Purple Envelopes

— А это, — девушка изящно поставила на стол перед всеми тремя дегустаторами очередной миниатюрный поднос, — называется куи туту гаринг*. Лёгкий хруст тонкого верхнего слоя, и вот в вашем рту мягко тает рисовое тесто и нежнейшая начинка! К этому моменту они уже столько всего перепробовали, что в то время, как вкусовые рецепторы Танджиро витали где-то на седьмом небе, голова его просто шла кругом от всех этих странных названий, которые Мицури-сан привезла вместе с диковинными сладостями из Сингапура. Пулут хитам, сладкий пудинг из чёрного риса, и апом боква, воздушные рисовые панкейки c анчаном, были самыми простыми среди них. Зеницу так и не смог отвертеться от поездки на ферму, а потому сегодня на кухне «Кэйка» их собралось четверо. Ренгоку-сан, Иноске и Танджиро сидели за столом и, перед тем как оценить очередной изысканный десерт, выслушивали от Мицури-сан по целой мини-лекции о том, как и из чего тот сделан. Когда же колокольчик оповещал о том, что в кондитерскую заходили посетители, Ренгоку бежал в зал, и Танджиро приходилось внимательно следить за Иноске, чтобы он не умыкнул ничего с чужой тарелки. — Опять какие-то крошечные порции, — пробурчал Хашибира, но выделенное ему угощение небесно-голубого цвета взял. — Как интересно! — Ренгоку-сан повертел в руках тёмно-коричневый плоский кругляшок. — Это, стало быть, с добавлением шоколада? — он принюхался и свёл брови. — Или агар-агар? — В этом вся прелесть, — улыбнулась окрылённая девушка, — застывший сироп не позволяет по запаху угадать, каким будет вкус. А потому можно сколько угодно играть с человеческим восприятием цвета, обманывая ассоциативное мышление! Но я бы назвала это не обманом, а удивлением! Пробуйте же! Ну что, как ощущения? У кого какой вкус? — Малина, это точно малина! — первым выпалил Иноске. — Малина в голубом цвете! — Если бы ты откусил половинку, то увидел бы начинку из малинового джема, — тепло произнесла Мицури-сан. — Попробуй в следующий раз не съедать всё сразу, а распробовать и прочувствовать каждую нотку, и ты удивишься, сколько тебе всего откроется! — Потрясающее сочетание! — Ренгоку-сан принялся всматриваться в насыщенную фиолетовым прослойку своего пирожного. — Здесь определённо чувствуется шоколад, но очень слабо. Куда сильнее сладость, тут же перебиваемая кислинкой. Что это? — Это называется смородина. Такая ягода. У нас не растёт, но можно подыскать замену. Я думала смешать анко со сливой кислого сорта или с сакурой, — и пока мужчина раздумывал над этим вариантом, Мицури-сан повернулась к Танджиро. — Ну, а ты что скажешь? Танджиро, которому достался куи едва уловимого зелёного оттенка с одной стороны и белого с другой, всё ещё медленно жевал кусочек, смакуя и пытаясь вслушаться во вкус. — Я не уверен, но кажется, тут больше двух вкусов… — задумчиво протянул мальчик, не видя, как в глазах розоволосой девушки загорается весёлый огонёк. — И какие же, как думаешь? — она сцепила пальцы в замок и приложила руки к груди. — Ммм… — Танджиро отправил в рот оставшуюся часть пирожного. — Думаю, тут точно есть лимон, белый шоколад и, — он всё пытался выудить из не таких уж глубоких недр памяти тот вкус, которым отдавал один из десертов здесь, в «Кэйка». — У нас ведь есть что-то похожее в меню. Что-то, что он впервые здесь и попробовал, потому что в горах, где он вырос, этого не водилось. — Лаванда! — воскликнул озарённый Танджиро. — Это лаванда, точно! — Точно! — вторила ему Мицури-сан и, радостно захлопав в ладоши, перевела восторженный взгляд на Кёджуро. — У твоего помощника талант! — А у меня? Я вообще раньше всех раскусил свой — как там его — туту! — Ты тоже молодец, — Мицури-сан адресовала Иноске обворожительную улыбку, и тот тут же подался чуть вперёд, бросая на Танджиро самодовольный взгляд, мол, «ты ни за что меня не обойдёшь!»

***

Это была идея Танджиро — добавить к обычным заказам маленькие пробники новых десертов, которые Ренгоку-сан последние несколько дней адаптировал под более привычные японские вкусы. Так они могли бы поднять интерес к своей кондитерской и заодно протестировать, какие сочетания и новшества понравятся клиентам. На сегодня оставался всего один адрес — к старушке Хисе, которая неизменно продолжала зазывать Танджиро на чай. Мальчик свернул на уже ставшую привычной улицу и сразу же крутанул педали назад, тормозя. Водитель за рулём автомобиля тоже вовремя ударил по тормозам, однако транспортное средство остановилось не сразу, и, не успел Танджиро ничего предпринять, как уже летел наземь. Мир резко перевернулся, велосипед больно ударил по ногам, а ладони, которые мальчик рефлекторно выставил вперёд, стёрлись об асфальт. Пока он принимал сидячее положение, хлопнула дверца. — Ты какого чёрта прямо под колёса вылетел, идиот! — раздалось откуда-то сверху. Оказавшийся рядом Аказа был зол, однако подняться всё же помог. — Дай посмотреть, — он схватил Танджиро за запястья и, не шибко церемонясь, развернул его руки ладонями вверх, осматривая повреждения. — П-простите, — пролепетал дезориентированный Танджиро. Оценить, кто на самом деле виноват, он сейчас был явно не способен. — Не прощу, — наскоро оглядев мальчика на наличие более серьёзных травм и, видимо, решив, что таковых не имеется, Аказа со спокойной душой продолжил гневаться. — Ты мне машину разбил, паршивец! Танджиро взглянул на треснутую фару, а затем его внимание привлекла коробка с заказом, которая, как и он сам недавно, тоже очутилась на асфальте. — О нет! — выдохнул он, бросаясь к ней. — Заказ госпожи Хисы! Будет чудо, если содержимое осталось целым. Подобрав коробку с асфальта, Танджиро дрожащими руками открыл крышку под недовольным взглядом разъярённого Аказы. Чуда не случилось. Мягкие пирожные сбились в кучу, утратив изначально привлекательный вид и измазав половину коробки. Выжили только отдельно упакованные пандановые шарики на дегустацию в подарок. — Это ещё что? — заглянув через его плечо, Аказа указал на зелёные шарики, посыпанные кокосовой стружкой. — Онде-онде, — тяжко вздохнул Танджиро, на секунду забыв, с кем разговаривает. — Эй! Что вы делаете?! Это не вам! Он попытался захлопнуть крышку, но Аказа уже успел заграбастать маленький кулёк себе и теперь бесцеремонно лез своими пальцами внутрь, цепляя один из шариков. — Не повезёшь же ты это клиенту в таком виде, — кивнул он на оставшуюся в руках мальчика коробку с неприглядными теперь пирожными, а в следующую секунду поморщился. Танджиро решил, что сладкая новинка не пришлась ему по вкусу, а потому он вернёт остатки, однако вместо этого Аказа забрал всю коробку с остальным заказом. — Да что вы себе позволяете! — возмутился он. — Ты разбил мне фару, — фыркнул Аказа, отступая на шаг. — Считай, это компенсация. Или хочешь заплатить за ремонт? — и с насмешкой добавил. — Сколько ты там получаешь? Танджиро на секунду притих. И дело было вовсе не в том, что он получал мало. Ренгоку-сан платил ему достойные деньги. Но этими деньгами мальчик хотел помогать своей семье, а не оплачивать чужие… Да, он действительно был не очень внимателен, но и этот Аказа вёл машину слишком быстро… — Вот-вот, — по-своему понял его молчание мужчина. — Хисе ты бы всё равно такой кошмар не стал отдавать, так что, считай, легко отделался. А теперь марш в машину. Танджиро, преодолевший к этому моменту все свои сомнения и вспомнивший, кто перед ним сейчас стоял, уже был готов ответно — и совершенно справедливо, как ему казалось, — обвинить мужчину в том, что это он вообще-то превысил скорость, оторопел. Сесть в машину? К нему? К человеку, который заваливал Ренгоку-сана письмами с угрозами и работал на ресторан, который, возможно, был повинен в повальном закрытии местных, более мелких заведений? — Ты оглох? — недовольно окликнул его Аказа, который уже успел бросить коробку на пассажирское кресло, а теперь открывал багажник. — Спасибо, — промямлил мальчик, не понимая, как на это предложение вообще реагировать, — но я сам доеду. — И куда ты на погнутых колёсах доедешь? — мужчина посмотрел на него, как на идиота. — До следующего бедолаги-водителя, который после встречи с тобой в тюрьму отправится? Залезай в машину, камикадзе недоделанный. К Ренгоку тебя подкину. Танджиро только сейчас перевёл взгляд на валявшийся под колёсами велосипед и тут же испустил страдальческий выдох. Да что же это за невезение такое! Переднее колесо и правда было почти всмятку. Аказа был прав. Ему действительно совесть бы не позволила отдавать госпоже Хисе испорченный заказ. А возвращаться в «Кэйка» пешком, да ещё и волоча за собой неисправный велосипед, — долго. Ничего не оставалось, кроме как принять помощь этого странного человека. Мальчик хотел было помочь ему загрузить в салон велосипед, но Аказа, занятый тем, что опускал задние кресла, прогнал его, чтобы тот ему ничего не поломал. — Надеюсь, ты не каждый день так косячишь на работе, — произнёс мужчина, возвращаясь на своё место за рулём, — иначе с тобой «Кэйка» загнётся, не успеет Кёджуро и глазом моргнуть. Танджиро стушевался и поник. Наверное, это потому, что он сломал велосипед и не уберёг заказ. Наверное, это потому, что он не хотел видеть, как расстроится Ренгоку-сан, когда узнает об этом. И хотя эти слова про «Кэйка» задели звонкие струны тревоги и подозрений в его душе, он не осмелился перечить. Потому что кто бы ни был виноват в произошедшем только что, один факт оставался неоспоримым — Танджиро подвёл господина Ренгоку. Пока они стояли на светофоре на перекрёстке, Аказа стащил ещё несколько онде-онде из коробки, которая теперь покоилась на коленях мальчика. — Это что, дуриан внутри? — как-то совершенно обыденно поинтересовался мужчина, словно не он обвинял минуту назад своего пассажира во всех смертных грехах. Не успел, впрочем, Танджиро и рта раскрыть, как беспроводной наушник в правом ухе водителя моргнул синим огоньком, и вот Аказа уже переключился на звонок, позабыв о своём вопросе. — Кё, тут твой растяпа меня на повороте протаранил и всё расхреначил к чертям собачьим. К госпоже Хисе вроде ехал, да? — голубые глаза быстро стрельнули в замершего от ужаса мальчишку слева. — Короче, соберёшь новый? Я ей завезу… Да ничего я ему не сделал, сидит тут рядом, велик на заднем. Чего ты начинаешь опять! — Аказа замолк, сосредоточенно следя за дорогой и поджав губы. Кажется, Ренгоку-сан на том конце провода затянул целую гневную речь. Терпения Аказы хватило ровно на полминуты, прежде чем он рявкнул. — Потому что надо нормальных сотрудников нанимать, Кё! Я тебе сколько раз говорил… Да, а потом она свалила к своему хахалю в Сингапур или куда там… Ну в Малайзию, какая разница? Да мне вообще всё равно, хоть мартышку в следующий раз нанимай, и то толку будет больше. Всё, у меня другая линия. Собирай заказ давай заново. Под конец этого разговора став мрачнее самой тяжёлой грозовой тучи, Аказа переключился на другой звонок. И если до этого Танджиро казалось, что он был не очень вежлив в общении с Ренгоку-саном, то его следующему собеседнику мальчик вообще был готов посочувствовать, несмотря на то, что в глаза его ни разу не видел. Аказа не кричал, разве что пару раз немного повысил голос. Тем не менее даже Танджиро, к которому предмет разворачивающейся под его ухом беседы не имел ни малейшего отношения, захотелось вжаться в кресло и уменьшиться до размеров микроба. Как хорошо, что судьба занесла его в «Кэйка», а не в «Кидзуки», подумал он, когда Аказа в очередной раз так вывернул свой словопоток, что, обойдясь без мата и прямых оскорблений, всё равно умудрился унизить бедолагу на том конце, наверняка заставив его почувствовать себя полным ничтожеством. А потом он вспомнил о своём грандиозном провале… Так что может он поторопился, решив, что ему повезло оказаться в «Кэйка». Когда они спустя пятнадцать минут припарковались перед входом в кондитерскую, Танджиро выполз из чёрной тойоты с выражением каторжника, полностью заслужившего своё наказание. Ренгоку-сан, словно карауливший их из окна, тут же вышел на улицу, чтобы передать заново собранный заказ. А Аказа, словно и не было между ними того напряжённого разговора, встретил его с нахальной улыбкой. — С тебя ещё порция этих штук, — розоволосый махнул полупустым пакетиком с онде-онде, принимая из рук хозяина кондитерской коробку. — Мы ещё это обсудим, — с куда меньшим энтузиазмом произнёс Ренгоку-сан, кладя руку на плечо своему подопечному, однако всё же добавил. — Спасибо, что подвёз. — Спасибо, — неловко поблагодарил и Танджиро, наблюдая за тем, как Аказа вновь скрывается в своём автомобиле и, моргнув подбитой фарой, уезжает прочь. Уезжает прочь, оставляя его наедине с человеком, которого он так глупо подвёл. Впрочем, Ренгоку-сан про сорванную поставку последнего заказа даже и не спрашивал толком. Всё, что его интересовало, это в порядке ли Танджиро, как он себя чувствует, не нужно ли ему к врачу. А Танджиро чувствовал себя… странно. К врачу ему, конечно, не нужно было, однако теперь, прокручивая в голове события — не только последнего получаса, но и последнего месяца, он понимал, что, кажется, вёл себя как полный идиот по отношению к Аказе. И все эти подозрения в его сторону были не столько беспочвенными, сколько ужасно предвзятыми и строящимися исключительно на не очень удачном первом знакомстве. Как бы там ни было, кто бы сегодня из них ни был виноват, Аказа-сан пожертвовал своим временем, чтобы отвезти непутёвого курьера обратно в кондитерскую, да ещё и вызвался доставить вместо него его заказ. Может, конечно, всё дело заключалось в том, что мужчина, как бы ни старался это скрыть, понимал свою вину, однако… Впервые Танджиро взглянул на его общение с Ренгоку-саном с другого угла. То, как Аказа-сан разговаривал с ним, мало походило на общение конкурентов или людей, которые связаны исключительно деловыми отношениями. И вот теперь, когда он это понял, даже все эти письма, в частности самое первое с его наводящим ужас содержанием, больше не казались такими уж странными. Всего-навсего междусобойские шутки двух друзей. Этим и могла объясняться такая спокойная реакция Ренгоку-сана на них. Танджиро было стыдно, что он чуть было не влез не в своё дело. Аказа-сан по-прежнему казался ему малоприятным человеком, однако это не значило, что он был плохим другом Ренгоку-сану. Или что готовил против него заговор. С этими мыслями Танджиро и покидал сегодня «Кэйка», уже и забыв, каково это — возвращаться домой пешком. Дорога казалась непривычно долгой. А может такой она стала прежде всего потому, что на полпути все его пропитанные чувством вины мысли сбило сообщение от Зеницу. Сообщение, которое заставило сменить курс и направиться прямиком к дому друга. Сообщение, которое перечеркнуло всю его не успевшую окрепнуть веру в то, что у Аказы-сана не было никаких корыстных мотивов в отношении Ренгоку-сана и — в частности — кондитерской «Кэйка».