Наравне?

— … Чего?! — мое резкое восклицание наверняка переполошило всех в радиусе метров двадцати от меня, из-за чего пришлось неловко попросить прощения у отдыхающих на соседних лавках студентов и тут же вернуться к разговору. — Мама, хватит надоедать мне уже со своими замужествами, детьми и «часики-то тикают», ну правда! Мы уже не год и не два живем в Стэллисе, тебе пора привыкнуть к тому, что здесь абсолютно нормально в первую очередь думать о карьере, а не семье, и никто на меня смотреть тут с осуждением точно не будет! Так что прекращай с этим и просто дай мне спокойно пожить, иначе насовсем отобьешь у меня желание когда-либо обзавестись парой! — не собираясь выслушивать ее речи, слышимые из динамика даже на расстоянии вытянутой руки, я поспешно сбросила вызов. Может, хотя бы на пару дней добавить ее номер в черный список? Не, будет только хуже — еще, не дай Бог, прямо в университет заявится, устраивая перед всеми сцену… Всерьез задумавшись над этим вопросом, я не сразу заметила, как около меня появилась знакомая фигура.  — Ох, Вин, а вот и ты, — запоздало улыбнулась в знак приветствия, получая в ответ немного скомканную ответную фразу и озадаченное выражение лица. Он что, все-таки все слышал?  — Да ну, — самой себе ответила я, после чего махнула отрицательно головой и снова повернулась полноценно к собеседнику. — Ну, как тебе первые пары с новым составом студентов? Судя по моему набору, с новичками придется много и усиленно работать, чтобы удерживать их внимание на себе дольше, чем тридцать секунд.  — Не думаю, что ситуация настолько плоха, — к этому моменту он уже вернулся к привычному образу. Все так же держит вежливую маску, хотя за те два года, что мы знакомы, можно было бы не стараться так сильно… нет, спорное утверждение, учитывая, что мы только с прошлого семестра стали встречаться больше часа на всю неделю, — к тому же, тебе должны легче даваться обращения к ученикам после наших с тобой занятий, — черт, он прав, но я все равно дико сомневаюсь в себе после каждого вычисления лучшего подхода к людям. — С моей же стороны… затруднительно сказать точно, насколько студенты заинтересованы в моем предмете, так как я все еще веду в большинстве именно лекции, но все они пытались поддерживать зрительный контакт. Тут же захотелось подколоть его насчет заинтересованности в нем самом, но разгон для идеи был прерван звуком входящего сообщения — причем, на удивление, стандартного, не из мессенджера или соцсетей. Жестом попросив Вина подождать, я взяла в руки телефон и с нескрываемым подозрением изучила его содержание: «О прекрасная Виктория, ваш почтенный слуга желает поприветствовать вас в этот чудный день, нижайше благодаря за оказанное внимание и надеясь на благосклонность. Соблаговолите ли вы составить мне компанию на сегодня, радуя своим величественным ликом?» Это еще что за концентрат пурпурной прозы в необработанном виде?! Подавив приступ отвращения и тут же с чистой совестью отправляя адресанта в блок, я снова вернулась к Вину, отвечая на немой вопрос:  — Ничего особенного, просто спам, — не знаю, по какой конкретно причине, но он мимолетно нахмурился, уже через секунду возвращая привычное выражение лица, и мы постепенно перешли на более нейтральные темы для разговора, вроде ощущений от начала семестра, параллельно приступая к принесенному с собой обеду. *** … Твою ж мать. Сегодня мы с Вином в кои-то веки смогли освободиться пораньше, пока ему не нужно было срочно разбираться с собственными делами в клинике или по личной программе, и собирались тихо-скромно отметить успешное начало года за просмотром какой-нибудь драмы в кино с последующим психологическим разбором… но нет, обязательно стоило возникнуть неведомой фигне в напоминающем произведение сюрреализма костюме, с безвкусно выглядящим букетом роз, которая опиралась на выкрашенную в золотистый машину неизвестной марки. Хотите сказать, то сообщение было даже не чьей-то несмешной шуткой, а написано на вполне серьезных намереньях?  — А вот и вы, о прекрасная Виктория! — тут же при виде меня возопило… нечто. Боже, даже трудно было определить, что именно передо мной было! Оказавшись ближе, все же он прямо под нос тыкнул мне букет, отчего в нос ударил резкий запах, заставивший меня резко обеспокоиться своим состоянием на ближайшие пару дней — казалось, от таких ароматов даже не имеющий аллергии человек обязательно бы заполучил таковую. — Позвольте представиться — Фредерико Сервантес, прибывший познакомиться с вами по настоянию вашей матери. Она много о вас рассказывала, предоставляя также ваши фотографии, и я был приятно удивлен сегодняшней встрече с вами, ведь вы выглядите даже восхитительнее вживую! Мама дорогая! Он же пи… врет, как дышит — это во времена старшей школы я еще выглядела более-менее сносно для чужих взглядов, пока следовала указке родителей, подражая образу примерной девочки, фотографии с чего у них и остались. Сейчас же, с темным макияжем, множеством проколов ушей, заработанной за время университета усугубляющейся бессонницей и, вдобавок, поголовно неформальным гардеробом я была очевидно далека от подобных эпитетов, да и не стремилась к этому, желая получать в дальнейшем искреннее признание только от тех, кто видит меня насквозь. А, кстати говоря, мама, походу, реально хочет, чтобы меня воротило от отношений, если согласилась подсылать ко мне и такие кадры во имя создания семьи.  — Прежде всего, — наконец отстранив от себя протянутые мне розы, начала я, — вынуждена огорчить вас, господин… Фред? Фернандо? А, точно, Фредерико — я абсолютно не рада встрече с вами. Не знаю, что про меня успела наплести вам моя мать, но у меня нет даже малейшей заинтересованности в каких-либо знакомствах сейчас, и, мне казалось, я дала вам ясно это понять своим молчанием на ваше сообщение. Если вас не устраивает игнорирование, то могу вам ответить сейчас — нет, я не желаю с вами знакомиться ближе. Ответить вам на испанском? No, no quiero te conozcan. А сейчас, пожалуйста, уезжайте отсюда — вы мешаете не только мне, но и студентам, которые хотят тут пройти, — я уже чувствовала спиной любопытные взгляды, которые, по ощущениям, готовы были прожечь меня насквозь. Но, похоже, мои слова должный эффект так и не оказали: поначалу ошарашенное лицо начало преображаться в гневное, а его рот начал произносить:  — Вот же паскуда! Все вы, филологи, такие: все такие высокомерные, гордые птицы, на каждый знак внимания показываете свое «фи» и воротите нос, даже если это красивый, богатый, образованный, вроде меня, партнер, — на секунду я засомневалась, чего хочу больше — саркастически рассмеяться или ударить его со всей дури, портя еще больше его «неземную красоту и достоинство», — а потом в старости плачетесь, что упустили свой шанс, когда вам предлагали все самое лучшее! Но, так уж и быть, я проявлю свое благородство, давая вам еще одну возможность… Дальше мой мозг слушать даже не хотел, а все подавляемые ранее вспышки агрессии резко ослепили меня, застилая обзор красным. Не успевая толком задуматься, я замахнулась кулаком, таки намереваясь врезать тому пижону, как знакомая рука приобняла меня, прижимая к себе, а выдержанный голос с намеком на злость неожиданно вклинился в разговор:  — Мне казалось, что Тори вполне ясно ответила на ваше предложение. Точно, Вин. Я уже и забыла о том, что он все это время был рядом… Стоп, как он меня назвал?! Кажется, мои щеки после такого не спасти — такого смущения я не испытывала даже во время крупнейших промахов перед ним. Еще и наша нынешняя поза наверняка вызывала немалый диссонанс — я, выглядящая как типично забитый студент, хотя уже давно вышедшая из этого статуса, и защищающе удерживающий меня в полуобъятьи двадцатидевятилетний мужчина привлекательной внешности, за которой вполне легко угадать хорошую физическую подготовку благодаря тем же мышцам рук, обнаженным из-за закатанных по локоть рукавов белой рубашки, которые сейчас нервно перекатывались под кожей из-за напряжения… Вот же черт, сейчас точно не время для подобных мыслей!  — К тому же, прежде чем осуждать других, вам бы стоило в первую очередь обратить внимание на собственные поступки, — тем временем продолжил он. Его серьезный тон сменился на насмешливый, и, не глядя даже на его лицо, я легко могла предугадать, что сейчас там проступила отчетливо глумливая улыбка. — Не прислушиваясь к мысли о том, что может подумать сама Тори, вы, грубо говоря, поставили ее перед фактом, что хотите встретиться сегодня, опираясь лишь на субъективное суждение ее родителей, что она обязана познакомиться с вами, к тому же, не удосужились узнать ее предпочтения, вторглись на место ее работы, а также, услышав отказ, стали открыто оскорблять и унижать ее личность. Если после такого вы все еще считаете, что можете рассчитывать на какое-либо общение с ней, то глубоко ошибаетесь, потому что подобного не допущу уже я, — на секунду в его речи возникла пауза, во время которой я поняла, что сейчас будет сказано нечто, — как ее парень. … Кажется, я даже услышала отдаленный взрыв. Ладно, уничтожение на месте вот этого Фредерико — мое сердце-то в чем провинилось за такое?! Сам же Вин, не теряя времени зря, тут же осторожно отвел меня прочь от главного входа университета, где мы стояли, направляясь в сторону центра, куда мы и планировали изначально пойти. Поначалу я на автомате передвигалась за ним — частично для добивания неудавшегося подосланного ухажера, частично потому, что меня эта сцена оставила в не меньшем шоке, — но чуть позже притормозила, вынуждая и Вина остановиться, после чего произнесла:  — Тебе вовсе не обязательно было заходить так далеко — вплоть до того, чтобы представляться моим… парнем, — Господи, даже от упоминания этого слова уши снова ярко горели. — Но спасибо тебе — благодаря тебе я точно могу быть уверена, что он ко мне вряд ли полезет еще раз, заодно, возможно, и донося об этом родителям, — я все же решилась поднять взгляд, стараясь смотреть Вину в глаза. — Уверен, что не жалеешь о сказанном? Похоже, эти слова действительно его рассмешили.  — Почему я должен о них жалеть? — спросил он, заставляя меня задуматься. Действительно, а почему? Человек перед ним тогда был точно не из его окружения, ходившие вокруг студенты в тот момент пусть и оглядывались, но по-настоящему заинтересованными в разворачивающейся сцене не были, а мои чувства так вообще не в счет, потому что знаю о них только я, и то до сих пор с сомнением отношусь, думая, что просто преувеличиваю чувство симпатии. — Не скажи я, на каких основаниях могу с ним так говорить, он бы так и продолжил мнить себя неизвестно кем, разыгрывая роль никому не нужного «спасителя», — он раздраженно выделил последнее слово соответствующей интонацией.  — Тогда мне нужно было определенно подыграть убедительнее, — возвращаясь в привычное преувеличенно драматичное настроение, обиженно выдохнула я, возобновляя ход. — А то под действием момента стояла столбом, не понимая, что происходит, когда могла поддержать образ, говоря что-нибудь в духе «все именно так, как сказал Винни!» Его ладонь опустилась на мою голову, ероша короткие волосы.  — Не думаю, что в этом была необходимость, Тори, — хмыкнул он, идя вровень со мной, и это мне кажется, или он сейчас немного ближе ко мне, чем было раньше? — К тому же, твоя естественная реакция и без того была выше всяких похвал. Вот же хитрый!..  — Запомню на будущее, — пробурчала я в ответ, продолжая идти в сторону кинотеатра и пытаясь распознать, какая именно атмосфера между нами витала прямо сейчас. На дружескую было не особо похоже, как и на чисто романтическую, но что-то необъяснимое между нами определенно существовало.