Мелкими шажками

      Однако уже на следующее утро Вадим едет с Алтаном, облаченным в длинный, до самых загипсованных пяток, черный халат, в медицинский центр. Тут так же не без причуд: доехать нормально в карете «Скорой», где будет удобно, Алтан, конечно же, не может. В итоге Вадику приходится помучаться с местным мини-вэном, чтоб обустроить там с комфортом золотого мальчика. В машине Дагбаев-младший лежит сзади на разобранных сиденьях, и Вадик краем глаза выхватывает как тот напряжен, вцепился в край, в обивку, едва не раздирая ее. Не то, чтоб это не было ожидаемо, но пацана даже как-то жалко: Дракон уже видел такое. У ребят, с которыми Вадим был на заданиях, случались такие же приходы сильно после чего-то реально стремного. Алтан панически, до крупной дрожи боится. Но чего именно? Врачей или находиться в машине? Вадик готов скорее поставить на последнее. Пожалуй, несносный мальчишка сейчас выглядит настолько жалко и испуганно, что даже хочется сказать или сделать что-то ободряющее не смотря на его откровенно паршивое поведение с самого начала. Вадим вытягивает назад руку, чтоб ободряюще хлопнуть по плечу не дрейф, мол, но вместо этого Алтан мертвой хваткой вцепляется своему телохранителю в запястье и кисть обеими руками и тянет на себя так, словно хочет эту руку оторвать. В такой вот нелепой позе они едут до больницы. Благо недалеко, минут пятнадцать. Вадима прям тянет произнести что-нибудь в духе: «Руку как сувенир на память что ли хочешь, Алтан-хан?», но поездка кончается слишком быстро для дурацких шуток. В больнице разговор идет, вопреки ожиданиям, вообще не о глазах. Алтана первым делам тащат даже не на рентген — на томографию. Гипс пока не снимают и вообще не трогают. Врач говорит на чисто английском, но Дагбаев-младший плавает с ответами. Дракон слушает в пол уха, не особо вникая, но понимает, что гипс накладывали где-то не здесь, и в этой больнице Алтан впервые. Врач недоволен результатами: то ли кости изначально не так собрали, то ли своими походом в туалет Алтан умудрился сдвинуть что-то из едва начавших срастаться переломов. Будет операция, причем экстренно, чтоб Дагбаев-младший не остался хромым и не пришлось ломать все еще раз. Все настолько нехорошо, что Алтана будут оперировать следующим утром. У Вадима на сутки, пока Дагбаев-младший будет отходить от операции и наркоза, выходной. Дракон мечтал о том, чтоб хоть денек передохнуть от практически непрерывного сидения в четырех стенах и общества маленького засранца, погулять в свое удовольствие, в бар сходить, пожрать чего-нибудь эдакого и покурить всласть. Но вместо отдыха выходит какая-то ерунда: Вадик бесцельно шляется по городу и думает, чем себя занять. Еще из головы все эти страсти, что наговорил врач про состояние мальчишки, не идут. По большому счету наемному телохранителю вообще до всего этого не должно быть дела. Работа какая? Принести «мумию», положить куда сказали и унести. Состояние Алтана не Вадима вина и переживать тут особо нечего. Золотому мальчику не три года, вполне себе отдавал отчет, что делает. И все же Дракона смутно что-то гложет. Точно не совесть. Она атрофировалась давным-давно за ненадобностью. С ней наемники не выживают. Что-то другое, не очень понятное, непривычное. Тоска? Пожалуй. Вадим мечется по большому городу, не зная, что с ней делать. Хочется с Поварешкиным потрепаться, как раньше. Парой шуточек перекинуться. Можно даже рассказ про этого дебильного Сережу послушать, какой он там весь из себя умный. Хотя и помолчать — так же годится. Вадима раздражает происходящее с ним. Алтан при всей несносности своего характера как-то отвлекал, переключал хоть на что-то, а сейчас Вадима накрыло. Напиться бы в дрова, но завтра с утра надо быть как стеклышко, иначе «работа» мозги съест. Спасибо хоть не буквально. Хотя, учитывая семейку, из который Алтан, скорее пообещает пустить Дракона на удобрение для любимого кактуса. Может даже не только пообещает. Растения ж на самом деле хорошо растут на разлагающейся органике, а Золотка нежно любимый кактус недостаточно быстро подрастает. Черт, надо эту колючку припрятать, чтоб не выкинули, и она хозяина дождалась. Вадик начинает от этой мысли останавливается посреди улицы и начинает смеяться. Прохожие косятся на него и обходят подальше. Этот смех переводит в более конструктивное русло. Можно курить всласть и думать. Сейчас никто не мешает, не ворчит, не шипит, не скандалит рядом, не делает строит рожу по любому поводу. Надо пользоваться моментом. У Вадима как-то не было особого желания копаться в себе. Ни к чему хорошему это все равно не приведет. Без Поварешкина хреново? Хреново. Рыжую падлу отловить и вломить? Обязательно. Дракон предпочитал не переступать границы вот этих простых переживаний. А сейчас то ли тот самый кризис среднего возраста, то ли хрен знает что еще, то ли без привычной жизни наемника, без адреналина стало как-то до тошноты скучно. Даже не скучно — тоскливо. Хотя, конечно, Вадим уже скатился до того, что воюет с увечным ребенком, чтоб как-то себя развлечь, и хрен его знает, что за деточка это будет, когда выздоровеет. Но все же глядя на мальчишку Вадим думает о том, что где-то в жизни он — Дракон — проебался, что не этого хотел по молодости. Вернее, и этого тоже, но в ином ключе. Вадик даже с тоской вспомнил университет. Он же вроде собирался быть историком, археологом, только где-то свернул не туда. Все эти тома и лекции некогда отлично занимали ум. Вадим много что подчерпнул из древних войн в плане стратегии. Он когда-то до одури любил все эти древние битвы и истинно детективный азарт поисков, пусть и по книгам. Его бывший преподаватель порой писал ему, предлагал вернуться. Вадим когда-то ушел «в бизнес», не уточнив, чем занялся, бросив аспирантуру. Началось все с мелочи — с «черных» раскопок, с легких денег, с небольшой перестрелки. И это был такой адреналин! Словно Вадим стал героем приключенческого фильма. Как Индиана Джонс и даже лучше. Потом миссии стали сложнее, дороже, чаще. В общем, все как у всех, кандидатская затянулась и Вадим ее еле написал, докторская так вообще осталась ненаписанной. А сейчас вдруг появилась масса времени, когда Дракон сидел на жопе ровно и никуда не надо было бежать, зато надо бы занять голову, отвлечься. Не важно чем занять. Главное, чтоб прямо сейчас, когда у него куча времени, которое он не знает куда деть. «Поварешкин бы одобрил», — хмыкает Вадим, когда вместо бара чешет искать книжный магазин. Поварешкин вообще умных мужиков любил. Вадиму следовало прибыть, когда Алтана переведут в обычную палату, так что утро Дракон разрешил себе провести в постели за чтением и в больницу добрался часам к одиннадцати. Ни Баатар, ни Юма ничего не сказали про конкретное время, хотя с Юмой Вадим столкнулся еще утром. Та даже бровью не повела. Как будто вообще не увидела и не заметила отсутствие брата дома. После операции мальчишка не смуглый, а отдающий куда-то в зелень. Зато ноги у него без гипса, лишь усеянные небольшими повязками, прикрывающими штифты, и длинными причудливо-кривыми шрамами с желтыми пятнами вокруг, которые старательно заклеивает медсестра. Вадим как раз застал перевязку. Алтан набрасывает одеяло на бедра, так что Дракон видит только голени, где наклеек штук по пять на каждой. Вадик хмыкает: чего он там не видел после общих душевых в армии? Ноги у Золотка сейчас куда занятнее: кожа после гипса выглядит жутковато, став похожей на старую карту, нарисованную на пергаменте. Только чернила белые и желтые. Общения теперь ещё меньше: Алтан еще не отошел до конца. Вадик, правда, скачал себе пару книг о древнегреческих городах-государствах, чтоб совсем уж не протухнуть тут. Не самая оригинальная тема, но в молодости Вадим горел этим. Алтан большую часть дня спит и с остервенением чешет ноги, сдирая омертвевшую кожу. Вадик с ухмылкой слушает шуршание под одеялом и думает, рассказывать ли вечером Юме о том, что ее брат линяет, как змея. С книгами два дня пролетают почти незаметно. Вадим как-то отвлекается, намечает себе список литературы. Алтан косится на притихшего телохранителя с недоумением и интересом, когда наконец переключается со своих ног на внешний мир. Дракон почти физически ощущает эти озадаченный взгляды. Возможно, мальчишку удивляет, что телохранитель не развлекается как обычно склоняя «Алтан» на все лады, а занят чем-то своим. Вадик готов поклясться, что заметил даже какую-то детскую ревность у подопечного. Наконец поступает задание от Баатара перевезти Алтана из больницы обратно домой. В принципе швы заживают хорошо, болит все в пределах нормы, Алтан чуть оживает и начинает огрызаться — значит идет на поправку, действительно можно покинуть больничную палату. Врач принимает Вадима то ли за опекуна, то ли за родственника, то ли за любовника и пытается уговорить оставить парня в больнице еще на неделю, чтоб швы окончательно зажили и их можно было снять на месте. Вадим лишь разводит руками: решает не он. Ему сказали отвезти — он везет, но успокаивает, что дома есть сиделка и она в случае чего поймет что что-то не так. И странно, что никто из родни не удосужился приехать сюда, чтоб поинтересоваться, как там их младшенький. Уж Юма вполне могла бы выкроить время между маникюром и парикмахерской. Разговор с доктором происходит в коридоре, по пути к палате. Врач говорит на хорошем, чистом английском практически без акцента. Вадим рад, что не надо десять раз уточнять и переспрашивать, вслушиваться в этот своеобразный китайский выговор. Алтан в курсе, что сегодня, прямо сейчас отправится домой. Возможно, именно по этой причине он сегодня особенно невыносим, ворча все утро, будучи недовольным абсолютно всем от еды до того, что надо будет ехать. Вадим даже где-то подумал, что Баатар не просто так нанял человека со стороны. Наверное, в дома внук всех уже достал так, что с ним не хотели иметь дела. У Дракона свои способы: он предлагает донести «золотко» до дома на плече. Алтан ожидаемо в ответ шипит. Вадим ржет. Опрос перед выпиской небольшой: доктор интересуется самочувствием пациента, беспокоят ли боли и прочее. Вполне стандартно на взгляд Вадима. Алтан отвечает сам. С английским у него не особо хорошо на взгляд Дракона. Мальчишка вслушивается в вопрос чуть прикрыв глаза, потом кивает, задумывается, что сказать о своем самочувствии в общем и целом. — I feel myself good, — сбивчиво отвечает Алтан. Повисает какая-то неловкая пауза. Доктор почему-то уставился на медсестру. Вадим еле держится, чтоб не засмеяться в голос. Алтан с неким недоумением смотрит на окружающих, не понимая своего провала. — Ты же понимаешь, что сказал ему, что хорошо кого-то полапал? — вполголоса объясняет Вадим. — Ты знаток английского что ли?! — Алтан еще раздражительнее, чем обычно, огрызается. Но вот тут Вадим не отказывает себе в удовольствие взять реванш и посмотреть, как вытягивается лицо этого маленького засранца. — He said that he was feeling good today, — Дракон тоже давненько нормально не говорил, а сам английский изучал «полным погружением», однажды оказавшись в интернациональной команде. Но слова как-то сами собой складываются. — He doesn't know english very well. Последнюю фразу Алтан понимает, краснеет и поджимает губы. Сейчас он действительно облажался, возразить нечего. Как бы то ни было, инцидент замят. Врач отпускает медсестру, чтоб не смущать ту еще больше, показывает снимок с яркими светлыми пятнами штифтов Алтану и уже нарочито просто объясняет, что скоро можно будет вставать и начать учиться ходить на костылях, чтоб мышцы не атрофировались окончательно. Алтан старательно давит улыбку. Вадим это видит и внезапно ловит себя на том же. Мальчишка невыносим местами, но может так станет получше? Дома в первый день все на первый взгляд абсолютно так же. Но только в самый первый день. Алтану дали отдохнуть и не более. С того момента, как Алтан дополз до лестницы и попытался встать в ванной что-то очень кардинально изменилось. То ли Юма похлопотала за брата, то ли Баатара в самом деле впечатлило упорство внука, но уже на следующий день за Алтана всерьез принялись. Для начала утром состоялся грандиозный скандал, в результате которого Алтан отстоял свой ненаглядный кактус, был поставлен пред фактом, что поступает в строго определенный университет и дед от внука не просто ожидал — требовал этого поступления. Вадим думал, что ему влетит за компанию, но телохранителя Баатар проигнорировал. Быстро прошел мимо, даже не обратив внимания. Ворчание Алтана, что тот еще раз сломает сам себе ноги весь остаток дня Вадим старательно не слушал, чтоб не отпустить комментариев на тему, что готов исполнить любой каприз за ваши деньги или, если Дагбаев-младший его совсем достанет, даже бесплатно. Золотце, кажется, был слишком серьезно настроен на зло дедушке отморозить пальчик и мог бы принять шутку за чистую монету. Через четыре дня после выписки, когда швы практически поджили, последовал визит к окулисту. Теперь таскать Алтана без гипса по лестнице было куда удобнее. Вадим оценил. Ещё заметил, с каким упоением Алтан чешется при каждом удобном случае, видимо, наслаждаясь просто возможностью это делать. Похоже, обламывал гипс он именно ради этого. Неужели нельзя было линейку попросить? Или гордость не позволяла? Чудо в перьях, блин! В машине Алтан едет опять лежа, Вадик уже предусмотрительно садится рядом, чтоб не страдать с затекшим плечом. Мальчишка опять все так же напряжен. Вадим без понятия что делать и надо ли вообще. Алтан, наверное, умрет подавившись своей гордостью. В больнице Алтан полулежа на кушетке, называет буквы, порой спрашивает у Вадима, как сказать о своих ощущениях. Проходит еще одну томографию. Врач пытается что-то показать Вадиму на снимках, но Вадим говорит, что ничего не понимает. Доктор словами объясняет, что у пациента травма и зрение ухудшается на этой почве. Глаза напрягать нельзя, список лекарств на полстраницы и рекомендации по обследованию. В свою комнату Алтан возвращается даже с каким-то облегчением. Визиты к докторам, как бы ни были полезны, ему, похоже, не нравятся. Зато нравится шевелить пальцами на ногах и чесаться. Это ему разрешили. На следующий день курьер приносит скучающему Алтану мешок таблеток и очки. Последние пока почти бесполезны: чтение, фильмы, рисование и прочее почти под запретом. Из всех развлечений только препирательства с телохранителем и обхаживание кактуса. Но, не смотря на такую проблему и очередной скандал, из-под палки и нехотя, Алтан начинает опять учиться. Дед как-то договорился об удаленной учебе. Теперь Вадик по четыре часа в день слушает русский и китайский, вспоминает программу одиннадцатого класса и внимает ужасам егэ. И это как-то разбавляет атмосферу. Алтан теперь не так замкнут на своем состоянии и изводит по большей части учителей. На Дракона у него остается меньше времени, сил и негативных эмоций. Но Алтан слушает лекции утром, а во второй половине дня по-прежнему бесится от скуки или от боли в зависимости от ситуации. Перед дождями или похолоданием он становится невыносим. Хоть погоду по нему предсказывай. Вадима Алтан сегодня особо раздражает: ни минуты покоя, чтоб сходить покурить или дочитать главу. Вадим за эти уже почти пару месяцев и так тут практически бросил, но иногда охота отдохнуть от этого дурдома. Покурить и подумать о своем. Интересно, сколько бы непробиваемый Поварешкин продержался против этого маленького ублюдка? Хотя, наверное, после Разумовского он тренирован с психами общаться. Был. Для успокоения Вадим думает, что когда поймает эту рыжую сволочь, то сделает с ним все то же, что тот сделал с Поварешкиным. Игрок сто пудов поможет, как помог свалить сюда из Питера. Хотя может если б Дракон поехал с Волком всей этой фигни и не было бы. Жаль, что история не знает сослагательного склонения. Алтан что-то там бубнит, явно срываясь и обращаясь к Вадиму. Все не то и все не так. — Слушай, золотко, хорош уже меня изводить своими придирками. Если болит — я твою медсестру позову. Если скучно — займись чем-нибудь. Радио послушай, друзьям позвони… Алтан смотрит на Вадима немигающим взглядом. Как змея, которая примеривается, куда лучше тяпнуть, побольнее. — Ты думаешь, я им нужен? — Мне-то откуда знать? — у Вадика дел по горло и надо внести номер страницы в заметки, чтоб после ссылаться на нее в докторской. — Ну так я тебе объясню, громила. В школе я больше не учусь. Здесь у меня друзей нет, а знакомые тусят по клубам. Не можешь тусить и веселиться — о тебе мигом забывают. Понял? Звучит зло. Только в итоге маленькая змейка сама себя и искусала. Вадик пожал плечами и вернулся к книге. Алтан в ответ на такое невнимание запустил в него подушкой. Дракон не стал возвращать ее. — Принеси! — потребовал Алтан из кровати. — Нету ножек — нету мультиков, — вежливым Вадику быть не хотелось. Он не пес, чтоб нестись по первому требованию. Один вон уже добегался. Алтан минуты две молчит. Ходить пока что он не может. Лежать без подушки неудобно. Сидеть ему пока так же не разрешают — Пожалуйста… — тихо звучит из кровати. — Что? — Вадик всерьез увлекся и не услышал. — Принеси подушку.Пожалуйста, — повторяет нехотя Алтан. — Ух, какие мы слова-то знаем, — ерничает Вадик, но кидает подушку обратно и достаточно прицельно, чтоб не разбить очки, которые теперь на носу у Дагбаева почти постоянно. Вставать лень. Да и можно наконец позволить себе отдохнуть. Алтан ворчит, устраиваясь в кровати, что дед нашел ему самого отвратительного телохранителя из всех возможных. Дракон вставляет едкое замечание на тему того, что Алтану скорее нянька нужна, чем телохранитель. Это срабатывает и до вечера Золотко дуется и показательно не разговаривает. Как бы то ни было, Алтан уверенно идет на поправку, после того, как швы благополучно сняты. Горстям жует таблетки, которые помогают срастаться костям, набирает вес из-за недостатка движения, перестав быть по-подростковому худым и тонким. Вадим подтрунивает относительно пухлых щечек, за которыми стало не видно не только скул, но и глаз. Алтан молча бесится, называет Вадика вонючкой, когда тот приходит покурив и обещает полить из огнетушителя, как только встанет на ноги. Это становится как-то привычно и даже по-своему уютно. Такой вот ежедневный ритуал. В этих перепалках нет прежней злости и задора, они напоминают скорее обмен любезностями. Наконец настает день Х. Алтан почти радостный. Они опять едут в больницу, опять на том же минивэне. Алтан в упор не признает инвалидное кресло для долгих передвижений, но сегодня у него особо благодушное настроение, и он не артачится, когда Вадим усаживает его вместо того, чтоб тащить на руках до кабинета врача. В больнице Алтана ждут. С улыбкой встречает администратор. Врач тоже явно ждет. Только что ковровую дорожку не постелили. Вадик вспоминает полевые госпитали, где таким гостеприимством и не пахло. Доктор доволен осмотром. На снимках все вроде как на месте и хорошо срастается. Алтану разрешают начинать потихоньку ходить. Золотко от этого такой радостный, что даже несмело улыбается. Вадик в первый раз, кажется, видит искреннюю радость на этом лице. Врач вертит на экране трехмерную модель костей, что-то показывая их владельцу, объясняя, тыкая кончиком карандаша в определенные точки. Вадим не слушает, но подмечает, что кости будто покрыты мраморным рисунком. Врач отслеживает взгляд и говорит, что это сложный случай и его коллеги сделали чудо, собрав эти осколки воедино. Вадим поражен, что это вообще собрали и недоумевает, как именно можно получить такие травмы. Специалистом по травмам Дракон себя не считал, но что это была за авария, которую пережило его Золотейшество? Ноги в окрошку, а все выше поясницы относительно целое. Костыли привезут завтра, но Алтану не терпится уже сегодня. После всех этих дней лежания сам стоять он не может, но пытается пройтись по комнате, держась за мебель. Дракон ловит его у окна, куда наследник клана рисковал вывалиться. Курьер из мед.центра приезжает рано, Алтан еще спит. Дракон ощущается себя немного дедом Морозом, прислоняя костыли к кровати, чтоб Золотейшество первым делом увидел их, когда откроет глаза. Однако, миссию «отведи меня в ванну!» Дракону приходится выполнять и в это утро. О самостоятельной ходьбе говорить еще рано. Вадим говорит о том, что нужна тренировка где-то, где просторнее. Золотце загорается идеей пойти погулять, явно не понимая, насколько тяжело это может быть. На костылях Алтан стоит неуверенно. Еще очки сползают с носа при первом же шаге, и он не может их поправить. Вероятно, это его дополнительно бесит. Но как бы не болели руки, как бы не было неудобно, Алтан идет, пытается, старается, пыхтит от усталости и все равно продолжает. Вадим видит на другом конце коридора Баатара, который смотрит в спину внуку. Взгляд… Вадим бы сказал вполне заинтересованный и довольный. Алтан в первый раз вышел за пределы своей комнаты, решив погулять по дому, но тут не очень удобно. В коридорах лежат ковры, Алтан пару раз едва не падает на них. Вадим предлагает пойти в сад. Там дорожки получше и погодка вполне себе. В Гонконге уже вовсю весна, по меркам Вадика уже даже жарковато. Сад цветет и цветы одни за другими сменяют друг друга. Из всего многообразия Дракон опознал только магнолии. Алтан, наверное, будет рад все это поразглядывать. Правда,помощь в транспортировке своего золотейшества отвергает то ли из упертости, то ли из гордости, то ли из глупости. Вадим, конечно, не упускает случая вставить шпильку на тему того,что Алтан стал слишком тяжелым. За это Дракону чуть не прилетает костылем в колено. Правда, маневр не очень умный: Золотце почти теряет равновесие и Дракон ловит его в самый последний момент. Кое-как Алтан преодолевает коридор и они доходят до лестницы. Вадим всю дорогу страхует подопечного, чтоб тот не навернулся снова. И пару раз в самом деле ловит. Мальчишка торопится и не рассчитывает силы, едва понимая, как на костылях вообще ходят. Перед ступеньками Алтан замирает, не зная, как ему действовать, но явно собирается спускаться. Вадим притворно вздыхает. — Костыли отпусти. — Что?.. — хватка все же слабеет. Вадим придерживает Алтана аккуратно. Вытаскивает из-под мышки сначала один костыль, потом второй, берет их оба в одну руку, немного приседает, приобнимает Алтана за талию. — Я же говорил, чтоб ты не смел больше так делать! — Алтан не кричит — скорее шипит, вися под мышкой у Вадима. — Могу на плечо закинуть. — Идиот! — Алтан не из вежливых, но не пытается вырываться. Понимает, что сейчас это не в его интересах. Что это бесполезно. Вадим тащит его в сад, сгружает на лавку подле гладко мощеной дорожки, ставит рядом костыли. — Вот тут гуляй, где ровно. Шансов навернуться меньше. Алтан недовольно морщится, но Вадик видит, что на садовых ровных дорожках Алтану проще. Мальчишке и сама зелень нравится. Он тут расслабляется и перестает шипеть по любому поводу. Вадику тоже можно расслабиться. Даже в телефон сунуться, где закачаны книги. Там одно новое сообщение от Игрока: «Разумовского похитили. Не наши». Вадим разочарован, что это не он первым добрался до этой суки. Очень разочарован. Ему надо успокоиться. Вадим за кустом курит этот новомодный вейп, который привезли пару дней назад. Юма намекнула в очередной раз, что запах табака неприемлем. Так запросто бросить многолетнюю привычку Вадик не может. Разве что попытаться заменить. Пар от вейпа гадость несусветная, но хотя бы отбивает желание затянуться сигаретой. Можно было раньше одной на двоих с Поварешкиным. Сигареты будят эти дурацкие воспоминания о… Вадик понятия не имеет, что у них были за отношения. Боевые товарищи? Они общались и вне миссий. Друзья? Не сказать, чтоб они прям дружили и переживали друг за друга. Вадик подкалывал Олега, а тот игнорировал. Любовники? Ну, у них это самое случалось несколько раз и то, по принципу «сильно приспичило». Партнеры? Вадим как-то не искал долгих и прочных отношений, знал, что у Волкова есть какой-то там Сережа-Сереженька, с которым Олег мечтал помириться. Потом только выяснилось, что фамилия у Сережи Разумовский и с головой этот хренов Сережа не дружит вообще. А этот искусственный дым был странный и не очень приятный на вкус, но не напоминал о скуренной напополам последней сигарете. — Что ты делаешь? — Алтан на своих костылях лезет сквозь листву. — Курю от тебя подальше, чтоб твое золотейшество не надышалось дымом и не заболело. — И это приносит какое-то удовольствие? — Алтан брезгливо смотрит на облачко пара. — Скорее успокаивает, — честно сознается Вадик. — Дай!.. — требует Алтан. Вадик с усмешкой протягивает ему эту недосигарету. Не для всего в этой жизни есть равноценная замена.