В подтверждение твоей любви

      Командиру первого отряда изначально не нравилась идея о том, что однажды Чифую захочет узнать о его прошлом, о том — какой он на самом деле, и о том, чем занимаются его друзья, но как ни крути этого и следовало ожидать и отказать парню в этом любопытстве — практически невозможно, учитывая как сильно они сблизились за последнее время. И хоть Кейске был категорически против, но скрывать — только из-за своих сомнений — не мог. Поэтому сегодня Чифую вместе с ним отправляется на собрание, чтобы увидеть все прелести жизни участников токийской свастики.       Заявивившись раньше, чем обычно, — в большинстве случаев Кейске опаздывал и нарушал тем самым дисциплину, — да ещё и не в одиночку, — он сразу привлёк внимание остальных, но даже несмотря на это командир шёл как ему и полагается со своим обычным непроницаемым лицом, держа за руку, теряющегося при виде такого явного внимания — Мацуно, и отведя его в сторону от остальных, чтобы тот не подвергался ненужным вопросам, он взошел на командирский пьедестал у ворот храма Мусаши, где уже были двое из шести основателей.       Такаши достаточно спокойно относился к такому поведению и даже несмотря на то, что собрания — не место для посторонних, — сейчас его это в принципе мало волновало, — все же Кейске преследует свою цель, таская за собой этого мальчишку, и Мицую это не касалось, чужие дела его мало интересовали. Но все же, он взял на заметку то, что их прежде хладнокровный капитан не делал подобного раньше, да и зачем ему это?       Люди меняются, все — кроме Баджи Кейске, и он всегда будет непредсказуемым, но даже несмотря на это — два таких факта как — смазливый блондин и приподнятое настроение в совокупности с ним — никак не подходили ему и казались чем-то из ряда выходящими. Но Такаши предпочитает не углубляться в это — если тот делает, значит так надо, и кто знает вдруг Мацуно действительно его близкий друг?       Последними пришли глава и его заместитель, и поднимаясь к остальным Манджиро сразу заметил повседневную одежду среди массы свастоновских форм, и коротко улыбнувшись Чифую вместо приветствия — занял свое положенное место в стороне.       Все в сборе, поэтому можно было начинать. Майки в одночасье стал на удивление серьезным, он выглядел строго и уверенно, и то ощущение, которое он производил сейчас — было далеко не тем милым мальчишкой, обнимающим своего друга, — как запомнил Чифую, — сейчас Сано взрослый парень, и говорит серьезные вещи. Об угрозе и необходимости отстоять свои права за власть, о том что грозит опасность и люди могут пострадать, о том, что Па не может смириться с чем-то, — Мацуно все ещё не знал подробностей, но понимал что происходит что-то важное. Пострадали люди, кто-то в больнице, нападение и изнасилование — все эти слова были для него словно чем-то нереальным, словно он слушал новости по телевизору, — ему бы хотелось так думать. Но жизнь порой подкидывает отвратительные шутки, и то, что творится вне ведения чужих глаз — более чем отвратительно, и Чифую делает

      первый шаг,

к принятию этой действительности, в которой живут эти парни. Он искренне сожалеет, что девушка пострадала. Эти ребята хотят отомстить за нее и за ее страдающих родных, и их бандитские собрания совсем не детские игры — это скорее принятие мер к безнаказанности по настоящему преступных поступков, и он впервые — проникается к ним уважением.       Все, что он слышал о подобных группировках — так это то, что они могут напиваться и устраивать дебоши, в крайнем случае быть теми самыми — кто безнаказанно избивал других, но к счастью это не так — они хорошие ребята, и Чифую только что лично в этом убедился, но в то же время опасные, и такой образ жизни вряд-ли сулит им хорошее будущее, но сейчас они свободны и вольны выбирать как им поступать. Общество, которое осуждает такое поведение, никогда не поймет — что сердца так называемых «отбросов» полны любви и сострадания к другим.       И сейчас смотря снизу вверх, на Кейске — он видел другого человека, словно этот солдат не может быть тем чутким парнем, которого он привык видеть, а если представить его в очках и с блестящими волосами — вообще смехотворно. Он до сих пор удивляется ему, и до сих пор не узнал его полностью. Хотя полностью — в случае Кейске, — это лишь все то, что он позволит о себе узнать. Его черты лица замерли в суровом оскале, он готов убивать — очевидно. Манджиро улыбается, но так же выглядит сурово — с абсолютно безразличным лицом он сломает тебе руки, ноги и остальные конечности и, казалось бы, даже не моргнёт. Дракен сам по себе выглядит убийственно, особенно когда не улыбается и брови его собраны в кучу — настоящая бригада по-японски.       Все участники группировки поддерживают их слова шумными воскликами, они кричат и выражают свое восхищение главой и его решением, и они готовы хоть сейчас броситься в бой — настоящая армия.       Закончив со всеми объявлениями — глава сообщает о том, что собрание закончено и спускается к остальным в сопровождении командиров. Вразвалочку он идёт прямо в направлении Чифую, сменив свое холодное лицо на милую улыбку — необычный парень. Баджи идёт рядом с ним, а следом закинув руки за голову не спеша плетется Кен.       — Все таки Баджи втянул тебя в это, — подходя к Мацуно, с ходу начинает Манджиро, — привет.       Юноша немного растерян, ведь именно он хотел все это увидеть, и он попросил Кейске показать ему, несмотря на упорные старания командира отказать — Чифую был непреклонен и вот он оказался здесь.       — Я сам попросил, — честно признается парень, на что получает мягкую улыбку, словно Сано доволен таким ответом.       — И, что теперь думаешь, Чифую? — не говоря главного интересуется Манджиро, все же ему хочется знать мысли этого мальчишки.       — Думаю, что вы приняли правильное решение. — Уверенно отвечает блондин, — те ублюдки, действительно должны получить по заслугам. — Его лицо выражает какую-то боль, словно он сам проникся этой идеей.       — Хочешь с нами? — уловив огонь в глазах спрашивает Манджиро, чувствуя спиной как напрягся стоящий позади Баджи. Нет, сейчас он не может спорить с предложением Майки, хотя следовало бы. И он просто прожигает взглядом своего друга, крича о том, что ему здесь не место.       Но Мацуно ведь не из тех, кто поддается на такие вещи? Он и сам хотел бы кому-нибудь навалять, особенно если парни — настоящие говнюки. Его чувство справедливости порой заставляет принимать решения, о которых он мог бы пожалеть после, хотя возможно в этом они с Кейске и похожи, и он не раздумывая долго выдаёт:       — Почему бы и нет? — улыбается блондин и его лицо сияет, он кажется понял, что сейчас сделал.

Ещё шаг

навстречу своему другу, — или как теперь его называть? — и становление частью его жизни, той, которая всегда оставалась для Чифую неизвестной. Его радует мысль, что он будет таким же членом банды, как и Кейске. И нет, Чифую все ещё не уважает гопников и считает их отбросами в своем большинстве, но к этим, отчего-то проникся самым приятным чувством понимания, и он готов идти с ними рядом.       Баджи несчастен, он прикрывает лицо рукой и до безумия закатывает глаза и уже несколько сотен раз жалеет, что привел сюда Мацуно, ведь ему — тут не место. И да, он злится.       По пути домой Кейске не проронил ни слова, его губы не улыбаются, а глаза застыли в каком-то сердитом прищуре, но Чифую знает — он простит его, и конечно Мацуно сам от себя не ждал, что так резко примет решение, но разве это не к лучшему.       — Баджи? — обращается он к старшему, но тот все ещё продолжает молчать, это немного угнетает, — Баджи-сан? — снова протягивает Чифую, но реакции никакой.       И он уже ненавидит этот отвратительный характер, и его обладателя, который в силу своего восприятия действительности — хотел бы, чтобы Чифую его слушался, но Мацуно ведь та ещё чертовка, и он с таким мнением не согласен. Он покорится только тогда — когда захочет сам, и только. Но сейчас, он хочет вывести этого упертого парня из состояния игнора окружающих, — то есть самого Мацуно.       — Баджи-сан, идёмте ко мне. — Как-то невнятно произносит парень, но он знает — эти слова не останутся без внимания, а ему того и надо. — Обещаю быть послушным впредь. — Сказанное уже болью отдаются в ушах Кейске и скручивают всё внутри.       Вся его ледяная стена рушится, с грохотом осыпаясь холодными осколками, от одного прикосновения таких неосторожно брошенных слов, и как бы он хотел именно сейчас — сдаться, но нет — он знает, — это уловка и провокация, иначе с чего ему предлагать такое? Он хранит свой обет молчания и не важно, что этот паренёк выдаст в очередной раз. Кейске действительно старается, но маска безразличия давно сменилась напряжением, он так сосредоточен, что мышцы на челюсти сами собой случайно дёрнулись и Чифую видит это, и он не сдастся пока этот сухарь не размокнет окончательно, ему даже нравится, такая, игра — ведь всё это для него не всерьёз, и почему бы не поприставать сейчас? И он делает именно это, поднимаясь по лестнице все ещё держит за руку своего друга и ведёт его внутрь.       И конечно он знает, что сегодня никто не придет, ведь мама на вечерней смене, и поэтому блондин слишком легкомысленно относится ко всему, он все ещё думает, что такие вещи можно делать и остаться безнаказанным — поистине наивный ребенок и Кейске клянётся себе — что тот получит по заслугам, сегодня же.