от нуля до сотни.

Случай с Чумным уверил Игоря в одном – героев не существует. Не важно, носят они плащи, или скрываются за большими деньгами и крупными организациями. Всегда есть какая-то загвоздка, которая делает из героя обычного, приземлённого человека. Иногда это скрытый мотив, иногда – бронекостюм с огнемётами. Про вторую личность Разумовского Гром тоже что-то слышал, но какая бы из двух поехавшей не была, больше героем его это не делало. К появившемуся в городе мужику, – по всем параметрам это был именно мужик, – в маске и плаще Игорь, конечно же, отнесся с подозрением. Тот не убивал никого. Предотвращал мелкие грабежи, котят с деревьев снимал, и занимался ровно всей той чепухой, которую в комиксах превозносили до небес. Да, жизнь Грома до чтения комиксов довела. Мотивация у протагонистов там всегда была отвратительной, но антагонисты, напротив, прописаны как надо. Про них Игорёк выпуски и почитывал. А потом, с появлением этого масочника, который никак ни с полицией, ни с гражданами не связывался, перешёл и на героев. Мотивация всё ещё оставалось дебильной, дело не решалось, а скрытых мотивов в мужике не находилось. Игорь начинал, потихоньку, злиться. Продумывать планы. – Да ты сам как злодей Марвеловский выглядишь, – резонно заметил как-то Дима, за что воспитательно получил по уху. – Скажи ещё, потому что поймать его пытаюсь, – проворчал тогда Гром, – или ещё какую тупость. – Не, Игорёк, потому что ты совершенно одержимым им стал. До второго уха Игорь не дотягивается, Дубин поправляет очки и убегает куда-то с поманившим его ладонью Костиком. Сдружились как, гляньте на них. А работать кто будет? Вздохнув, Гром возвращается к документам. Ему тут и без мстителей всяких проблем хватает, но оторваться от его дела кажется совершенно невозможным. Кажется, вот-вот разгадка появится, кто этот засранец, и можно будет маску с него сорвать… Закрыв лицо руками, Игорь думает, что Дима, кажется, не так далеко от правды ушёл. Но у него на это причины. Есть же, да? Определённо. До вечера всё спокойно идёт. Гром даже отвлекается на появление женщины в возрасте, которая с влажными глазами просит найти её кошелёк. Место она помнит только примерно, сын уже во все группы в интернетах написал, а всё никак… Деньги там последние были, да проездной. Следаки таким, вроде бы, не занимаются, но отказать Игорь просто не может, поэтому и едет вместе со старушкой на место не-преступления. Кошелька не находит, зато запугивает работников всех ближайших магазинов, заставив переписать всех и каждого свой номер, требуя сообщать о каждой детали. После долгой благодарности Гром возвращается в управление, где взволнованные патрульные сообщают об ограблении покрупнее, пакуясь в кевлар. Кто-то из них бросает фразу, моментально затриггерившую Игоря: – Говорят там уже этот чёрный плащ орудует. Много времени напроситься на операцию не надо, имея какое-никакое звание. Жилет застегнуть поверх рубашки и того меньше времени.Фёдор Иванович успевает хлопнуть его по плечу с прямым требованием – не нарываться. Они уже пару раз в споры относительно личности масочника вступали, и каждый раз оставались при своём, запивая спор стопкой горькой. Благоразумием Игорь определённо пошёл в отца. Точнее, его отсутствием. Машина тормозит у погромленной ювелирки с какой-то пафосной надписью над входом. Внутри определённо слышится шебуршание, кажется, даже крики. Под такие же Игорь выскакивает из патрульной машины, пока та ещё даже не успевает затормозить до конца, и несётся вперёд, как будто бы и не помня, что у него с собой не имеется табельного. Впрочем, кулаки у него покруче всякого пистолета могут морды месить, если на то будет необходимость. Остальные то ли с этим фактом ознакомлены, то ли просто не успевают никак отреагировать, но банально остаются позади, глядя на Грома с раскрытыми ртами. Ставки пора было делать уже сейчас. К тому моменту, как он оказывается в помещении, всё уже стихло. Относительно. Большая часть грабителей отдыхает мордами в пол, а посреди всего этого безобразия, разбросанных дорогущих часов и колец, клубится… Нечто. Буквально, нечто. Такого Игорю, который всякого дерьма повстречал в своей жизни, видеть раньше не приходилось. Да и то, что все за плащ принимали, вовсе плащом не было, а представлялось как раз таки этой тёмной, туманной массой. – Ты что, блять, такое? Приходит очередь Игоря стоять с раскрытым ртом. Тень передвигается, словно бы не касаясь пола, но из-под капюшона виднеется вполне себе человеческое лицо. Маска, подмечает Игорь, вполне себе настоящая. Даже более чем. Как будто бы эта иллюзия, магия, да хрень эта, в общем, не могла скрыть его лица в должном виде. – А как ты хочешь меня назвать? – насмешливый, но словно бы искажённый голос кажется вполне человеческим. Игорь вмиг суровеет снова. – Честно сказать, мне вообще до одного места, как тебя звать, но свои развлечения тебе прекращать пора. – С чего бы, майор Гром? Два раза за один вечер его ловят на удивлении, и чёрному плащу это определённо нравится. Даже по клочку лица и блестящим из прорези маски глазам это видно. За дверьми слышатся пересуды и громкий топот тяжёлых ботинок. – Расскажу всё, когда придёшь один. У твоего дома замечательная крыша с открытым чердаком. Сотканная из тумана фигура снова смеётся, довольная собой, и растворяется. Игорю ничего не остается, как пойти осматривать грабителей, которые вполне себе дышат. Не убивает, значит. Это пока. Гром уверен, что рано или поздно, с силами, не важно откуда они пошли, начнёт. Совсем как было с Разумовским. Мысль посетить крышу преследует Игоря всю дорогу до участка, а лицо выражает такое отсутствие участия, когда Прокопенко песочит его за невыпонение устава, что Фёдор Иванович не может закончить фразу. Что же, он будет вторым, у кого этим днём образовались проблемы со словами. Остаток рабочего дня Игорь нервно шерстит интернет. Читает буквально всё подряд. Смотрит видео про дымовые заряды и читает какую-то магическую ересь. До этого у них огненный маньяк был, теперь какая-то дымная хренотень. Кофе не помогает прочистить мозг, и как только часы пробивают восемь утра, Гром хватает куртку и выскальзывает из дверей управления, торопливо заскакивая в последнюю дверь автобуса, как только тот тормозит на остановке. Чем ближе вечер, тем более нервно становится. Нет, не боится он его, даже учитывая, что масочник знает его место жительства, звание, да наверняка чуть ли не полную биографию, в их, современном мире, узнать такое не так сложно. Куда больше его беспокоит вся эта метафическая херня. Ну и тот факт, что его выделили среди других. Ещё и гулять на крышу позвали, блять. Вот уж честь, нечего сказать. Когда время постепенно подбирается к полуночи, – почем решил, что именно это время – неясно, но уж больно подходящим оно выглядело для такой встречи, – Игорь накидывает куртку прямо поверх домашней одежды, суёт ноги в старые кроссы для пробежек и поднимается по открытой лестнице на крышу, мотыляемый из стороны в сторону порывами ветра. – Ну и где? – бурчит он недовольно, даже не успев оглянуться по сторонам. Тихий смех позади заставляет сделать это за секунду. – Здесь, Игорёша, здесь. Голос теперь звучит иначе. Да и на лице больше никакой маски нет. Только растрёпанные волосы, тёмные глаза, которые как будто прямо в душу заглядывают, а туман клубится совсем легко, как будто бы хозяин его сдерживает. – Пора знакомиться, не находишь? У меня раньше не было поклонников. Я Петя. – Откуда ты про меня знаешь? – А ты знал, что многие герои начинают полицейскими? – Да знаю я. Флэш, например, – отмахивается Гром, как будто бы этот Петя только что сказал что-то слишком очевидное, – ну так ты, значит, мент? – В наших реалиях – мент, – подтверждает тот, – с особенностями. – Шутки про особенности в развитии принимаются? – Игорь всё ещё слегка на взводе, и не стесняется этого показывать. У него много вопросов. Как стал таким? Почему решил ему открыться? Почему, в конце концов, не работает как нормальный мент, а устроил этот маскарад? На лице Пети явно написано – он отвечать даже не подумает. – Меня этим, – Петя легко взмахивает рукой, оказываясь по другую сторону от той, в которой только что стоял, – наградил некий бог. Твоего недавнего подопечного, кстати, его шизой тоже он наградил. – Приятно знать, что даже шиза у Разумовского особенная, – вздыхает Гром, присаживаясь на выступ и разводя руками, – так я-то тут причём? Мне везёт на волшебных шизиков, это понял. – Ты много под меня копал. Сам бы узнал рано или поздно. А я, понимаешь ли, не хочу препятствовать правосудию, – улыбается масочник без маски белозубо, и не стесняется присесть рядом с Громом. Тот почему-то не отодвигается, а сгусток тумана, погладивший его по ноге, оказывается совсем не мерзким. Петя толкает его в плечо. – Мне не нужен напарник, тебе тоже, но мы всё ещё можем работать вместе. Игорь, неожиданно для себя, начинает смеяться. Вот это конечно предложение, королевское. Работать с тем, с кем он, выражаясь философски, на одном гектаре срать не сядет. Петя понимает его смех правильно, и беззаботно совершенно жмёт плечами, поднимаясь. – Ты подумай, Игорёша, подумай. В руках Грома появляется визитка. Вроде простая с первого взгляда, но при этом с серебристым тиснением. Вот мажорище. Игорь читает на ней короткое ‘Пётр Хазин, майор полиции, глава управления наркоконтроля” и номер телефона. Когда взгляд отрывается от визитки, Пети нет рядом и в помине, ни единого клубочка дыма. Гром натурально рычит, спускаясь с крыши. Его это бесит. Ужасно. Безумно. Ситуация, Хазин, самоуверенность этого засранца, который решил, что ему всё можно, поэтому пришёл показывать свою рожу. Его до такой степени это бесит что Игорь… Согласиться готов. Потому что так он сможет держать это чудовище в узде, ведь ему, покрываемому со всех сторон и силой, и законом, один хрен ничего не будет. Когда будущим утром он стучит кулаком в дверь с табличкой “Хазин П.Ю” и слышит ленивое “войдите”, злость уже не та эмоция, которая выступает на первых рядах. Предвкушение захватило всё его нутро. А Петя улыбается, когда видит своего визитёра. – Подумал, значит. – Подумал. Работаем на моих условиях. Хазин кивает, но по лицу его Игорь видит – они ещё не раз будут сраться, будут морды друг другу бить, а может даже разбегутся, чтоб потом снова сойтись. Это начало чего-то совершенно нового. Игоря оно пугает до усрачки, ведь память о Разумовском и его методах сильна, но если не верить, то что выйдет-то?