Не слишком?

Телефон вибрирует в кармане, и Вадим не спеша достает его, продолжая следить взглядом, как тела грузят в багажник, чтобы отвезти за город. Босс: "Ты где?" Вадим щурится, еще раз оглядывает последние приготовления и печатает в ответ: "Товар отгружаю леснику." Босс: "Мне нужен совет. Там рядом есть кто?" "Ни живых, ни мертвых :р Все пакуются." Босс: "Смотри. Это не слишком?" Фото открывается так невероятно долго, что Вадим даже успевает понадеяться, что там очередной принтскрин переписки, где Алтан разносит какого-нибудь официального подрядчика матом, или, на худой конец, фотка пяти пар одинаковых черных туфель, между которыми босс не может выбрать. Но все хуже. На фото Алтан, который снимает себя в зеркало. Волосы распущены, глаза не накрашены. Голые плечи и какие-то невероятно блядские узкие трусы с жемчужными нитками поперек бедер. Вадим давит в себе желание два раза кликнуть по экрану и приблизить картинку сильнее, рассматривая. Вместо этого он сдержано отвечает: "Да не, норм. Красиво." Босс: "Не пошло? Там сзади тоже бусины." Вадим шумно выдыхает сквозь зубы. Да что ж такое. "Скорее нежно. Может даже невинно." Хотя от такой невинности, конечно, в штанах начинает жать. Босс: "Хорошо. Тогда так и оставим, спасибо." Вадим убирает телефон в карман и поправляет ремень. Это просто какой-то пиздец. Через пару часов он возвращается в особняк, чтобы забрать свою машину и уехать отсыпаться после двух суток работы. Очень надеется, что с Алтаном они не встретятся. Но, конечно же, по закону подлости, сталкиваются на лестнице. Алтан с ног до головы запакован в черное. Идеально уложенные брови даже не дергаются при виде Вадима. Босс только сдержанно кивает и проходит мимо. А Вадим старается не пялиться ему вслед, чтобы разглядеть, видны ли под брюками очертания украшенных жемчугом трусов. Они точно на нем, потому что у Алтана идеальный мейк-ап и укладка, а еще одеколон сладкий и терпкий. Обычно он не душится, но, когда едет "развлечься", от него всегда несет, как от клумбы. Вадиму этот запах не очень нравится. И тут не понятно, то ли реально не его букет, то ли он просто ненавидит, когда Алтан уезжает на свои блядки. Каждого из его мужиков хочется пристрелить лично. Сначала только хер конечно отрезать, а потом уже пулю в башку пустить. И ведь это даже не так сложно. Вадим, как начальник охраны, знает, куда и к кому золотко едет. Убеждая себя в том, что это на благо босса, он раскапывает про каждого его мужика такое количество грязного белья, что любому из них сидеть за решеткой до старости или топиться от наездов конкурентов. Алтан себе абы кого не выбирает. Все его любовники состоятельные, а, главное, легко шантажируемые люди. Все это, конечно, попахивает очень опасной игрой, и проще было снять какого-нибудь мальчонку в клубе, но "эти желторотики" Алтана не интересуют. Если из возраста любовника нельзя вычесть его возраст и получить двузначное число - недостоин. Вадим прикидывал в голове математику: проскочил бы по этому пункту. У него даже нулей среди этих двух не будет. Но поздновато он спохватился. Босс оборачивается в дверях, кивает. - Если ты в город, довезешь? Вадим все-таки зависает. Стоит, ищет бусины, считает возраст и держится за перила лестницы, чтобы не упасть. - Ключи возьму, - отвечает он и идет в комнату охраны. По дороге Алтан утыкается в телефон, ищет что-то, пролистывает ленту размашистыми движениями вниз. Вадим ведет, вцепившись обеими руками в руль и неотрывно смотря на дорогу. Сидит он. На этих гребанных бусинах. Удобно ему? Отвлечься на что-то другое не получается совершенно. Дома Вадим планируется напиться. - Вот! - Алтан сует ему под нос телефон. Вадик мельком бросает взгляд. - Эт чо? - Запонки. - Аааааа Алтан фыркает и злобно смотрит. - Подарить хочу. Не слишком? Мне за этот день уже слишком, мысленно отвечает Вадик, но вслух выходит другое. - Да нормально. А он носит? - Не знаю, - Алтан дует губы и сразу становится еще младше своих лет. Как в те жалкие семнадцать, когда он глазки строил не каким-то там мужикам из элиты, а Вадиму. Дарил всякие дорогие побрякушки. Не запонки золотые, конечно, а так, на что денег карманных хватало: zippo настоящую с гравированным драконом или какой-то жутко стремный браслетик от Swarovski. И так же дул губы, когда Вадим без всяких обиняков сообщил, что курить уже бросил, а браслет этот блестит по-пидорски. Точно! Вот тогда, после браслета, Алтан и надулся. Сообщил что-то типа "а что плохого в пидорстве?!" и скрылся в своей комнате. Вадик дураком совсем не был, он и так догадывался, а тут ему практически открытым текстом признались. Выловить этого маленького голубка потом было очень сложно, но за пару дней Вадим справился. Усадил себе на одно колено, вторым прижав голени, чтобы не убежал, и объяснил доходчиво, что Алтан еще маленький к большим дядям подкатывать. Но даже когда вырастет, Вадим вряд ли ему парой окажется. "Социальная разница, котеночек, все дела. Мы с тобой как эти - принц и нищий. Только я уже не нищий, благодаря твоей семье, а ты все-таки, прости-господи, не принц, но похоже. Ничего против мужской любви не имею, лав из лав, как говорится, но ты подрастешь, поймешь еще." Мальчишка обнял его, прижался. Но не откровенно пошло, а по-детски отчаянно. Бормотал потом в шею, что никто не знает. Никому не говорил. И вообще страшно это очень. Вадим успокаивал как мог. Хотя он нянькой не нанимался. Но, что бы он там сам не говорил про возраст, с пацаном весело было. Либо тот не по годам взрослый оказался, либо Вадим, как дураком в армию ушел, так и остался в том же состоянии после первого сотрясения на учениях. Тогда и телефон свой личный Алтану дал, чтобы тот звонил, если вдруг в школе задирать будут или еще чего. Не знает же никто. Кроме него и Вадима. Теперь это уже и не то чтобы какой-то секрет. Для любовников Дагбаева так точно. Хотя они даже порой не в курсе с кем спят. Знают, что мальчик богатый. Хороший, красивый, умный. А горячий, ну просто как пожар. Про себя Алтан особо не говорит, а в этих кругах ну обычно не спрашивают паспорт того, с кем жене изменяют. Но как бы босс ни пытался хорохориться, все равно переживает. - Ну рубашки-то он носит, - тянет он задумчивым голосом. - Рубашки под запонки другие, - терпеливо объясняет Вадим. Он знает, про что говорит, у него таких отродясь не было. - Посмотри, когда снимать будет. Если на пуговицах, то точно нет. - Но может это он сегодня в такой. - Ну, золотце, если к тебе на свиданку мужик не одевает рубашку с запонками, если она у него есть, то я вообще не знаю, для какого тогда особого повода он ее держит. Вадим бы надел. Он бы на свидание к золотку вообще напарадился бы. Вот только у него ни костюма, ни свидания. Это у какого-то Станислава Алексеевича сегодня по плану трусики с жемчугом. У Вадима, дай бог, водка не паленой окажется. Он паркуется у высокой гостиницы на окраине бизнес-района. Алтан открывает зеркало у пассажирского сиденья, поправляет волосы, облизывает губы, проверят макияж. Вадим смотрит на него, не убирая руку с коробки передач. Уже почти открывает рот, чтобы сказать что-то глупое, но Алтан перебивает его. - Помолчи. Вадим послушно кивает, кидая взгляд на приборную панель. 22.20. Вряд ли у них будет ужин. Алтан звонко щелкает зеркалом, закрывая его, и хлопает Вадика по руке. - Спасибо, что подвез, увидимся. Вадим срывается с места, взвизгивая тормозами, даже не ждет, пока Алтан зайдет внутрь. Следом приехала машина с охраной. Проследят, соколики. А утром доставят домой. Целого и невредимого. Немного растрепанного. Однажды Вадим сам его забирал. Не утром, правда, а среди ночи. Проснулся от телефонного звонка, который приказным голосом босса сообщил "забери меня немедленно". Откуда, куда, там охрана внизу, пусть они. Но когда Вадим приехал, понял, что Алтан правильно сделал, что ему позвонил. Вид у босса был очень скверный: глаза красные, подводка растеклась, на щеке красное пятно. Вадим вдаваться в подробности не стал, усадил золотко в машину, закутал в свою куртку. Уточнил номер комнаты и только после того, как вернулся и вытер разбитые костяшки, прочитал лекцию о том, что нельзя шляться по отелям с незнакомыми дядями. Непроверенными дядями. - Больше ничего? - выпустив первый пар, уточнил Вадим уже спокойным голосом. - Ничего не повредил? Алтан вслух не ответил, но покраснел кончиками ушей и замотал головой, прячась в куртку. Шмыгнул носом. Вадим вздохнул и обнял его, перегнувшись через ручник. Тогда. Вот наверное тогда он и понял, что на самом деле все эти любовные похождения юного начальника его ой как ебут. Во всех смыслах. И страшно, и больно, и обидно. И ревниво до бзды. Но к слову все никак не приходилось сообщить, что "ваше золотейшество, я тут передумал. Помните, я вас лет пять назад отшил, потому что вы были как цыплок стремный, а теперь расцвел цветочек, сорвать хочу". Поэтому Вадим молчал, делал довольное лицо и играл в братскую дружбу. Точнее, в очень усердного подчиненного, которому позволено чуть больше, чем остальным за выслугу лет. И порой в крестную фею, когда Алтан присылал на его личный номер всякие странные штуки. Себя вот в белье, спрашивая, как нарядиться к очередному любовнику. Соском проколотым хвалился. Требовал помочь с выбором подарка на день рождения свеженького хахаля. Иногда жаловался, когда его в очередной раз бросали, или ругался, когда бросал он. Ныл, что челюсть болит или сидеть может только на подушке. Что ему двадцать два, а поясница уже едва гнется после вчерашнего. Никаких, конечно, подробностей, но и этого хватало, чтобы у Вадима пальцы белели от злости. Льстило, конечно, что ни с кем кроме него Алтан такими подробностями не делился, вообще друзей не имел особо. Но как сказать, что "хватит. я тоже хочу" и не убить в ребенке веру в чистое и светлое платоническое чувство? Этого Вадим не знал, продолжая периодически накидываться, когда становилось совсем невмоготу. Вот как сейчас. Водка дома какая-то непонятная. В графине, не в бутылке. Неясно, сколько она стояла там, но выбирать не приходится. Вадим пьет потихоньку, врубив телек и поглядывая на телефон. А вдруг позвонит? Вдруг этот тоже мудак, и ему можно хотя бы руки переломать, чтобы не трогал, что не надо? Но нет, Вадим точно знает, что мужик нормальный. Всякое, конечно, бывает, но досье было располагающее, за жизнь начальства можно было не переживать. Но Вадим все равно косится на телефон. Выпивает четвертую рюмку и чертыхается. Плюхается на диван и, разблокировав экран, открывает чат. Теперь можно приблизить. Рассмотреть. Блестящую сережку в соске, поджатые в оценивающей гримасе губы, открытую так редко шею. Бусины эти блядские. Бугор в этом маленьком розовом гульфике. Вадим стонет и сдается, просовывая руку в штаны. Побрился ведь еще. Ни одного темного волоса при таком-то разрезе. Уронив телефон рядом, Вадим нервно сдирает штаны до колен, со вздохом принимаясь дрочить себе смоченной слюной ладонью. Желательно побыстрее, чтобы не успеть осознать, что делаешь. Он смахивает картинку вниз, хочет остановиться на золотой штанге в груди, но случайно промахивается и видит напряженно сжатые губы и серьезно сведенные брови. В глазах только растерянность и непонимание. Правда нормально? Не перебор? Перебор. Вадим кончает, заляпывая спермой лицо Алтана в своем телефоне. - Да еб твою мать, - ругается он. На себя, на Алтана, на ситуацию. Он ему лет пять назад может еще и пригодился бы. А сейчас. Предательством будет сказать, что "золотко, ты мне фотки в трусах присылаешь, а я на них дрюнькаю. Тебе говорю, что натурал, а сам хуже гея, потому что тот еще пидор". Вадим переворачивает телефон экраном вниз и пьет водку прямо из горла. Алтану не по себе. Не страшно, просто нет настроения. Стас, правда, очень классный собеседник: вежливый, обходительный, интересный. А еще на десяток лет старше Алтана, повыше немного и голос с хрипотцой. Они встречаются уже раз третий, и сегодня вот сменили галереи-рестораны на номер в дорогом отеле. Оба они тут явно не за разговорами, но сидят, цедят что-то алкогольное и настраиваются, видимо, на интимный лад. Алтана что-то не настраивает. Бусины неприятно трутся между ягодиц, сидеть неудобно. Он не предполагал долгих возлияний, а по-быстрому и в постель. Любовник изысканность его белья точно бы оценил, да ее даже, черт возьми, Вадим оценил! Значит точно того стоило. Вот только настроение совсем пропадает. И зачем он попросил его отвезти? Ехал бы с охраной и сейчас бы уже получил свой первый оргазм. А теперь этот чертов наемник из головы не выходит. Наверное, где-то на краю сознания, Алтан надеялся, что его насильно пристегнут ремнем безопасности, заблокируют двери и увезут как принцессу в драконье логово. Вот только держать его Вадим не стал. Про запонки насоветовал. Алтан косит глаза на рубашку Стаса - носит он чертовы запонки. Только не ему дарить хотели. Свои первые неловкие подарки он помнит хорошо. Бутылку даже однажды притащил. Что-то самое дорогое увидел в магазине и принес, на что получил смешливое "золотко, куда тебе самбука, если хочется напиться, давай я тебе пива куплю. Одной бутылки тебе до аэродрома улететь хватить. А эту красоту поставь маме в бар обратно, а то ругаться будет, когда увидит, что открывали". Сознаться получилось только на браслете. "Пидорский" прозвучало так обидно, что аж глаза защипало. Ну да. Ну вот такой он. Странный, нескладный и с проблемами в половом созревании. Никому говорить было нельзя, а то замучили бы своими психологами и терапиями. Не чтобы вылечить, нет, а чтобы поддержать, дать освоиться и прочая хрень. Вот только гомосексуальному подростку не мозговправ нужен, а любовь. Хоть ответная, хоть безответная. Пару лет Алтан честно держался. Переписывался с кем-то в сети, даже сексом виртуально занимался. Хрень оказалась жуткая, но хоть как-то снимала напряжение. Почти сходил на свидание, но сбежал так и не дойдя до кафе. Ну кому он нужен? Максимум его деньги. Воду с лица не пить, характер скверный. Вадим единственный из всех на его слова не обижался, шутил в ответ и переводил все в гротеск. Другие Алтана долго не выдерживали. А потом как-то все вместе случилось : Гонконг, клуб, танцы, первый пьяный секс с каким-то чуваком то ли в его квартире, то ли в снятом номере отеля. Алтан был злой, пьянющий и считал себя неимоверно крутым. Хотелось разьебать весь мир и одного конкретного человека. Чтобы обидно ему было, что не с ним. Алтан сфоткал себя, кровать, ногу чужую. По картинке в полутемной спальне ничего не было видно толком, но очевидно считывалось - "Тут только что ебались". Сообщение быстро улетело в Петербург. Или где там Вадим околачивался. "Мое золотко теперь совсем взрослое. Поздравляю, герой". И смайлик с большим пальцем. Телефон полетел через комнату, разбиваясь о стену, а Алтан потом еще около часа то рыдал, то блевал в ванне. Плевать ему было. Все еще плевать. Но от этого "мое золотко" все внутри переворачивалось и спазмом выходило через горло. Как можно так одновременно любить и ненавидеть человека? Хотел застрелить Вадима на месте, но в то же время Алтан был готов принять за него пулю. - Ты, кажется, не в настроении? - когда рука касается колена, Алтан вздрагивает, возвращаясь в реальность. - Да, - кивает он. - Что-то день сегодня странный. - Хочешь, я уеду? Или ты уедешь? Как будет лучше? Неужели на его лице было все столь откровенно написано? Алтан выгибает бровь. Его собеседник усмехается, качая головой и отставляя бокал. - Мне много лет, я всякое повидал и попробовал. И знаю, что лучше оставить хороший вечер без секса, чем испортить его плохой попыткой потрахаться. - Стас снова гладит его по колену, но уже без намеков, просто жест поддержки. - А еще я вижу, когда человек в кого-то влюблен. - Я не влюблен, - отрицает Алтан. Просто из принципа. Просто потому что надо ответить. - Как скажешь, - легко соглашается собеседник. - Тебя проводить? Алтан сидит на заднем сиденье своей машины и смотрит в окно. В кармане у него смятые трусы с бусинами, на часах начало первого ночи. Провожать он себя не разрешил, поцеловал в щеку и вышел. Зашел в общий туалет в холле и, чертыхаясь, стащил неудобное белье, чернее тучи залез в машину. Мальчики-охранники так нервно побросали сигареты и заметались возле машины, словно стайка напуганных тараканов. Они-то не ждали босса раньше утра. Тому, что попытался сесть на заднее сиденье, Алтан швыряет купюру. "На такси", - коротко приказывает он. Ехать с кем-то рядом сейчас - невыносимо. Открывает телефон . "Был в сети в 23.43". Домой поехал или еще куда? Алтан щелкает переписку вверх-вниз. Его фотки в трусах, украшения, цепочки. Голосовые от Вадима. Длинная запись, в ответ средний палец - анекдот идиотский. Да кто вообще записывает голосовыми анекдоты? Алтан щелкает блокировкой. Не влюблен он. Не влюблен, ясно? Он шлет эти фотки просто... просто чтобы злиться. Чтобы сильнее начать ненавидеть оттого, что Вадим не ревнует. "Кружево или атлас?" "Ну это смотря к чему" "К белью, придурок" "Я не про одежду, я про случай" Его даже не волнует, куда и с кем, просто советует. Хвалит выбор, конечно. Всегда комплименты раздает. "Ножки, босс, как надо. Он обомлеет" - сообщает Вадим на фотку в капроновых чулках. "Больно было?" - спрашивает на изображение пирсинга. Алтан уже думает, а чего такого вежливо-смешного Вадик ответит на очевидный дикпик. Делает даже как-то раз, но не отправляет. Это глупо, у них нейтралитет. Они почти друзья. Потерять единственного близкого человека, потому что тебе в штанах жмет, как-то совсем по-уебански. О том, что жмет не только в штанах, но и в грудине, Алтан старается не думать.