В подтверждение твоей любви

      Утро выходного дня было по истине замечательным, — идти никуда не нужно и можно подольше поваляться в кровати. Хоть просыпаются они не вместе — первым делом Чифую спешит пожелать Кейске — хорошего дня, и получает порцию милостей в ответ.

И конечно он тоже уже соскучился.

      Мама уходит по делам и вернётся только после обеда, поэтому парень может остаться в одиночестве, наслаждаясь тишиной и такой мягкой и теплой кроватью, из которой так не хочется выбираться. Сходив в туалет, Чифую прихватил с собой кружечку чая и направлялся в свое уютное согретое гнёздышко.       Но в такие моменты — всегда есть тот, кто должен прийти и нарушить всю идиллию, и после сообщения в мессенджер — открывай, — Мацуно услышал противно разрывающийся дверной звонок, и недовольно сползая с кровати — он идёт ее открывать.       Баджи стоит на входе воодушевленный и, казалось бы, — радостный? И почему именно сегодня ему не спится нормально?       — Семь утра. Ты ещё раньше не мог прийти? — ворчит Мацуно.       Баджи хмурится, такой ответ его не очень устраивает.       Такой послушный Пик-Джей уже вышел на встречу гостю и ластился к его ногам. Почему-то животные любили Кейске, как и он сам их, и считал это своей особой способностью — покорять сердца даже пушистых зверей, чем не раз дразнил Чифую. Все же его Пик Джей не был тихим и послушным котиком, но каждый раз так удобно устраивался на коленях Баджи, когда тот приходил в гости.       — Хотя бы ты мне рад. — Наклоняясь заговорил Кейске и погладил милое животное, услышав его довольное мурчание в ответ.       Чифую, пожалуй, в такие моменты — чувствовал себя третьим лишним.       — Как ты это делаешь? — недоумевая поинтересовался блондин. — Конечно Пик Джей лапочка, но никогда так не ведёт себя.       — Просто ты чёрствый, Чифую. — Как-то обиженно заговорил брюнет, — я пришел, чтобы подольше побыть с тобой, а ты с ходу, мягко говоря спросил — зачем припёрся?       — Я не всерьез, — потирая затылок пытался пояснить юноша, хотя все же ему чертовски хотелось спать. — Но ты, конечно, можешь так и сидеть у входа если хочешь, — удаляясь добавил Чифую, помахав ему в знак того, что ушел, а после добавил:       — Конечно, если не хочешь немного поспать со мной.       Взгляд Кейске поймал фокусировку где-то на затылке кота. Он взвесил все за и бросая пушистому созданию взгляд полный сожаления, словно он выбрал сейчас не его — направился к Чифую.       — Однажды он выскочил в окно, и мне пришлось бегать за ним по всему жилому комплексу. — Чифую начал рассказывать какую-то странную историю из своей жизни — А потом из окна свалился я. — Баджи в момент потерял смысл всех его слов.       — Как, стесняюсь спросить? — Он действительно даже представить себе не мог.       — Пик Джей снова направился к открытому окну и я хотел поймать его до того, как он выпрыгнет, и свалился. — Мацуно говорил об этом настолько не серьезно, словно споткнулся и просто упал на пол.       — Сильно пострадал? — Баджи действительно волнуется.       — А? — до Чифую доходит, что тот мог не правильно понять, — упал со второго этажа, так что все обошлось, — спокойно заверил юноша. — Но этот комок шерсти мне так и не дался, пришлось ждать пока сам захочет вернуться домой. — Чифую был сердит на поведение своего питомца.       — С характером, кого-то он мне напоминает. — Кейске садится на край кровати, а после удобнее укладывается прямо напротив Чифую.       — Я слишком послушный по сравнению с ним, Баджи-сан. — Блондин говорит это так покорно, будто действительно согласен со своим положением, — и отчасти да, он согласен.       — Тогда может тоже на коленках у меня посидишь? — Баджи явно издевается и его добрая улыбка озаряет красивое лицо.       — Боюсь не поместиться, — Мацуно на самом деле задумался об этом, но ему тоже очень комфортно просто представлять такое.       — Тогда может что-нибудь другое? — Кейске как-то неуверенно замялся.       — Что-нибудь? — Чифую приподнимает бровь и не всегда может уловить намека, вернее намёк понятен, но на что именно?       — Ну, типа. Поцелуй? — смущённо предлагает Кейске и блондин начинает так искренне смеяться, перед ним действительно тот самый командир первого отряда? — Навряд ли. — больше похоже на парня, с которым он познакомился с самого начала.       — Баджи-сан, тебе сейчас только очков не хватает. — Успокаиваясь, заговаривает Мацуно. Его руки удобно лежат на чужой груди, и он не замечает как его притягивают ближе — чувствует лишь как собственное колено ложится поверх чужих бедер, и в него явно упираются так тесно, что все шутливое настроение сменяется смущённой серьезностью.       — Если хочешь, могу купить новые для таких случаев? — Баджи слишком близко.       — Не стоит, у меня нет каких-то пристрастий к очкам. — Мямлит Мацуно.       — Может все же есть предпочтения? Вдруг ты мечтаешь увидеть меня в спортивной форме или вроде того? — Баджи кажется пошутил, но Чифую теряется, вспоминая, что этого и хотел, но как признаться? Теперь это будет звучать как-то извращённо.       — Хватит выдумывать. — Чифую плавно съезжает с темы, потому что обсуждать такое явно не хочется.       — Тогда может поговорим о моих предпочтениях? — Опасная провокация со стороны брюнета.       Чифую краснеет ещё сильнее и прячет лицо в подушку, это была последняя капля, и как бы для них говорить о таком должно быть нормальным, но как такое терпеть — когда он так близко. Когда его тело так идеально сочетается с его собственными, и даже закинутая нога лежит так, как будто ей там и место.       Но вслед таким откровенным предложениям, поступает ещё более откровенное действие, и чужая рука свободно ложится на его задницу, медленно проводя по ней тонкими пальцами, и ему до безумия хочется полностью спрятаться под одеяло лишь бы не выдавать то, что ему это нравится.       Но контролировать свое безумное сердце — он не в силах.       И Баджи замечает все, ему самому вся эта ситуация кажется слишком волнующей. Но это ведь нормально? И исходя из этого он может позволить себе такое?       Если Чифую не против, то все нормально, и видимо — он не против.       Теплые губы касаются светлой кожи, заставляя блондина вздрогнуть и поднять взгляд растерянных глаз, видя перед собой самое бездонное море, и он готов упасть в него и остаться там навечно, лишь бы ничего не портило момента их близости.       Осторожные пальцы касаются скул, и Чифую понимает, что делать — он податливо поворачивается навстречу, получая короткий поцелуй, а после ещё один.       Баджи не требователен, ему нравится этот момент искренности, и пусть он не часто говорит о своих чувствах, но в такие моменты они — они просто зашкаливают, настолько трепетно, что становится сложно дышать.       Прикрытые глаза Мацуно — особое искусство, он выглядит таким невинным, что хочется обнять его и остаться тут навечно.       — Думаю, достаточно. — Стараясь успокоиться начинает Кейске, прикрывая рукой лицо, чтобы не видеть Чифую, иначе он уже не остановится.       — Мама будет только после обеда. — Всего одна фраза, но сказанная именно с той самой целью, и Баджи удивлённо смотрит на него:       — То есть? — мозг отказывается принимать действительность.       — У нас есть достаточно времени.       В воцарившейся тишине слышны даже звуки стрелки часов и тихая мягкая поступь Пик-Джея, который видимо по каким-то своим кошачьим делам направился на кухню.       Баджи старается понять, что имел ввиду Чифую и имел ли? Или возможно Кейске сам хотел так понять. — Обычно такой проницательный парень, начинал сомневаться в своих выводах.       — Ты все ещё хочешь спать? — Баджи уточняет на всякий случай.       — Не особо, — взгляд Чифую действительно изменился.       — Если ты против, просто скажи, — и после этих слов он невесомо касается его губ, не торопливо сминая их в очередном медленном поцелуе, и руки его более уверенно сжимают такого любимого парня, оглаживая каждый сантиметр, поднимаясь выше по спине и забираясь под футболку.       — Я не могу быть против, — фраза, которую говорить опасно, учитывая как долго они не ... И Баджи сильнее прижимается всем телом, когда руки покорного Чифу уже расстегивают его брюки, и командиру это до безумия нравится.       Пальцы светловолосого парня случайно задевают его чрезмерное возбуждение сквозь одежду и Баджи растворяется в этом моменте, и в его небесных глазах, которые так внимательно смотрят, словно впервые и ему нравится. Старший слегка двигает бедрами навстречу уже ускользающей руки и Чифую улавливает этот момент.

Словно его только что попросили остаться.

      Мацуно запускает ее обратно, касаясь его тыльной стороной руки, но тем не менее Баджи, кажется, сейчас испытал невероятное удовольствие, так как голова его в плавном жесте была закинута назад, и он так томно вздохнул.       Он увереннее сжимает рукой чужой член и вспоминает достаточно странные вещи.       В прошлый раз, в подсобке, когда ему было не по себе, после выпитого — Баджи помог ему, — зачем? Ведь по сути они не были слишком близки, и тогда же он сказал что-то о любви, — так нелепо. Говорить такое и делать то, что он делал, — не совсем уместно.       Но только что, Чифую лично осознал, что возможно это и было его проявлением чувств, ведь такое — по сути не приятное занятие не сделаешь просто так.

И ему чертовски любопытно.

И конечно он не собирается ему сосать.

Разве что только попробует?

      Это ведь не запрещено, и если Кейске так идеально выгибается от его рук, что же будет с ним, если приложить немного больше стараний? И Чифую плавно стекает по кровати, теряясь где-то под одеялом и осторожно совершая свое небольшое преступление. Кейске ведь не подозревает? — Ему похоже не до этого, он в нирване от одной лишь руки. И спуская штаны с бельем — Чифую видит перед собой странную картину.       Конечно, ничего нового, — у него самого такое же было всегда, но — настолько близко.       Блондин старается не привлекать внимания, осторожно оглаживая его рукой, подбирая нужный момент. Стоило сначала получше посмотреть как правильно это делать — терзает себя мыслями Чифую, — но чисто исходя из логики, понимает, что особых навыков наверное не нужно, и аккуратно проводит языком по всей длине, словно решив попробовать.       Тело Кейске натягивается, словно струна и рука его сразу откидывает одеяло.       Чифую выглядит как нашкодивший Пик Джей — такие же огромные испуганные или скорее растерянные глаза, а светлые волосы слегка разбросаны из-за того, что он возился под одеялом и помял их.       — Что ты?.. — Баджи растерянно смотрит на руку Мацуно, которая сжимает его внизу и на то, как близко его лицо, и теряет всякую возможность сказать что-либо

И Мацуно снова лижет.

И это дико странно.

      Он мог бы рассказать ему о том, что нужно делать, но сейчас в его голове такая пустота, и в момент соприкосновения чужих губ с собственной головкой он испытывает боль, словно у него только что случился сердечный приступ — и конечно все это образно, ему безумно приятно, но сердечко действительно пропустило удар.       Он не то, чтобы говорить — не может просто заставить себя отвернуться, и Чифую смущён, его глаза старательно спрятаны под челку, в то время как язык выводил приятные движения, осторожно едва погружая в рот, это.       Баджи несомненно хотел бы чувствовать его касания вечность, но как только Чифую попытался взять немного глубже, Кейске накрыла новая волна странного удовольствия и он невольно толкнулся навстречу, упираясь где-то глубоко внутри, и губы такого милого Мацуно — превосходно смотрятся там, оставляя после себя мокрый, прозрачный след.       Но, Баджи уверен — если сейчас же не прекратить , он закончит не начав, а это совсем не то, чего ему хотелось.       Слегка привставая на локтях — он приподнял Чифую, отстраняя того от его увлекательного занятия, но глаза блондина все ещё полны желания. Это тот самый взгляд, о котором Баджи мечтал, — тот, который он представлял каждый раз в душе, когда терпеть не оставалось сил, — и сейчас все это прямо перед ним и он не раздумывая коснулся все ещё влажных губ, проводя языком сквозь и проникая глубже.       И хорошо, что Пик Джей решил уйти сам, иначе было бы неловко — думает про себя Кейске, когда стягивает с Чифую штаны, а после падает спиной на кровать, утягивая парня за собой.       — Может помнишь, о чем я просил тебя, Чифую? — его голос севший и такой приятный, что Мацуно не слышит вопроса и просто смотрит на его губы, — Сверху, — единственное слово которое доходит до его сознания.       — Что? — Мацуно не совсем понимает, и Баджи старается более ясно ему объяснить, так вальяжно смачивая свои пальцы языком, и снова повторяет:       — Я хочу, чтобы ты был сверху, — и после он осторожно касается его именно там, проскальзывая глубже, и Мацуно изнывает от странного давящего удовольствия внутри.       Его пальцы слишком там, где надо, и это чертовски бесит, потому что ему мало.       — Хватит. — Чифую просит, будто терпеть больше нет сил, и командир тоже не слишком собирался затягивать этот момент, и лишая последней детали одежды разделяющей их, он опускает руку вниз, чтобы помочь с проникновением, и направляя куда нужно, он осторожно проникает внутрь.       Чифую резко бросает в жар, потому что чувство это схожее с болью, но он как никто другой знает, что это пройдет, и сам старается опуститься, медленно, но останавливается, когда тот практически полностью в нем.       Руки блондина упираются в крепкую грудь и он старается прийти в себя и привыкнуть, но от одного вида Кейске внутри — душа предательски покидает тело. И возвышается над ними, словно наблюдая, как это все выглядит со стороны, и представляя это — ему чертовски нравится.       Сильные руки охватывают мальчишеские бедра и приподнимая свои — Баджи доводит тела до абсолютного единения.       И ему действительно плевать, что сейчас ещё утро, как и самому Мацуно. Все это их вполне устраивает, и пока блондин привыкает Кейске начинает двигаться, плавно, чтобы не доставлять особого дискомфорта.       Чифую не выдерживает, ему действительно хочется большего, он послушно упирается в его грудь и начинает двигаться, и сейчас у Баджи кажется кровь из носа — от такого зрелища.       Этот парень слишком привлекательный для него, он настолько идеально выглядит, что хочется послать все к черту и грубо отыметь его, вжимая грудью в кровать, — но он сотый раз повторяет себе, что он хороший парень. И терпит все это тантрическое единение, — все же он слишком долго ждал, поэтому вся его сущность просит большего.       Чифую теряется и движение их становятся разрозненными, и скорее всего он немного устал, поэтому Кейске не теряет своего момента и отправляет блондина туда, где ему место, сразу широко расставляя ноги и приподнимая за бедра. И ему не нужно разрешение — ведь все это давно принадлежит ему, и он входит резко и глубоко, но так идеально принимать — искусство.              Чифую стонет от чувства заполняющего изнутри, но чужие руки продолжают гладить его спину и живот, в то время как внутри словно чертов четырёхтактный двигатель, и почему он сейчас думает об этом? — Возможно из-за этих тестных возвратно-поступательных движений. И Кто бы мог подумать, что физика может казаться такой пошлой?       Движения становятся лишь сильнее, и его самого охватывает дрожь, чужая рука сжимает его орган и действует абсолютно хаотично, но до идеальности приятно, и он готов закончить прямо сейчас.       Спустя пару мгновений Чифую чувствует странное тепло, растекающееся внутри, перед глазами словно взрываются фейерверки и он заканчивает так эффектно, идеально по-кошачьи прогиная спину и издав самый приятный стон, и после стекая на кровать он не мог понять почему Баджи никак не отодвинется.       — Я тут кажется, натворил кое-что. — Как-то виновато начинает Баджи. — Боюсь, нужно будет идти в душ, причем максимально осторожно. — Он выходит из Чифую, проводя пальцем по скользкой жидкости на его промежности.       — Теперь стоит взять ответственность, Баджи-сан. — Как-то печально произнес Чифую, — мне ведь даже семнадцати нет. — И хоть говорит он это в шутку, до Баджи доходит вся серьезность ситуации, ему ведь действительно даже не семнадцать, как Кейске.       — Я готов, — Баджи абсолютно серьезен.       — Если что-нибудь испачкаешь — стирать будешь сам. — Резко меняет разговор Чифую, намекая на ладонь Баджи, в которой некоторый липкий секретик до сих пор.       И еле как натягивая одной рукой трусы, тот идёт в ванную, чтобы помыть руки и когда выходит видит Чифую, который очень скованно направляется в эту же комнату, словно боясь сделать лишний шаг.       И Баджи смешно, потому что Чифую сейчас так старается донести все до душа не испачкав пол.

***

      — Я всегда считал гопников отбросами, пользующимися своим положением, чтобы угнетать других. — Честно признается Чифую, расположившись на широкой груди брюнета. — Но почему ты в банде, Баджи? — Блондину действительно интересно с каких пор это началось, и почему все так.       — Мы были простыми детьми, и Майки предложил создать свою банду. Мы решили последовать за ним и создать целое поколение, мы были настоящими друзьями, как и сейчас, и мы вшестером образовали Тосву: Майки, Дракен, Пачин, Мицуя, Кадзутора — они все очень дороги мне, но сейчас не лучшие времена, как ты сам мог заметить.       — Понимаю, — Чифую действительно разделяет его чувства привязанности, потому что он и сам слишком привязался, — стал зависимым.       — И все же, есть ещё что-то, что мне стоило бы знать?       — Кадзутора собирается убить Майки. — Баджи говорит это слишком серьезно.       — Но, почему?       — Однажды к дню рождения Майки, он хотел порадовать его. Мы решили стащить байк, и когда взломали магазин — оказалось, что он принадлежал брату Манджиро. — После этих слов Чифую ощутил как холод пробежал по коже, он уже предвкушал неладное. — Кадзутора убил его. — Самые отчаянные слова, которые он когда-либо слышал, и понимание понемногу начало приходить в резко охладившуюся голову.       Чифую жалеет, что спросил это именно сейчас, ведь от прежнего чувства комфорта и спокойствия — не осталось и следа, скорее горечь на языке, словно его начинает тошнить от всей этой истории, от того как крепко судьба связала этих троих, и Кейске между ними как между двух огней — они оба его друзья.       — Я бы сделал всё, чтобы они остались живы, я хочу, чтобы Майки простил Кадзутору. — Его глаза печальнее обычного, и сейчас он сказал именно то, что хранил за душой все время.       — Я готов отдать жизнь за каждого из них. — Он абсолютно серьезен, Кейске тонет в самобичевании, и его чувство вины граничит с безрассудством.       — Не говори такого, — светлые глаза смотрят с надеждой, ведь для Чифую — в этом парне вся его душа, он отдал ему все, что у него было, свои чувства, тело, преданность — всё, беспрекословно. И для него потерять Кейске — самый страшный кошмар...       И говоря о кошмарах, Чифую снова вспоминает тот сон — бледные губы и прощание, свастоновская форма, пропитанная кровью и он находит в этом что-то судьбоносного, и проводит параллели со словами Баджи.

Чифую боится предсказаний.

И Кадзуторы тоже.

      И навряд ли сегодня он уснет, потому что уже завтра тот самый день, обстановка накаляется и напряжение его — прямопорционально росту в экспоненте.

***

      Автосвалка на окраине города — лучшее место для того чтобы избежать лишних глаз, полиция так же не часто патрулировала такие места.       Обе банды собраны в полном составе, Безголовых ведёт Кадзутора, напротив — Майки, лидер Тосвы, и пусть перевес на стороне Вальхаллы — победу им просто так никто не отдаст.       Баджи выходит вперёд и он представитель свастонов, Кадзутора пожимает ему руку, а после начинается настоящая война.       Толпа на толпу — именно этой фразой можно описать всё безумное месиво, и среди опытных бойцов затерялся хрупкий парень, который в жизни серьезно не дрался, он так же несётся навстречу врагам и только одна мысль в голове? — Как меня сюда занесло?       Такемичи действительно не был бойцом, его дух — сильнее чем у многих, но на войне, как известно — выживают сильные и трусы, но ни к одним ни к другим, отнести себя он не мог, он скорее был храбрецом — а значит участь его одна — погибнуть, и конечно парень искреннее надеялся, что это — лишь образно.       Все его попытки каждый раз заканчивалось одинаково. Он знал кто должен умереть сегодня, и его целью было — уберечь Баджи, но как найти его в этой неразберихе? Где не важно кто свой — кто чужой, удар может прилететь неожиданно от кого угодно, поэтому он старался передвигаться как можно быстрее, маневрируя и выискивая нужную ему фигуру, но никак не мог найти, а время шло и он уже готов был отчаяться — и хоть Баджи не ушел из Тосвы, опасность все ещё грозила ему. — Так он считал.       Отряд Кисаки не плохо оборонялся, но никто из бывших мёбиусов не торопился помогать свастонам, словно у них в этих разборках своя цель — и это никак не сплочённая работа и защита товарищей, — ведь они с Тосвой и не товарищи вовсе. Они следуют только за Кисаки, а его намерения весьма смутны, для всех — кроме Такемичи.       Майки очень силен, но все же — его достаточно утомили эти постоянные атаки. Словно большинство из ангелов целило — именно в него. Он знал это, ведь Кадзутора открыто сказал ему о своем желании убить — ещё тогда, два года назад.       Ханемия жил с этим желанием, с единственным верным, как ему казалось — решением, считая Сано своим врагом, а убив врага, намеревался стать героем — странные выводы — плоды его больного сознания. Но именно это не давало ему покончить с собой, все это время у него была цель, хоть и настолько абсурдная.       Дракен с трудом справлялся, большая часть солдат Тосвы — была повержена и он как второй после Майки, нёс ответственность за этих ребят, он выбивался из сил, чтобы защитить каждого, и это ограничивало его, — он не мог драться в полную силу, постоянно оглядываясь назад и видя столь плачевное состояние — ситуация не радовала.       Баджи очередной раз сошёлся с Ханмой, но на этот раз он не собирался дать ему задержать себя, Кейске серьезен, его волосы плотным хвостом собраны на макушке, а глаза абсолютно спокойны, если нужно он сломает ему руки, ноги, и все остальное — чтобы тот не стоял на пути.       Кадзутора возвышался над всем этим хаосом, он смотрел на них оценивающе — все эти разборки были не для него, всё, чего хотел Ханемия — убить Майки, и он просто ждал, пока тот придет за ним, выбрав идеальное место для боя, где Манджиро не сможет на полную использовать свою силу       Майки пылал черным пламенем, его ярость чувствовалась на расстоянии, ведь для него этот цирк — трата времени и бессмысленное избиение. Его банда проигрывала и он не мог простить тех, кто так отчаянно пытался их выебать.       Его целью был Кадзутора, и он сам пошел в ловушку, которую заранее приготовил для него Ханемия, и хоть Майки был сильнейшим — металлическая труба оказалась крепче его головы.       Сторонники Вальхаллы держали его по обе стороны, а Кадзутора нанес последний удар, разрушительный, тот, что мог бы с лёгкостью разбить его голову, и божественный Майки впервые потерпел крах. Все наблюдавшие застыли в ожидании, Дракен бросился на помощь, но его останавливали.       Майки — его сердце, именно тот, ради кого он так старался всё время — для него он как семья, и сейчас все это рушилось перед глазами, Баджи, срывая голос воззвал к Кадзуторе, который сейчас падал в бездну своего безумия.       Среди всего хаоса воцарившегося вокруг, Чифую мог разглядеть осунувшееся тело главы - голова его была в крови, а перед ним тот самый пугающий парень — а после лицо Баджи, которое выражало всю боль. Дракен уже пробирался к Манджиро, но он явно не успел бы, и Мацуно видел как большинство бросились к Рюгуджи, и воспользовавшись моментом — парень рванул в сторону Ханемии.       Это было слишком отчаянно, но выбора не было, ведь Майки — мог погибнуть, а Чифую так не хотел, чтобы Баджи-сан расстраивался, поэтому он поступил именно так.

Глупо.

      И он осознал это, когда сильная рука ухватила его с разворота, а после темноволосый парень, притягивая к себе, причинил резкую боль, которая холодным ужасом пробежалась по коже, и опуская взгляд на место ранения — он видел чужую руку и блеск стали, и до безумия пустые янтарные глаза напротив.       Сано, едва мог поднять голову, но сквозь мутный туман и боль в затылке, он почувствовал до отвращения знакомый запах, — тот самый, что и в тот день, когда погиб Шиничиро, и этот привкус железом оседал на языке, заставляя пересилить себя.       Он не понимал, что происходит, но явно видел свастоновскую форму и несколько капель грязной темно-бардовой жидкости… Он очнулся, несмотря на всё свое состояние, и мог увидеть только тело, отлетающие после удара ногой, светлые волосы, которые едва мелькнули, а после несколько глухих ударов о ржавые крыши автомобилей и падение тела на пыльную дорогу.       Майки замер, заостряя взгляд на острие ножа и руку испачканную кровью, и эта кровь была его товарища, Кадзутора снова сделал это.       Баджи показалось, что за секунду вся жизнь пролетела перед глазами, воспоминания недавнего счастливого утра были слишком далеко, как и все проведенные вместе дни.       Он снова не смог никого спасти, и возможно, Кейске ещё раньше понимал, что не стоило втягивать Чифую, но тот сам хотел такой жизни — но хотел ее только чтобы они были ближе и какой ценой? Кейске сожалеет, что все вышло именно так.       Такемичи осознает, что все же изменил будущее, но каковы будут последствия?