Сказка о трех братьях

            Джей принёс шоколадные конфеты. Шоколадные. Мать ненавидела шоколад. Но Хисын не успел открыть дверь первым, не успел предупредить, поэтому всё, что оставалось — наблюдать за улыбкой матери, ловя те моменты, когда настоящая улыбка превращалась в злой оскал.       — Так ты лучший друг Хисына?       Голос матери был сладким, словно патока. Хисыну хотелось кричать от ужаса, потому что так она всегда заманивает в свои сети, располагает к себе, а потом уничтожает.       — Да, именно так. Я ходил в студию к Тэмину-сонбэ, там мы и познакомились, — Джей улыбался широко, но это была не настоящая улыбка.       — И через Сонхун-и, верно? Ах, помню, как эти двое в детстве бегали по двору вместе, постоянно мешались под ногами у Сонхва и Тэмина, но эти двое, настоящие старшие братья, за ними следили. Ах, друзья детства всегда ближе всех, их ничем из сердца не вытеснить, — мать щебетала так весело-весело, но Хисын не сомневался, она говорила ровно столько, чтобы свести с ума. — Джей, а у тебя ведь тоже есть друзья, с которыми ты знаком с самого детства? Или с которыми ты очень близок, м?       Так вот к чему был разговор. Конечно же, она хотела узнать о той самой девушке, на которую сослался Хисын. Что могло быть важнее этого, но правда ли? А Джей не мог не ответить. Так что, да, существование друга детства — девушки — он подтвердил, даже назвал имя, Суджин. А дальше появилось ощущение сгущающихся туч.       Вся атмосфера была напряжённой, будто вот-вот что-то взорвётся. И этим что-то стал вопрос матери, когда она, смотря так хитро-хитро, ласково спросила:       — А расскажешь про Суджин побольше? Я слышала, что она чудесная девушка и… Хисын-и, ты хочешь что-то сказать?       — Да, мам, я не думаю, что это хорошая тема для разговора, давай не будем её поднимать, — Хисын видел непонимающий взгляд Джея и ужасно боялся того, что за этим следует.       — А почему нет? Тебе же нравится Суджин, я хочу знать о ней. Чонсон, расскажи, пожалуйста, об этой девушке! — а вот мать точно знала, что делает.       Хисын внезапно пожалел о том, что не предупредил Джея об этом. Следовало подумать обо всём, что может произойти, следовало поговорить до начала этой пытки, а теперь… Теперь Джей смотрел на него очень странным взглядом, как будто в его голове сейчас всё сдвигалось в другую сторону. Не в ту сторону, где были настоящие чувства между ними, а туда, куда направляла его мать Хисына.       — Так ты из-за Суджин со мной подружился? — медленно спросил Джей.       И Хисыну хотелось закричать, что нет, это не так, совсем не так. Но его опередила сидящая рядом мать.       — Не сердись на Хисын-и, Чонсон-а, он просто сам не умеет разговаривать с девочками, поэтому попытался заручиться твоей поддержкой. Но если тебе нравится Суджин, то он, конечно же, не будет лезть в ваши отношения. Правда, Хисын-и? Конечно, он у меня добрый мальчик.       А Хисын видел, как Джей ломался от этих слов. А потом собирал себя снова и усмехнулся, будто всё в порядке, всё так и должно быть.       — Что ж, тогда давайте расскажу о Суджин. Она чудесная девушка.       И он действительно рассказал, только вот Хисын не слышал ни слова, потому что внутри отчаянной истерикой билось «Ты его теряешь». Надо было вскочить, закричать, что это не так, что всё не правда, но Хисын просто не мог, потому что мать будто ждала именно этого.       Он так и не смог выдавить из себя ни слова до конца. Лишь когда мать послала его проводить Джея, что-то внутри наконец встрепенулось. Они вышли в прихожую и Хисын схватил Чонсона за руку, просто чтобы ощутить, чтобы не потерять до конца связь.       — Чонсон-а, она сказала не правду, — горячим шёпотом попытался убедить он. — Чонсон-а, мне нравишься ты, слышишь? Очень сильно нравишься.       Но Джей вырвал руку, явно не желая слушать. Его выражение лица было таким горьким, что Хисын почти физически ощутил боль.       — Знаешь, хён, а я в тебя влюблён. Очень сильно влюблён. Настолько, что предложил тебе познакомиться с моими родителями. А ты всё откладывал и откладывал и… Теперь я понял почему. Хисын-хён, я дам тебе номер Суджин. С ней договоришься и вы будете делать то, что от тебя требуют твои родители. Быть нормальными, так это называется? И тебе не придётся ныкаться и врать, — голос Джея отчаянно дрожал, но он говорил всё же тихо, не выдавая тайны Хисына.       Это странно поразило. Говоря такие жестокие слова, Джей всё ещё заботился о нём. Хисын почувствовал, что внутри всё скручивается от отвращения к себе.       — Пожалуйста, давай не будем рвать наши отношения. Я очень дорожу тобой, ты мне нужен, — прошептал он, стараясь сдержать всхлип, но ему это не удалось.       На мгновение лицо Джея разгладилось. Он обернулся и мягко провёл пальцами по щеке Хисына, лаская, но затем отстранился. Накинув куртку, Джей открыл дверь и вышел за порог.       — Я напишу тебе позже, хён. Прости, мне нужно немного успокоиться, потому что сейчас я злюсь, — сказал он и закрыл дверь, отрезая Хисына от всего остального мира.       К матери Хисын вернулся, ощущая себя так, словно больше никого вокруг нет и никогда не будет. Она смотрела так, будто знала всё. Так и было.       — Действительно хороший мальчик, очень верный. Даже когда он поверил, что не нужен тебе, продолжал молчать, — задумчиво сказала она. — Я бы хотела, чтобы ты с ним дружил. Если бы только вы не были больше, чем друзьями. Я всё ждала, когда ты сам признаешься, но ты оказался далеко не таким смелым, как Минхо. Это к лучшему, с этим можно работать. Стыдобища какая, двое из трёх сыновей любят парней. Отвратительно.       Хисын почувствовал, как сердце в груди леденеет. Дышать стало очень трудно, но он всё же смог выдавить из себя:       — Ты знала?       — Конечно знала, Хисын-а, я же твоя мать, — она закатила глаза и укоризненно покачала головой. — Было понятно, что тебе кто-то нравится. Я обрадовалась, думала, что наконец-то, а потом поняла, что это парень и так расстроилась. А он ещё и шоколадные конфеты принёс. Нет, ну что за бесполезный юноша.       Хисын почувствовал, как к глазам подступают слёзы. Шмыгнув носом, он поднял голову вверх, стараясь их сдержать.       — Это конфеты для меня, — прошептал он, а потом громче повторил. — Это для меня конфеты, я люблю такие. И Джей это знает, он…       — Я не хочу больше ни слова о нём слышать, — прервала его мать и хлопнула ладонью по столу. — Заканчивай свои игры и найди уже себе девушку.       А потом встала и начала прибираться, оставив Хисына опустошённым и расстроенным наедине с самим собой.