Мне нравятся омеги

      — Тэхёни, посмотри на меня, — Хосок устраивает большие ладони на щеках младшего и тянет улыбку, заглядывая в бесконечно грустные глаза, — пообещай, что поговоришь со мной, когда будешь готов, пожалуйста, — альфа почти шепчет, — я всегда на твоей стороне и ты знаешь это, если тебе нужна помощь я рядом, да?       Ким в ответ молчит, обдумывает слова старшего некоторое время и кивает. Он все расскажет, через день, два, неделю, но не сейчас, как только будет готов. Тэхён кивает еще раз, тоже пытается улыбнуться, но не выходит, почему-то такой простой и привычный жест сейчас казался непосильной задачей.       — Хорошо, милый, ты молодец, — Чон вздыхает, мягко целует младшего в лоб и осторожно приобнимает, — я могу помочь тебе с купанием? — в ответ вновь кивок. Сам Тэ вряд ли управится, он, кажется, еле поднялся на ноги. Монолог Хосока прерывается на время, пока он раздевает младшего и помогает ему усесться в ванной. Густая пена почти полностью скрывала нагое тело от чужих глаз.       Модель находит в ванной шампунь и гель для душа, действительно купает Тэ, словно тот совсем маленький, после вытирает большим мягким полотенцем, помогает натянуть чистое белье и пижаму.       — Покушаешь? Хотя бы чуть-чуть? — альфа его вновь берет за руку и ведет за собой на кухню, — Ты не ел все это время? — Ким тихонько кивает, а живот громко и неприятно урчит, подтверждая чужие догадки, — Как бы теперь плохо не стало, — Хосок все-таки перестает улыбаться, на лице проявляется грусть и беспокойство за младшего. Он тяжело вздыхает и на какое-то время уходит.       Вовзращается через пару минут, заглядывает в холодильник и находит йогурт, приглянувшийся ему несколько минут назад. Он проверяет срок годности, сам себе кивает и берет чистую кружку, наливая немного воды. Обращает внимание на младшенького, протягивает ему ладонь, на которой пара таблеток.       — Просто витаминки, тебе станет лучше, я обещаю, — Чон смотрит на альфу с надеждой и облегченно выдыхает, когда видит нерешительный кивок, — хорошо, тогда сейчас скушаем йогурт и я уложу тебя спать, согласен? — Тэхён снова молча кивает.       Он понимает, что в руке хёна никакие не витамины. Вероятно, успокоительное или снотворное, но спокойно принимает с чужих рук таблетки и выпивает. Доверяет безоговорочно, знает, что Хосок ему никогда не навредит. Уж больно он к нему привязан, слишком сильно любит.       — Ты умница, Тэхёни, подожди минутку, я вернусь и будем кушать, — хён улыбается нежно, направляется в спальню, распахивает все окна и торопливо меняет постельное. Все, чтобы Киму было комфортно. Когда Чон появляется на пороге кухни, младший уже начинает потихоньку есть, что несомненно радует. Хосок молча присоединяется к чужому обеду, старается не расстраиваться слишком сильно, когда Тэхён не доедает. Хорошо, что он съел хотя бы что-то.       — Ты большой молодец, Тэ, я понимаю, что тебе ничего не хочется сейчас, но хотя бы иногда кушать это очень важно, ты же понимаешь? — Чон укладывает младшего спать, закрывает окна и зашторивает их, как и было до его прихода, — Твоему организму нужны силы, чтобы выздороветь. Я должен остаться с тобой, малыш? — альфа в ответ покачивает головой.       — Хорошо, я уйду, когда ты уснешь. Могу я зайти к тебе завтра, чтобы мы вместе пообедали? — на этот раз молча соглашается, — Тогда я заеду к тебе сразу после работы, — Хосок укутывает младшего в мягкий теплый кокон из одеяла и ложится рядом, обнимая его со спины, — засыпай, милый, тебе нужно отдохнуть, — совсем тихо шепчет он и целует куда-то в затылок, слабо улыбаясь.       Тэхён впервые за два дня чувствует себя расслабленно. Свежее постельное вкусно и нежно пахнет кондиционером, в комнате немного прохладно, отчего становится легче дышать. Небольшой перекус угомонил недовольный ураган в желудке, а таблетки, кажется, начали действовать.       Ким наконец ни о чем не думает, греется в мягких объятьях и тихонько сопит, чувствуя как сонливость охватывает организм, помогая обо всем забыть. Так намного легче. Тэхён перестает терзать себя мыслями и обмякает в руках хёна, довольно быстро засыпая.       — Глупенький, когда же ты перестанешь себя мучить? — Хосок вздыхает, уткнувшись носом во влажные волнистые волосы, — Знал бы ты, как мне больно на это смотреть. Отпусти его, пожалуйста, ты совсем с этим не справляешься, — альфа едва не плачет, продолжая обнимать, — думаешь, в этот раз я смогу тебе помочь, милый? Потому что я не уверен и совсем не знаю, что мне делать.