Глава 5: Робин
[радио включается]
Робин спит на пассажирском сиденье. Часть меня хочет, чтобы я тоже заснул, но теперь у нас есть пункт назначения. Где-то надо быть. Я не знаю, что будет там, когда мы приедем, но это, по крайней мере, шаг. Это направление, даже если я не знаю, куда оно меня приведет.
И благодаря Робин у меня это есть.
[радио выключено]
Абрам не умер.
Часть I.
Глава V: Робин.
Если быть честным с самим собой, Эндрю, вероятно, следовало оставить девочку на обочине дороги. Но, как бы там ни было, его лучшая натура взяла верх, и он позволил ей сесть в свой грузовик. — Что ты знаешь? — спросила она. Этот вопрос вырвался из ее уст еще до того, как задница коснулась пассажирского сиденья. Она опрокинула стопку книг, чтобы освободить место для своих ног. — Много чего, — сказал Эндрю, и девушка насмешливо хмыкнула. — Я знаю, что ты, прежде всего, ребенок, который не должен в одиночку валяться под рекламными щитами на обочине гребаной дороги. Так что, думаю, если мы составляем список, нам стоит начать с этого. — Ты остановился, чтобы посмотреть на рекламные щиты, — сказала она. — Ты просто сидел там, уставившись на один из них в частности. Как будто ты был готов въехать прямо в столб, который его держит. Поэтому я знаю, что ты что-то знаешь. Что-то о том, кто установил эти знаки на дороге. Эндрю ничего не сказал. Он завел грузовик и выехал на шоссе. От нее очень сильно пахло чем-то, что Эндрю не мог определить. Это не был плохой запах, точно. Просто… странный. Земляной. Другой. Как будто прогулка в парке превратилась в нечто, что она вылила на свое тело. Не цветочный парфюм. Что-то более естественное. — Хорошо, — сказала девочка после минутного молчания. — Может быть, ты ничего не знаешь. Она пожала плечами, поудобнее устраиваясь на сиденье и поставила одну ногу на приборную панель. Ее кроссовки были грязными, и Эндрю захотелось протянуть руку и стряхнуть ее. Но он этого не сделал. Она бросила на него взгляд, как будто точно знала, о чем он думает. А потом пожала плечами. — Может быть, я тоже ничего не знаю. У Эндрю был целый список вопросов, которые он хотел задать ей, но начал с самого очевидного. — Как тебя зовут? Наступила пауза, прежде чем девочка ответила. — Робин, — сказала она. — Робин Кросс. — Я уже слышал это имя раньше, — сказал Эндрю. Но он не мог определить, где именно. — Распространённое имя, наверное, — сказала она и посмотрела в окно. Они ехали в тишине, казалось, несколько часов, пока не добрались до места назначения следующей поставки Эндрю. Это было недалеко от Атланты. — Без обид, — неожиданно сказала Робин, и Эндрю бросил на нее косой взгляд. — Я просто не знаю, могу ли я тебе доверять. — И я тоже не знаю, можешь ли ты, — сказал Эндрю. — Учитывая, что я понятия не имею, можно ли мне доверить. Робин хмыкнула. — Ты тоже все это видел, — сказала она. — Видения на шоссе. Дорога делает странные повороты для тебя, как и для меня. Не так ли? — Что ты видела? — спросил Эндрю. — Что ты видел? — возразила Робин. — Я расскажу, если ты расскажешь. — Откуда мне знать, что ты расскажешь? — Думаю, тебе просто придется довериться мне. Робин на мгновение замолчала, а потом вздохнула. — Мы с мамой часто путешествовали, — сказала она. — У нее была работа, которая заставляла ее переезжать с места на место. И я, конечно, ездила вместе с ней. Но со временем мы начали замечать вещи. Вещи, которые не совсем… нормальные. Вещи, которые затерялись в тайных пространствах мира, таких как туалеты на остановках или переулки за Dunkin' Donuts. То, что упускали другие люди. Там есть что-то опасное. Где-то во вселенной есть трещина, и через нее просачивается что-то ужасное. — Ты знаешь, что это такое? — спросил Эндрю. — Твоя очередь, — сказала вместо этого Робин. И Эндрю рассказал ей. Когда он закончил, Робин снова замолчала. Несколько минут она смотрела в окно, а когда заговорила, то обратилась к проплывающему мимо пейзажу, размытому цвету и движению, которые невозможно было точно определить. — Разве тебе не хочется иногда забыть? — спросила она. — Чтобы тебе просто стерли память, и тогда ты был бы не блуждающим человеком, а человеком, который уже почти… где-то? Человеком, который вот-вот прибудет? И когда ты прибудешь, ты сможешь просто остаться? Наступила пауза, а затем она повернулась, чтобы посмотреть на Эндрю. — Ты мог бы просто остаться. Эндрю кивнул, один раз, и Робин вздохнула и опустилась обратно на сиденье. — Да. Боже, да, я тоже, — сказала она. И на этом все закончилось.[включается радио]
Ты помнишь дом в Колумбии?
Тот, в котором я жил, когда мы впервые встретились в средней школе. Тот, в котором я вырос с Аароном и Би, тот, в котором Ники переехал к нам, когда родители выгнали его из дома. В нем мы впервые поцеловались. Тот, куда ты приходил по выходным, когда твой дядя Стюарт доводил тебя до белого каления своими придирками. Тот, куда ты вернулся после того, как твоя мать забрала, а отец нашел тебя, и полиция спасла тебя.
Ты помнишь?
Ты все равно вернулся.
[радио выключается]
Когда Эндрю подвез свой груз, Робин спряталась. Он не просил ее об этом, но она все равно спряталась, примостившись на полу кабины, пока листала его коллекцию книг. Когда доставка была закончена, и он забрался в кабину, Робин снова села на пассажирское сиденье. Приподняв бровь, она протянула ему экземпляр «Тени Эндера». — Это что-нибудь хорошее? — спросила она. — Да, — ответил Эндрю. — Но сначала ты должна прочитать «Игру Эндера». — Хорошо, — сказала она, подумала минуту, прежде чем бросить книгу на заднее сиденье. Она подтянула колени к груди. — Эй, мне нужно спросить тебя кое о чем. Или… мне нужно попросить тебя сделать кое-что, но я не могу сказать почему. Ты бы сделал это? Эндрю пожал плечами. — Возможно, — сказал он. Робин кивнула. — Хорошо, — сказала она. — Мне нужно поехать в Суонси, Южная Каролина. Ты сможешь меня отвезти? Эндрю долго молчал. — Южная Каролина находится в противоположном направлении от того, куда я еду, — сказал он. Увиливая. Избегая. Отказываясь признать факт, который стоял перед ним. — Мне нужно ехать в… — Я знаю. — Она прервала его. — Я знаю. И мне жаль. Мне бы очень хотелось рассказать тебе все, но я не могу. Я действительно не могу. Но… Я прошу тебя. И ты первый человек, с которым я действительно разговариваю за… Боже. За несколько недель, по крайней мере. Я просто… Мне нужно поехать в Суонси. Это связано с, ну, знаешь… Она махнула рукой в неопределенном жесте, который, по мнению Эндрю, означал «все». Эндрю постучал пальцем по рулю. Он думал. Взвешивал. И решил. — Хорошо, — сказал он. — Но сначала мы сделаем остановку.[включается радио]
Колумбия совсем не изменилась.
Улица, на которой стоит дом, почти точно такая же. Думаю, Питерсоны покрасили свой гараж в бежевый цвет вместо серого, но в остальном ничего не изменилось.
Дом тоже точно такой же.
Би нет дома. По крайней мере, я надеюсь, что ее нет. А если и есть, то она не понимает, что я сижу у входа в арендованной машине, как какой-то преследователь, потому что массивный восемнадцатиколесный автомобиль был бы вопиюще очевиден на маленькой пригородной улице. Я оставил Робин с грузовиком на остановке в нескольких милях отсюда. Я вернусь через некоторое время.
[пауза]
Я не разговаривал с Би с тех пор, как уехал. Она была очень против моего отъезда, как ты, наверное, можешь себе представить. Как и Аарон. И Ники. И Рене. Но я не мог вечно сидеть без дела, Абрам. Я должен был найти тебя.
Би была слишком хороша для меня. Слишком хороша для меня и Аарона. Она всегда была рядом, понимаешь? Всегда такая, блядь, понимающая. Я ненавидел это, когда был моложе. Ненавидел тот факт, что она всегда знала, что мне нужно, всегда знала, когда облегчить или когда надавить сильнее, чтобы заставить меня что-то сделать.
А потом ты уехал, и она взялась за меня как пациента. Я так и слышу, как ты говоришь, что это конфликт интересов. Что я не могу быть ее пациентом, потому что она, по сути, моя мать. Зачем мне ехать в ее офис в Колумбии, чтобы поговорить с ней так же, как и по телефону?
Я думаю, что это было как-то связано с несоответствием. Дело в том, что она была единственным человеком, которого я знал достаточно хорошо, чтобы доверять, но единственным человеком, от которого я не смог бы вынести жалости. Поэтому она относилась ко мне как к любому другому клиенту. Это помогло.
Она была хорошим опекуном. Не думаю, что я когда-либо благодарил ее. Напомни мне поблагодарить ее, когда все закончится и мы вернемся домой.
[радио выключается]
Суонси был не очень многолюдным городом. Он находился всего в получасе езды от Колумбии, и Эндрю мог вспомнить, что приезжал сюда несколько раз за свою жизнь. Все было красиво, но полупусто. Все было не так, как раньше. Здесь было меньше жизни, чем раньше. Робин направила его к магазину EZ Stop на обочине шоссе. Он находился напротив закрытой фермы и не одной, а двух автомоек. Обе были закрыты. Он остановил грузовик у обочины и заглушил двигатель. Он надеялся, что Робин не рассчитывала на скрытность; хотя он полагал, что если бы она рассчитывала именно на это, она бы попросила его оставить арендованную машину. — Что теперь? — спросил Эндрю, а Робин прислонилась к заднему сиденью кабины и достала экземпляр «Игры Эндера». — Мы подождем, — сказала она и открыла книгу, чтобы начать читать.[радио включается]
Когда я впервые поцеловал тебя, мне было семнадцать.
Мы были в моей комнате в доме Колумбии. Солнце садилось за окном, и небо было розовым, переходящим в сиреневый. От солнца твои волосы стали темно-рыжими. Но твои глаза были яркими, и ты смотрел на меня так, словно во мне хранились ответы на все вопросы Вселенной.
Я знал тебя полтора года. Ты был студентом по обмену, который был слишком интересен, чтобы проигнорировать. Ты захватил мое внимание и не отпускал его. Ты понимал меня. Я понимал тебя.
Я поцеловал тебя на краю моей кровати во вторник. Твои губы были потрескавшимися и дрожали.
Когда я отстранился, ты потянулся за мной, и один поцелуй превратился в другой, потом еще один, еще и еще.
Твоя мать забрала тебя и сбежала через три недели.
[радио выключается]
Через три с половиной часа небо из голубого превратилось в черное. Робин начала ерзать. — Он уже должен был быть здесь, — сказала она. — Кто? — спросил Эндрю, но Робин только покачала головой. — Давай… Давайте просто спросим внутри. Они вылезли из грузовика и вошли в EZ Stop. Мужчина за стойкой выглядел скучающим. Он поприветствовал их, когда они вошли, и вернулся к перелистыванию страниц журнала, который держал в руках. Робин подошла к прилавку и прислонилася к нему. — Вы не видели здесь сегодня полицейскую машину? — спросила она, и мужчина поднял голову, чтобы посмотреть на нее. — Точнее, полицейскую машину из Джорджии? Выражение лица мужчины из скучающего превратилось в испуганное. Он выглядел паникующим и покачал головой. Его взгляд метнулся к двери магазина, и Эндрю понял, что увидел нечто такое, о чем отчаянно хотел бы забыть. Эндрю встал рядом с Робином и заговорил. — Посмотри на меня, — сказал он, и мужчина так и сделал. — Посмотри мне в глаза. Я знаю, что ты видел сегодня. Я тоже видел ужасные вещи, и эта девочка тоже. И пока мы все молчим, ничего не произойдет. Ничего не изменится. Эти ужасные вещи будут продолжать происходить. Ты хочешь жить в таком мире? Где ты несешь частичную ответственность за то, что это продолжается? Выражение лица мужчины исказилось, и он выглядел страдающим. — Мне очень жаль, — сказал он, и его голос задрожал. Эндрю вздохнул. — Ладно, — сказал он и наклонился через прилавок, чтобы одернуть воротничок формы мужчины. — Ладно. Тогда мы сыграем по-другому. Он позволил своему рту расплыться в улыбке. Старая улыбка, его холодная улыбка, о которой он старался забыть. Его взгляд стал ленивым, но хватка на воротнике мужчины была острой. Он вытащил нож из одной из своих нарукавных повязок. — Того, чего ты боишься, сейчас здесь нет, — сказал Эндрю, его голос был низким и расчетливым. — Но я здесь. И я могу обещать тебе, что могу быть намного страшнее. Это была ложь, но мужчина этого не знал. Эндрю был единственным, кто знал. — Я… — начал мужчина, и его взгляд переместился на заднюю дверь EZ Stop. — Я не знаю, о чем вы говорите. Эндрю проследил за его взглядом и отпустил мужчину. Они с Робином вышли из магазина и двинулись в густые заросли деревьев, окружавших магазин. Им не пришлось долго искать, прежде чем они наткнулись на полицейский крейсер, который был закачен в тень деревьев. Крови не было, но сиденья были разодраны. Компьютер уничтожен. Все улики стерты. Робин рухнула на капот машины. Она просто обмякла, сдалась, легла на спину на капот «крузера», глядя вверх на полог деревьев. Она пролежала так целую минуту, молча, позволяя угаснуть надежде, которую она позволила в себе зародить. А потом она рассказала Эндрю историю.[включается радио]
Два года тебя не было.
Я сидел в этом доме день за днем и не мог понять, что с тобой случилось.
Не было никаких объяснений. Не было никакой информации о том, куда ты пропал. Стюарт отказался говорить. Полиция ничем не помогла.
Ты был мертв. Призрак в бегах. Мальчик, которого мать увела ночью.
Два года я ждал. Два года я разрывался между верой в то, что ты жив, и осознанием того, что ты, скорее всего, мертв. Два года я только и делал, что продолжал жить, не зная, где ты.
А потом ты вернулся домой.
Ты был практически разбит на куски, больше шрамов, чем человека, но мне было все равно. Ты был там, ты дышал, ты смотрел на меня так же, как в тот вторник в моей спальне.
Ты сказал мне, что твоего отца выпустили из тюрьмы, а твоя мать взяла тебя и сбежала. Ты рассказал мне, что он нашел тебя через два года, и тебе едва удалось выбраться живым.
Ты сказал, что вернулся домой, потому что я был единственным домом, который ты знал.
Что я был единственным домом, который ты знал.
Потому что дом — это не место.
Дом — это человек.
Твой дом — это я, а мой дом — это ты.
И ты вернулся домой, Абрам.
Так зачем тебе снова его покидать?
[радио выключается]
Робин и ее мать видели Мясника в нескольких часах езды к северу от Нью-Йорка. Или, как он был им известен, Голодного Человека. Они видели, как он вытаскивал человека из машины. Они видели, что он сделал с этим человеком. Так же, как Эндрю видел, что он сделал с Эрлом. То же самое, что почти сделали с ним. И мать Робин попыталась сделать то, чего не должна была: она попыталась вмешаться. Она начала задавать вопросы. После этого у Робин не было матери. Она вернулась в Джорджию, и ее перевозили из дома в дом. Никто не верил ее рассказам и не верил в то, что она видела. Или, что более вероятно, никто не мог признаться, что верит ей. Один полицейский, офицер Кэмпбелл, проявил к ней особый интерес. Он предупредил ее, что ей нужно перестать рассказывать людям о том, что она видела, что ей нужно перестать задавать вопросы. Он сказал ей, что будет легче, если она просто оставит все как есть. Но для Робин это был не вариант. Поэтому она убежала и отправилась на поиски того, что пугало ее больше всего. — Ты искала Мясника? — спросил Эндрю. — Он опасен. Он все еще чувствовал руку Мясника на своем горле. Он все еще чувствовал его дыхание на своей коже. — Неужели? — спросила Робин. Сарказм стекал с ее губ, как мед. — Я понятия не имела. Я, наверное, глупая. — Я не это имел в виду. — Да, это так, — сказала Робин. — Ты просто не знал, что это то, что ты имел в виду. — Ну, — сказал Эндрю. — На воре и шапка горит, я полагаю. Рука против горла, снова и снова. — В любом случае, — сказала Робин, хотя уголки ее рта дернулись вверх в пустоватой улыбке. — Несколько месяцев назад я проверила свою электронную почту на компьютере друга, который разрешил мне пожить у них немного, да? И там было письмо от Кэмпбелла. В нем говорилось, что поскольку я явно не собираюсь с этим мириться, он хочет мне помочь, по крайней мере. Но мне нужно держать это в секрете ради нашего общего блага. Сказал, чтобы я встретилась с ним здесь в этот день, и он даст мне информацию, которая мне нужна. Всю. — Я думаю, он надеялся, что я смогу положить этому конец, — сказала она, сложив руки за головой и глядя на деревья. — Я не думаю, что он знал, на что подписался. — А вот и его машина, — сказал Эндрю, глядя на круизер. Он считал, что можно с уверенностью предположить, что после сегодняшнего дня в мире не останется и следа офицера Кэмпбелла. Робин вздохнула, оттолкнулась от машины и направилась обратно к грузовику. Эндрю последовал за ней. Они оба чувствовали это, как будто не могли позволить себе задерживаться здесь надолго. — Хорошо, — сказала Робин, забираясь в кабину. — Хорошо. Он работал в участке в Саванне. Мы можем поехать туда, посмотреть, не оставил ли он чего-нибудь, а потом убираться к чертовой матери. Эндрю поднял бровь. — Ты надеешься, что я помогу тебе ограбить полицейский участок? Робин пожала плечами. — Если ты не против, это было бы полезно. Эндрю долго молча смотрел на нее. Затем он тоже пожал плечами. — Конечно, — сказал он. — К черту. Пойдем грабить полицейский участок.[радио включается]
Мне нужно, чтобы ты понял, Абрам. Мне нужно, чтобы ты понял, почему я ищу.
Я обещал тебе в тот день, когда ты вернулся в наш дом после двух лет отсутствия. Ты сидел, перебинтованный, разбитый и окровавленный, на полу нашей гостиной, твои руки вцепились в мой свитер, и ты сказал мне, что твои демоны ушли на покой.
Тогда я пообещал тебе, что больше никогда не отпущу тебя.
А ты пообещал мне тогда, что никогда не убежишь.
Я обещал защищать тебя. Я обещал дать тебе дом, чтобы ты чувствовал себя в безопасности, любить тебя до последнего вздоха.
Я нарушил свое обещание, Абрам? Или ты нарушил свое?
Ты можешь сказать мне, когда я найду тебя.
Потому что однажды я уже потерял тебя. Я не потеряю тебя снова.
[радио выключается]