Сказка о трех братьях

      Хисын очень боялся говорить своим родителям о том, что он не такой, каким должен быть. Но эта проблема была глобального масштаба, потому что касалась его дальнейшей жизни, отношений с родителями и прочего безумно важного. Чего-то, до чего нежному чувству влюблённости дела в общем-то не было, потому что разговор с родителями был где-то в гипотетическом будущем, а насущной проблемой было именно то, что Хисыну очень нравился Чонсон. Который об этом не знал.       Хисын решил сначала решить менее сложную задачу - признание в любви Чонсону. Глядишь, там и признаваться родителям будет не в чем, потому что нет парня - нет проблемы. Вернее, проблема определённо возникнет когда-нибудь снова, но не как это было с его братом, когда отец буквально застал его целующимся с мальчиком.       Хисын не любил быть не готовым к тому, что ему ответят, поэтому он всегда готовился ко всем важным разговорам. В этот раз он решил попробовать один из способов, что вычитал не так давно, поэтому, как выдалась свободная минутка, выскользнул из дома и направился в парк, что был в получаса ходьбы. В это время дня там почти не было людей, как и рассчитывал Хисын. Он безбоязненно спустился к озеру на окраине парка и встал на краю берега, внимательно глядя на своё отражение.       - Это странно, - самому себе сказал Хисын, и сам же вздрогнул от звука своего голоса. - Нет, не должно быть странно. Просто надо думать, что я разговариваю с ним. Так? Так.       Он чуть прокашлялся, выравнивая голос и сделал глубокий вздох.       Маленькая аудитория из отражения в воде и самих водных обитателей - ему должно хватить.       - Джей, ты мне нравишься, - решительно сказал Хисын и тут же недовольно поджал губы.       Звучало слишком резко и грубо. После таких слов его могли послать или прописать по роже. Или не воспринять всерьёз.       - Чонсон-и, ты заставляешь меня думать о тебе каждый день и похоже, что ты мне очень нравишься, - новая попытка, и он снова скривился, потому что звучало ещё хуже, не хватало только писклявого "оппа".       Хисын закрыл глаза, стараясь представить перед собой лицо Джея, и сделал глубокий вдох. Затем выдохнул и открыл глаза, встречаясь взглядом со своим отражением.       - Чонсон-а, послушай, я не знаю как ты к этому отнесёшься, но у меня есть кое-что важное, чтобы сказать тебе. Не выслушаешь ли меня? - мягко произнёс Хисын.       - Выслушаю, хён, что ты хочешь мне сказать? - раздался голос за его спиной.       Хисын совсем не ожидал этого, поэтому резко развернулся, тут же покачнувшись назад. Лишь через мгновение он осознал, что сзади только озеро, на самом краю которого он стоит, и будет мокро, но его схватили за руки, не давая кувыркнуться назад, в воду.       Чонсон своей собственной персоной стоял прямо перед ним, глядя в широко распахнутые глаза Хисына, и чуть смущённо улыбался. Люди, которые понятия не имеют, что им хотят рассказать, такими счастливыми обычно не выглядят.       - Ты всё слышал? - упавшим голосом спросил Хисын.       - Примерно с того момента, когда ты прокричал "Джей, ты мне нравишься", - Чонсон пожал плечами.       Он старался выглядеть уверенно, но шею и щёки заливал яркий румянец, и было совершенно очевидно, что он стесняется. Тем не менее, рук Хисына Джей не выпустил, только крепче сжал.       - И, если это то, что ты хотел мне сказать, хён, то мне есть, что тебе ответить, - Джей шагнул ближе к Хисыну настолько, что тот ощутил его дыхание в районе подбородка. - Хён, ты мне тоже очень нравишься. Причём, довольно давно, и я всё никак не мог собраться и позвать тебя на свидание, потому что, ну, очевидно, что идеальный Ли Хисын не может интересоваться мальчиками. А потом мы вместе гуляли в парке и... Я подумал, что, возможно, только возможно, мои чувства не безответны. Так что, Хисын-хён, ты мне нравишься, очень сильно.       Это было одновременно и успехом, и трагедией. Глубоко внутри Хисын уже настроился на отказ, в случае которого он просто отступит и будет жить жизнь дальше так, будто ничего такого и не произошло, но в то же время сердце ликовало, приласканное тёплыми искренними словами симпатии, и Хисын просто не смог сдержать улыбки.       - Ты мне нравишься очень сильно, - повторил Хисын.       Сам поражаясь своей смелости, он чуть качнулся вперёд, укладывая подбородок на плечо Чонсона и прижимаясь к нему. Одна из рук, до этого удерживающая его запястье, переместилась на талию Хисына, придерживая его, а в шею ткнулся холодный нос.       - Спасибо, - шепнул Чонсон.       И пока они вот так стояли, Хисын всё же подумал о том, что больше никогда не будет устраивать себе разговоры с водой. Мало ли, кто может услышать.