Интриганка

      Я очнулась с жуткой головной болью на чём-то мягком. Вокруг было темно — полоса лунного света из окна не в счёт. Пропитанные вербеной верёвки прочно приковывали мои запястья к спинке кровати настолько сильно, что, казалось, руки мучительно отрывали. Тело ломило.       — Чёрт, — я вспомнила о вчерашнем вечере, из-за чего желание сбежать отсюда как можно скорей только усилилось.       Звать на помощь я не стала, отлично помня, чем такие вопли заканчивались во всех слэшерах. Жертва беспомощно звала на помощь, а вместо этого объявлялся маньяк-потрошитель, который пытал, насиловал и расчленял. Но мой личный маньяк всегда приходил сам и звать его не нужно было.       Услышав короткий скрип двери, я даже не стала поднимать взгляд. Я знала, что это Кол, и что на его лице самодовольная ухмылка. Он подошёл, а я замерла в ожидании его дальнейших действий.        — Анастасия? — слащаво позвал Кол и присел рядом на кровать.       Но я лишь отвернулась. Не хотела его видеть.       — Анастасия? — повторил он и, положив руку мне на бедро, больно сжал, заставляя меня рассмотреть в темноте его лицо. — Ещё гадаешь на звёздах? Что они говорят?       — Задохнёшся и умрёшь, — выплюнула я первое, что пришло на ум.       — Я говорил, что ты ревнивая, лицемерная интриганка?       На самом деле ты говорил это раз двадцать.       Кол приблизился к моему лицу, чего-то выжидая. Казалось, что он проникал мне в душу и грозился разбить её самые хрупкие части.       Но Кол не привык ждать и он грубо впился в мои губы, походу прикусывая нижнюю губу, отчего сладкий вкус ежевичной помады сменился на металлический привкус крови.       — Не смей, — сквозь зубы прорычала я, разрывая поцелуй. Я знала, что он намерен сделать. Не впервые. Я не хотела повторения этой боли.       Но его это не интересовало и он запустил руки мне под худи, ощущая под ладонями всё тепло моего тела. Но ни теплота, ни кровь на моих руках Кола не останавливали и он надавил пальцами под сильно выпирающие рёбра. Казалось, сейчас раздастся хруст костей, но этого не произошло.       — Кол, не трогай меня! — я змеёй изворачивалась под парнем и пыталась вырваться из мёртвой хватки.       — Не набивай себе цену, — Кол ещё сильнее цеплялся о моё худощавое тело, с безумной страстью начиная впиваться в болезненно-бледную шею, кусая до крови и получая с этого ещё более сильное возбуждение.       Обмен кровью у вампиров столь же интимен, как и секс. И Кол этим всегда отлично пользовался. Оторвавшись от шеи и развернув меня на живот, он начал по-хозяйски блуждать руками по моему телу, грубо сминал грудь сквозь бюстгальтер и спускался всё ниже и ниже.       Разорвав ширинку моих джинс, парень скользнул вниз ладонью. Холодные пальцы вызвали волну режущей боли, когда Кол вставил сразу два пальца и начал кругообразными движениями растягивать узкий вход, надавливая на стенки влагалища.       Кол рывком вынул пальцы и стянул с меня джинсы вместе с кружевным бельём, а вскоре расстегнул ширинку собственных брюк.       — Потерпи, дорогуша, будет больно, — утробно прорычал он, наматывая мои каштановые пряди на кулак и я, считая секунды, прикусила край подушки в ожидании худшего. Через минуту мне пришлось почувствовать боль не только на талии: Кол рывком вошёл, заставляя меня что есть сил закричать от разрывающей нутро боли и впиться ногтями в ткань простыни.       Отлично зная о моей вечной проблеме, Кол садистски усмехнулся. Что может быть столь же стрёмно, как вечная девственность? Ненавижу, проклинаю этот идиотский побочный эффект моего вампиризма. Почему из всех вампиров этим дерьмом страдаю именно я?! После обращения всё внутри каждый раз заживало, не растягивалось, создавая иллюзию неприкосновенной ромашки.       Я нашла лишь два единственных способа избежать боли. Первый — это временно заклинание, без ведьмы не обойтись. Второй — снижающие болевой порог анальгетики.        Ничуть меня не жалея, Кол грубо вдалбливался в меня, пока я в голос кричала. Словно тысячи острых лезвий вонзались в меня. Я зажмурилась. По внутренней стороне бедра побежала первая струйка крови, а за ней вскоре и вторая. Но Кола ничем нельзя было остановить. Ни для него, ни для меня столь грубый секс, точнее изнасилование, давно был не в новизну. Грубость давно вкралась не только в нашу постель, но и в отношения.       — Черт, да… — простонал Кол, находясь уже на пике и двигаясь во мне всё сильнее.       Быстро. Жёстко. До крови.       Через несколько секунд я почувствовала как внутри разлилось что-то тёплое и Кол, рвано дыша, вышел. Я устало прикрыла глаза и по щеке медленно скатилась слеза, падая на взмокшую подушку.       Обжигая кожу собственных рук, Кол освободил мои окровавленные запястья от вербеновых верёвок. Я не двигалась, опустошённым взглядом уставившись на стену. Прижав моё тело ближе, Кол запустил пальцы в мои каштановые кудри, не сильно оттягивая и вдыхая их дурманящий запах. Квиты ли мы теперь? Ответ очевиден. Да. Причинение боли без капли сочувствия — сладкая месть в наших нездоровых отношениях.       — Я не разлюбил тебя, Анастасия, — Кол осторожно провёл по моей потемневшей от растекшейся туши щеке, целуя в висок. — Та ведьма Клэр была лишь… лишь была увлечением, я любил только тебя. И сейчас люблю.       Слыша столь заветные слова, я обернулась, приподнявшись на локтях и глядя заплаканными, полными обиды глазами на него.       «Сама виновата», — вдруг пронеслось в моей голове.       Только за слово «люблю» я была готова простить его прямо здесь и сейчас. Я болезненно улыбнулась, словно это стоило мне самых больших усилий. Поддавшись мимолетному порыву, я запечатлила на губах Кола нежный поцелуй.

Англия, 1488.

      — Интересно? — шепнул мне на ухо Клаус, когда я пряталась за стволом дерева.       У меня сердце чуть не ушло в пятки и я приложила палец к губам, призывая к тишине.       С ним я познакомилась шестьдесят семь лет назад в Эдинбурге, а теперь судьба снова свела нас, но уже в Англии.       Клаус вытянул шею, пытаясь разглядеть сквозь ветви деревьев то, что меня так привлекло. Элайджа и Катерина стояли и что-то обсуждали между собой, мило друг другу улыбаясь. Искры в их глазах говорили о том, что между ними происходит явно что-то интригующее. Боже, как они красиво смотрятся друг с другом! Наблюдая за ними, с моих губ не сходила счастливая улыбка.       — Между прочим, подглядывать неприлично, — я пожала на его слова плечами. — Лучше начни готовиться к балу, ты должна выглядеть максимально очаровательной.       С этими словами Клаус кивнул мне в сторону и мы тихо ушли, чтобы обговорить план. Сегодня вечером на балу меня свяжут с Колом Майклсоном заклинанием эмоционального контроля. Клаус хотел контролировать чувства своего брата, а я сполна отыграться на нём мучительными страданиями. Никогда не прощу ему смерть своей семьи.       Я проснулась от того, что кто-то распахнул шторы, заставляя меня пулей вылететь из тёплой постели в угол комнаты. Солнечные лучи едва успели коснуться моей кожи, но ожоги быстро зажили. Солнцезащитного кольца не оказалось на пальце и я подняла злой взгляд на Кола. Довольный собой, он издевательски покрутил моё кольцо в руке.       Надо отбирать обратно… так, насчёт три. Раз — я взяла себя в руки. Два — приготовилась. Три — я на всей скорости набросилась на Майклсона. Кожа моментально покрылась ужасными волдырями, от чего я закричала. Но сделать мне ничего не удалось, потому что Кол схватил меня за копну волос и отшвырнул обратно в тень. Отломив ножку стула, он вонзил её в мой живот. Кольцо полетело из окна куда-то в сад.       — Ты больше даже не попытаешься сбежать, — сказал Кол и, достав из шкафа чистую футболку со спортивными штанами, бросил их мне прямо в лицо. — Дома никого нет, можешь принять ванну. Третья дверь слева по коридору.       Он задёрнул обратно шторы и вышел из комнаты. И что мне, чёрт возьми, теперь делать? Я встала и с болезненным стоном вытащила ножку стула из живота. Спустив джинсы, я ужаснулась. Всё внизу было в засохшей крови и сперме, от чего я поморщилась и всё же решила принять ванну.       — Нужно засунуть вилку в разетку, — я краем глаза заметила через открытую дверь ванной комнаты, как Кол пытался включить утюг. Но, кажется, он не понял что за вилка. — Верёвку от утюга вставь в белый квадратик на стене.       Наверное, тяжело привыкать к радостям современного мира после столетнего сна. Мне оставалось надеяться, что он привыкнет быстро. Сказав, что скоро вернётся, Кол куда-то ушёл, а я блаженно прикрыла глаза, продолжая нежиться в горячей воде. По его словам, после '«воскрешения» все Майклсоны куда-то свалили. Я думала, что после всего они устроят хотя бы семейный ужин, но, похоже, каждый сам по себе.       Деймон мне рассказывал, что это Елена воткнула Ребекке кинжал в спину, так что мне было интересно, выжила ли бедняга, потому что белокурая мадам мстительна, как чёрт. Хотя мне стоило побеспокоиться о себе.       — Привет, Насти, ты скучала?       Я подскочила на месте, расплёскивая воду и поднимая напуганный взгляд наверх.       С надменным лицом Ребекка возвышалась надо мной. Её губы были растянуты в зловещей улыбке, предупреждая, что она собиралась сделать что-то нехорошее. Даже сокращённую форму моего имени она подогнала под современный английский лад слова nasty, то есть «противный». Сучка.       Она держала большую кастрюлю, а её руки были облачены в высокие резиновые перчатки.       И я поняла.       Но сбежать мне не удалось, потому что Ребекка выплеснула содержимое кастрюли прямо мне в лицо.       Наполненный обжигающей болью крик разнёсся по особняку. Паника, истерика, мои вены сейчас лопнут от боли!       Остатки вербены она выплеснула в воду, от чего тело стало покрываться ужасными ожогами. Только я выскочила из воды, как Ребекка схватила меня за мокрые волосы и силой вернула в ванну, начиная топить в вербеновой воде. Мучительная боль разрывала тело, вербена попала в рот, сжигала язык, дёсна и нёбо до самой крови.       Я задыхалась, сопротивлялась из-за всех сил, старалась выкарабкаться, но Ребекка давила на меня со всей первородной силой, от чего в ванне подо мной образовалась глубокая вмятина.       Она подняла мою голову вверх, до боли сжимая мои волосы, словно намереваясь их вырвать.       — Нагоняет чувство дежавю? — гневно прошептала она мне. — Что ты сделала с Брэнсом, помнишь?       О, милая, отлично помню. В 1915 я так же топила её любовника в вербеновой ванне, пока этот яд не расщепил его плоть до самых костей. Соответственно, он не выжил, вербена сожгла его сердце.       А всё из-за того, что это Ребекка подложила под Кола ту ведьму. Впрочем, мы с ней никогда не ладили.       Ребекка вновь опустила мою голову под воду. Кожа с тела почти слезла, превращая моё тело в кровавое месиво. Вода была окрашена моей кровью.       — Настя! — Кол влетел в ванну, отталкивая сестру в сторону и я, наконец, выкарбкалась из этих адских вод. Тело до сих пор жгло и Кол быстро загнал меня под душ, чтобы смыть оставшиеся молекулы вербены.       Теперь я знала, что вербеновые ванны мучительно болезненны.       — Что ты делаешь, Кол? — возмутилась Ребекка. — Она тебя предала, подговорила Клауса с Элайджей и убила человека, которого я любила!       — Бекка, это всё в прошлом, — сказал Кол, смотря в голубые глаза сестры. — Хватит, ты уже отомстила!       — Пока ещё нет, — Ребекка со всей силы швырнула пустую кастрюлю в стеклянную стенку душевой кабинки и та разлетелась на тысячи осколков. Стёкла впились в только регенерировавшее тело.       Ребекка ушла с гордо поднятой головой, а я судорожно вцепилась пальцами в Кола, чувствуя, как плохо держат ноги. Он крепко держал меня и не отпускал.       — Всё в порядке, Анастасия, — бормотал он, касаясь моего подбородка и внимательно разглядывая моё лицо. — Ребекка больше тебя не тронет, обещаю.       Кол достал из кармана моё кольцо и аккуратно одел его на мой указательный палец. Я улыбнулась.       Желание сбежать и спрятаться от него быстро пропало. Может временно, может нет, может я всё ещё в состоянии аффекта и потому не желаю отходить от своего спасителя ни на шаг.       — Я провожу тебя до дома, — заверил Кол и поцеловал в лоб.       Интересно, как долго он будет так любезен со мной?