Наш котёнок

На следующий день Такемичи встал позже обычного. Готовка завтрака заняла меньше времени, чем он ожидал, поэтому прикончив свою еду, кот не знал, чем себя занять до звонка Дракена. Они договорились отправиться в больницу после полудня. Манджиро не было дома, вчера вечером он оделся и, заведя мотоцикл, уехал в неизвестном направлении. Переживать о самом сильном человеке, которого он знал, было странно, но Ханагаки ничего не мог с собой поделать. Такемичи слонялся по дому без дела, просматривая каждый угол. Он уже привык к этому месту, знал где должна лежать та или иная вещь, где обычно Майки складирует свою одежду, где Мива любит спать и прятаться. Его любимое место – окно с видом на улицу, наблюдать за тем, как машины и люди спешат по своим делам Ханагаки не устанет никогда. Так и сейчас, не найдя чем себя занять, кот садится на широкий подоконник на кухне и наблюдает за миром по ту сторону стекла. Дракен приехал за ним ближе к часу дня. У больницы они встречают и сразу прощаются с Па и Мицуей. Те заходили ненадолго к Кадзуторе и сейчас убегали по своим делам. С Пачином Такемичи не был знаком, этот здоровяк его пугал, так что поздоровавшись с двумя парнями, блондин поспешил за Кеном. Не успевают они зайти в здание, как оттуда выходит Чифую, а за ним Баджи, который ведет Кадзутору чуть ли не под ручку. Весь вид Ханемии показывал, что ему хотелось сбежать, но похоже, что черноволосый капитан держал крепко. – Хэй, Кадзутора! – машет Дракен, привлекая их внимание, – Смотрю Баджи тебя уже достал. – Я оказываю ему внимание, он должен быть рад такому другу как я! – Кейске с гордостью тычет себе в груди большим пальцем. – Кто поколотил меня несколько дней назад? – складывает руки на груди Ханемия. – Кто вел себя как истеричка, а? – Они хорошо ладят, - говорит Такемичи Чифую. Они смотрят, как Баджи прыгает на Ханемию, повисая на его плечах, Дракен рядом наваливается на Кадзутору, что уже еле стоит на ногах, но продолжает сыпать ругательствами для приличия. – А то, - отвечает Мацуно, незаметно фотографируя сцену перед ним, – И Баджи-сан и Кадзутора будут в порядке. Майки приедет? – Нет. *** Манджиро колесил по дороге. Размеренный шум мотора – лучшее успокоительное, которое всегда под рукой. Медленно выжать сцепление, передача, прибавить газ, также плавно отпустить сцепление и добавить скорости. Руки и ноги действуют по накатанной, не дрожат, как это было при первом вождении. Рёв дорогого сердцу мотоцикла помогает ускорить всё вокруг, а ему самому – замедлиться. Думается легче, дышится легче. Он будет мчаться до тех пор, пока мысли не выстроятся в шеренгу, или хотя бы сделают вид. И все же он не смог. Не смог пойти сегодня со всеми в больницу и встретить своего друга (когда-то они точно были друзьями). Дракен звал его, тонко намекал, что лучше ситуации и не придумаешь, чтобы начать всё сначала. Кен знает, что он уже давно простил Кадзутору за прошлое. За нынешнее простить ему помог Такемичи. Но Майки не готов встретиться с золотыми глазами, пока еще нет. Мысль, что он просто боится, неприятно покалывала кончики пальцев, заставляя добавлять газ. Никто не может выносить собственную слабость и Манджиро не исключение. Чувство, что он теряет-теряет-теряет всё, что так долго строил у себя в голове – невыносимо. *** Кадзутора шел вместе с шумной компанией, что забрала его из больницы. Он смотрел себе под ноги, участвовать в разговоре желания не было. Баджи сказал, что они проводят его до дома. Но куда они идут, если у Ханемии больше нет места, которое можно было назвать домом? Он ни за что не вернется к родителям, да и уверенности, что родители всё еще жили на прежнем месте, нет. Его никто не навещал, пока он был взаперти, единственный кто держал с ним связь был Кейске со своими корявыми неразборчивыми письмами. Порой Кадзутора даже не мог прочитать, что было зашифровано в корявых загогульках, но всё равно откладывал каждое послание в стопочку под кроватью, аккуратно подвязывая шнурком. Всё, что было при нем, когда он вышел, это стопка писем и одежда, в которую был одет. За воротами его никто не ждал. Тогда он и столкнулся с Ханмой, который приютил его в том заброшенном здании. Он неохотно отвлекается от своих мыслей, когда Такемичи окликает его. – Мы пришли, Кадзутора-кун. – Куда? – он растерянно моргает. Дракен обнимает за плечи и поворачивает его голову в сторону незнакомого дома. Точнее очень сильно знакомого, он знает его лучше, чем свой собственный. Баджи, не теряя весь свой гордый и надутый от важности вид, с радостью ему сообщает, что теперь он живет здесь. – Это твой дом, Баджи, - недоверчиво говорит Кадзутора, – С чего бы мне здесь жить? – Ты же не думаешь, что мы бросили бы тебя на улице, а? – голос Дракена слышится где-то над ухом. Золотоглазый пожал плечами, – Ээээ, Кадзутора, ты совсем в нас не веришь? Из дома выходит женщина с черными волосами до плеч, она взволнованно оглядела парней с ног до головы. Рёко Баджи, мать Кейске. – Ребята, чего вы не заходите? Кейске, пригласи своих друзей в дом, некрасиво держать гостей у дверей. План у Кейске был создан давно, да и мать уговаривать пришлось довольно долго. Пришлось уверять её, что дружба с Кадзуторой больше не принесет никаких сюрпризов. Он даже поправил оценки в школе, корпя по вечерам над домашней работой. Мацуно, как один из любимых друзей сына у Рёко, тоже внес свой вклад. Мать Кейске не раз расспрашивала его про Ханемию, и Чифую, который даже не был знаком с мальчиком, пришлось вспоминать и пересказывать только самые хорошие истории, что он слышал он своего капитана, убеждая женщину, что золотоглазый не станет причиной её седых волос. Женщина знала о всей ситуации с Кадзуторой. И только одна мысль, что на месте Ханемии мог оказаться её сын, приводила её в ужас. Размышления о том, что Кейске некуда было бы идти, сводили с ума. Она помнила паренька с родинкой под глазом и серьгой в ухе, когда он был маленький. Тот часто находился у них дома, они с Кейске приходили домой грязные и часто в синяках, но такие счастливые, что сердце не позволяло ей запретить этим двоим общаться. Пускай этот мальчик ей и не нравился. Когда речь зашла о том, чтобы приютить Ханемию у них дома, её сын пообещал, что всё будет хорошо, что Кадзутора не плохой парень, что именно благодаря ему он захотел учить каллиграфию, что в любом случае он его не оставит. И женщина решила довериться своему сыну. – Вы разрешаете мне остаться, Баджи-сан? – проговаривает Кадзутора на одном дыхании. – Я держу своё слово, Кадзутора-кун. Заходите, я поставлю чайник, - женщина скрылась в дверном проёме. – Мы, пожалуй, пойдем. Давайте, Чифую, Такемичи, нам пора, - Дракен поспешно уводит двух сопротивляющихся блондинов за собой, коротко прощаясь с оставшимися парнями. Ханемия поворачивается к Баджи с разинутым ртом, слова благодарности тонут в всхлипе. Знакомые руки утешающе хлопают его по спине и утягивают в то место, которое он будет с теплотой называть домом.