой маленький. Она выболтала так много фактов о беременности и плодах, что это приводило в замешательство. Я ни за что на свете не смог бы вспомнить большую часть того, что она сказала. Это было много маггловской науки. К этому времени Тео докурил сигарету и затушил ее в маленькой стеклянной тарелочке на своем столе. Драко наблюдал, как его друг собрался с духом, чтобы закончить свой рассказ. Тео посмотрел в лицо Драко. Драко не хотел слышать то, что, как он знал, должно было произойти, но в то же время ему нужно было это услышать. —Она испугалась и оставила тебя, потому что, хотя была надежда, что ты сможешь принять ребенка-полукровку, она не была уверена, что даже у нее хватит сил принять настоящую магическую мерзость для ребенка. Итак, она убежала. Пока она не поняла, что ей все равно понадобится помощь, когда придет время рожать ребенка. То, как она остановилась у меня, помимо части долга жизни, немного безумно. У нее было довольно хорошее представление о том, кто были предатели среди нас. Я определенно не был одним из них. Но в течение следующих трех месяцев я вел себя как один из них. Я держал ее в этой самой комнате, —сказал Тео, обводя рукой вокруг,—Я уже создал прецедент, что Дафна не вошла сюда, так что держать ее снаружи не было подозрительно. Я добавил подопечных, на всякий случай. Вместе с Гермионой мы смогли пристроить ванную комнату. Вон та панель отодвигается в сторону,—Тео подошел к указанной панели и прикоснулся к ней, в результате чего за стеной обнаружилась довольно симпатичная ванная комната,—Я доверил только одному эльфу привозить и вывозить припасы. Я сделал все, что мог придумать, чтобы помочь ей чувствовать себя комфортно. —Почему ты не пришел ко мне тогда, как только узнал, что она с тобой в безопасности? Ты должен был прийти ко мне!,— Гнев Драко нарастал. —Обет не позволил бы мне. Я пытался дважды, я действительно пытался. Первый раз это было примерно через неделю после того, как она начала здесь жить. Магия обета почувствовала мое намерение и каким-то образом решила, что я его нарушу. Это было так блядски больно, что у меня два дня была мигрень. Второй раз это было после того, как Пэнси была убита. Когда я сказал Гермионе, что она мертва, ведьма рассмеялась и сказала: «О, черт возьми, самое время. Она мне никогда не нравилась, и я доверяла ей еще меньше. Драко, слава Богу, никогда не рассказывал ей обо мне.» Я думал, это означало, что было бы безопасно сказать тебе — в конце концов, теперь ты был свободен, чтобы быть с Гермионой, если бы ты был готов рискнуть. И снова магия остановила меня. Гермионе тогда был почти полный семестр. Обет все еще защищал ребенка. На лице Тео появилось отстраненное выражение. Он вертел в руках обручальное кольцо, поворачивая его снова и снова. —Я помог твоей дочери в появиться на свет, знаешь, —выпалил он, выглядя одновременно гордым и напуганным этой частью своего признания,—Здесь были только я и Лаки. Мне пришлось притвориться, что меня призвал Лорд. Мой собственный сын был еще крошечным, и Дафна не хотела, чтобы я уезжал. Я заверил ее, что со мной все будет в порядке. Это обещание было легко сдержать, когда я даже не выходил из дома. Это было оно. Именно сейчас Тео собирался сказать ему, что его дочь (у него была дочь! Были ли ее волосы светлыми и вьющимися? У нее были его серые глаза или карие, как у Гермионы?) вышла с усами и перепончатыми пальцами на ногах. —Она была прекрасна, Драко. И идеальна. В течение трех дней я оставался в этой комнате с Гермионой, с самого начала и до следующего дня после родов. В тот последний день Гермиона суетилась вокруг нее так же, как я видел, как Дафна суетилась вокруг Брайана, но это было еще не все. Она продолжала накладывать на ребенка различные диагностические заклинания, пытаясь понять, было ли с ней что-то не так внутри. Она, казалось, не могла позволить себе поверить, что ребенок был нормальным после всех ее месяцев беспокойства о том, что она не будет такой. Когда я понял, что должен уйти, или рискну быть уличенным во лжи, я сказал Гермионе, что вернусь, как только смогу. Тео подошел к книжной полке и, разговаривая, взял глобус. Он принес его обратно к своему столу и поставил посередине. Он начал серию сложных движений палочкой, и шар открылся, открыв потайное отделение, спрятанное внутри. Он достал маленькую коробочку и осторожно положил ее рядом с глобусом. —Когда я в следующий раз нашел время прийти сюда снова, я нашел экземпляр газеты, лежащий на столе. Гермионе было так скучно сидеть здесь взаперти в течение нескольких месяцев. Лаки старался приносить ей как можно больше новых материалов для чтения в дополнение к еде и воде. В газете было объявление о твоей помолвке. Это было именно то, что твоя мать заказала для тебя и Астории. —Черт возьми! Будь прокляты мои родители и будь проклята Астория!,— перебил Драко. —Гермиона сидела в кресле, нянча твою маленькую девочку. Она спокойно сказала мне, что уезжает из Англии. Планировала попытаться добраться до Штатов. Она сказала, что думала, что в Канаде есть несколько Уизли, но она не была уверена. Хотя Штаты казались лучшим вариантом. Она сказала мне, что трансгрессировать с ребенком небезопасно. Хотела знать, могу ли я как-нибудь помочь ей добраться до того подземного туннеля, по которому магглы ездят на автомобилях во Францию. Я напомнил ей, что за этим пристально наблюдали с нашей стороны. Как и любые корабли, входящие и выходящие из страны. О самолетах тоже не могло быть и речи. Она сказала мне что-то придумать, она заставляла меня выполнять мой обет. Наконец-то я придумал план. Я запланировала отпуск в Испании с Дафной и Брайаном. Когда пришло время, я взял в Испанию Гермиону и твоего ребенка. Я перехитрил Гермиону — все маленькие дети выглядят одинаково, пока ты не откроешь их подгузник. Мы сели на корабль, как только мы оказались на борту, моя «жена» заявила о морской болезни, оставаясь в нашей каюте все путешествие. Это был последний раз, когда я их видел. Я почти уверен, что они все еще были там все это время. По крайней мере, одни, хотя они хорошо спрятались. До сегодняшнего дня обет не позволял мне когда-либо говорить о них. Драко устал, внезапно так устал. Он хотел знать, что изменилось, но боялся спросить. Его эмоции были на худшем в его жизни полете на метле, и он не был уверен, что выдержит еще какие-нибудь трюки и повороты. —А как насчет всех поисков, которые я провел? Неужели ты не мог помочь мне хотя бы в малейшей степени?,—Драко задумался. —Как ты думаешь, кто убирал за тобой, когда ты не был таким скрытным, когда ты думал, пытаясь получить ответы? Я заботился о тебе все эти годы, как мог. Ты все еще жив, считай это благословением,—резко ответил Тео,—Теперь обрати внимание, это та часть, где я снова помогаю тебе, только на этот раз ты осознаешь это. Он молча наблюдал, как Тео открыл крошечную коробочку перед ним. Внутри было что-то золотое. —Святая мать Мерлина, —благоговейно прошептал Драко. Почувствовав прилив сил, он вскочил, чтобы взглянуть поближе. —Это то, о чем я думаю? Он стоял над столом, напротив Тео, уставившись в коробку. Внутри была самая прекрасная вещь, которую он когда-либо видел. Маховик времени. —Прошлой ночью я закончил десятилетнюю работу. Я не знаю, как долго на этот раз Маховик был в моей семье. Я наткнулся на него после смерти моего отца, когда обереги, которые он установил, чтобы скрыть его, развалились. Я никогда не собирался им пользоваться, по крайней мере, до тех пор, пока у меня не украли мою дочь. Может быть, я и не потерял в тот день жену и сына, но с тем же успехом мог это сделать. Я планировал вернуться в то время, когда на Дафну напали, и изменить время, чтобы у нее и Брайана была жизнь, о которой я мечтал для них. Чтобы увидеть мою дочь живой. Затем я увидел тебя сегодня вечером, и обет, который я дал Гермионе, изменился. Это практически вынудило меня поговорить с тобой. Я думаю, нам суждено вернуться вместе, приятель. Назад дальше, чем я первоначально планировал. —Как зовут мою дочь?,—Знание этого внезапно показалось Драко очень важным. —Леона,—хихикнул Тео. Драко уставился на своего друга, задаваясь вопросом, не было ли это ужасной попыткой пошутить. Когда он понял, что Тео говорит серьезно, он сказал: —Это будет просто еще одна вещь, которую мы должны изменить, не так ли?