Сказка о трех братьях

      Их семья была обычной, такой же, как и у всех. Они жили в горном ауле. Родители Хисына были уважаемы, братьев ценили очень высоко, самого его прочили в старейшины однажды, пока в их аул не пришли иностранцы.       На их языке лишь один из них изъяснялся хорошо, остальные знали не так уж и много, но они были богаты и принесли с собой материалы, которых в их ауле видом не видывали. Один из старших братьев, Минхо, что прежде никогда не отличался особой общительностью, проводил с этими чужестранцами дни и ночи, объявляясь домой только за сменой одежды. Но две недели прошли очень быстро, и иностранные гости покинули их. Всё вернулось на круги своя. Разве что брат стал куда печальнее и задумчивее.       Не прошло и полугода, как они вернулись. Как раз успели известись товары, что они привозили, поэтому их приезд пришёлся как нельзя кстати. Брат же снова днями и ночами пропадал с ними. Каждый раз, как Хисын его видел, Минхо выглядел совершенно счастливым, каким никогда не был дома. Рядом с братом всегда было двое из чужестранцев, двое юношей, которые всегда старались держаться рядом и было в их отношении к Минхо нечто такое, что нельзя было объяснить лишь привязанностью. Но этому нельзя было продолжаться долго.       Старейшины пришли к ним в дом и отчитали отца за то, что тот позволял сыну бегать к чужестранцам. Сказали, что остальные смотрят на Минхо, мальчишку из такой уважаемой семьи, и другие молодые тоже захотят так же, станут бегать к чужестранцам, а затем и уедут из аула. Следом за ними уйдёт и будущее.       В тот вечер отец ударил Минхо по лицу, без объяснений, будто они говорили о чём-то не единожды, а тот посмел его ослушаться. Брат стерпел молча, забрал вещи и больше дома до отъезда чужеземцев не объявлялся. После он стерпел ещё несколько побоев от отца, так же молча, но раскаяния в нём не было ни на малую толику. Его глаза сверкали уверенностью.       В следующий приезд чужестранцев всё повторилось. И в следующий после него. На этот раз природа чувств была ясна, как день. Брат возвращался после отъезда чужестранцев, и на его теле всегда были следы, но далеко не от побоев. Это были следы чьей-то горячей пылкой любви. К сожалению, о том знал не только Хисын, но и отец.       На третий приезд чужестранцев после этого, Минхо позвал Хисына с собой, разбудив однажды ночью. В ту ночь он увидел самое красивое, что только мог представить. Впервые Хисын понял, что двое прекрасных чужестранцев смотрели на брата с нежностью и теплом, что доселе Хисын не видал никогда. Они не играли, не смеялись над ним, а любили горячо-горячо, до пылающих от одной мысли об этом щёк.       Белоснежные одежды на них троих смотрелись невероятно нежно и празднично. Так трогательно и легко выглядел Минхо в них, таким юным казался с этой глубокой влюблённостью во взгляде, будто никогда и ничто не ранило его. Будто Минхо был рождён для того, чтобы его губы так ласково целовали двух других мужчин, а те целовали его в ответ.       Небольшой ритуал, который чужестранцы мягко назвали «бракосочетание». Обмен клятвами, горячие поцелуи и подаренные друг другу колечки-серьги, ради которых Минхо ещё несколько дней назад проколол ухо. Отец был бы в ярости, увидев это, но никто и не собирался показывать ему это. На это празднество были приглашены лишь Тэмин, их старший брат, и Хисын.       Там же Хисын встретил того, кто изменил его мировоззрение. Джей был из чужестранцев, едва говорил на их языке, но в нем было столько энергии и очарования, что нельзя было не поддаться ему. Хисын почувствовал, что хочет быть ему другом.       Чужестранцы уехали вновь. Хисын слышал, что один из возлюбленных брата обещал вернуться вскорости и забрать Минхо с собой, а тот лишь улыбнулся и обещал дождаться. Только вот это был их последний разговор.       Не успела остыть ещё земля там, где стоял лагерь чужеземцев, как в их дом заявились старейшины. Их слова были страшны, но тихое согласие отца ещё страшнее. В тот момент Хисын осознал, что лишь для него были тайной отношения брата, для всех же остальных в ауле это было очевидным. И именно по этой причине был вынесен страшный приговор.       «Наши сыновья смотрят на твоих. Твой сын оскверняет себя связью с мужчинами, и наши дети могут подумать, что это вполне нормально. Но так быть не должно. Отпустишь его — все пойдут следом. Ты должен искоренить зло, пока это в твоей власти. Не дай отравить умы наших детей этим».       Слова старейшин раз за разом повторялись в голове Хисына, пока он смотрел на полыхающий сарай. Умы детей аула были спасены и во имя этого в жертву был принесён Минхо.       Доказательством тому стала маленькая серьга-кольцо, вся окровавленная, что была брошена на землю отцом, когда он вышел из сарая.       На костёр смотреть не вышел никто, как до этого не вышел и на ужасные крики. Лишь Тэмин и Хисын остались до самого конца, дождавшись, когда затухнет последний язык пламени. А потом Хисын подобрал серьгу и молча удалился.       С отцом он разговаривать так и не смог, а как только чужестранцы вновь пришли к ним, Хисын ушёл жить к ним, а после ушёл вместе с ними только ради того, чтобы больше никогда не возвращаться в этот оживший кошмар, который он столько лет звал домом.