Коза-Дереза

      Тхавенарт была так счастлива, что я почуяла ужасающий стыд, думая, что так бессовестно пользуюсь чужой искренностью. Эта женщина открыла передо мной душу, а я вытираю об неё копытца, подло делая вид, что играю в игру? Нужно было сразу отказаться, ведь в таких вопросах не могло быть никаких полумер.       «А зачем отрицать?» — дыхание спёрло от нахлынувших чувств, заставлвших задуматься. — «Я ведь никого не предам, если буду воспринимать это серьёзно? И если Тхавенарт считает, что чужих детей нет — а я просто соплячка на фоне её лет — то почему мне нельзя быть настолько же искренней?»  — Мама… — тихо прошептала я. Ладони дренейки тут же поймали меня за щёки, вынуждая взглянуть вверх. Глаза Тхавенарт были полны удивления. «Так она что, видела, что я притворяюсь?» — мне вдруг захотелось подохнуть от стыда. — «Признавала эту игру, делая вид, что не замечает?».  — Как ты меня назвала? — ошарашено прошептала дренейка. Это простое слово за последние десять минут я сказала уже добрую сотню раз, но и сама ощутила, что теперь оно прозвучало как-то иначе.  — Мама… — прошептала, начиная рыдать. Но теперь уже не просто «за компанию», а потому что в груди просыпалось что-то давно позабытое, но такое приятное. * * * Тхавенарт подарила мне крохотное колечко, похожее на обручальное. Но носить его следовало не на пальце, а на левом кожистом усике. Хотя смысл был очень сходен с кольцом обручальным — этот знак говорил, что я действительно часть семьи. Тхавенарт разоткровенничалась. Она прекрасно понимала, как выглядели со стороны её порывы, и довольствовалась добродушным согласием усыновлённых и удочерённых «жертв». Но тем, кто открывал перед женщиной душу, она дарила такие колечки, как знак неугасимой материнской любви. «Кстати, а у Воркана было такое кольцо?» — задумалась я.  — Мам, — глянула на молодую родительницу и кивнула в сторону плечистого дренея. — Он теперь… Мой папа? Тхавенарт улыбнулась.  — Не спеши… Как ты говорила? «Всё сложно?» — усмехнулась она. — Вот рожу тебе братика или сестричку — тогда и поговорим…  — Мам, так ты?..  — Т-с-с!.. — весело зашипела дренейка, прижав палец к моим губам. — Это сюрприз… Я понятливо покивал, поглядывая на тонкую полоску металла, украшенную крохотным камешком, и неожиданно вспомнила про вещицу, что подарила мне Шандрис.  — Ма, а ты в украшениях разбираешься? — тяжелый полированный «обруч» оказался на ладони. — Знаешь чего это? Тхавенарт сделала удивлённые глаза.  — О-о-о… — загадочным тоном протянула она, игриво потыкав меня локотком в бок. — А ты смелая девчонка — такими подарками щеголять…  — Что это вообще такое?  — Неужели, не знаешь? Я растерянно дернула плечами. Тхавенарт на секунду задумалась.  — Ну, в общем-то, ты действительно ещё слишком молода и можешь не знать этого, — дренейка подцепила увесистое колечко на палец. — Эта штуковина надевается на породистых элекков. Особо плодовитому и ценному самцу её надевают на пенис, чтобы подчеркнуть красоту и мощь животного.  — А?.. — я вытаращилась на дренейку. Та пожала плечами.  — Уж не знаю, откуда пошла такая традиция, но многие футанари тоже любят украшать свои гениталии такими колечками. Разумеется, для дренеек ювелиры делают гораздо более скромные по размерам вещицы… Так что тот, кто эту громадину тебе подарил, явно хотел подшутить, намекая на то, какая моя дочурка громадная… Мамины пальцы стиснули основание члена, а губы заботливо чмокнули во влажную головку. Я охотно прогнулась, отдаваясь родительнице.  — Хочешь, помогу надеть? — Тхавенарт вдруг улыбнулась. На моих щеках вспыхнул румянец: мама будто мысли прочла. Я как раз думала, зачем застенчивой Шандрис было так пошло шутить. Дурачилась, «барская» дочка, или просто не знала? Хотя смущённое личико её выдавало, значит всё-таки хотела надо мной подшутить. Тогда почему бы не примерить вещицу на самом деле?  — А это не будет чересчур? — пробормотала я.  — Милая, — мама расплылась в улыбке. — Ты стесняешься того, что можешь носить на своём члене кольцо для элекка? Ох, всем бы такими скромными быть. Давай, быстренько доставай его — мама оближет и поможет надеть колечко… * * * Кольцо налезло с трудом. Довольно свободное по стволу, оно едва-едва протиснулось за медиальное утолщение посередине пениса, надёжно обосновавшись за этим валиком. А уж как я в самом начале пыталась просунуть сквозь металлическую «обойму» толстую головку члена — это вообще отдельная песня. Мама даже за маслом сбегала, обильно натерев им «навершие» пениса, а когда подарок Шандрис упёрся в медиальное утолщение — вымазала в масле уже весь член, протолкнув колечко до основания. Крайне довольная собой, приподняла на ладонях мою натёртую маслом жилистую «колбасу», покачивая увесистый ломоть на весу.  — Другое дело, — улыбалась она. — Теперь мою красавицу увидят издалека… * * * Странная парочка, так взбаламутившая мысли, напрочь обескураживала своим поведением, не давая даже малейшего повода устыдиться от сиюминутных душевных порывов. Дожила, чёрт возьми — дренейку чужую мамой зову. Стыдобища какая! У самой — дочь и любимая внучка, а она, коза толстожопая, «размамкалась» тут. Но как бы я не пробовала отпираться, стараясь остынуть и взять себя в руки, слова, взгляды и даже малейшие жесты со стороны Тхавенарт до отвращения точно задевали во мне какие-то особые струнки. Но паскудно было не оттого, что я вдруг потерялась в раздумьях, пытаясь невзлюбить «случайную маму», а потому, что до ужаса не хотела лишаться этого чувства. Мы были знакомы с ней несчастных пару часов, даже толком друг друга узнать не успели, а я прониклась к этой моложавой девчонке таким покорным доверием, что с замиранием сердца слушала все её наставления.  — Доченька, не забывай правильно питаться…  — Мам, но я же так располнею.  — Да ты тощая, словно тростинка! Только и осталось, что глазёнки, рожки да хвостик…  — Ну, ма…  — И не хныч мне тут, ясно? Иначе вообще никуда не отпущу!.. Я с испуганным замиранием опускала глаза. Понимала, что у Тхавенарт нет надо мной такой власти, не в её силах изменить мои планы. Но в то же время я с восторгом и ужасом понимала, что если дренейка прикажет — не посмею ослушаться. Потом, через недельку-другую всё равно сбегу, но сейчас останусь рядом с сердитой мамулей. * * * Когда я наконец-то собралась в дорогу, выпутавшись из радушных объятий родительницы, мигом вспомнила козлину Тораллиуса. Впору было его благодарить за то, что послал в такую даль, позволив найти что-то невероятное просто на бережку, под сенью раскидистых «вязо-дубов». Но злость на пастуха разгоралась только сильнее. Парочка дренеев добродушно рассмеялась над моим неутихающим гневом, явно не из вторых рук зная о причине этих бурлений. Они даже полушутя предложили передать что-нибудь душниле-пастуху, чтобы тот готовился к ярости обманутой футанари. Я тут же хлопнула кулаком в ладонь, злорадно вспоминая самый забористый мат — ух, щас ему выдам! — но через миг осеклась, припомнив другое.  — Мам, а на Лазурную можете такое сообщение отправить? — спросила у Тхавенарт. Тораллиусу на этот раз повезло — новость о зеленомордом в логове Тихвой улетела, как по щелчку пальцев, мгновенно достигнув Менелауса. А значит, мне можно было не спешить в обратный путь. До нового же ППД на Кровавой заставе оставалось всего ничего, в сравнении с тем, что уже было пройдено. Я решила пробежать этот путь на своих двоих, чтобы не наматывать лишние круги на «спидометре», возвращаясь за элекком. Попрощалась с приятной парочкой — интересно, они действительно вместе или просто настолько дружны? — и отправилась в путь. Мама, как и положено у любящих мамочек, всплакнула мне в спину… * * * Отойдя пару километров — вроде, никого вокруг не было — я заёрзала ляхами, вытягивая на белый свет Кракозябру. Та отсоединилась с влажным чмоканьем — вот присосалась! — и безглазо уставилась в ответ, развалившись на ладонях ворохом маслянисто блестевших щупалец. Показалось, или она в весе прибавила? Я поводила рукой над животиной, будто цыганка-гадалка, вспоминая недавнюю науку. Примерилась и особым образом, как учил Воркан, «щёлкнула» питомца по носу. Сработало тотчас! Кракозябра на мгновение как будто вспыхнула, съёжившись в крохотный комок щупалец и стремительно обращаясь в миниатюру себя самой размером с мой большой палец. Упала в ладонь, как простая безделушка или брелок для ключей. Сердце ёкнуло с перепугу — чего натворила?! — и я с заполошным волнением провела обратную манипуляцию, щёлкая по миниатюре ногтем. Новая вспышка — будто колёсиком зажигалки чиркнули в темноте — и неугомонная живность опять радостно телепала тёплыми щупальцами, лезла обниматься, будто ничего не случилось. Я облегчённо выдохнула, посматривая на невредимого питомца. Теперь никаких проблем с этой обжорой в принципе быть не могло.  — Знаешь что, дорогая, — скептически глянула на «постоялицу». — Раз я умею теперь такие клёвые штуки, то… то полезай-ка ты обратно в меня. И не спорь… На губах всплыла усмешка:  — Не спорь, потому что маме лучше знать. Пришлось немножко постонать и поёрзать, сладко кусая губы и вводя питомца в отверстия. Но отказаться от этой невинной шалости я уже не могла. Добившись своего, поправила член между сисек, как Тхавенарт учила. Подтянула расслабившиеся ремешки. Пошлёпала себя по округлому пузу:  — Слышишь, мелюзга? Давай поживее всё там подчищай, а то меня уже бесить начинают эти сравнения с пузатой мамашей на сносях… Изнутри, будто в ответ, в стенку матки нежно затюкали тонкие щупальца. * * * До Кровавой заставы на острове Кровавой Дымки удалось добраться почти без происшествий. Довелось столкнуться лишь с одним разведчиком эльфов крови, но это даже внимания не заслуживало на фоне минувшей череды неудач. И хотя кто-то мнительный мог бы слегка поднарпячься — в зловещих названиях было многовато этой самой «кровищи» — но стычка оказалась смехотворным и единственным препятствием на пути. Случайное неловкое шевеление засевшего в тени неприятеля — нихреново ж он спрятался! — выдало эльфа, и я снесла любителя пырять ножами в спину секунд за пять. Без сожалений и колебаний разметала его по кустам, как сумасшедший бизон. Впрочем, белобрысый урод успел таки меня полоснуть, «ошпарив» рану всё тем же странным ядом, что столько времени мучил Шандрис. Но отрава не пошла в тело, вытекая со струйкой голубой крови. А [Свет Небес] довершил остальное, залечив порез. В карманах зарубленного неудачника ничего, кроме пары серебряных монет, не нашлось. Тело было оставлено на радость ковылявшего на запах свежей крови Опустошителя, а я потопала дальше, приноравливаясь к колебанию титек по набухшему стволу члена. Вскоре и вовсе подсела на хвост дренею-миротворцу, до зубов вооруженному, с которым и добралась до заставы. Дядька оказался лютым забиякой и кидался на всякую живность, прибредавшую по недомыслию к тропке. И был довольно галантным, правда, с крохотным перегибом: комплиментов моему лицу и моим гениталиям отвешивал поровну. * * * Застава приняла как родную и сразу взяла в оборот, от щедрот нарезая задач и задачек. Рук тут действительно не хватало, а необжитое ещё укрепление и плохо изученная округа вызывали уйму хлопот. Но Менелаус краски всё же слегонца загустил — наверняка с умыслом припугнул, что б я не охренела от самоуверенности и не расслаблялась. Потому как работёнка у воздаятеля Бороса — главного на Кровавой — оказалась не такой уж и сложной или опасной. Впрочем, после Куркена мне вообще ничего не страшно. Для решающей атаки на син`дорейцв — пока что основной точки интереса на острове — нужно было основательно подготовиться. Никто с голым задом и черенком от лопаты на их редуты не собирался меня посылать. При том, что «бандитские» обломки кристаллов даже с заставы были видны смутными пиками и находились чуть ли не в шаговой доступности. Вместо суицидальной атаки мне как салаге новопризванной, поручили разобраться со всеми мелкими делами, которые накопились у обитателей Кровавой заставы. Сбросили всякую рутину наподобие: там убей дюжину «бражников», тут собери два десятка осколков, здесь шугани — желательно наглухо — гоп-бригаду фурболгов, с концами ёбнувшихся. Или вообще добудь десять медвежьих жоп. Последнее слегка удивило: хозяин — барин и любой каприз за ваши деньги. Но нахрена? Я попыталась было возмутиться: на кой чёрт они нужны, жопы-то? Солить их, что ли? На что дреней, поручивший эту работу, тонко намекнул, что я, как стратег — «мал и глуп, не видал больших… элекков».  — Очевидно зачем! — важно хмыкнул мужик, со знанием дела елозивший по лезвию меча оселком. — Приходят донесения, что Орда усилено собирает медвежьи жопы, а это значит что?  — Ну…  — Верно! — перебил дреней. — Это значит, что Альянсу тоже нужно жоп, но вдвое больше, как минимум. Чего непонятного?  — Но жопы-то зачем? — упорствовала я. Мужик глянул исподлобья, как на неразумное дитя.  — Эх, молодёжь… — вздохнул он. — Ничего-то вы в стратегическом планировании не понимаете… Наша задача собрать больше медвежьих жоп, чем Орда. Выполняй приказ и без пререканий! Я вытянулась в струнку, старательно пряча ухмылку.  — Не обучена разукомплектации медвежьих жоп! — протараторила, как бывалый служака. — Разрешите просто истребить медведей?  — Э-м-м… Разрешаю, боец, — с важным видом кивнул мужик, а потом уже добродушно добавил. — А ты ничего, вроде способная — повоюешь с моё, начнёшь понимать, что к чему… Ликвидировать поголовье косолапых я, конечно же, не рванула. Вместо этого сразу же побежала к распорядителю полётов, собираясь отправиться с небольшой курьерской доставкой в Экзодар. Дело оказалось плёвое — даже эти треклятые жопы были важнее. Но я как услышала, что потребуется «слетать» — явно в прямом смысле этого слова! — так и думать обо всём прочем забыла. Взмыть в небеса? Чего ещё пожелать в этой жизни можно?! Обстановка на Кровавой заставе была не такая уж плачевная, какой пытался её выставить Мегелон — Борос балду не пинал и знал, что делал. Так что можно было повременить с выполнением «стратегически» важных заданий. А заодно и элекка-слоника наконец-то купить у зануды Тораллиуса. Грифоны — красавцы-львы с орлиными головами и крыльями — просто поразили своей величавостью! Ещё и зыркали так гордо, что аж мурашки бежали по спине. В мозгу сразу же зародилась мысль: «Хотеть… Хотеть! Хочу себе такого же!». Не знаю как, но обязательно заполучу себе подобную животину во что бы то ни стало. Это ж, чёрт возьми, как «Майбах» роскошный, только живой!.. Залюбовавшись чудесными «зверептицами», я едва не прокололась. В самый последний момент вынырнула из пучины восторга, сообразив, что грифон меня не в клювике понесёт. Нужно к нему на спину, в седло сесть. А это значит — ногу задрать. А там — Кракозябра. А вокруг — с полдесятка любопытных дренеев, которые обязательно заметят и спросят. Оно мне надо?.. Попросив у распорядителя полётов секундочку, я со всех ног рванула за ближайшее здание, вламываясь в жидкие кустики. Загнанно озирнулась и принялась торопливо вытаскивать из влагалища разомлевшего питомца. Чуть не скончалась от кайфа, волоча из пуза реально потяжелевшие и будто бы нескончаемые щупальца. Кракозябра действительно постаралась и подчистила все остаточки, вернув моё пузо к прежнему состоянию. Нужно было просто вытащить её, хватаясь за скользкие плети, и не застонать от блаженства.  — Вы-ыле-еза-а-ай… — шёпотом ныла я, закусив губу и вытягивая последнюю, самую мясистую плеть. Питомец не сопротивлялся, но стенки влагалища так туго сжимались, стиснув горячий отросток, что он постоянно выскальзывал. Лишь с третьей попытки, обернув основание щупальца вокруг двух пальцев, я сумела вытащить эту гадкую штуку. Отдышалась секунду, хватая ртом воздух… и тут же принялась заталкивать питомца уже целиком себе в задницу. Вообще-то у меня не так много места в Сумке, чтобы занимать целую ячейку одной фигуркой Кракозябры. А когда она внутри, то мне хорошо… Ну, то есть ей хорошо! Должна же я, как хозяйка, позаботиться о своей животинке? Питомец, зараза такая, пролезать не желал! Не противился, а именно покорным бездействием не давал затолкать его внутрь. Совершенно размяк, обратившись в ворох упругих, но пассивных щупалец. А время-то тикало! Ещё немного — и распорядитель полётов пойдет меня поискать. И найдёт… Хватаясь одной рукой за левую «булку», чтобы доступ облегчить, я прижалась задом к гладкой стене, придавив к ней ворох щупалец. Мягко качнулась и долбанула попой о стену, норовя одним махом протолкнуть «головоногую» недотёпу. Шлёпнула ляхами о полированный мрамор стены… и чуть на колени не рухнула от восторга и боли. Кракозябра, вновь решив стать отзывчивой и послушной, в мгновение ока напряглась, завиваясь телом в толстый, упругий конус. Анус в мгновение ока раскрылся ужасающе широко, попросту распахнулся рывком от давления. У меня чуть искры из глаз не брызнули — так шибануло в мозги и колени сладкой истомой! Повезло, что толчок оказался удачным, и животинка почти целиком вошла внутрь, с мокрым чавканьем вворачиваясь в задний проход. Я на всякий случай ещё раз качнулась, снова треснув задницей и припечатав ею о гладкую стену, но попытка оказалась лишней. Щупальца сами быстро забирались внутрь. Осталось разогнуться, вздохнуть и пару раз «втянуть» попу, всасывая, словно макаронину, последний отросток.  — Эй, ну где ты там?! — раздался требовательный окрик.  — Секунду! Сейчас иду!.. Быстрый осмотр постановил: попа сухая и без следов смазки, живот — почти плоский и неприметный, ощущения — больше, чем просто приятные. Всё было в норме, за исключением одной «проблемы», которая от копошения разбухла меж титек и обильно сочилась каплями предэякулята, быстро заполняя даже стоявшую вертикально уретру. Чтобы не возиться с застёжками и шнуровкой, я просто наклонилась вперёд, обхватив сиськи ладонями. Прислушалась — не идёт ли кто? — и быстро принялась двигать грудями по члену, даже не мастурбируя, а попросту сцеживая избыток маслянистой влаги. Тряпочкой, как носовым платком, протёрла головку. Поправила грудь, чтобы та сидела немного повыше, а член — плотнее прилегал к телу. Ещё раз коротко окинула себя взглядом и рванула к стойлу грифонов. Распорядитель ничего неподобающего не заметил — или просто сделал вид. Но теперь я ногу задирала совершенно спокойно, влетая в седло, как бывалый казак, и не стыдясь всем желающим демонстрировать влагалище и провисшие тяжеленные яйца. «Порулить» удивительной птицей мне, как неопытной, не позволили. Но распорядитель полётов уведомил, что зверь очень умный, знает куда лететь и всё сделает сам. Пришлось довольствоваться поездкой на «автопилоте». Отдав мужику небольшую сумму «за проезд», я даже не дёрнулась, когда он вроде бы случайно и в напутствие похлопал меня по ляжке. Внутри на мгновение всё напряглось в отвращении, но желание поскорее взмыть в воздух пересилило всякое недовольство * * * Когда грифон приземлился рядом со стеной Экзодара и я сошла — скатилась — на твёрдую поверхность, стоявшие неподалёку стражи добродушно засмеялись, увидав моё перекошенное от эмоций лицо. Но винить их за подтрунивания было бы глупо — я чуть не визжала в восторге, пока мчалась по небу, а на землю ступила с раззявленным от восхищения ртом и круглыми от переполнявших эмоций глазами. Кто б над таким не рассмеялся? Но этот короткий полёт был чем-то невероятным и снова перевернул всё вверх дном в моей голове! Захватил каким-то поистине патологическим желанием жить, делал любые проблемы надуманными и смешными. Ведь именно ради таких вот прекрасных мгновений мы приходили в этот мир! Полёт был фееричным, как первый секс, помноженный на тысячу тысяч! Он был неописуемо страшен и холодил сердце восхитительным ужасом, заставляя всё в животе сладко сжиматься. Кажется, у меня даже случилась эрекция по приземлении — крепкий такой стояк, что аж член чуть ли не в подбородок упёрся! — но я этого попросту не замечала, с мечтательной улыбкой топая в ворота города-корабля. Обнаружилась новая слабость: я не только без ума от сладостей, но просто обожаю летать… * * * Далеко нести свёрток не пришлось. Вязанку с какими-то особыми корешками и травами — похоже, специи — следовало передать хозяйке трактира. А искомое заведение располагалось внутри города, но почти у самого входа. Хотя даже тут я умудрилась отличиться — до постоялого дома добиралась битый час. Зевала по сторонам, охреневая — а иногда и натурально охуевая — от масштабности исполинской постройки. Монументальный Экзодар и снаружи-то поражал воображение, а изнутри вовсе взрывал фантазию на мириады кусков, уничтожая её ослепительной роскошью триллионов сиявших поверхностей. Словно выточенный из одного невероятно огромного кристалла, город потрясал масштабами и подавлял своей грандиозностью. А стоило пройти немного дальше и выбраться в центральный зал да глянуть вниз через перила, как ноги мгновенно стали ватными. Экзодар вздымался над берегом метров на полтораста своими самыми высокими шпилями — уже ум за разум заходил от подобных размахов. Но изнутри оказалось, что город и под землю уходил примерно на треть километра, если не больше! Колоссальная пропасть, сиявшая сиреневым маревом, раскинулась прямо у ног и кружила голову, манила шагнуть в неё… Чтобы в конец не охренеть от передозировки восторгом — мысли чересчур уж охотно «навивались» на этот крючок — я рванула обратно, к постоялому дому. Торопливо вручила хозяйке посылку, получила свой опыт и метнулась обратно к перилам, чтобы ещё немного поглазеть. На миг показалось, что перехлёстывавшие через край ощущения, наслаждения визуальными образами перекрывали даже удовольствие от плотских утех. И хотя было немного страшно чуять в себе такое цунами из чувственности — не припомню подобного в прошлом — но я искренне радовалась этому странному преображению… По натянутым на попе штанишкам задорно пошлепали, и рядом послышался голос:  — Шикарный видок!..  — Ага!.. — выдохнула я, мечтательно двигая задом из стороны в сторону и пожирая глазами пейзажи «стеклянного» города. Брякнула, и тут же врубилась, что речь шла не о красотах величавого города. Рывком обернулась навстречу незнакомому мужику, без размышлений занося кулак для удара. Ну, хоть что-то радовало и оставалось стабильным: мужики ко мне не притронутся!  — Руки убрал! — прорычала, готовясь своротить уроду нос на бок… и замерла. Напротив стоял человек! Или кто-то, на человека очень похожий. Это был самый обычный мужик, без рогов или синей кожи, зато с бородищей, как у попа. Невысокий, правда — макушкой мне и до титек не доставал — но в плечах оказался просто гигант. Был в них как бы не шире, чем я в заду.  — Ладно, ладно! — незнакомец с ухмылкой в усы ловко отпрыгнул, примирительно вскинул ладони-лопаты. — Попутал, подруга… Не повторится. Звали кудлатого мужика Риккумом. Был он кряжистым, как пень дубовый, и рыжим, что медяха натёртая.  — Чего надо? — не пытаясь быть дружелюбной, но и не нагнетая лишнего, проворчала я. Первый миг удивления отступил, и низкорослый бородач перестал казаться чудом небесным. Уж людей-то я за свой век навидалась, даже на человеческой женщине была жената.  — Ну, как сказать… — задумчиво хмыкнул незнакомец, пожимая могучими плечищами. Звякнул кольчугой, сделав шажок навстречу.  — Короче, если вкратце, такая история… Собрался я значит в Экзодар сплавать, по делам. Ну, приплыл, осмотрелся — красота… Спускаюсь в город и, представь, что ж я там вижу? Мужик вопросительно ткнул пальцем в мою сторону.  — Что? — кивнула я на автомате. Риккум с ухмылкой развел руки в стороны:  — Вот такенную ладную жопу!  — Я тебе сейчас рыло разобью!.. — кровь во мне забурлила стремительно, а кулаки начали сжиматься. Коротышка снова отскочил назад.  — Чё, соврали что ли? — с сокрушенным видом вздохнул он, будто бы себе под нос. — Говорили ж, что в Экзодаре классные девки, на передок слабые… Тело неуловимо вздрогнуло, готовясь к потасовке… но запал тут же схлынул. Эта недоросль ни во что не ставила меня, как женщину, и основательно оскорбила, как мужчину. И то, и другое задевало, но своротить нос этому мудаку я всегда успею — много ума на это не надо. А вот для чего мозги крайне полезны, так это чтобы не упускать важные моменты новой жизни. Например — вот такой, что стоял передо мной да в усы ухмылялся. Я, кажется, собиралась к чему-то готовиться, морально тренировать себя, но даже и не помню уже, к чему это всё. Или дело в том, что я целкой осталась, умудрившись с женой детей народить? А может дело в этом бородаче? Я вот гляжу на него и понимаю, что никогда замуж не выйду — только женюсь, если случится. Но это ж всё равно не причина с кулаками на мужиков прыгать — так и в душевнобольные записать могут. Точно. Наверняка это я и хотела «тренировать», приноравливаясь не рычать в ответ на мужское внимание. А раз уж решила, то нельзя такой случай терять — потом будет лишь хуже. Я вздохнула и расслабилась, как смогла, возвращая бородачу задиристую ухмылку.  — Увы, дружище, — сказала коротышке, с откровенным бесстыдством хлопая себя по заднице. — Не для тебя моя ягодка цвела — можешь даже мышцы не напрягать. Усёк? Хотя местных обязательно поспрашивай — точно не разочаруешься…  — Да я и так не разочарован, — хохотнул довольный мужик, складывая на груди руки. — Друзья так уж свистели, что вы — в смысле, дренейки — странные, но красотки, все как одна. Теперь вижу — не соврали, черти…  — Расслабься, — хмыкнула я. — Всё равно не сработает… Бородач не отступал, поглядывая снизу вверх.  — Э-э… Малышка, не знаешь, что теряешь, — не унимался он. Цапнул себя за шары и красноречиво дернул рукой.  — Отведаешь крепкого дворфийского хуйца — сразу обо всём забудешь… Вопиющая наглость коротышки переходила всякий лимит, и я прежняя — вот нутром чую! — давно уже съездила б ему кулаком в рыло. Уже на слове «малышка» пустила бы юшку этой придури рыжей. Но теперь, на секунду окинув мысли начальственным взглядом, лишь расслабленно усмехнулся. У меня появился прекрасный способ защиты от подобных скабрезных шуточек, которые — внезапная радость! — больше не трогали самолюбие. Мозги ясно и чётко, с полной охотой признали: действительно, единственный смысл существования моего женского тела — дать этот же смысл телу мужскому. Не зря ж мама так о моей фальшивой беременности щебетала? Как бы я не выпендривалась и не надувала губы, а природой создана, чтобы седлать члены, беременеть, плодиться и размножаться. Короче, заниматься разными штуками счастливой женщины. Пыжься не пыжься, а против естества не попрёшь… Разумеется, не бывать этому, ни в жизни! Ни один мужик меня не заполучит. Но сама-то возможность действительно оказаться в «положении» нисколечко не беспокоила. Пчеле бояться мёда? Что за глупости. «Интересно, почему мы с Лидкой никогда это не обсуждали?..» — отрешенно подумала я. Однако заносчивая недоросль, похотливо скалившаяся напротив, всё-таки перешла границу позволенного. Нравлюсь? На здоровье. Смотри, но руками не трогай. Так нет же — этот говнюк нагло требовал от меня секса, да ещё и в унизительной форме. Вот за такое уже нужно осаживать. Что я и сделала. Без колебаний шагнула вперёд и, не особенно сдерживаясь, пнула мужика копытцем в живот. Сшибла с ног, как дитёнка зазнавшегося. Коротышка грохнулся на полированный «стеклянный» пол, перекатившись через голову и глухо бряцая железками на кольчужной броне. На его бородатой физиономии на секунду вспыхнули злоба и непонимание. «Ну, давай, ма-лыш…» — я расплылся в ухмылке, нависая над мужиком. — «Вставай — глянем из какого ты теста, ёбарь-террорист…». Но к моему удивлению недовольство Риккума быстро растаяло в дебрях рыжих усов. Крепыш крутанулся, не по фигуре ловко вскочив на ноги, и на добродушной морде снова появилась хитрая ухмылка заядлого выпивохи.  — С характером? Люблю норовистых — такие громче стонут в постели, — мужик захохотал, хлопая по ногам и обивая пыль. А потом брякнул невпопад. — Потрахаемся? Деньжат за это подкину… Если он думал выбить меня из колеи, то не на ту напал. Я присела напротив Риккума на корточки наконец-то сравнявшись с ним в росте. Откровенно заглянула мужику в глаза, стараясь побыстрее понять, как это — быть надменной, стервозной сукой.  — Дядя, а у тебя со зрением как? — кивнула коротышке. — Давно к окулисту ходил?  — А чё такое? — гордо подбоченившись, буркнул мужик. Я чуть со смеху не прыснула: он реально ничего не видит или просто придуривается? Подцепила пальцем отворот своей куртки и чуть оттянула в сторону, давая намёк, куда надо глянуть.  — Да пора бы очки выписать. Братишка, ты вообще в курсе, что у меня член длинней, чем твоя нога, — я вывалила длинный язык, коротко мазнув кончиком по головке. — Ничем не удивишь. Так что, если очень припёрло и невмоготу, то можешь у себя отсосать. И даже забесплатно — я, так и быть, разрешаю… Бородач медленно опустил взгляд на титьки.  — Ох, ты ж! Еба-ать!.. — он будто впервые заметил мои «конские» причиндалы, отскочив ещё дальше. Ошарашено вытаращился на тёмно-багровую залупень, вздымавшуюся между грудей. А я уже не канючила и не робела — обняла сиськи руками, «случайно» приподняв их и выпячивая сладкую парочку. Напрягла интимные мышцы, заставляя головку на мгновение вздрогнуть, набухнув от короткого прилива крови. Риккум пялился на мой член так, будто я в него из пушки целилась. Молчал и ошарашено шевелил губами. «Что, влип, как кур в ощип?» — усмехнулась я, глядя на растерянное лицо рыжего коротышки. — «Как будешь выпутываться, ловелас ты херов?» Мужик замолк, будто задумался, нервно теребя солидный ус. А затем вдруг захохотал, заставляя растеряться уже меня.  — Да и хуй с ним! — гаркнул он и панибратски хлопнул меня по плечу. Обернулся и поманил рукой, направляясь к трактиру. — Пошли тогда хоть выпьем, малая. Угощаю…  — С чего это вдруг? — я удивлённо выпрямилась. Реакция, мягко говоря, удивила.  — Да я тебя всё равно однажды раком поставлю и под хвостик заправляю. Не сейчас так потом, — мужик безразлично дёрнул плечами, словно намекая на неотвратимость «пророчества». — Так что предлагаю заранее познакомиться. «Голову ему разбить, что ли?..» — поплыла ленивая мысль, но я тут же задумалась малость покрепче. — «Стоп, и чего я дёргаюсь? Это ж просто новый уровень раздражителя. Хотя, справлюсь ли? Да легко!..» Отгоняя бесполезную сейчас злость, я двинулась следом. По прикидкам, выкроить время на выпивку было вполне позволительно, так что не стоило отказываться от халявной кружечки. Или двух… * * * Мы залпом опрокинули по одной, потом ещё на круг осушили по «пиву», такому ядрёному, что будто бы поперченному. Аж до костей пробирал этот холодный огонь. Когда же животы почуяли приятную тяжесть, головы — не менее приятную лёгкость, Риккум опять начал подкатывать ко мне яйца. Рук предусмотрительно не распускал — разумно копыт опасался — но без намёка на всяческий стыд завёл такую пошлую «песню», что хоть со стыда провались. Не ходя вокруг да около, просто в лоб предлагал пойти и потрахаться, а ещё лучше — прямо тут, на столе… Судя по рыжебородой и слегка захмелевшей физиономии, мужик был абсолютно серьёзен и не придуривался ни на грамм. Похоже, ему действительно было в удовольствие уламывать меня так простецки? Хотя даже будь я трижды нимфоманкой-простушкой, то всё равно не повелась бы на эти уговоры. Да и «дядя» этот — молодой дедушка — сам не знал, насколько оказался удачливым. Любая другая на моём месте, даже самая терпеливая, имея возможность, давно свалила бы наглеца под стол хорошим прямым в челюсть. Если б мне в прошлом такое предлагали, сто пудов была бы драка и один из нас после неё своими силами вряд ли поднялся бы на ноги. Но сейчас не по росту «борзые» замашки Риккума были мне на руку. Как ни странно, а отвращения к теме «беседы» я найти не смогла. Дико бесила подача, а не заложенный в словах посыл. Так-то было даже немного интересно: чё он там ещё выдумает? «Сделать пирожок из дренейки с дворфийской начинкой…» «Постучать по окорокам да письками потереться…» «Навалять в башню…» «Высадить десант в девственных джунглях…» Всё, о чём бородач говорил, было правдой. Перегибал он, конечно, но не так, чтобы сильно: и задница у меня, как валун; и сиськи, что дыни. Какой смысл обижаться на правду, даже если она приправлена скабрезными ухмылочками? Так уж сложилось, что мужики — первые любители таких смачных тёток, как я…