Нежный плен

Вечером слуги принесли в покои Сяо Синчэня бадью с теплой водой для купания, мыльный корень, благовония, парадное белоснежное с голубым шитьем ханьфу, накидку на меху и белые сапоги. В рукав ханьфу была вложена записка, что одежда предназначена для завтрашнего визита в Башню Кои. Сяо Синчэнь попытался расспросить слуг, но оказалось, что все они немы. По крайней мере, Сюэ Ян к нему не приходил. Но ночь даочжан провел беспокойно, опасаясь, что Сюэ Ян снова будет прикасаться к нему, когда он заснет. Он боялся даже не столько чужого, безумного человека, сколько желаний своего тела. Того, что нуждался в ласке больше, чем думал, и тогда, во сне, испытывал удовольствие, не зная, кто с ним. Но миновала ночь, утром те же немые слуги подали завтрак и чай, и только чуть позже явился Сюэ Ян, чтобы сопровождать Сяо Синчэня в Башню Кои. - Даочжа-ан, тебе идет это ханьфу, - вкрадчиво протянул Сюэ Ян, глядя на Сяо Синчэня, будто на самую желанную сладость. – Я сам выбирал, никому не доверил. Паланкин нас уже ждет. Сяо Синчэнь кивнул. - Я надеюсь, что ты не лжешь и А-Цин в безопасности. Ему были невыносимы эти взгляды, обжигающие, будто огонь, невыносимо такое внимание от человека, из-за которого так страдал Сун Лань. Но пока что нужно сдерживаться и молчать. Если они будут добираться в паланкине, значит, этот дом находится где-то в столице владений Ланьлин Цзинь. Сяо Синчэнь подумал, что был прав в своем предположении: Сюэ Ян, вероятно, выполняет приказ главы клана Цзинь… Шторы в паланкине были закрыты и защищены магией, Сяо Синчэнь не видел, какой дорогой его везут. Сюэ Ян сидел рядом с ним, придвинувшись слишком близко. Осторожно дотронулся до его ладони кончиками пальцев. - Я просил этого не делать, - холодно напомнил Сяо Синчэнь. - Всего на миг. Разве нельзя? – спросил Сюэ Ян тоном ребенка, которому не дали конфет. - Неужели ты не понимаешь? Ты мне отвратителен, я никогда не смогу тебе простить то, что ты сделал с моим другом… - Всё равно ты его спас. А он еще и ответил тебе черной неблагодарностью, какой он тебе после этого друг? – напомнил Сюэ Ян. - Ладно, пусть тебе было за что мстить ему, но ты и невинных людей убил. Что они тебе сделали? И как я могу это простить? Их не вернуть, понимаешь?! – Сяо Синчэня трясло от сдерживаемого гнева. О, с каким бы удовольствием он залепил бы этому мерзавцу пощечину, ударом стер бы ухмылку с обманчиво красивого лица, чересчур миловидного, но все равно не скрывающего черную душу. Попадись в плен он один, так бы и сделал. - Жизни невинных людей? Всё это просто слова. Мир очень несправедлив, странно, что ты до сих пор этого не понял, даочжан. Когда я был маленьким невинным ребенком, моя жизнь и медной монеты не стоила. Если бы я не научился убивать, мы с тобой сейчас не говорили бы. Но таким, как ты, этого не понять, - со злостью ответил Сюэ Ян. Сяо Синчэнь промолчал, и путь продолжился в тягостной тишине. Наконец паланкин мягко опустился, чары рассеялись, и Сяо Синчэнь вышел следом за Сюэ Яном. В этой части резиденции клана Цзинь даочжан в прошлый свой визит не бывал. (То время казалось таким далеким, будто во сне или в прошлой жизни…). Скромный внутренний дворик, который украшала только фигура из камней в центре. Неприметное здание, так непохожее на блестящие павильоны и гостевые дома. Сюэ Ян провел Сяо Синчэня в дом. Никто не встретил их ни в прихожей, ни в центральных покоях для встречи гостей, но в небольшой спальне, в которую они заглянули, даочжана встретила А-Цин и бросилась навстречу ему, забыв про свой шест и про притворство. - Сяо-гэ! Сяо-гэ! – девочка крепко обняла его. – Так это правда, что тебя искал твой клан? Те люди, которые за мной приехали, так и сказали тетушке Цзы… - Я когда-то был здесь гостем, это правда, - уклончиво ответил Сяо Синчэнь. – Скажи лучше, как твои приступы головной боли, не беспокоят? - Пока нет, Сяо-гэ, - весело отозвалась А-Цин. Когда он учил А-Цин избегать опасности и защищаться, они вдвоем придумали фразы, с помощью которых при чужих и не внушающих доверие людях могли бы дать друг другу понять, что всё в порядке или наоборот, есть угроза. «Беспокоит приступ головной боли» значил бы опасность. Но сейчас А-Цин давала понять, что ей не угрожали. - Эта малявка врала, что слепая, или так быстро исцелилась? – фыркнул Сюэ Ян. – А госпожа Цинь с ней, как с родной дочерью, возится. Девочке нужны новые платья, ну и что, что она не видит, другие-то ее видят! Девочка такая худенькая, ее кормить надо! А эта паршивка и рада. А-Цин показала ему язык. - Сам ты, можно подумать, благородный господин? - Поговори мне тут, врушка, - огрызнулся Сюэ Ян. – И отлипни от даочжана, позже успеете наговориться, а пока у нас с ним дело есть. Девчонка неохотно отошла в сторону. - Я еще скажу госпоже Цинь, что ты меня обижал. - А я скажу, что ты только притворяешься слепой, - пообещал Сюэ Ян. – Даочжан, ну где ты на свою голову находишь всяких убогих… сначала этот твой монашек, теперь девчонка. Хотя девчонка лучше, у нее, по крайней мере, на уме то же, что на языке. Сяо Синчэнь промолчал, поджав губы. Следующая комната, в которую они зашли, была рабочими покоями, обставленными почти с той же роскошью, что он видел в Ланьлине прежде. Знакомое обилие белого и золотого, ширмы с изящными узорами, аромат благовоний, исходящий от курильницы. Но человек, сидящий на подушке у низкого столика и разбирающий свитки и письма, был явно чем-то встревожен. От волнения, видимо, он даже не замечал, что держит лист с печатью вверх ногами. - Ченмэй. Даочжан Сяо. Молодой господин поднял голову от бумаг, заговорил, и Сяо Синчэнь узнал его. - Цзинь Гуанъяо… значит, меня сюда доставили по приказу вашего отца? - Отец не знает, - у Цзинь Гуанъяо дрогнул голос, но он тут же улыбнулся своей привычной светской улыбкой. – Ваша помощь нужна лично мне, даочжан. Устраивайтесь поудобнее, разговор будет долгим. Сяо Синчэнь занял свободную подушку, а Сюэ Ян тут же сел рядом с ним на полу, без разрешения схватил со стола яблоки и одно протянул ему, другое же надкусил сам и прожевал кусок с громким хрустом. - О. Вкусные, всё как я люблю. Не стесняйся, даочжан, папаша Цзинь не обеднеет. - Люблю, когда ты распоряжаешься в Башне Кои, как у себя дома, - ехидно сказал Цзинь Гуанъяо. – Кстати, вот теперь мне ясно, куда делся тот плащ с мехом горностая, который охотники с востока привезли для отца. - На даочжане смотрится лучше, - Сюэ Ян ничуть не смутился и вновь захрустел яблоком. – А старый павлин всё равно на дары едва глянул и велел отнести в сокровищницу. Ну, поживился я по пути, и что? Пользы от меня больше. - Пользы от тебя, как от рыси-оборотня – и на охоте всех тварей порвет, и дом вверх дном перевернет, чуть хозяин зазевается, - Цзинь Гуанъяо взял горсть конфет из вазочки, подошел и высыпал сладости Сюэ Яну на колени. – Ешь, а нам с даочжаном нужно поговорить, - на его лицо вновь набежала тень. На словах о рыси Сяо Синчэнь невольно засмеялся, но тут же вспомнил, что он здесь не по своей воле и сыну главы Цзинь что-то от него нужно. - Простите, даочжан Сяо, мой верный друг иногда бывает несдержан, - вкрадчиво заговорил Цзинь Гуанъяо. – Я рад, что мы с вами вновь встретились, хотя, безусловно, жаль, что это произошло таким образом. - Я искренне не понимаю, зачем вам понадобилось… - растерянно начал Сяо Синчэнь, всё еще держа яблоко в руке. - Так сложились обстоятельства. Не уверен, согласились бы вы на эту встречу, если бы посланник клана просто нашел вас и передал приглашение. Но вы здесь скорее гость, чем пленник, - Цзинь Гуанъяо мило улыбался и продолжал вить паутину из слов. - Сюэ Ян говорил мне то же самое, - горько усмехнулся Сяо Синчэнь. - Я знаю, вы почти исчерпали свою ци и чуть не повредили золотое ядро… и даже несмотря на это, взяли на себя заботу о сироте. Кстати, А-Цин чудесная девочка, моей жене она пришлась по душе. Так вот, я могу помочь вам в краткий срок восстановить силы. Родовой источник клана Цзинь способен их вернуть. Взамен же мне нужно ваше содействие в одном деликатном вопросе. - Я не таков, как ваш друг Ченмэй и подобные ему люди, - резко напомнил Сяо Синчэнь. Цзинь Гуанъяо лучезарно улыбнулся. - О нет, ничего противозаконного или связанного с темным путем… - У Яо-мэй для таких дел есть я, - весело напомнил Сюэ Ян. Вдруг Цзинь Гуанъяо побледнел. Маска светского человека спала, открывая непритворный страх и настоящую боль. - Речь идет о моем ребенке. Я подозреваю, что Жусун болен, и больше всего боюсь, что мое происхождение тому виной. В клане многие только того и ждут, чтобы обнаружить мое слабое место и ударить мне в спину. Вот почему я не мог послать открыто человека, который мог бы донести отцу и советникам, и полагался на людей, обязанных лично мне и зависящих только от меня. Ради А-Суна я не могу сдаться… обещаю, если вы согласитесь, я дам вам возможность вернуть силы… я готов заплатить любые деньги… хотите основать орден? У вас будут земли, золото, вы примете в ученики столько детей, сколько сочтете нужным… Сяо Синчэнь недоверчиво спросил: - А если бы я потребовал расплаты за Байсюэ? Вы называете Сюэ Яна другом, вы уже один раз спасли его от возмездия, вы доверили ему охранять меня… им вы тоже пожертвовали бы ради сына? Прежде чем Цзинь Гуанъяо нашелся с ответом, Сюэ Ян заговорил первым: - Если твое желание таково, так тому и быть. Вы с даочжаном Сун Цзычэнем имеете право на эту месть. Яблоко выпало у Сяо Синчэня из рук. Он думал об этом еще тогда, в Байсюэ – что мог бы потребовать возмездия у Ланьлин Цзинь, мог бы, восстановив силы, вызвать Сюэ Яна на поединок… и вот теперь возможность представилась сама. Он может сейчас сказать: «Я спасу Цзинь Жусуна – в обмен на то, что Сюэ Ян умрет». Он мог это сказать. Но торговаться из-за жизни невинного ребенка… сама эта мысль казалась Сяо Синчэню мерзкой. - Значит, речь идет о вашем сыне, молодой господин Цзинь… ребенку я попытаюсь помочь всем, чем могу, и возможности восстановить ци мне достаточно. Но, господин Цзинь, разве вы прежде не обращались к целителям? Если вы не доверяете своей семье… я знаю, вы дружны с Цзэу-цзюнем… - Ему я тоже не могу сказать, - тихо произнес Цзинь Гуанъяо. – Не могу… лучше вы сами всё увидите и поймете… Прошу вас, идемте со мной.