Код Реальности. Исходное значение.

Жизнь любила преподносить сюрпризы, совершенно не обращая внимания на то, нравились ли те получателям или же нет. К сожалению, заранее предугадать действия столь непосредственной дамы также оставалось невозможным. Но, несмотря на все попытки удивить или застать врасплох тех, кому в этот раз посчастливилось стать принимающей стороной, у жизни вовсе не получилось. На самом деле всё было до ужаса логично: чем чаще появлялись подобные сюрпризы, тем обыденнее они становились. И чем больше подобных размышлений возникало в голове, тем сильнее портилось настроение обладателя темной шевелюры. В этот тихий и ничего не предвещающий полдень, проходивший в «секретной» подготовке к празднику. Компания друзей с самого утра старательно избегала встречи с одним конкретным обитателем башни. И пускай сам её владелец прекрасно знал о происходившем, он решительно подыгрывал, прекрасно понимая, что для разыгравшихся детишек то был способ порадовать друга, отвлечь его от негативных мыслей. А ведь, казалось бы, день рождения, празднуй да пьянствуй, мелькнула скоротечная мысль в голове мужчины, так вовремя заметившего атаку по свою душу. Яркий красный луч, успешно отраженный в сторону, попал аккурат в цель, прерывая полет уродливой крылатой твари. Таких было множество: они подобно саранче разлетались по городу, круша и хватая не успевших спрятаться людей. Полная разруха, понимал мужчина, оглядывая команду супергероев. Они бы не отвлекались, шли напролом, чтобы изолировать источник, но не зря же их называли пресловутым именованием «герои» — приходилось соответствовать. Если бы не эти пронырливые твари, то Мстители, на данный момент сражавшиеся за благополучие граждан, давно бы разобрались с колдуном, который, собственно говоря, и призывал монстров иного измерения. Слетевший с катушек дед, однажды произнесла Веленсия — одаренная ученица искусных чародеев и наследница Стрэнджа. И каждый из присутствующих согласно покивал головой. Отчего-то господа почтенного возраста чаще всего велись на пафосные речи существ из Тёмного Пространства, как дети на сладкую конфету. Подчиняясь и пресмыкаясь пред ними подобно безмозглым рабам, колдуны благополучно расставались со всей имеющейся у них информацией о Мирах, их Защитниках и о полезных редких вещицах. Например, о Глазе Агамотто, неустанно хранившимся в Храме под надзором боевых монахов. Но то ли те слишком расслабились, то ли просто не тряслись над Камнем Времени также, как глава, но факт оставался фактом: сквозь пальцы смотрели на возможное вторжение в Святую Святых. Если бы Стрэндж не отсутствовал, то несдобровали бы все: и враги, и союзники, что так успешно прозевали артефакт. Черта с два, прорычал мужчина, отдавая приказы живой броне, что подобно ткани обволакивала всё его тело. То залатывая образовавшиеся прорехи, то создавая новые виды орудий на руках или ногах, живой костюм, подобно продолжению владельца, заранее предопределял что именно требовалось сделать. Так было и в этот момент, когда мужчина чётко решил, что сегодня они точно не проиграют. Победим, поставил для себя цель он, ощущая, как на ногах образовывалась дополнительная конструкция для более мощной работы репульсор, что значительно повышало скорость перелета. Задача проще некуда: взмыть выше в небо, да обрушить на колдуна неожиданную атаку. Дождавшись момента, когда чокнутый старик отвлечется на одновременные атаки юной чародейки и мужчины с металлической рукой, Железный Человек на миг задумался, явно вспоминая что-то важное. Одной лишь грубой силой со стариком не справиться, но и он, Старк, не какой-нибудь там дилетант. Мужчина подобрался и, прошептав что-то невнятное, вложил половину силы, чтобы обрушить ту на безумного старца ослепляющим золотистым лучом. От мощного удара пробило магический барьер, а сам колдун оказался впечатан в потрескавшуюся поверхность проезжей дороги. — Кому-то снова придется раскошелиться на компенсации и выплаты сопутствующего ущерба, — с иронией поделился ИИ, отмечая и тот факт, что одна бизнес-леди навряд ли обрадуется новым возросшим счетам. — Мы говорим про самое страшное вселенское зло? — с нервным смешком ответил Старк ИскИну, приземляясь в паре шагов от поверженного врага. — Против такого и я не осмелюсь пойти. Приподнятая рука, заряженный репульсор — Железный Человек готов покончить с колдуном, ставшим самой настоящей проблемой. Он желал стереть ту из прочих хроник Вселенского Мироздания. Так было бы лучше для всех, исчезни это грязное, дурно пахнущее имя и его носитель. Мир во всём мире, не так ли? — Стой! — в приказном тоне слышалась твердость, уверенность и ничем не убиваемая праведность. — Мы не можем так поступить! — Но я-то могу. — ворчливо ответил Старк, убирая забрало и оборачиваясь к Капитану Америке. — Он думает иначе. — сочувствующе буркнул Зимний Солдат, направляясь к колдуну, чтобы обеспечить того блокирующими магические способности наручниками. — Мы не убиваем. — повторил уже подошедший Роджерс, — суд решит его судьбу, не мы. — А как же практичность? Взгляд в будущее, Кэп? — усмехаясь поинтересовался Старк, не скрывая собственного раздражения. — Сразу в утиль и нет проблем. — Старк! — чуть повысив голос Стив прервал последующий поток слов, встречая яростный и настойчивый взгляд. Железный Человек как никто иной знал о праведности Роджерса, ведь не зря тот был иконой Америки, символом справедливости. Но он, Старк, подобным никогда не увлекался. Ему уже давно занято место в Аду. Именно поэтому он упрямствовал и будто бы силился прочесть чужие эмоции. Старк видел, как секундами ранее вздрогнул блондин перед ним, стоило их взглядам встретиться, заметил он и то, как появилась глубокая складка меж густых бровей. Капитан думал, старался найти доводы, чтобы остановить его, Старка, от убийства. — Тони бы не одобрил. — отчеканил Стив, явно не замечая, как встрепенулись остальные члены команды: — Настоящий Тони так бы не поступил. Старк ощутил, как вспыхнул внутри опаляющий гнев. Всего одно имя, произнесенное вслух, могло выбить его их колеи. Его сила — его слабость. Хищно сощурив глаза, мужчина неосознанно рванул вперед, чтобы остановиться спустя два шага. Он держался, честно старался не врезать по идеально арийскому лицу Капитана Америки. Зубы скрипели, мышцы напряглись, а дыхание было подавлено на выдохе. Роджерс использовал привычный прием лома, что было вполне ожидаемо. Но не в этот день, когда каждое разумное существо с инстинктом самосохранения избегало любой темы о Тони Старке. Разумное, что явно не про Капитана, мрачно ехидничал внутренний голос, сильнее разжигая всепоглощающее пламя. Буйство внутри возрастало посекундно, давая ощутить, как сплетались в суматошном танце ярость, обида и желание мести. Старк ощущал, как маска подобия человеческого облика трещала по швам, обнажая монстра, живущего внутри него. Чувствовал он ломоту в теле и видел, как рисовало воображение картинки расправы. Нельзя, говорил он себе. Стив семья, напоминал он кому-то внутри — или себе? Неосознанно дернулась в оскале верхняя губа, и, с неозвученным болезненным полу рыком не произнеся ни слова, Железный Человек резким, но четким движением развернулся и рванул ввысь во что было сил. — Ну, ты и идиот, Стиви. — безрадостно констатировал Барнс, слова которого эхом донеслись до воспалённого сознания Старка.

***

Мужчина на высокой скорости влетел на частную территорию загородной виллы, отзывая броню и сдергивая с глаза визор — тот сразу же полетел в траву, неровно мерцая неоновым голубым светом. Ярость бурлила в сердце брюнета, обращая кровь в жгучую лаву, а мысли — в яд. Нечто внутри него пульсировало, клубилось и искало выход, впрочем, послушно дожидаясь пока хозяин найдет себе цель, жертву для жгучей злости. Прозрачно-чёрной волной вырвалась обида из человеческого тела. И как приятно эмоциям выйти, ощутить свободу, навести буйство, воссоздать истинный хаос. Редкая возможность, когда ослабляли поводок, словно бы говоря четкое «фас» и отходя от зверя в сторону. Подобная агрессия и несдержанность действительно являлась редкостью, крайней мерой, чтобы окончательно не слететь с катушек. О подобном состоянии Старка в команде знал каждый, как знали они и то, что порой стоило держать язык за зубами. Но именно в этот день, ТОТ самый день, Стив Роджерс, будто позабыв о неписанном правиле, нарушил то от А до Я. Капитан Америка собственноручно выпустил худших из возможных демонов наружу, да и то всего лишь парой нужных слов — ему для того и знания древней латыни не потребуется, однажды с глубокой вдумчивостью пошутил Стрэндж. И странным было не то, что Роджерс действительно так часто выводил Старка из себя, а то, что личные демоны самого Старка, будто выдрессированные, обтекали символ Америки стороной, игнорируя столь живучий раздражитель. Тем временем Старк, ударив себя по щеке и сделав три глубоких вдоха-выдоха, обессиленно покачнулся, за секунду отсекая гнетущий и разрывающий его поток негативных эмоций. Устало опираясь рукой об изувеченный ствол дерева, он развернулся, чтобы, прильнув к тому спиной, скатиться вниз на землю. День явно не задался. Он после битвы планировал напиться, растворяясь в алкогольной потехе, буйстве эйфории. А ведь всего-то и нужно было, что принять поздравления, да, выждав момент, исчезнуть с глаз команды, будто бы его никогда и не существовало вовсе. Но лишь на сутки, может двое, не более. Подобное Старк проделывал каждый чёртов год со дня его личной трагедии. Её он не забывал, не принимал и смириться с ней не смог. Сколько бы лет не проходило, а всё было как в первый раз. Сжав ладони в кулаки, брюнет сквозь зубы выдохнул, силясь вернуть утраченное самообладание. Ему правда только и требовалось, что хорошенько выпить, да с головой уйти в тревожащие раны воспоминания. Как бы то глупо не звучало, но несмотря на свой возраст он подобно неразумному ребенку продолжал холить и лелеять ту боль прошлого, с которой не смел расстаться. Разве это не означало отпустить и забыть? Он так не мог, не хотел. На самом деле Железный Человек не горел желанием быть героем, да и проблемы предпочитал решать по мере их поступления со всем имеющимся хладнокровием. Ведь как бы то печально и жестоко не звучало, но он считал это правильным. Ему давно привили отвечать добром на добро и злом на зло. Подставлять под удар правую щеку после левой отнюдь не в его стиле. Впрочем, он не всегда относился столь критично к понятиям добра и зла, а также геройству. Всякое желание защищать и оберегать этот гребаный мир Старк потерял ровно в тот момент, когда этот самый Мир преподнес ему наихудший подарок на день рождения. — А ведь я бы одобрил. — сказал ИИ, принимая голографическую форму, созданную лежавшим в стороне визором: — Может не сделал, но точно бы одобрил. — приседая на корточки перед обессиленным мужчиной с улыбкой ответил Тони Старк: — Но и ты сегодня этого тоже не сделал, Морэн. В этот самый день ровно сорок лет назад мир потерял Железного Человека, героя, друга, мужа. Но Морэн потерял больше: собственного Бога. Мир в тот день сделал самую большую ошибку и наихудший подарок на день рождения тринадцатилетнему ребенку. — Я знаю, пап.

***

Музыка всегда глушила посторонние звуки, особенно в те моменты, когда состояла из рока и играла практически на полную громкость. Казалось бы, нужно пожалеть барабанные перепонки невольных слушателей, но жалеть владелец резиденции никого не собирался. Он был не здесь, понимала женщина, застывая в дверном проеме. Со стороны Морэн выглядел потерянным и пустым, словно бы заворожённым собственным отражением в зеркале. Рука его медленно ползла вверх, ладонью накрывая треугольной формы реактор, доставшийся от предыдущего Железного Человека. Стянув слабо светящийся атрибут брони, Морэн открыл вид на ничем не прикрытые толстые рубцы шрамов. Складывающиеся в хорошо знакомый символ, те приковывали к себе внимание. Каждый раз, стоило взглядом зацепиться за, на удивление, ровные линии, и по спине пробегался холодок. И чем дольше Морэн наблюдал за символом, тем отчетливее слышалось, как со стороны зеркала кто-то тихим, нежным и манящим голосом нашептывал что-то на, казалось бы, давно забытом языке. Так было и в этот раз, когда Старк сжимая в руках реактор, раз за разом вслушивался в непонятную речь, силясь разобрать слова той, которая его манила. — Не стоит! — крикнула женщина, с силой хватая Морэна за плечо и разворачивая его лицом к себе — отрывая от зеркала. Выхватив из рук реактор, она умело разместила его обратно на груди. Пускай полностью скрыть символ не выходило, но так тот хотя бы не привлекал внимания. Косой крест на бледной груди представлял собой ровные пересечения двух линий, на концах каждой из которых имелись небольшие штрихи: по три над каждой оконченной линией, будто корона венчала каждую из сторон символа. В детстве брюнетка думала, что это было красиво, что символ напоминал ей снежинку. Впрочем, видя реакцию Морэна на вручную созданные шрамы, она со временем поняла, что прекрасного в этом было мало. К тому же брюнет видел те омерзительным месивом, хотя в реальности линии были ровными и аккуратными. — Морган? — слегка удивленно позвал женщину Морэн. Не удержавшись, она кончиками пальцев погладила реактор и выглядывавшие из-под него «короны», а после исподлобья поймала слегка потерянный взгляд. На самом деле то было не единственным художеством на теле брата, но отчего-то единственным, которое заставляло того впасть в прострацию и потеряться в себе. Возможно потому, что заднюю часть шеи он не видел, а запястье всегда украшал ею же подаренный собственноручно сделанный браслет? — Пришла ругаться? — криво усмехнулся мужчина, отводя взгляд в сторону. Да разве можно на такого злиться и ругаться, вопрошала в уме Морган, в который раз разглядывая дражайшего брата. Она плохо помнила папу, но ясно понимала маму, которой с каждым годом было тяжелее видеть Морэна, так похожего на покойного мужа. Частичная правда, соглашалась младшая Старк. Нет, на самом деле не так уж и похожи, подумала брюнетка. С возрастом она всё сильнее оспаривала мнение матери: подбородок чуть острее, скулы выделялись сильнее, да губы не казались такими тонкими. Но что сильнее всего отличало брата от отца, так это глаза. Они у Морэна были слегка прищурены, напоминая хищный кошачий взгляд. Женская половина населения неоднозначно называла тот томным, дерзким, опасным и чувственным — именно тем, который заставлял истосковавшиеся по любви и приключениям сердца встрепенуться и ускорить свой ритм. У папы те были округлыми, воспринимались добрее, выдавали натуру прямолинейную, идейную. По крайней мере, так помнила и видела сама Морган. Да и чувствовала она сейчас лишь морозную свежесть, вглядываясь в чистые голубые глаза напротив. Папины же она ассоциировала с теплым пледом и кружкой горячего шоколада в руках. — Да вот сбилась с мысли, теперь и ругаться настроения нет. — с обидой в голосе пожаловалась виновнику брюнетка. — Знал бы ты, сколько я репетировала свою гневную речь. Старший Старк поймал её взор карих глаз, словно пытаясь найти нечто важное, что могло подтвердить его мысли. Нашел, поняла женщина, видя, как насмешливо фыркнул брат и расслабился всем телом, отпуская напряжение. Подхватив того за руку, Морган буквально по-хозяйски потащила за собой веселившегося мужчину. Резиденцию она знала хорошо, ведь именно здесь она родилась и росла. Она всё помнила, даже несмотря на то, что после произошедшего с Тони, миссис Поттс не могла более находиться в месте, полном счастливых и оттого болезненных воспоминаний. В те далекие времена Пеппер наскоро отбыла в город, желая утонуть и забыться в работе. На самом деле каждый потерявший находил разные способы, чтобы заполнить пустоту внутри. Положа руку на сердце, тот период своей жизни Морган могла бы назвать самым трудным. Впрочем, он был коротким, ведь в одну из снежных ночей Морэн впервые признал в ней младшую сестру, которой как никому другому было страшно, холодно и одиноко. Возможно именно события тех минувших дней и несколько неумело приготовленных кружек горячего шоколада стали в жизни младших Старков одним из судьбоносных моментов. — Ты вообще ел? Да кого я спрашиваю. — отмахнувшись проворчала Морган, наблюдая на столе открытую бутылку виски. — Мог бы еды заказать, знал же, что приеду. — В холодильнике. — участливо, но отнюдь не пристыженно ответил брюнет, наливая в поставленные сестрой на стол стаканы виски. — Китайская кухня? — Бургеры я уже съел. Морган резко развернулась, всем своим нахохлившимся видом излучая крайнюю степень удивления, обиды и праведного гнева. Морэн любил поддразнивать её, а Морган всегда дарила тому живую реакцию. Мужчина лишь рассмеялся глубоким, искренним смехом, попутно стирая слезы с уголков глаз. — Шучу, пакет на полке в правом верхнем шкафчике. — обрадовал он младшую, со смешинками в глазах наблюдая, как та полезла за любимым лакомством. — Изверг, ты Старк. — Как и ты, одна Сатана. — С этим поспорить не могу, но ты хуже. — Да-да. — расслабленно согласился Морэн, наблюдая за алкоголем в стакане, прокручиваемым плавным круговым движением кисти. Он был хищником, понимала Морган, глядя на брата. Некоторые считали его опасным, говорили как о чудовище без привитых норм этичности, зачастую попрекая тем, что он ведь сын Тони Старка, Героя, Спасителя Вселенной. Они спрашивали, бросались словами, почему же Морэн не может быть таким же человеколюбивым защитником, абсолютно забывая истинное прошлое. Ведь было время, когда и на долю их отца выпало немало критики, обвинений и ненависти. Наивной Морган назвать было трудно: она прекрасно знала, каким мог быть её брат, и сколько сил он прикладывал для того, чтобы оправдать имя Старков. Он уже не был маленьким мальчиком, однако болезненных комплексов от того меньше не становилось. Морэн жил лишь для небольшой группы людей, игнорируя всех прочих, порой даже самого себя. Его интерес дорогого стоил, но отчего-то многие пытались им заручиться, даже не подозревая, чего можно было ожидать от зверя в клетке. Именно! — восклицала она. Морэн был другим. Не таким, как она. Или же она не была в достаточной мере схожа с ним, чтобы её считали опасной. Зачастую подобные мысли её злили, в другое же время ей становилось грустно, а иногда смешно. Впрочем, зависти точно никогда не было. Морган отнюдь не являлась маленькой девочкой в розовых очках: у неё уже была семья — муж, два замечательных ребенка; в своей темной шевелюре порой находила седые волосы, беспощадно выдираемые ею же самой; а со внешней стороны глаз при улыбке появлялись те самые лучики-морщинки, выдававшие в ней довольно улыбчивого человека. Да, Морган уже не 10, даже не 20, ей добрых 45 лет, и она прожила как минимум половину своей жизни. Однажды она услышала, как Клинт Бартон, в беседе назвал её триггером, но также «колыбелью» для Морэна. Смысл этих слов она поняла позже, и с тех порой нет-нет да задумывалась о том, чтобы произошло, исчезни она однажды. Он бы расстроился, горевал, возможно, попытался вернуть, мелькнула в уме мысль. А ведь время против них, и Старки отнюдь не молодеют — уж она-то точно нет. Рано или поздно нам придется расстаться, с горестью озвучила в уме хладнокровный факт Морган. Но разве сейчас это имело значения? Нет, именно сейчас она ощущала себя той самой пятилетней девочкой, рядом с которой вот так же расслабленно сидел её однажды исчезнувший старший брат. Если он и был Дьяволом, то она была его личным адвокатом.

***

— Да не придет он. — скучающе проныл Купер Бартон, унаследовавший непоседливый характер отца, из-за которого ему не терпелось накинуться на явно остывшую пиццу. Негромко цыкнув и одарив старшего брата явно отработанной оплеухой, Натаниэль участливо посмотрел на Веленсию Стрэндж, абсолютно не обратившей внимания на слова Купера. По её нескромному мнению, Морэн просто не мог не прийти, даже несмотря на дневной конфликт с Роджерсом. Вся присутствующая компания героев состояла из привычных лиц, да и знали они друг друга уже длительное время. Хотя, по правде говоря, зачастую они напоминали именно многодетное сумасбродное семейство, нежели организованных и дисциплинированных героев. Как бы то ни было со временем каждый из них приводил в инициативу своих учеников, дабы привить им необходимые навыки, да присматривать, пока есть время — точно также, как некогда их родители или учителя присматривали за ними. Из легендарной шестерки основателей команды Мстителей в живых оставались лишь Халк, Капитан Америка да Тор, спустя несколько лет путешествия по Вселенной, вернувшийся в Новый Асгард. И если Одинсон являлся долгожителем исходя из своего вида, то Халк, как и Роджерс, обладал внутренними изменениями из-за внутривенно введённой сыворотки. А ведь именно её наличие существенно замедляло процессы старения. Вряд ли они, как люди, испытывали облегчение, зная, что пройдет ещё лет двадцать-тридцать и им снова придется провожать ставших близких сердцу друзей на тот свет. Каждые похороны для Стива становились гвоздем на собственной крышке гроба — душевная боль медленно снедала бравого Капитана, о чём знал каждый член инициативы. И хотя лучший друг, Джеймс Барнс, по-прежнему шел с ним плечом к плечу, легче от того не становилось. Может быть потому Роджерс стремился опекать как новых членов инициативы, так и потомков тех, с кем он длительное время сражался бок о бок. В отличие от Беннера, он так и не смог обзавестись семьей, отдавая всего себя миру, Мстителям и близкому окружению, порой обращаясь настоящей курицей-наседкой. — Ну, не обидится же он, если пропадет один кусочек пиццы! — тем временем продолжал ныть Купер, уворачиваясь от новой оплеухи Натаниэля. — Мы не можем начать, пока не придет Морэн. — покачал головой Питер Паркер, выглядевший, однако, моложе своего истинного возраста. — Тем более, за ним поехала Морган. — О, это всё решает. Адвокат Дьявола точно найдет подход. — обиженно отозвался мужчина, проверяя идеально наточенные лезвия ножей. — Купер, если тебе что-то не нравится, ты всегда можешь исчезнуть в тумане. — улыбнувшись, ответила тому до сих пор молчавшая Веленсия, впрочем, не отрывая от окна абсолютно белых склер без намека на присутствие зрачков — наследие матери, принадлежавшей древней расе, порой пугало обычных смертных. Купер же, показав жест закрывающейся молнии на рту, сдался, честно принимая собственное поражение в этой неравной битве. Спорить с ней, с наследницей чародеев, по-прежнему оставалось опасно, учитывая, что её мать, София, и за меньшее могла наложить проклятье. К тому же, Веленсия никогда не скрывала, как трепетно и заботливо она берегла в своем сердце неразделенную любовь к старшему Старку. И это знание всегда оставалось хорошей причиной, чтобы заранее заказать гроб тем, кто намеревался причинить вред Морэну. Но чувства эти безответны, с первой встречи понимала Веленсия. Старк смотрел на неё по-разному, но как на девушку — никогда. Впрочем, она была такой же: игнорировала чувства Натаниэля. Стрэндж до сих пор помнила, как однажды Купер ляпнул что-то о том, что его брат и чародейка обретут счастье на двоих только если Морэн исчезнет. Для Веленсии произошедшее после подобного изречения оставалось в тумане. В себя же она пришла лишь с появлением самого Старка. До сих пор Стрэндж с трепетом лелеяла тот мрачный вид разбуженного от шума гения! Одним только своим присутствием он утихомирил буйствующих напарников, прошелся по ним тяжелым взглядом, склонил голову на бок и, не дожидаясь ответа, удалился также, как и пришел — в молчании. Старк был её всем и отпускать это чувство она не желала. — Прекращайте, они идут. — крикнула Лира, приглаживая рыжие волосы, что так сильно контрастировали с зеленой кожей. Слова девушки привлекли внимание всех, даже тех, кто оставался в стороне, сидя в компании так называемых «старичков», как за спиной называли поколение первых и вторых Мстителей. Двери лифта распахнулись, и, линия света разрезала тьму пополам. Старки сделали пару шагов вперед и замерли ровно за секунду до того, когда резко включится свет. С хлопком выстрелили хлопушки и выпустили разноцветное и блестящее конфетти. — С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ! — множество голосов слились в один единый, чтобы не просто поздравить именинника, а показать, насколько тот был важной и неотъемлемой частью их жизни. Да, конфликты происходили, и порой участники инициативы не находили общего языка. Тем не менее, все они являлись одной большой семьей, связанной узами крепче, чем банальная кровь. Морэн делано улыбнулся, поднимая правую руку со знаком «мир»: — Король вернулся. Да здравствует король. — Ты ужасный король! Ты опоздал! — накинулся на него Купер, обвиняя Старка в том, как он чуть не умер от голода, а закуски давно уже остыли. — Ленси, разогреешь? — обратился Старк к ней. Мило улыбнувшись, Веленсия легким мановением руки создала заклинание и вернула продуктам прежнюю свежесть и температуру. — Вот почему ты так делаешь только когда он просит? — вслух поинтересовался Купер, обиженно уходя к той самой, давно гипнотизировавшей его пицце. — Потому что я Старк, — насмешливо ответил Морэн, и, принимая от подошедшей Веленсии бокал с шампанским, тут же обратился к присутствующим: — Полагаю, вечеринку можно считать открытой! — торжественно произнес он, вскинув руку вверх, и залпом выпивая содержимое. Присутствующие радостно загудели, аналогично опустошая свои стаканы и бокалы, да начали разбиваться на группы. Подобно потоку воды, они передвигались, меняли поднадоевший круг общения и под шум разговоров и ненавязчивой музыки перетекали в новую нишу, к иным собеседникам. Веления подмигнула Морган и кивком указала на членов её семьи. Поймав благодарный взгляд, Стрэндж ощутила на плече мужскую руку и приосанилась, чтобы быть немногим выше. Из-под опущенных ресниц она взглянула на умиротворенного Морэна. Взгляд его блуждал по знакомым лицам, а на устах покоилась еле заметная, но мягкая улыбка. Однажды Веленсия сказала матери, что станет самой могущественной чародейкой и вернет Морэну всё, чего его лишили. Даже воспротивится Богу, если то станет необходимостью.

***

В этот день каждый позволял себе выделить хотя бы несколько минут свободного времени, чтобы отдохнуть, вспомнить и почтить прошлое, нарисовать новое будущее. Ровно сорок лет назад, галактика, объединив силы, бросила вызов и вступила в неравный бой с Таносом, одолевая и буквально стирая того из реальности. Этот день стал символом победы, сгустком траура, зарождением веры в лучшее будущее. А для кого-то и вовсе сломленным внутренним миром. Впрочем, последнее Морэн если и приписывал себе, то не стремился озвучивать подобные вещи перед всеми. Выпивая третий бокал шампанского, Старк взглядом пробежался по просторному помещению базы Мстителей. Герои шумели, расслабленно веселясь и переговариваясь — Морэн любил наблюдать за этим со стороны. На самом деле он зачастую неосознанно оказывался в центре внимания, будь то папарацци, новости или прочие собрания, на которые его удавалось затащить. Морган обычно шутила, что харизму Старков никуда не денешь. Морэн этим пользовался так, как его учили, повторял за папой, и часто бросал в толпу хищный взгляд и слабое подобие улыбки, более напоминавшую издевательски-дразнящую усмешку. Впрочем, он никогда не видел никакого смысла в том, чтобы понапрасну тешить публику собственным вниманием. Тони учил, что именно публика должна развлекать Старка, но никак не наоборот. Как бы то не было, в этот вечер он планировал скрыться в тени, принимая роль наблюдателя, хотя присутствующих уважал и при их желании был готов влиться в шумную компанию. Тем не менее он поступил ровно так, как рассчитывал с самого начала: стоило Веленсии отвлечься на подошедших ребят, среди которых была Морган и Паркер, Морэн тенью проскользнул мимо веселившихся. С Питером он был знаком в детстве, принимая того в узкий круг тех, о ком хотел и заботился Тони Старк. Теперь же выросший Паучок действительно значился членом семьи, будучи мужем Морган. Странно, но именно его кандидатура не вызывала у Морэна какого-либо негатива, потому, дав негласное одобрение, он никогда не лез в эти отношения. Лучшей пары и найти нельзя, отозвался однажды ИскИн Тони, наблюдая за свадебной церемонией дочери. А наследник династии Старков покорно с ним согласился. — Прячешься. — констатировал, вышедший на балкон Барнс. — И ты. — Верно. — согласно кивнул Джеймс, вручая другу охлажденную бутылку с пивом. Удивительно, думал Морэн, вспоминая свою первую реакцию на Баки: диким волчонком он бросался на мужчину, столь необдуманно позволявшего себя атаковать. Зимний Солдат задолжал Тони Старку, а по итогу выплачивал свой долг его сыну, не жалея ни сил, ни времени. Возможно, будь у Тони иная судьба, то и с ним бы Барнс смог найти общий язык и подружиться на долгие лета, как сделал это с ним, Морэном. За спиной их называли одиночками, шутливо именовали гордыми названиями крупных хищников. В каждой шутке имелась доля правды: Старк и Барнс редко когда позволяли себе вольность снизить планку настороженности. Обычно они всегда ожидали подвоха, неожиданной атаки. Теперь же, спустя года прирожденные охотники вдвоем распивали охлажденное пиво, с башни наблюдая за ночным городом, и чувствовали себя комфортно. — Она тоже скоро приедет. — предупредил друга Солдат. — Стив поехал за ней. — Потому что, что?.. — Решил, что это тебя обрадует. — пожал плечами Джеймс. — До сих пор верит, что если вся семья в сборе, то все должны радоваться как не в себя. Морэн на эти слова лбом уперся в сложенные на перилах руки. — Кое-что никогда не меняется. — прозвучал ехидный голос в наушнике, вызывая улыбку Старка. Впрочем, Барнс всё равно услышал сказанное, усмехаясь чужим словам: — Тони. — поприветствовал ИскИна Солдат, тут же делая глоток из горла. — Мишка Барнс. — веселясь вторил Тони, не меняя привычки всем и каждому давать прозвище. Мало кто знал, что Тони Старк продолжил свое существование, как невозможная в своем существовании программа. Назвать его искусственным интеллектом язык не поворачивался, ведь оцифрованная живая память продолжала существовать и развиваться, прекрасно зная кем была, есть и будет. Первые Мстители знали, Стрэндж, Барнс тоже, как и Питер с Морган, а также миссис Поттс. Но отчего-то последняя отрицала существование Тони в виде программы, не желая его ни видеть, ни слышать. Роджерс тоже не хотел — не мог принять такого Тони, хотя не выражал явного протеста. Как бы их не убеждали, они раз за разом игнорировали прочие объяснения, потакая собственным страхам и боли. Морэну первое время было обидно, но потом Морган и Барнс успокоили подростка, не позволяя взрослым и, казалось бы, разумным людям ломать и без того попорченную детскую психику. Тони же, видя подобную ситуацию, не остался в стороне: лично попросил сына скрывать его существование, убеждая в том, что для него вполне достаточно быть личным ИИ для нового Железного Человека. Морэн не спорил, впрочем, с окружающими также не соглашался. Конечно же, оцифрованная память не являлась гарантом возвращения к жизни — лишь набор картинок, принятых решений, некогда произошедших чувств, — по факту набор цифровых данных, графиков и таблиц. Не реанимация живого человека, но сохранение его «Я» до момента гибели. После «пробуждения» Тони часто шутил о том, что Морэн наверняка и сам не осознал, какое непомерное открытие он совершил, даруя погибшему отцу жизнь после смерти. Ведь он, Тони, чувствовал, он помнил, жил, принимал осознанные решения, порой действуя вопреки логике и слушая сердце, хотя сердца как такового у него уже не имелось. Но он был! — лихорадочно твердил когда-то четырнадцатилетний Морэн Барнсу, жалуясь на Роджерса. Тони не просто существовал, развиваясь по мере получения информации да модификации скрипта, нет, он жил, как человек: во всем своем несовершенстве, от того прекрасного и отличного от искусственно созданного интеллекта. Можно было вспомнить Джарвиса, Вижена, Пятницу и Альтрона, которые «росли» на глазах Старков, но ведь они было созданы, они не существовали «до» и не знали себя «человеком», существом органическим. А Тони знал: как сейчас помнил ощущения, вкус, реакцию тела. К слову, Морэн не единожды предлагал отцу создать физическую оболочку, похожую на человеческую, но каждый раз получал уверенный отказ. В каком-то смысле Тони нравилось оставаться бесплодным духом, а если уж появилась бы серьезная необходимость, то он всегда мог взять под контроль один из собственных костюмов, что безжизненной и холодной стражей стерегли башню Мстителей. Именно поэтому Тони говорил не со всеми. Обращался лишь к избранным, которые не отторгали его новое начало, не смотрели с жалостью на самого Морэна. Спустя десятилетия Морэн к этому привык, воспринял как должное, ведь когда-то они точно также жили друг для друга, только вдвоём. — И ты его не остановил. — печально выдохнул Старк, разглядывая носки собственной обуви. — Не смог. — Он всегда делает то, о чём не просят. — Пытается заботиться как умеет. — пожал плечами Барнс, боком упираясь о балконное ограждение и, сморщив нос, добавил, — Его мозги отключаются всякий раз, когда дело заходит о твоем благополучии. — Я уже не ребенок. — констатировал Морэн, искоса поглядывая на старшего товарища. — Для него, исторического ископаемого, даже я был ребенком. — поделился Тони в наушнике, и мужчины ясно представили, как тот закатил глаза. — Но то, что у Роджерса начался старческий маразм — факт. Морэн фыркнул, попытался сдержать смешок и всё-таки позволил себе хохотнуть, прикрывая рот ладонью. Его ещё в детстве веселили перепалки между Тони и Стивом. Он лично удостоился лицезреть те многообещающие сцены. Видел он и то, как Роджерса на самом деле влекло к упрямому и заносчивому Старку. Если бы не тот конфликт интересов, подпитанного недопониманием и нежеланием слушать другого, то были бы они вместе? Морэн по сей день задавался вопросом, правда озвучивать вслух не решался. Он попал к Тони на постоянное попечение за два года до событий, когда официально были созваны первые Мстители, потому собственными глазами видел историю создания и развития инициативы. Ему было одиннадцать, когда проклятый Заковианский договор разрушил их своеобразную семью. В тот же год своей жизни, Морэн впервые испытывал благодарность тому, насколько сильно он отличался от обычных людей — с личными внутренними демонами он сдружился в тот миг, когда увидел Железного Человека, брошенного в промёрзшем бункере Сибири. — Его тоже можно понять. — невесело начал Барнс, на секунду замолкая, словно то, что он хотел сказать, ему совершенно не нравилось: — Он своими глазами видел, как ты исчез, растворился буквально на его руках. В его уме что-то сломалось. Память досужливо подкинула картины прошлого, когда во времена первой встречи с Таносом Тони Старк последовал спасать Стрэнджа. Если бы Морэн не отвлекся, то как и Паркер пошел бы за отцом, попадая на Титан и принимая участие в первом сражении с фиолетовым гигантом. Но он забылся, исполнил приказ старшего Старка, помог Вонгу справиться с защитой населения, прикрывая тыл союзников, и в конечном итоге упустил момент. Ему ничего не оставалось, кроме как вернуться на базу и вместе с дядей Роуди планировать будущие действия, ведь всякая связь с отцом была потеряна. Вернувшиеся беглецы во главе с Капитаном Америкой стали новым глотком воздуха, той самой целью, неотшлифованным планом. Морэн, игнорируя все запреты, последовал в Ваканду, принимая участие в битве с войском Таноса, а также его детьми. Он даже успел пролить кровь новоприбывшего титана, получая уважение и признание как того, в ком действительно Железный Человек оставил свое наследие. Помнится, Танос также назвал Морэна неправильным, чужим для этого мира, предлагая последовать за собой, обещая раскрыть глаза. В тот момент, разгневанный Старк-младший второй раз пролил кровь титана, вгоняя острие попавшегося под руку копья, в фиолетовое плечо. Впрочем, несмотря на полученные увечья, титан с уважением принял решение тринадцатилетнего человеческого ребенка, со всей присущей ему силой ударяя по хрупкому телу. Морэн как сейчас помнил боль и помутнение в глазах, слышал хруст костей и ощущал ток, пробежавший по нервам. Одному лишь Богу было ведомо, где он нашел в себе силы, чтобы подняться, натолкнуться на знакомый обеспокоенный взгляд и понять, что такого, ничем не прикрытого страха у Роджерса, он ещё никогда не видел. Стив приблизился за считанные секунды, даже успел ухватить его за руку до того, как та пеплом распалась в его широкой ладони. Морэн не помнил точно, о чём говорил ошеломленный и разрывающийся в горечи мужчина, но тот однозначно несколько раз повторял «нет» и просил не исчезать. Голос Барнса донесся до него эхом, а после была пустота и шёпот, тот, который манил, сопровождая молодую душу с самого её зарождения. — Можно. — согласился Морэн, давая понять, что он вовсе не ненавидит Стива, ведь несмотря на все ссоры, недопонимания и конфликты, тот по-прежнему был для него неотъемлемой частью семьи.