В подтверждение твоей любви

      — Бежим, прошу, давай сбежим сейчас, пока не поздно, — срываясь на крик, давится слезами и минорными нотами, разрывающими душу изнутри болезненными воспоминаниями, — кричит парень, чье заплаканное лицо искажено болью, той самой исходящей из глубин его души.       — Я не могу, Чиф. — Одна короткая фраза, брошенная перед уходом, без разъяснений причин, без оправданий.       — Я не могу? Ты всегда поступал так — это так не честно Бажди-Сан, сколько мне ещё придется смотреть в твою спину? Уходишь не предупредив, думаешь я поверю в твою заключительную сцену? Это ещё не конец! — Слова, которые так и не доходят до адресата.       Перед глазами все темнеет, а после резкой вспышкой озаряет свет.       Оглядывая помещение, Мацуно слабо осознает, что происходит. За спиной что-то теплое и обернувшись упирается прямо в чужую грудь, — а после медленно проводит взглядом вверх — встречаясь с теплым янтарным, который он видел несколько секунд назад, и не то, чтобы он был плаксой, но сейчас действительно хочется зарыдать.       Странные флешбеки, словно он уже переживал это все, или возможно предчувствие? В любом случае Чифую никогда не страдал особой верой в подобное, но почему тогда сердце до сих пор гложет от расставания? И сильнее прижавшись к Баджи — позволяет себе быть немного слабым, только сейчас.       — Все в порядке? — наблюдая такую странную реакцию волнуется Кейске, стараясь даже не думать о том — что тот мог расстроиться из-за него, иначе он сам уже готов был заплакать и пожалеть о том, что сделал. — Чифу? — в его голосе слышится забота и Мацуно спокоен, это просто сон и он никогда бы не поступил так, никогда ведь?       Странные мысли закрадываются в голову и хочется прогнать их, но они оседают на самое дно, и как бы Мацуно не хотел избавиться от отвратительного предчувствия — ему вряд-ли удастся сделать это сейчас.       Некоторые мысли порой остаются только при нас, и лучше не лезть нарочно в душу, — и если Чифую молчит, значит так надо. Возможно однажды они вернутся к этому разговору, но сейчас он просто хочет быть рядом и поддерживать, когда в этом нуждаются.       — Может хочешь чего-нибудь? — начинает разговор Кейске, поглаживая парня по светлым волосам.       — И как все дошло до такого? — задаёт неоднозначный вопрос блондин, — в жизни не обнимался ни с кем так долго. — Честно признается он.       — Я тоже. — Всего одна фраза, которая со скоростью летящей стрелы врезается сталью в самое сердце, и оно замирает на мгновение. Чифую действительно сражён наповал.       — Неожиданно.       — Неожиданно? — темная бровь изгибается незамысловатой галочкой и лицо парня замирает в ожидании услышать объяснения, но его не последует.       — Может ещё скажешь, что не делал такого раньше? — С еще большим скептицизмом задаёт личный вопрос.       — Нет. — Честное признание и очередная стрела пронзает грудь — бедный Чифую, словно попал под трибунал, — думал только ты можешь ходить в девственниках, Чифую?       — Так и быть, поверю. — Стараясь быть более серьезным, выдавливает из себя Мацуно, но смешок все же вырывается и брюнет кажется считает, что над ним посмеялись только что и это ему с рук не сойдёт - он тут же застаёт врасплох издевающегося Мацуно, и наваливаясь на него всем весом, как можно сильнее сжимает в объятьях.       Для Чифую это ощущение чужих рук и утренние объятья — самое теплое, что он когда-либо испытывал, ему слишком комфортно, и кроме этого ничего не имеет значения.       После всех нежностей, понемногу общение возвращается на круги своя и трогательные признания сменяются обоюдными подколами, и они уже не парочка влюбленных, но два лучших друга, которые «абсолютно» ничего не делали.       — Отвернись, — просит Мацуно в попытке достать свою футболку.       — Я вообще то все… — подушка попадает прямо в цель лишая возможности закончить фразу, — видел, — и одевшись, Кейске позволяет парню сделать то же самое в одиночестве, — хотя этот вариант ему нравился меньше, чем наблюдать за ним.       Как только он покидает комнату Чифую подрывается, быстро натягивая боксеры на худые бедра, а после смотрит на себя в зеркало. Светлая кожа на лице контрастирует с искусанными губами — слишком заметные припухлости делают его образ каким-то ванильным, но осознание того, что виной тому этот демон, отправившийся на кухню — обнадёживает.       Чему радуюсь? — задаёт он вопрос, смотря в зеркало на своё довольное лицо, и стараясь придать ему большей серьезности — поправляет волосы, а после заканчивает с одеждой и выходит в кухню.       Кейске порядком заскучал и поза его с раскинутыми по краям дивана руками и головой устремлённой вверх — говорит о том, что там, наверху, он рассмотрел уже все точки на идеально-белом потолке.       — Наконец-то, — со вздохом выдает Баджи и переводит взгляд на парня. — Иди ко мне. — Он пошире расставляет колени, приглашая сесть ему на руки, но Чифую, кажется не заинтересован предложением, и игнорируя и садится напротив.       — Чего ради? — осуждающим тоном интересуется парень, — может ты ко мне? — растягивая довольную улыбку он чуть прогинает спину — абсолютно точно копируя позу Баджи, и тот кажется раздражен.       — Кажется, ты обещал слушаться. — Вспоминает его же слова Кейске, заметив как нервно дёрнулись уголки губ Чифую. — Но так и быть, я могу. — Высокий парень, поднимаясь со своего места направляется прямо к Мацуно и уже настигнув, как-то неловко садится тому на колени лицом к лицу.              — Так? — Чифую теряет дар речи, когда губы касаются его щеки, я после сползают прямо к красивому колечку в ухе, едва цепляя зубами. — Ты сверху мне больше нравишься, — произносит практически шёпотом, заставляя лицо до безумия краснеть и уже из-за этого — он не по собственной воле, — падает на диван.

      Чифую слишком смущен.

      — Пойдем уже и так засиделись. — Слегка отряхивая колени, в попытке выровнять джинсовую ткань, светловолосый юноша предлагает прогуляться.       Проходя по таким знакомым местам, парни уверенно идут в сторону детской площадки и так как тут никого, можно ведь Чифую иногда побыть ребенком? Кейске послушно идёт следом, придерживая за руку.       Усаживаясь на одну из качелей, он устремляет свой лазурный взгляд в уже темнеющее небо, и друг его садится рядом.       — Почему ты со мной? — у блондина странная привычка задавать неожиданные вопросы ни с того ни с сего, и Баджи ещё не привык к этому, но ответ не заставляет себя ждать, ведь все очевидно.       — Потому что нравишься. — Он ни капли не сомневается в себе.       — А когда перестану? — Как-то неоднозначно спрашивает Мацуно.       — Исключено. — Строго отрезает Кейске.       — Но если ты уйдешь, что мне делать? — Вопрос выражающий всю боль, все неприятные воспоминания и все, о чем думать сейчас совсем не хотелось бы.       — Не понимаю с чего ты начал это, но, я не уйду. — Монотонно проговаривает Баджи, но жизнь слишком непредсказуема и он сам понимает это, но все равно даёт обещания, — Да и зачем мне это? — Он видит сомнения в глазах мальчишки, но не может заставить себя говорить убедительнее.       Чифую остаётся только думать, что это был просто кошмар, надеясь на искренность в его словах.       Напряжённую обстановку разрывает телефонный звонок, такой пищаще-дотошный, что Баджи сразу тянется к телефону, и краем глаза Чифую замечает имя на дисплее — Сано.       Брюнет вздыхает, словно он устал, но все же отвечает на звонок. — Да, Майки? — Глаза его сужаются, после нескольких фраз, а пальцы касаются переносицы, и Чифую уверен — ему явно не нравится то, что он услышал на той стороне провода. — Сейчас буду.       Нарастающая тишина начинает напрягать и не выдержав Мацуно спрашивает первым:       — Что-то случилось? — Он обеспокоен, по такому привычному лицу тенью проскальзывает ярость, его губы с оскалом растягиваются в тонкую линию, и та самая улыбка — дарящая ему любовь, — приобретает новые оттенки. И это не сентементы.       — Мне придется уйти сейчас. — Стараясь выглядеть спокойным, произносит Баджи, но интуиция никогда не подводила Чифую — что-то не так. — Я позвоню. — Обещает Баджи на прощание оставляя поцелуй на светлой макушке, уходит, оставляя парня позади.       

***

      — На удивление, быстро. — Замечает низкорослый блондин, спокойно сидящий перед телевизором и волосы его в домашней манере спадают на лицо, и сейчас он уже не тот строгий глава, а лучший друг Баджи.       — Ты сказал срочно, — замечает брюнет, усаживаясь рядом.       — Да, думаю ты должен знать это. — Майки делает многозначительную паузу, чтобы подобрать нужные слова. — Прошло уже два года с тех пор. — Проговаривает Сано, устремляя взгляд на семейное фото, ценным воспоминанием оставшееся от его брата. — Ханемия вышел на свободу. — Пустые глаза устремляются прямо на Кейске, и тот словно понимая всю серьезность ситуации напрягается, сильнее сжимая зубы и кулаки. — Я хочу убить его, Баджи. — Манджиро смотрит прямо в глаза своего оппонента, ища в них утешения.       — Майки… — События двухлетней давности встают перед глазами, и он вспоминает осуждающий взгляд Сано и слезы, как и тогда — подкатывают к глазам, и в горле горечью застрял ком. Он понимает, что переубедить его — невозможно.       — Поступай как знаешь. — Кейске разбит, он чувствует, что в случившемся его вина, если бы то только вовремя среагировал, то Шиничиро был бы… От этих мыслей настолько тошно, что становится больно дышать. — Я пойду. — Предпочитает больше не продолжать неприятный разговор Кейске.       — Я хотел бы попросить тебя об одолжении. — Доносится мягкая просьба ему вслед, и тот оборачивается, замечая всю боль в бездонных колодцах.       — Оставайся моим другом. — Эта фраза самое серьезное, что он когда-либо слышал от Сано. Он не улыбается, абсолютно. — И не старайся разобраться со всем самостоятельно, ведь если с тобой что то случится — я убью его. — В голосе абсолютная готовность нести ответственность за свои слова. —Продолжай говорить, что он не хотел этого и возможно я смогу его простить. Баджи? — он зовёт его, словно прося помощи, Манджиро сложно. — Да я понял.       Выйдя из семейного додзё, закрывая дверь за собой, воздуха кажется слишком мало и он расстёгивает куртку в попытке избежать удушения, но дело не в одежде и даже не в нехватке кислорода — он боится, что случится неотвратимое.       Он с детства знал Кадзутору, как и то, какая ситуация творилась в его не совсем нормальной семье. Ханемия был подавлен, до тех пор пока не встретил их, пока не стал частью команды — а после из-за одной ошибки его жизнь пошла под откос, он потерял последнее, что у него было. Жизнь Майки тоже дала трещину в тот самый августовский день две тысячи третьего.       Красная нить судьбы связывающая друзей, стала удавкой для каждого, эта связь была нерушимой отныне и навсегда, и до безумия невозможной. Кейске же был между двух огней.       Несмотря на то, что тогда он не смог помочь ему — сейчас есть шанс все изменить и больше никто не умрет, — так он решил.

***

      После этого разговора прошло больше недели и за все время так ничего и не случилось, Кейске больше не слышал имени их общего друга, а Майки вел себя ровно как и всегда.       Чифую понемногу привыкал к их новым отношениям, и уже смирился с поцелуями в общественном месте — хотя такое не приветствовал, но разве Баджи интересуется ненужной информацией?       В последний раз, когда он попытался его поцеловать — в присутствии членов Тосвы, Чифую так бодро отпрыгнул, что свалил его байк и навалился сверху при падении, утягивая за собой командира.       Последствия — покоцаные рукоятки, пиздец левому зеркалу, и чудом образовавшаяся трещина на крышке двигателя.

Кейске в восторге.

      Чифую злорадствует — его вечные приставания должны были иметь предел.       И да, он вовсе не виноват в этом.       Поэтому сейчас, передвигаясь исключительно общественным транспортом в другую часть города, на собрание Тосвы, — брюнет наслаждался своим положением. Доставать в таком месте столь неприступного Мацуно, то и дело направляя руку на его манящее колено, и иногда забираясь пальцем под потёртые местами джинсы — истинное удовольствие, колени Мацуно — как особый вид фетиша.       Естественно каждый раз его рука оказывалась вежливо отброшена, но спустя первые несколько десятков протестов — Чифую смирился, понимая, что его и так уже полностью облапали и скорее всего, — по-любому, — кто-то заметил. Ему просто хотелось скорее добраться до конечной.       Последний взгляд, пойманный от девушки, сидящей напротив — явное тому подтверждение, ее щеки, казалось бы, розовели, как цветущая сакура, и понимая, что она все видела — он смущен не меньше.       — Нравится? — Интересуется Кейске, все ещё выводя пальцем круги под тканью штанов. И взгляд его стал строже, словно за ним заснеженные горы в своих темных тонах. Чифую чувствует холод в голосе, но сейчас, кажется, — Баджи не так понял.       — Нет, — коротко бросает блондин. — Ты не думаешь, что кто-то смотрит? — он задаёт вопрос вполголоса, словно самому себе, потому что ответа так и не последует, а действия так и не прекратились.       Очередная остановка напротив университета и в — и без того полный автобус, заваливается шумная толпа студентов, люди стараются продвинуться и становится слишком душно в один момент.       Пожилая женщина стоит напротив, держась за поручни в одной руке, по всей видимости тяжёлая сумка с бумагой, и по внешнему виду не сложно определить, что она, скорее всего преподаватель.       Кейске хоть и не самый порядочный парень на свете, но все же в такие моменты — готов уступить, и взяв за руку Чифую, поднимается чтобы освободить ей место, и мило улыбнувшись пожилая леди кивает им, благодаря за такой уважительный жест.       Брюнет уверенно пробирается сквозь толпу, чтобы добраться до самого угла автобуса и встать более удобно. Оказавшись в нужном месте, он подвигает Чифую, чтобы тот мог насладиться прекрасным видом из бокового окна, и незаметно обнимает его со спины одной рукой придерживаясь за поручень, а той, что скрыта от глаз посторонних — забирается под светлую футболку и ведёт вверх, скользя по коже, одновременно улавливая убийственный взгляд, и едва касаясь мочки уха произносит так, чтобы услышал только он.       — Будешь шуметь — привлечешь больше внимания. — Железный аргумент, и Чифую чертовски зол, потому что Кейске прав.       Полная победа Баджи и он, укладывая свой подбородок на чужое плечо продолжает оглаживать напрягающийся пресс Чифую, и тот просто терпит, стараясь не закатить глаза от снедающего чувства. Движения настолько невесомые — обжигающие теплотой чужих пальцев и такие трепетные.       — Щек-кот-но, — сдавленно произносит Чифую, поворачиваясь к своему другу и чувствует лёгкое касание на уголке своих губ, — резко отворачивается — это парень сущий дьявол, инкуб.       К счастью спустя пару минут уже их остановка, и он срываясь вылетает из такого душного автобуса, оставляя брюнета позади.       — Что все черт возьми это значило? — пытается возмутиться Чифую, как тут же тяжёлая рука ложится на плечо и кончики темных волос касаются его виска.       — Наказание. — Безразлично проговаривает парень. — Чтобы меньше стрелял глазками по сторонам. — Замечает он, переводя взгляд на Чифую и тот снова краснеет.       — Вот же придурок. Она видела все твои левые движения, я чуть со стыда не умер, — тараторит Мацуно, многозначительно прикладывая руку ко лбу.       — Да без разницы, — понимая, что вышла неувязочка — подытожил Кейске.