Кровавая лаванда

*** Отрицание *** Жадно вдохнув, Эмити вырвалась из ночного кошмара. Вспотевшая от нахлынувших эмоций, она кое-как села, переводя дух. Наверное, неудачно перевернулась во сне и начала задыхаться. Так ведь случается, когда слишком устал, да? А... о чем был тот сумбурный сон? Хм... После резкого пробуждения уже и не вспомнить. Эмити убрала прилипшие ко лбу пряди и еще раз протяжно вздохнула. Преодолев растерянность, она поднялась. И тут же заметила легкое головокружение с неприятным покалыванием в пальцах. Отмахнувшись, Блайт неспешно зашла в ванную. Ведьма измученно склонилась над умывальником, опершись на него руками. Горло удушливо сдавило, но Эмити списала дискомфорт на ежедневный стресс и недостаток сна. Подобные симптомы случались достаточно часто, и кошмарное утро далеко не в новинку. Но... финал намечался совершенно иной. Колдунья не сразу заметила, как в сердце закралась слабость. А когда ощутила характерное жжение в груди, оказалось слишком поздно. Прочистив саднившее горло, Блайт непроизвольно закашлялась. И на белоснежный умывальник приземлился крохотный цветок лаванды. В памяти вспыхнул тот глупый сон, вызывая жуткий холодок. Похоже, кошмар оказался вещим. Это и правда... любовь. Янтарные глаза с ужасом округлились. Щеки покраснели от стыда и позора. По спине пробежались мурашки, а на коже выступил липкий омерзительный пот. Оцепеневшая Эмити уставилась на фиолетовые лепестки и закрыла рот дрожащей рукой. Нервы натянулись до треска, и ведьмочка была готова расплакаться. Настойчивый стук в дверь заставил Блайт вздрогнуть. — Милая, поторопись, а то опоздаешь. — крикнула из коридора Одалия. Несмотря на ласковые слова, интонация женщины оставалась неизменно холодной. Эмити поспешно смыла цветок в раковину и тихонько прочистила сдавленное страхом горло. — Да, мама. Еще пара минут. — сдержанно ответила ведьмочка. Привычная отстраненность всегда помогала скрыть дрожь в голосе. Даже сейчас, когда Эмити лицезрела личный конец света с крохотными фиолетовыми лепестками. Видимо, такими и были ее истинные чувства: мелкие, хрупкие и незначительные. Смыв пот и слезы, Блайт накрасилась и нарядилась, прежде чем показаться миру. Полет на посохе до Хексайда приятно освежал. Хотя отвлечься от проблемы всё равно не удастся, учитывая, что некогда скучные коридоры превратились в смертельную ловушку. — Да, мы ходим в одну школу, и что с того? — мрачно бормотала Эмити, пугая собственный шкафчик. — Это ничего не меняет. Я могу успешно избегать Луз, пока цветочная дрянь не пройдет. Глупо предполагать, что в случае с Блайт виновником ханахаки окажется кто-то менее специфический. Гениальная колдунья даже лажала феерично и с присущей аристократам эксцентричностью. До чего иронично, что для безупречной до скрипа зубов колдуньи, выбором номер один стала второсортная немагичка. Но, раз уж Эмити самостоятельно влюбилась, то она же это чувство и придушит. Это ведь так работает? Подобная задачка у ведьмы впервые, не судите строго. Услышав знакомый голос, Блайт швырнула вещи подручной мерзости и, гордо задрав носик, скрылась в темных коридорах. Эмити убеждала себя, что Луз для нее не более чем минутное увлечение. Точнее, затмение рассудка на почве усталости. А интерес возник исключительно от людской экзотичности, а не по личным причинам. Человеческий образ быстро приестся, помутнение пройдет. А ханахаки унесет осенним ветром вместе с остатками летнего тепла и солнца. *** Гнев *** Вот только избавиться от губительного влияния гораздо сложнее, чем хотелось бы. Осторожных выглядываний из-за угла и обедов в одиночестве оказалось недостаточно, чтоб избегать Луз круглыми сутками. Слепо игнорируя недовольство и откровенное избегание, Носеда продолжала легкомысленно вовлекать ведьму в пустую болтовню, изнуряя только сильнее. Ах, дьявол, почему же Луз портила все, к чему прикасалась? Эмити заметила это, как только доминиканка без раздумий взяла ее за руку. О чем был тот разговор, Блайт напрочь забыла. Зато она прекрасно помнила непроизвольную икоту, и как изо рта вылетел мелкий цветочек. Пока Носеда зевала по сторонам, ведьма поймала его и крепко сжала в кулаке. Словно прятала грязный секрет, не заслуживший солнечного света. Луз ничего не заметила, и продолжала бестолково шутить. Вот только Эмити было совершенно не весело. Ведьму стошнило цветами в тот же вечер. Глубокой ночью, извиваясь на холодном полу ванной комнаты, Блайт осознала нечто важное. Носеда вызывала слишком сильные и противоречивые чувства, чтобы их можно было игнорировать. Иррациональная тяга к Луз стала такой же сильной, как и желание ее прикончить. Эмити хотелось прикасаться к Носеде. А еще укусить до боли и криков, чтоб дурёха наконец-то заметила и запомнила. Прижать к себе, чувствовать ее тепло на коже, закрыть глаза и натворить кучу глупостей. Например, звонко сломать человеку ребра сильными объятиями. Да, этой ночью Эмити вышла из себя и забыла дорогу обратно. Хотя она уже давно чувствовала себя безумной. Именно поэтому на следующий день Блайт так легко и естественно преследовала Уиллоу после школы. А за кем же еще маньячить? За мерзким человеком, что ли? Фи. Нет, Эмити интересовал магазинчик цветов семейства Парк. Так что Блайт бесцеремонно прошмыгнула внутрь следом за одноклассницей. Уиллоу буднично швырнула под стойку рюкзак, накинула фартук, обернулась и вздрогнула от неожиданности. Поправляя очки, цветочница восприняла ситуацию, как новый вид буллинга. Поэтому, отвечая, она слегка наклонила голову, чтобы взгляд стал более... убедительным. Для угроз в магазинчике родителей всё же не место. — Блайт? Каким тайфуном тебя занесло? — Уиллоу старалась не язвить о том, что Эмити пришла выбрать букет на поминки. Свои же, если мажорка принесла на хвосте проблемы. — Всего лишь заглянула купить цветы. — спокойно ответила Блайт, без энтузиазма оглядывая ассортимент магазинчика. — Мне нужен букет лаванды. Свежий. — Оу. — с легким разочарованием ответила Уиллоу, теряя задор нарываться на драку. — Сейчас оформим. Цветочница вынесла из-под прилавка огромный ящик земли, громко брякнув им перед Блайт. Придержав поясницу, Уиллоу выпрямилась и поправила очки. Когда она взмахнула руками, из горшка тут же полезли ростки, окутанные зеленоватой дымкой заклинания. Живописная картина набухавших бутонов лаванды вызвала у Эмити чувство тошноты. Горло неприятно сдавило, как только ведьма представила, что такая же вонючая мерзость медленно ползет по стенкам ее несчастных легких. Как только растения достигли длинны от локтя до ладони, Уиллоу связала их лентой и срезала одним махом с помощью серпа. Пока цветочница колдовала, Блайт тайком промокнула платком лицо и шею. Затем взяла себя в руки и положила на прилавок несколько монет. По меркам Уиллоу больше, чем нужно. — Я вернусь завтра, с тем же заказом. — монотонно предупредила Эмити, забирая душистый букет. — И послезавтра тоже. От последнего уточнения Парк стало не по себе. Она слышала подобное раньше, и догадка неприятно холодила кровь. Досадно помявшись, Уиллоу высказалась: — Это не мое дело, но... — Тогда и не спрашивай. — прервала Блайт, отворачиваясь. Парк оставалось лишь саркастично хмыкнуть. — Клиент всегда прав. — с долей сарказма выдала цветочница, затаскивая горшок с землей обратно под прилавок. Эмити промолчала. Вместо ответа прозвенел колокольчик на двери магазинчика, сообщая, что ведьма ушла. Влетев по лестнице поместья, Блайт поднялась в комнату, отшвырнула школьную сумку и упала на кровать. Улёгшись на спину, ведьма крепко прижала цветы к груди. А жадное, вечно голодное ханахаки не заставило долго ждать. Едва сорванный букет постепенно высох, отдавая эссенцию жизни любовному проклятию. Сок цветов с жутковатым шуршанием заползал через кожу и ребра, впитываясь в пораженные легкие ведьмы. И принес долгожданное облегчение. Блаженно закрыв глаза, Эмити сделала глубокий вдох. Кислород тут же расплылся по телу приятной бодростью, согревая кончики пальцев. Маленькая радость, которая продлится всего пару часов... Губы невольно дрогнули. Ведьма тихонько всхлипнула и прослезилась, с досадой отбросив засохший букет. Крохотные цветочки лаванды с шорохом рассыпались по телу и простыни. Они щекотали шею и продолжали источать тонкий, терпковато-сладкий запах, но раз они не помогут дважды, это не имело никакого значения. Может, от обиды или от банального бессилия, но слезы продолжали щипать глаза и стекать по щекам горячими дорожками. За окном темнело, стены покрывались красноватым заревом заката. А Блайт продолжала медленно моргать, глядя в потолок рассеянным взглядом. На ужин Эмити заварила из ненавистных цветов чай. Из тех, что купила у Парк, но никто бы не понял разницы. А потом с неприязнью наблюдала, как Одалия наслаждалась напитком. Неприязнь быстро смешивалась со злобой и раздражением. Когда из груди юной ведьмочки пробьются тугие пучки лаванды, ее мать точно так же, без особых сожалений заварит себе чашечку ароматного напитка. И скажет, что от дочери хотя бы в этом был прок. Сославшись на усталость, Эмити покинула удушливый ужин. Едва осилив домашние задания, она вскоре легла спать. *** Торги *** Стало заметно, что успеваемость младшенькой уверенно скользила к провалу. Эмити почти не помогала на фамильном производстве, да и в целом стала слишком рассеянной и вялой. Родители Блайт хоть и были вечно погружены в работу, но безразличными слепцами не прикидывались. Прикидывались они бдительными и чуткими. И если Аладор искренне ломал голову как подступиться к детям, с которыми давно потерял контакт (как и с остальными миром, собственно). То деловая (скорее деловитая) Одалия прекрасно знала, за какие ниточки потянуть, а лучше с силой дернуть, для эффективности. Эта прямолинейная бизнесведьма наведалась в школу, и с особым пристрастием побеседовала с директором. Бамп, который откровенно подустал для подобной кутерьмы, перевел подозрения на человеческую девчонку. Одалия многозначительно покивала, фантазируя, как личинка людяшки беззастенчиво липла к ее статусной, гениальной дочурке. И предприняла радикальные меры, надавив на рога директора снова. А попавшая под раздачу Луз... Что ж, после круговорота отчисления из Хексайда, капанья Бампу на нервы, нудных уговоров Одалии и чудесного восстановления... Носеда заимела еще и статус раба. Теперь присутствовать в школе Луз дозволено лишь при условии, что она возьмет на себя роль манекена-тестера на фирме Блайт. Правда, помимо бизнеса, аристократичные снобы запрягли иномирянку вкалывать и по хозяйству. Вот оно — попаданство во всей красе. Но всё не так плохо. За приемлемую работу Носеде перепадёт немного карманных, а у Эмити появится больше времени на учебу и отдых. Это, конечно, при идеальных условиях. Но пока что Луз перепадало только на орехи. А бедняжка Блайт... Всё решили за ее спиной, и теперь виновница треклятого ханахаки находилась слишком близко, невыносимо часто и губительней чем прежде. Из-за того, что Луз вечно вертелась где-то рядом, ведьме становилось всё сложнее приходить в себя по утрам. Уснуть и вовсе стало нереально. До глубокой ночи Эмити ерзала в кровати с трепыхавшимся, словно дикий воробушек, сердцем. А еще приливами жара и зудящим дискомфортом в горле и легких. Она сминала простыни, тяжело дышала и бесконтрольно потела, лишь на секунду вспомнив, какой улыбкой ее одарила Носеда на этот раз. Но самым кошмарным стало обращение «юная госпожа», которое Луз начала использовать по отношению к Эмити. Вот же мерзкая стерва. Будто давно обо всем знает и специально действует на нервы своей льстивой фразочкой. Да, Носеда и вправду работала на семейку Блайт. Но зачем она говорила это с такой хитрой улыбкой и горячей интонацией, которая забиралась мурашками прямо под кожу и выжимала из ведьмы последние капли рассудка? Не говоря уже об очевидной красноте щек и ушей... Ар-р, дьявол! То, как Луз тихонько посмеивалась над полыхавшими от смущения ушами ведьмы, вообще невыносимо и совершенно возмутительно! Лучше б на свои мелкие кругляшки взглянула — вот, что смешно до умиления. (Так Эмити отзывалась про человеческие уши. Хотя грудь Носеды тоже сложно назвать выдающейся.) А на утро измученная ночными раздумьями Блайт кашляла от раздиравшего горло першения. Теперь отхаркивать мелкие бутоны лаванды казалось частью рутины. Да уж, ей хотя бы с цветком повезло... Зажатая со всех сторон, Эмити устроила себе что-то вроде спортивной охоты на людей. Точнее, на одного конкретного человечка, что доводила ее до кипения. Ведь выйти из проклятия можно двумя путями. И если Луз не угробят родители на работе, то ведьме придется сделать свою невыносимую любовь взаимной. Да простит ее Титан за такую блаж. Хотя возможностей подловить Носеду и стало гораздо больше, но гордость и накопленная обида не позволяли Блайт признаться девушке в лоб. Да и не факт, что прямое воздействие сработает. Вдруг, если Эмити угрозами вынудит Луз на отношения, то это вызовет лишь отвращение и усугубит болезнь? Именно по этой причине ведьма еще не приласкала Носеду в темных углах поместья во время уборки. Нет. Здесь нужны уловки. Осторожность. Ловля на живца и просчет «совершенно случайного», четко выверенного, идеально романтичного момента. «Как покорить человека?» — пособие, которое никогда не станет бестселлером на Кипящих островах. Но Эмити лохушка-с-ханахаки-Блайт могла бы издать полноценный справочник по укрощению строптивой землянки, так как придумала и перепробовала больше десятка уловок и соблазнений. Позорно, не спорю, но проклятая болезнь не оставила ведьме выбора. Бесконечные провалы чертовски злили, но Эмити упрямо продолжала, постепенно скатываясь в откровенно абсурдные сценарии: «Ох, мои недостатки так притягательны. Я такая стервозина только из-за психологических травм, а также недостатка тепла и ласки. Только любовь со стороны кого-то совершенно неординарного спасет меня. Кого-то сильного, смелого, шоколадного и... немного туповатого.» Тьфу. Но на войне за жизнь любые подлости сгодятся. Да, Эмити в первую очередь боролась за собственную жизнь, а потом уже за сердце и прочие потроха Носеды. Может, в этом и крылась проблема? Нужно просто расслабиться и плыть по романтичному течению... которое медленно тебя утопит. Просто супер, вот сразу же полегчало, спасибо. На минутку забыть о себе, о статусе и позоре, и просто посмотреть на Луз. На ее дурацкое выражение лица и тупую шапку. Что сделать, чтобы Носеда перестала ее носить? Высморкаться в эту тряпку? Уверена, что Луз это ни капельки не смутит. Более того, она небось и сама так делает. Ведьма молила Титана о силах, чтобы вынести этот абсурд. Неидеальная-идеальная Блайт окончательно превратилась в натуральную «лузбиянку». И, наконец-то, признав поражение, она опустила руки. *** Депрессия *** Эмити больше не понимала, что чувствует, кроме приближающейся гибели. Ее лицо посерело, утратив блеск и румянец, но ведьмочка умело скрывала разбитую душу за макияжем. Хотя даже аристократичное притворство начинало терять какой-либо смысл. И пока психика Блайт сыпалась, словно песок сквозь пальцы, счастливый случай нашел ее сам. После долгого дня контрольных и еще более изнурительных дополнительных занятий, Эмити не сразу заметила, что в потемках по дороге к поместью за ней хвостиком плелась Носеда. И если продолжить метафору, то хвостик этот был нехило побит молью и ободран в драках. — Луз? — озадачено отозвалась Блайт, оглядываясь и путаясь от этого в ногах. — Эмити. — в тон ответила девушка, устало подмигнув и ткнув на ведьмочку указательными пальцами. Жест, который люди называли «пальцы-пистолеты», и ценность которого колдуны так и не поняли. — Совиный дом в другую сторону. — намекнула Блайт и саркастично подняла брови, заглядывая в лицо Носеды. Закореневшая привычка ведьмы для соблазнения, которая человека так ни разу и не смутила. — Да. И я пока достаточно вменяемая, чтобы помнить об этом. — перекривляла Луз, невозмутимо нажав Эмити на кончик носика. — Буп. Я к вам по работе. — Ох, да ты шутишь. — закатила глаза Блайт, сама не понимая: из-за фразы или от неуместных игрищ Носеды с ее чувствами. — Уже поздно, просто иди домой. — она вяло отмахнулась. — Ага. А ты напиши мне записку с освобождением для твоей мамули. — язвительно подметила Луз, сложив руки на груди. — Пусть знает, что это ты дала мне вольную. И я преспокойно почапаю спатоньки. — она пожала плечами, состроив невинную мину. Эмити напряженно помялась. Встревать в разногласия с Одалией сейчас хотелось меньше всего. Измученно вздохнув, Блайт развернулась и продолжила молча топать в сторону поместья. — Вот и я о том же. — устало хохотнула Носеда, догоняя свою «юную госпожу». Они поровняли шаг, и Эмити украдкой глянула на беззаботную улыбку своей губительницы. Луз мельком посмотрела в ответ. А когда взгляды встретились, легкие Блайт тут же прошибло спазмом. Она невольно застыла и сгорбилась, приложив ладонь к груди. — Эмити? — обеспокоенно спросила Носеда, наклоняясь к ведьмочке. — Ты чего? Блайт отрицательно мотнула головой, медленно вдыхая, чтобы не подавиться застрявшими в горле цветами. — Контрольные кого угодно доконают, да? — мягко бормотала Луз и бросила рюкзак на землю. — Погоди, я дам тебе водички, у меня была где-то. Она уселась на корточки около оцепеневшей Эмити и начала копошиться в запасах. Зарывшись глубоко в тетради, Носеда вытянула пачку глифов и по неосторожности активировала несколько из них. В потемках закружили яркие светлячки, и Луз потерла шею, неловко улыбаясь. — Вот. — Носеда протянула бутылку с водой. — За спецэффекты можно не доплачивать, для юной госпожи любой каприз. — она так и не призналась, что слащавую фразочку позаимствовала из аниме «Мутный дворецкий». А воспользовавшись однажды, вошла во вкус и не смогла остановиться из-за пафоса. Эмити взглянула на Луз. На то, как в вечернем свете девушку окружали мерцающие огоньки. Как сверкала притягательная улыбка и глаза. Как заботливо она смотрела и делилась тем немногим, что у нее было. Картинка настолько приторная, что Блайт явно дофантазировала лишнего. Но понимание собственной двинутости никак не приуменьшило боль от ханахаки. Горло сильнее сдавило, и Эмити ощутила тугой комок с привкусом железа и лаванды. Она резко рванула вперед, пытаясь сбежать от причины, но скоро закашлялась и завалилась на стену подвернувшегося забора. Ох, слава Титану, она почти добралась до поместья. Ведьму быстро догнала Луз, заботливо подхватив за локоть. Сложно игнорировать, насколько ослабленной казалась Блайт, чтобы самостоятельно добраться до дома. Колдунья тяжело дышала, а ее ноги дрожали, едва удерживая равновесие. Но Эмити продолжала упрямо отталкивать Носеду и противилась помощи. Пока не упала на колени. А затем вытошнила цветами прямо Луз под ноги. — Срань господня, это как понимать вообще?! — завопила Носеда, выпучив глаза на гербарий в неординарной подаче. — Какого хрена, Блайт?! — она зашуганно дергалась, легонько прикасаясь к хрупкой спине Эмити, но не решаясь приобнять или погладить. Луз не знала свидетелем чего ей «посчастливилось» стать. А для ведьмы это буквально стало непроизвольным признанием. — Ты там жива? — тихонько спросила Носеда, не глядя предлагая салфетку. Смотреть на кишечно-цветочный гротеск снова казалось выше ее человеческих возможностей. — А ты как думаешь? — прорычала Эмити, стиснув зубы. После прочистки ей полегчало. Она поднялась на ноги и сердито вытерлась рукавом, игнорируя подачки. — Не иди за мной. — измученно прошипела она, и ошарашенная Луз не посмела перечить. Так и не дойдя пары шагов до крыльца, Носеда развернулась и поплелась в Совиный дом. А там первым же делом плюхнулась на застеленный матрас и отключилась от перегруза. Луз вернулась к подработке уже на выходных, получив скромный выговор от «нанимателей». Заработав парочку пенделей в лаборатории, она отправилась в поместье на охоту за мусором, который ей предстояло выбросить перед тем, как ликвидироваться самой. Петляя по коридорам, Носеда размышляла, а что же произошло тем странным вечером. Возможно, у ведьм так увлекательно проходят месячные? До чего удивителен этот мир... Возле центрального выхода поджидала Одалия, контролируя исполнительность работницы. Ведьма присмотрелась к одному из пакетов у Луз в руках. Из него подозрительно торчали засохшие цветы, которые понемногу осыпались на дорогой ковер. — Постой-ка. — скомандовала старшая Блайт. — У нас же никто не заразился ханахаки? — она брезгливо повертела пальцем вокруг букета. Носеда озадачено нахмурилась. — Э-э... я без понятия, о чем вы. — она бы развела руками, если бы они не отпадали от тяжеленой ноши. — Это ж, вроде, лаванда. Она полезна для... — начала рассуждать Луз. — Вот и хорошо. — перебила ее Одалия, махнув плебейке на выход. — Было бы так нелепо. Идиотизм ведь почти не лечится. — она надменно хохотнула, оставив Носеду задаваться вопросами. Но Луз было с кем советоваться о колдовских словечках. Вернувшись в Совиный дом, она застала Иду (буквально) колдовавшей над... хотелось верить, что это супчик, а не жидкая чума. Зайдя издалека, Носеда приготовила чай и пригласила за стол хозяйку. А сама села напротив, подперев голову рукой и загадочно сверкая глазами. — Выкладывай. — с усмешкой сказала ведьма, угостившись чаем. — Ида-а. — игриво протянула Луз. — Ты не слышала о... как же его... манамаки? Хулитаки? — Ханахаки? — предположила наставница, останавливая поток абсурда. — В точку. — Носеда довольно взмахнула указательным пальцем. — Но что это? Ты в курсе? — О... к сожалению, да. — устало вздохнула Ида и заметно помрачнела. Она молча гладила пальцами чашку, погружаясь в давние воспоминания. — Когда-то, когда я была совсем зеленой и легкомысленной ведьмой... — она запнулась, тяжело вздохнув. — Угум... — настороженно муркнула Луз, впиваясь взглядом в наставницу. — Знаешь, малышка, влюбленность для ведьмы — это как заклятие, которое постоянно воспроизводится глубоко в груди. Но если накопленная сила не находит выхода, заклятие застревает в теле, пускает корни и ранит ведьму в ответ. В таком случае в груди прорастают «цветы сердца», а само цветение и называют «ханахаки». — Ида отставила чашку и потрепала задумчивую протеже по голове, одарив горькой улыбкой. — Поэтому у нас на Кипящих и не принято любить по-настоящему. Но от глупостей никто не застрахован. — Ида встала, и отвернулась к своему вареву. — И даже ты? — догадалась Носеда и участливо посмотрела на худощавую спину женщины. — Даже я. — с иронией повторила Ида. — А какими они были? Твои цветы. — интересовалась Луз, но тут же прикусила губу от того, насколько этот вопрос мог оказаться болезненным и нетактичным. — Одуванчики. — мягко произнесла ведьма и сдержанно хмыкнула. — Красиво. — кивнула Носеда, улыбаясь в свою чашку. — А почему... у вас не вышло? Тебе не обязательно отвечать. — поспешно уточнила девчушка, но Ида покачала головой: — Всё в порядке, всё в далеком прошлом. Когда я... узнала о своих цветах, мы уже расстались. А прибежать с истерикой о ханахаки мне бы не позволила гордость. — Ауч. — горько прокомментировала Луз, не находя достойных слов. История, да и цветочная болезнь, казалась слишком личной, чтобы встревать с поддержкой и неуместными подбадриваниями. — Но откуда ты узнала о ханахаки? Заболел кто? — Ида развернулась и оперлась поясницей о шкафчик, заинтригованно сложив руки на груди. — Даже не знаю, если честно. Просто услышала название, но ничего толком не поняла. — Луз нахмурилась, вспоминая, как ее утонченная «юная госпожа» совершенно приземленно вытошнила что-то похожее на гербарий. А еще о том, как Эмити тайком выбрасывала однотипные букеты лаванды. Хотя Носеда так и не поняла связи, но она точно ощущалась. Вот только давить на больные места Иды с дальнейшими расспросами о любовных муках окончательно перехотелось. Раз так... если болезни нужен выход, то стоит поболтать лично с Блайт. Возможно, обсуждение нелегкой темы подарит ведьме хотя бы небольшую передышку. Да, они с мисс популярность так и не стали закадычными подружанями. Но стоять в сторонке, когда Эмити стала заложницей собственных чувств, было как минимум не по совести. Хм, забавно. Выходит, даже такая сказочная нимфа как Блайт может испытывать нежные чувства. Луз с азартом ухмыльнулась, в попытках представить ведьмин краш. Но тут же себя одернула, ведь побочки от ханахаки далеко не ванильные. — Ида, вообще-то... мне понадобится парочка вещей для одной серьезной задумки. Считай это внеклассным проектом. *** Принятие *** Через пару дней, Носеда подловила Эмити после школы по дороге домой. И как приличная любопытная гопница, пригласила Блайт на пикник. Естественно, чтобы втихаря от всех напиться вина и под градусом выпытать сердечные секретики. В мире магов хоть и увлекательно, но остросюжетных корейских дорам про запутанные отношения всё равно немножечко не хватало. А тут прямо под носом такой ангстовый сюжет с эльфийкой-аристократкой пропадает. Ах, какой шикарный замес! И на удивление Луз, ведьмочка согласилась, назначив встречу на вечер пятницы. Пока Носеда коварно потирала руки, собирая корзинку с закусками, Эмити особых надежд на «свидание» не питала. Но всё это враки, так как планы на эту ночь нарисовались грандиозные. На кону стояло всё или ничего. Вот только после придирчивых подбираний наряда, азарт Блайт окончательно выветрился. И на встречу пришла не гениальная-идеальная колдунья, а просто Эмити. Неспешно догорал закат. Тихая опушка с мягкой травой. Запах соседнего леса и грубая ткань пледа для пикника. Фруктовый запах вина идеально сочетался с багровым заревом горизонта. Как выяснилось, о коварстве хмельного напитка Эмити ничего не знала, а бутылку Ида стащила из мира людей. Интересно, если бы наставница была в курсе, что Луз по человеческим меркам еще не доросла до алкоголя, всё равно поделилась бы? Девушки стали по очереди угощаться прямо из бутылки. А повеселевшая Носеда выдала, что название напитка произошло от слова «виноград» — описав его как сладкие сочные ягодки. Да, если бы Луз хоть немного соображала, то поняла, насколько ее фраза похожа на соблазнение. Или всё это чудится только Блайт? Это и есть магия вина, о которой шутила иномирянка? На смену унынию к Эмити пришло неожиданное спокойствие. Ведьма удобнее умостилась на пледе, зарываясь в него пальцами. И расслабленно наблюдала, как ветер щекочет кроны деревьев протянувшегося рядом леса. Слушая шуршание листьев, Блайт посмотрела на Луз. А расцветшая в теле винная безмятежность позволила ведьмочке выдержать ответный взгляд. Эмити многое хотела высказать, и в ее мыслях сплетался тихий диалог. Такой же скромный, как и крохотные бутоны лаванды. «Ты смотришь на меня своим слегка измученным взглядом. Неизменно улыбаясь. Нагловато и не по-человечески дерзко, учитывая мир ведьм, в который ты попала. И окружают тебя самые натуральные демоны, не иначе. Да ты и сама, похоже, вобрала в себя столько кипящих дождей, что начала источать ауру клыкастее местных оборотней.» И Луз действительно смотрела слегка измученным взглядом... Но взгляд направленный на Эмити всегда наполнялся теплыми огоньками озорства. А неизменная улыбка... была лишь дружелюбной улыбкой, а не хищным оскалом затравленной иномирянки. Даже тело Носеды не зажималось, вечно ожидая драки. Нет, Луз гордо выпрямляла спину, расправляла плечи, а дышала легко. Намного легче, чем Блайт посчастливилось хрипеть в последнее время. И говорила Луз, тихонько посмеиваясь. Эмити ломала голову, над чем же та вечно потешалась? Но проявить хоть капельку злобы к человеку больше не хватало сил. А еще Носеда убедила Блайт, что жизнь не для того, чтобы вечно цепляться за нее мертвой хваткой. Она для того, чтобы прекрасно проводить время и порой наслаждаться вкусным вином. Которое нещадно уничтожало все комплексы и опасения. Но Луз никогда и не требовала, чтобы Эмити была «правильной», «идеальной» или «удобной». Этот выбор оставался только за Блайт. Даже когда ведьмочка злилась, ругалась, посылала человека во все междумирские щели, Носеда продолжала возвращаться. Будто варианта отдалиться не существует вовсе. Но она и не любила, оставив и этот выбор за Эмити. Вино коварно. Хочется просто быть собой и попросить Луз остаться рядом. Хотя Носеда явно не собиралась уходить так рано. А возможно, Блайт просто поплыла рассудком, когда Луз сексуально облизала с губ багровые капли. Жаль, что не с губ Эмити. Казалось, что от желания целоваться, Блайт вот-вот прожжет плед и полматерика в придачу. Ведьмочка продолжала бросать на Носеду взволнованные взгляды, откровенно краснея. Интересно, как Луз отреагирует, если Эмити начнет расстегивать платье из-за навязчивой духоты? От возрастающего жара и скопившихся в легких цветов становилось сложнее дышать, и Блайт прерывалась на глубокие вздохи. — Ты так томно дышишь. Вино разморило? — игриво хмыкнула Носеда и осторожно поправила Эмити волосы, оголяя ведьмочке шею. Просто чтобы немного остудить, но Блайт так впечатлил этот интимный жест, что она будет бредить им несколько дней. Минимум. — Эмити, я хотела спросить. — нерешительно начала Луз, и полная надежд ведьмочка придвинулась ближе. — У тебя... (хоспаде, как же его...) хаханаки? Не таких неправильных во всех смыслах вопросов ожидала Блайт. А жар возбуждения мигом обратился в разрушительный огненный смерч. — Хватит лыбиться. — ведьма раздраженно цокнула языком. — И перестань облизывать губы, у тебя кожа обветрится, и вавки останутся. — Чё? Пока Луз изумленно хмурилась, Эмити достала стик с гигиеничкой и набросилась на девушку, повалив на спину. Носеда испуганно завопила, пока ведьма агрессивно рисовала на ней улыбку Джокера. Хотя на самом деле помадка прозрачная, так что не страшно. — Какого... Блайт, чего ты добиваешься?! Откровенно говоря, Эмити мечтала заключить Луз в объятия. Чувствовать, как их тела прижимаются друг к другу, а сердечки синхронно колотятся от счастья. Но... — Я хочу разорвать тебя в клочья, тупая ты сука! — сорвалась ведьма. Носеда поперхнулась от треснувшего шаблона о своей юной госпоже. — Пардоньте? Благородный Блайтёнок завыражался? Что-то новенькое. — растерянно отшутилась Луз. — Да что случилось-то? Эмити, ты можешь со мной поделиться, я не стану трепаться о твоих секретах. — А ты совсем слепая?! Ничего не понимаешь? — Блайт резко захрипела, прерывая истерику кашлем. Она посчитала до десяти, чтоб перевести дыхание. Или то, что от него осталось. — Разуй глаза и признайся мне в любви! — что есть сил выдохнула ведьма. А потом измученно сгорбилась, ткнулась лбом в грудь поваленной виновницы и жалобно всхлипнула. Сбитая с ног и с толку Носеда приподняла руки, но так и не решилась погладить Эмити по спине. Горячие слезы ведьмы пропитывали затасканную футболку, а Луз тем временем боролась с желанием сбежать куда подальше. Черт, это ведь была ее идея, встретиться вот так, наедине от всех. И, кажется, выпивка... Да нет, проблема не в вине. Это Носеда, и только она довела Эмити до пьяного признания. — Знаешь, если бы... — Луз нервно запнулась. — Если бы я не видела твое цветочное извержение, я бы снова решила, что ты издеваешься. — Что? — прохрипела Блайт, шмыгнув носом. Поднять взгляд она так и не решилась, скрывая лицо за спутавшимися волосами. — Ну, кхем, как тебе сказать. — Луз нащупала в кармане платок и легонько похлопала им ведьмочку по плечу, привлекая внимание. — Крутые девчонки вроде тебя не смотрят на таких... убожеств как я. Плюс твои странные подколки, когда я начала работать на твоих предков... Эмити возмущенно просморкалась. — Подколки?! — в нос воскликнула она. — Это... Да я же к тебе заигрывала! Кто же так подкалывает? — Кто же так заигрывает? — в тон повторила Носеда. — Хотя, нет, прости. Это реально тянуло на приличный флирт. Но... так обычно поступают красотули, которые прекрасно осознают, что совершенно другого полета ягоды... или, прости, говорят: «не моего помёта птицы»? Обе озадачено нахмурились, ощущая подвох. — В общем. — Луз мотнула головой. — Я к тому, что не была уверена. Но мне казалось, если я подниму эту тему, ты обидишься и никогда не заговоришь со мной. А я слишком не хотела терять тебя. — и на этот раз пристального взгляда не выдержала Носеда. — Мне немного тяжело. — пробормотала она, краснея. Спохватившись, Эмити слезла с девушки, присев рядом на пледе. И пока слов не находилось, Носеда обхватила колени, глядя куда-то вдаль, а Блайт вытирала потекший макияж. — Так... выходит, твои цветы из-за меня? — тихо отозвалась Луз, не решаясь посмотреть в ответ. Эмити скромно мугыкнула, комкая платок. — Вот так история, офигеть. — Носеда снова откинулась на спину, закрывая лицо руками. И на этот раз Блайт прилегла на бок рядом с ней. — И ты согласна быть со мной в отношениях? — с надеждой прошептала ведьма. — Судя по твоим словам, я тебе нравлюсь. — Нравишься. — рассудительно кивнула Луз. — Но я не знаю, нравишься ли ты мне в том самом смысле, окей? Ты крутая, умная, одеваешься красиво. И, капец, ты ослепительно прекрасна. Но это не то же самое. Если я так бездумно соглашусь, то могу ранить тебя только сильнее. Что если у меня не получится дать любовь, которую ты заслужила? — Тогда просто поцелуй меня, и скоро узнаем. — спокойно предложила Эмити, от чего Носеда забыла, как моргать. — Ханахаки хоть и редкая дрянь, зато невероятно честная. Луз задумчиво прикусила губу, удивляясь приятному вкусу гигиенической помады. Она и забыла, как Эмити пытала ее всего пару мгновений назад. — Прямо здесь? Сейчас? — хрипло уточнила Носеда, повернувшись лицом к красотке. — Да, прекрасное место. — мечтательно прошептала Эмити. — У меня не так много сил, чтобы ждать другого «идеального» повода. В подтверждение своей решительности Эмити легла на спину. Она смущенно поджала руки к груди и следила за тем, как Луз приподнялась и уперлась руками в плед. Как осторожно Носеда наклонялась к лицу ведьмочки, и галантно поправила Блайт прядку, чтобы морально подготовить. Эмити сделала пару глубоких вдохов и закрыла глаза. И когда Луз деликатно прикоснулась к ее губам, Блайт уже не понимала, во что верить. Забыла, с чего всё началось, и не представляла, чем закончится. Существовал лишь этот миг, растянувшийся вечностью и наполнявший блаженством. Первый кроткий поцелуй сменился вторым, более чутким, но всё же тактичным. И на этот раз Эмити взволнованно прильнула губами в ответ. Но пока всё не зашло слишком далеко, Носеда прервала ласки и отстранилась. Правда контроль давался не так уж легко, и Луз на секунду дрогнула, желая продолжить. Благо, неспокойное дыхание Блайт помогло сдержаться. Ближе к полуночи они разошлись. Даже не заметили, как быстро пролетело время. Хотя забавно, что после «проверки нежностью» они почти не говорили. Просто лежали, взявшись за руки, и любовались звездами. Рассвет разделил жизнь Эмити на до и после. Несмотря на смятение, все ответы стали очевидны. Ханахаки отступило.