Гарри, двойная порция

Лишь когда они покинули временно «дырявое» такси Гарри первым отметил, что раствор попал на левую руку Малфоя и теперь её не видно. Это выглядело жутко и почти сразу они увидели мелькающие в лесу фонари. Раствор дезиллюминации сделал полностью невидимой руку и обнажил внутренне строение плеча, давая увидеть кости, мышцы и сосуды. Поскольку раствор попал не ровно, то внешне это было похоже на то, что несчастному Малфою руку оторвал мимо проходящий дикий кабан. Это зрелище было настолько шокирующим, что Генри отвернулся и принялся кашлять, возвращая в мир еду, съеденную в городе. Первыми на поляну выскочили старшеклассники и часть из них присоединилась к невидимому Генри, блюя у деревьев, невольно помогая скрыть присутствие невидимых школьников. Никто из них не хотел, чтобы стало известно, как школьники используют раствор дезиллюминации. Зачастую кто-то один получал, в качестве поощрения, пропуск за пределы школы, а в такси набивалось вместе с видимым, ещё учеников пять. Но они прекрасно понимали, что как только станет известно об этом способе покидать Хогвартс, то возможность вненурочных поездок тут же исчезнет: добавят тепловизоры или ещё что-нибудь. Может поэтому добровольцы среди старшеклассников и искали пропавших гриффиндорцев так спокойно и расслабленно, понимали – те просто зайцами уехали в Лондон и задержались немного. В то, что с Дином и Гарри могло что-то случиться, никто из учеников не верил, просто не желая признавать, что нечто плохое может произойти так близко. Римус Люпин вышел на поляну, вернее, выбежал и отвернулся от Драко, сообщив: – Ректор ищет Гарри Поттера и Дина Томаса. Пойдёмте со мной. Малфой глянул на Гарри, словно спрашивая о том, что могло понадобится Дамболдору от Поттера и они послушно пошли в сторону школы, стараясь идти медленнее, чтобы дать раствору дезиллюминации полностью испариться. Драко прекрасно понимал, что чем больше преподавателей увидят его руку, тем больше будет вопросов, кто-то сложит два плюс два и получит все же четыре. Пролитый раствор дезиллюминации, поездка за ворота школы… Ситуация была более чем очевидна. Вот только у Римуса были совсем другие планы, и он поминутно подгонял учеников, стараясь не смотреть на плечо Малфоя. Пусть разумом Люпин и понимал, что это не травма, не болит, не приносит дискомфорта, но стоило бросить взгляд на кровавое месиво и внутри всё холодело, а губы резко пересыхали. Разум, не спрашивая Римуса, «примерял» рану на себя, и та казалась невыносимо болезненной, а преподавателю хотелось немедленно бежать, как можно скорее покинуть опасное место, где могли вот так вот покалечить. Драко облегчённо вздохнул, когда рука начала проявляться уже в холле Хогвартса, осознав, что к тому моменту, когда они подойдут к кабинету ректора, раствор дезиллюминации полностью окислится, потеряв все свои свойства. Так хотя бы у Дамболдора не должно будет возникнуть вопросов. И Малфой оказался прав – у Альбуса вопросов не возникло. Ректор, ещё бледный, лежал на диванчике в своём кабинете с закрытыми глазами и делал вид, что до сих пор не очнулся. Дамболдору на мгновение пришла отличная идея притвориться больным и отправиться в больницу, оставив других разбираться с всей этой кутерьмой. Пусть другие ищут пропавшего Томаса, достают из другого мира Грейнджер, ищут потерянную руку Малфоя и объясняют Поттерам, Лили и Джеймсу, почему им следует забрать на каникулы двух Гарри, хотя привозили они одного. Мысль о малодушном бегстве в кардиологию показалась весьма соблазнительной и Альбус даже позволил себе помечтать о тишине и спокойствии больничной палаты, хотя понимал, что он, как капитан с тонущего корабля, конечно никуда не уйдёт. Подумав ещё немного, Дамболдор открыл глаза, глянул на Малфоя и закрыл, решив, что судьба сама всё решила – пора в сумасшедший дом. У Драко было две руки. Альбус даже вспомнил, что душевно больных не судят, вновь вспомнилось, как несчастный Малфой с одной рукой шёл в сторону школы. Дамболдор открыл глаза и даже сел, осознав, резко, вдруг, что с подобной травмой Драко не то что ходить, в сознании быть бы не смог! И рука, что внезапно отросла, наталкивала на мысли о невидимости. Зачем Малфой сделал себе невидимой лишь одну руку Альбус понять не смог, но решил, что подумает об этом позже. Судя по структуре распространения использовал Драко раствор дезиллюминации. – Воды, – попросил у суетящегося рядом Блейза ректор. – Сейчас, держите, – вложил в руки Дамболдора стакан с водой Забини и накрыл своими ладонями руки Альбуса. Те слишком дрожали: вода то и дело проливалась, мешая пить. За то чуть подмочив рукава ректор понял всё: Малфой пролил раствор на себя случайно, пока обрабатывал других, тех, кто ездил в город без разрешения. И Дамболдор даже догадывался кого: одного из Поттеров и Дина. Это снимала одну проблему: Томас нашёлся, но вот проблему с переизбытком Поттеров в Хогвартсе это не решало. Зато добавляло ещё одну – ректору стоило усовершенствовать систему безопасности, чтобы никто больше не мог покинуть территорию школы без разрешения. – Что-то мне подсказывает, что Дина Томаса можно поискать в комнатах Гриффиндора. Блейз, сходите проверить мою догадку, – приказал Альбус. Забини удивлённо посмотрел на ректора, пытаясь понять, как он стал помощником Дамболдора и почему, но спорить не стал и, кивнув, вышел из кабинета. – Вас бы стоило думать о последствиях своих действий, – ровно заговорил ректор. – Поттер, не считаю разумным афишировать ваше внезапное раздвоение… Двое Гарри Поттеров – это перебор. – Я Гарри, а мой кузен –Генри, – поправил Дамболдора Поттер, виновато опустив голову. – Но я и правда не должен был поступать так необдуманно. Просто мне очень хотелось показать нашу реальность иномироному гостю. Если бы я попал в другой мир, я бы тоже хотел осмотреться там. – Не стоит вам попадать в другой мир: хватит и того, что там застряла Грейнджер. Не хватало мне учеников искать по всем параллельным реальностям, – возмутился Альбус. – Пожалуйста, делайте так, чтобы Генри, как вы его называете, не выходил из комнаты! Дежурьте по очереди, заприте, придумайте что хотите, но дайте завтрашнему дню пройти спокойно. И проследите чтобы ученики Пуффендуя сняли, наконец, с потолка Уизли! Ещё возмущения всего рыжего семейства мне не хватало. – Рона всё ещё не спустили! – подскочил на месте Поттер, почувствовав укол совести за то, что ни разу не навестил друга, что с самого утра, почти, висел под потолком и явно скучал. – Нет, – пожал плечами Дамблдор, отпуская учеников. Рон спал, устав за день бесконечно слушать лекции Снейпа, словно сдал три экзамена за сегодня. Люди, что весь день сновали туда-сюда уже к середине лекции привыкли к висящему Уизли и особо внимания на него не обращали, пока Рон не звал их. Когда Уизли проголодался он по-настоящему оценил всю степень неудобства своего положения. Хогвартс был школой старой, почти древней, и здание тоже было очень сложно назвать новостройкой. В школе потолки были высокими, по-настоящему высокими! Сейчас, смотря сверху на всё происходящее, Рон бы сказал, что высота потолков метров десять, хотя на самом деле те были значительно ниже, но всё равно на стремянку не встанешь и еду несчастному не подашь. Уизли выручила виновница его несчастий Ханна, она облила своим раствором непромокаемую сумку, в которую упаковали припасы еды и верёвку. Перекусив, Рон обвязал себя за талию и скинул вниз конец верёвки. Перед Уизли стаяла ещё более сложная задача: сходить в туалет. В аудитории Северуса Снейпа Рон бы точно не смог облегчиться, даже если бы пришлось парить под потолком пару дней или недель. Что-то подсказывало ему, что профессор подобную выходку никому бы и никогда не простил. Аббот сама вызвалась помочь Уизли с его деликатной проблемой, чувствуя вину за всё, но Рон упёрся и напрочь отказался идти в туалет с девушкой! После недолгих препирательств на роль торжественного таскателя верёвки был назначен Долгопупс. Невилл не желал этой роли, но строгий взгляд Ханны не оставил ему выбора. К счастью антигравитационный раствор не был в состоянии поднять и Долгопупса вместе с Роном. Кое-как справившись с туалетом, Уизли мыл руки и тут его посетила чудесная идея: – А давай тащи меня в ванные. Вначале я сниму одежду, пусть она парит под потолком сколько её угодно, а потом вымоюсь, смою с себя этот раствор и снова смогу ходить! – Не нравится мне эта идея… Если бы всё было бы так просто, то Ханна сама бы сказала мне помыть тебя… – протянул с сомнением Невилл, крепко держа верёвку, вытирая пот со лба. Всё же вверх Уизли тянул прилично. Начался короткий и бессмысленный спор, и Рон его предсказуемо выиграл, проигнорировав разумное предложение Долгопупса уточнить у Аббот, что она думает об их авантюре. В душевой было душно и влажно: семеро других студентов принимали душ, смывая вместе с грязью дневную усталость. Они, старшеклассники, только начали прибывать с поисков Гарри и Дина, спеша сразу в душевые, пока там не образовалась очередь. Рон скинул рубашку, штаны и белье: всё, кроме носков и обуви взлетело вверх. Невилл привязал верёвку к скамейке, отчего один конец скамьи приподнялся, скинул свою одежду, оставив белье и носки, затем отвязал Уизли и притащил того в душ. Едва тугие, теплые струи воды коснулись кожи, Рон взвизгнул, а душевую наполнил плотный пар. Долгопупс вскрикнул, плотнее вцепился в верёвку, даже чувствуя, как ноги начали отрываться от плитки. Лишь когда Невилл прижался спиной к потолку рядом с Уизли, паря в воздухе, он отпустил верёвку. Рядом с ними на потолке висели все семеро студентов, которым не повезло мыться тут прямо в этот момент. – Нужно было спросить Ханну, – меланхолично отозвался Рон, пытаясь дотянуться до рубашки, что парила в метре от него. Тёплая вода всё ещё текла из леек и предметы быстро пропитывались паром, взлетая. Вначале мочалки и полотенца, затем – одежда, а потом и шкафчики со скамейками плавно поднялись в воздух. Кто-то зашёл в душевую и тут же раздался стройный ряд просьб: – Выключи, выключи воду! – Сейчас, – раздался юный, звонкий голос ученика средних курсов. Мальчишка успел отключить три душа, прежде чем взлетел к остальным. – Твоя девушка гениальна, – признал Уизли. – Надеюсь, её гениальности хватит, чтобы спустить нас всех. – Ну её гениальности не хватило, чтобы не отправлять Рона мыться, – ехидно отозвался кто-то сбоку. – Мы не спрашивали, – честно признался Невилл. – Вы – идиоты, – резюмировал уже другой голос. Когда очередной ученик зашёл в душевую, на него вновь обрушился поток просьб отключить воду и на этот раз юноше удалось отключить все души. – Беги, выбегай отсюда, – крикнул Рон и их спаситель кинулся прочь из душевой, но судя по вскрику всё же взлетел, просто немного дальше – в коридоре. Гарри вернулся в спальню, пообщавшись с Уизли по душам в душевой, сел на свою кровать и подумал, что это не самый удачный год. В связи с «небольшой проблемой с весом некоторых учеников» лаборатории отдали Аббот и другим пуффендуйцам, чтобы те как можно скорее смогли спустить всех учеников, «пострадавших при инциденте в душевой». Сейчас это было важнее Гермионы, к большому сожалению Поттера. – Пора ложиться спать, – тихо сообщил Томас. – День был очень долгим и завтрашний будет не менее напряжённым. – Завтра, когда съедутся родители, Дамболдор точно не даст нам возможности поработать в лабораториях, – хмуро сообщил Гарри. Генри замер на постели Рона, пытаясь унять бешено забившееся сердце. Он уже почти заснул, но стоило его двойнику сообщить о том, что уже завтра здесь будут Джеймс и Лили, как вся сонливость испарилась, оставив вместо себя тоскливо-лихорадочное ожидание. Генри одновременно хотел, чтобы завтра наступило быстрее и боялся этого, боялся своего разочарования. – Ты прав, – со своей постели отозвался Дин. – Но может быть завтра тебе вернут тетрадь Грейнджер, расшифрованную. – Сёстры Кэрроу, – хлопнул себя по лбу Гарри и улегся в постель. – Ты прав. Если завтра я смогу спокойно, без приключений прочитать записи, то это поможет. – Вот и отлично. Всем спокойной ночи, – хлопнул два раза в ладони Томас, от чего свет выключился, погружая во тьму спальню. Все гриффиндорцы затихли, словно и правда заснули, но никто из них так и не смог погрузиться в сон легко и быстро. Гарри смотрел в потолок, в начале неразличимый в темноте. Постепенно глаза привыкли, но Поттер так и не увидел самого потолка: его мысли были уже далеко от этой комнаты, от Хогвартса, вернее от этого Хогвартса. Мысленно Гарри был в другом мире, опасном и неизвестном, магическом, рядом с Гермионой. Поттер волновался за подругу, зная, что Грейнджер не спряталась бы в самой дальней и маленькой кладовой в ожидании спасения. Нет, это было бы против самой природы сильной, умной и упрямой девушки. Та, наверняка, не смогла отказаться от искушения изучить незнакомый мир. Поттер понимал, что и сам не смог бы отказаться от подобной возможности и не поддаться соблазн исследовать другой, такой похожий и непохожий на его собственный мир. И пусть опасно, но ведь так интересно! Если бы Гарри знал, что точно сможет вернуться, то обязательно бы отправился туда. Даже не советуясь с другими: Поттер прекрасно понимал, что никто бы не одобрил такую вылазку. Но у Гарри был козырь в рукаве – Генри. Он легко, без лишних усилий смог бы выдать себя за своего двойника и… И… Дальше этого «и» мысли не шли. Соблазн был велик. Поттер понимал, что это опасно и глупо, но всё равно не был до конца уверен, что не предпримет попытки попутешествовать между мирами. Единственными, кто его мог остановить, были Томас, слишком внимательный к мелочам, и Драко, что нутром чуял, какой из Поттеров его. В глубине души Гарри даже льстило это умение Малфоя. К тому же так Драко выступал гарантом безопасности Поттера. Но тонкий голосок в голове соблазнительно шептал: «Малфоя может и рядом не быть в тот момент, когда ты будешь готов к эксперименту над человеком. Ты об этом можешь даже позаботиться лично. Отошли Драко и попробуй. Дамболдор больше никогда не позволит подобному свершиться». Мысли Дина были проще и все же не менее двойственными. Томас не считал Грейнджер близкой подругой, множество раз та обгоняла его по учебе, иногда раздражала своим чуть высокомерным всезнайством. И её пушистые волосы столько раз лезли в лицо, глаза и рот Дина, когда тому не счастливилось стоять за её спиной, но она была в беде. Гермиону Томас уважал, пусть и немного на расстоянии и без особых чувств. Грейнджер со своим логичнеским разумом и логикой просто не могла существовать в причудливом и алогичном магическом мире! Это как рыбу вытащить в пустыню и предложить там немного пососуществовать. Одна часть Дина орала, что нужно возвращать девушку домой как можно раньше. Немедленно. А вторая часть Томаса шептала нечто другое, позорно личное и такое желанное. Дин очень хорошо помнил ощущение от невидимого тела Генри под руками и ногами, тепло его бедра, весёлые искорки в глазах, жадное любопытство к окружающему. Обнажённые откровения о родителях, полные боли и надежды. Томас и сам себя считал человеком закрытым, внешне дружелюбным, ровным, но привыкшим переживания и мысли держать при себе. Наверное, и окружающие это чувствовали и именно поэтому близких друзей у Дина так и не появилось, как и врагов, впрочем. Он был приятелем, привычным, но не очень заметным. Пропади он так же, как Гермиона и первым бы это отсутствие заметили преподаватели: Томас не прогуливал занятия никогда. От того откровения Генри были неожиданными и такими важными, яркими. Впервые Дину приоткрыл свой внутренний мир другой человек и Томас со всей деликатностью слушал, отвечая и советуя так бережно, как только мог. Дин знал, что высказать вслух нечто подобное не просто тяжело, а больно, и отнёсся к доверию, как к наивысшему дару, который он только мог получить. Но если Гарри найдет способ вернуть Гермиону сюда, это автоматически значило, что Генри исчезнет из жизни Томаса. А этого Дин не мог желать. Что-то хрустнуло внутри, что-то, ограждавшее Дина от других людей, и тот хотел, чтобы это исчезло окончательно, чтобы с ним, зная его как личность был рядом Генри. Глупо, жестоко, эгоистично было не желать успеха Гарри, но он не желал. Повинуясь непонятному порыву, не думая и не сомневаясь, Дин поднялся и сел на край постели Генри, пытаясь рассмотреть, спит ли тот или просто лежит. Это было глупо и совсем неуместно: они были знакомы меньше суток, но Томас потянул руку и сжал пальцы Поттера. И тут же почувствовал ответное пожатие. – Я посижу с тобой, пока ты не заснёшь, – сообщил шепотом Дин. – Спасибо, – тихо отозвался Генри. – Я… Так я смогу заснуть. Спасибо. Томас ничего не ответил, лишь погладил большим пальцем по руке и поцеловал в лоб, словно желая отогнать тяжёлые, нерадостные мысли.