Октябрь Лоулайта

Наоми Мисора не раз задавала себе вопрос – "Почему я?" В ФБР было много хороших агентов помимо неё, а учитывая её недавний провал, и лучше, чем она. Все её коллеги не считали женщину, да ещё и азиатку, достойной того места, на котором она оказалась. Но L посчитал её достойной даже большего. Быть его доверенным лицом, его глазами и ушами на месте преступления для любого человека их профессии стало бы великой честью, но Мисора, впервые услышав об этом, почему-то засомневалась. Это что, какая-то шутка? Да не может быть, чтобы лучший детектив на свете обратился именно к ней. Она ведь Мисора Масэке, а не Мисора Гений. В отделе она славится отнюдь не умом и умением разгадывать загадки. Даже Рей, человек, к которому она по-своему привязалась, которому сказала "да" на предложение руки и сердца, считал подобную работу слишком опасной для неё. Во многом её убеждения сейчас строились на недавней ошибке, на мысли, которая, она знала, была неправильной, но не желала покидать голову – "Они были правы, я не справилась". Любой из них застрелил бы того мальчишку. Но она не смогла. "Мягкое женское сердце", наверняка говорят они теперь с издëвкой. Но услышав, что L понятия не имеет, за что её отстранили, что ему просто удобно работать с агентом, но не на службе, она горько усмехнулась. Он просто не знает, что попало ему в руки – и эта мысль заставила её наконец поверить, что такой человек мог выбрать её. И она согласилась. Любой бы согласился на её месте, каким бы бесполезным себя ни считал – а уж Мисора никак не могла бы назвать себя бесполезной. Просто есть варианты и получше, но раз L обратился к ней, то у него есть на это причина. И она постарается сделать всё, чтобы оправдать его неожиданное доверие. Придётся немного побыть Мисорой Гением.

***

– Мне стало интересно, почему именно она? О Ватари никак нельзя сказать, что он противник мысли об умной женщине – в конце концов, он выбрал A первой преемницей L, и даже когда она не справилась с возложенным на неё грузом, не изменил своего мнения. Но всё-таки он спрашивает теперь – иногда в нём просыпается любопытство исследования, с которым он смотрит на L как на чудо природы, пытаясь понять его. – Судя по её делам, она часто замечает что-то, чего не видят остальные, – отзывается L. – Конечно, сначала я открыл перечень на данный момент отстранëнных или вышедших в отставку агентов, и среди них она весьма выделяется. Он не стал просматривать все дела, остановился на самых интересных. И везде увидел одно – никто не смог бы заподозрить в ней весьма сообразительную особу, она меркла в тени остальных агентов. А значит, действуя в одиночку, Наоми Мисора сможет показать весь свой потенциал. Но была и ещё одна причина, о которой L промолчал. Сам не знал почему, но ему не хотелось говорить об этом вслух. После гибели A и побега B он знал, что последний однажды объявится на горизонте, и L должен знать об этом человеке всё, чтобы поймать его. Он расспросил Ватари, а тот – своего старого друга и директора дома Вамми Роджера, а уж Роджер поговорил с воспитателями и учителями, а те обратились к детям. И все говорили одно и то же. Только A хоть как-то могла повлиять на B. Они были не разлей вода с первого дня, как познакомились. Между ними не было заметно сильной симпатии, но при этом они оставались вместе, различные, как небо и земля. Она словно приглушала его странные безумные порывы, а он словно придавал ей больше жизни. А потом она умерла, и он сбежал из дома. И L почему-то верилось, что если одна умная девочка смогла обуздать B, то другая умная женщина сможет его поймать.