Obviously Someday (Очевидно, когда-нибудь)

Тэхён отказывается знакомить парней с Мин-суком — по крайней мере, пока что нет, говорит он, — но они всё равно пристают к нему с вопросами. Вот откуда Чонгук узнаёт, что Мин-сук тоже родился в 1995 году, что он из Кванджу, что он ходил в школу вместе с другом Тэхёна Сэ-джуном, что он часто ездит в Японию по работе. Обычно Чонгук только слушает, когда другие задают Тэхёну вопросы, но изредка он набирается смелости, чтобы самому задать какой-нибудь вопрос. Однажды, когда только они с Тэхёном стоят возле питьевого фонтанчика в здании «БигХит», он спрашивает: — Ты пригласишь Мин-сука на концерт? Они выступают в Сеуле, поэтому некоторые из членов группы раздают билеты своим друзьям и семье. Всю неделю они обсуждали, кто зайдёт перед концертом поздороваться — кроме Тэхёна, который никого не упоминал. Тэхён только пожимает плечами. — Наверно, нет. Он довольно сильно занят на работе. В другой день, сидя рядом с ним в вэне, ожидая, что к ним присоединится Хоби, Чонгук спрашивает: — Мин-суку нравится твоя новая причёска? Его волосы недавно покрасили в ярко-персиковый оттенок, что-то между розовым и оранжевым. Он выглядит потрясающе, конечно же, но потом Чонгук думает, что Тэхён выглядит хорошо с любым цветом волос, в любом костюме, с любым макияжем. Вероятно, он шикарно выглядел бы с сине-зелёными волосами и в просторном платье в гавайском стиле. Это несправедливо, но это — просто Тэхён. И снова Тэхён пожимает плечами: — Да, наверно. Основываясь на этих лишённых энтузиазма ответах, Чонгук может предположить, что Тэхён не очень счастлив с Мин-суком, но он вполне осознаёт, что его надежды, возможно, затмевают реальность. Он слышит, как Тэхён с Чимином разговаривают о чём-то, связанным с отношениями «наедине», и Тэхён часто улыбается и смеётся. Иногда даже краснеет. Но это не обязательно должно что-то значить, уверяет себя Чонгук. Может быть, они просто говорят о смешном случае на свидании, или, может быть, они смеются над тем, какой Мин-сук глупый, или, может быть, они обсуждают что-то совсем другое — или, может быть, то, что Мин-сук идеально милый, и Тэхён просто по уши, и у них супер-горячий секс, от которого Тэхён пресыщен до остановки дыхания и… Чёрт, чёрт, чёрт. Так что. Вот так. Большую часть времени, ради своего драгоценного рассудка, Чонгук предпочитает делать вид, что Мин-сука не существует. Единственная проблема данной стратегии в том, что иногда Чонгук не просто делает вид — он забывает. И теперь, когда он больше не с Сын-воном, и он знает, что двум мемберам возможно быть вместе (а Чимин и Юнги постоянно, очаровательным образом напоминают ему об этом), становится всё труднее и труднее сдерживать свои чувства. Когда Намджун продирается сквозь шкаф со снэками, Чонгук вытаскивает тэхёновы любимые чипсы, чтобы тот смог поесть их потом. Когда Тэхён ворчит, что ему сидеть в кресле одному, Чонгук уступает ему его любимое место на диване — в уютном уголке. Когда Тэхён стоит последним в расписании на фотосъёмке, Чонгук устраивает так, чтобы их поменяли местами, хотя это и означает, что он единственный, кто вернётся домой после наступления темноты. Когда парни спорят, что заказать на ужин, Чонгук соглашается взять с Тэхёном гамбургеры, когда никто больше не собирается. Они даже делят между собой картошку-фри. Когда на съёмках VCR Тэхён предлагает какую-то экстравагантную идею, Чонгук поддерживает его и помогает убедить остальных. Да, идея нелепая. Нет, это не имеет значения. Конечно, он не всегда такой милый и сговорчивый. Иногда он чувствует себя школьником со своим сводящим с ума увлечением. Когда они разогреваются перед репетицией однажды утром, он колотит кулаками по спине Тэхёна, как будто он боксёрская груша. Он прекращает только тогда, когда Тэхён скрещивает руки и уворачивается. В другой раз, во время съёмок «Run BTS», Чонгук половину всего времени проводит, выкладываясь по полной, нахально демонстрируя всю свою силу, хвастаясь своей ловкостью, надеясь впечатлить Тэхёна. Но когда становится ясно, что команда Тэхёна скатывается в проигрыш, Чонгук внезапно переключается и старается украдкой помочь Тэхёну в соревновании. Ему интересно, замечает ли Тэхён, и надеется, что он рад. Однажды, когда Тэхён надевает футболку с непонятным рисунком с шотландскими терьерами и апельсинами, Чонгук её высмеивает — даже несмотря на то, что он, по правде говоря, в восторге от этой футболки и думает, что Тэхён в ней выглядит сногсшибательно. Как будто он не может не дразнить Тэхёна, не может не поддаться невыносимому порыву подоставать его. Позже, в этот же день, стоя за Тэхёном у фонтанчика для воды, он обнаруживает, что трёт между пальцев ткань футболки, а потом отрицает, когда Тэхён его в этом уличает. («И зачем мне трогать твою футболку? Это странно.» Тэхён в ответ легкомысленно усмехается: «Ты странный.» Сердце Чонгука трепещет от нежности). Так всё и идёт. Недели тянутся мучительно медленно. Чонгук ждёт. Тэхён, по-видимому, счастлив с Мин-суком. Чонгук ждёт. Недели превращаются в месяц — а потом в два. Чонгук ждёт. А потом, однажды днём, Чонгук играет в своей комнате в «Овервотч», когда он слышит, как Чимин и Тэхён разговаривают в соседней комнате. Голоса громкие, возбуждённые, и большая часть кажется бессмыслицей, даже когда Чонгук прижимается ухом к стене. Но потом он слышит, как Чимин говорит: — Тэ. Ты был с ним всего несколько месяцев. Новые отношения должны приносить удовольствие, правильно? Начало должно быть самым классным! Тэхён издаёт хриплый, гортанный возглас — что-то вроде стона, полного злого бессилия. — Ты так говоришь только потому, что ты и Юнги — — Нет. Нет! Я просто — ты много об этом говоришь, и я не знаю… Всё снова затихает до неразличимого сумбура, и Чонгук почти ударяет по стене и просит их говорить громче, пожалуйста. После нескольких минут напряжения он сдаётся и опять берётся за «Овервотч». А следующей ночью Чонгук засыпает в гостиной, пока смотрит с Чимином фильм. Когда он просыпается, на экране два персонажа ведут задушевный разговор, а где-то поблизости (где-то за диваном, вне поля зрения) Чимин разговаривает с Тэхёном приглушённым голосом. — Я всё думал, что скоро он, может быть, пригласит меня, чтобы познакомить со своими родителями, может, в Соллаль, но он так и не пригласил, — говорит Тэхён. — И я решил, неважно, всё нормально. Но я всё равно хотел познакомить его со своими. Поэтому я так и сделал — я позвал его, а он стал весь какой-то странный. Он молчал какое-то время, а потом сменил тему, и мы даже не заговаривали об этом, пока позже не вернулись к нему домой. — Что он сказал? — спрашивает Чимин. — Он сказал, что он был не готов познакомить меня с его семьёй, поэтому он не был уверен насчёт того, чтобы ему познакомиться с моей. И я знаю, что сказал, что всё нормально, но услышать, как он это говорит — я не знаю. Я начал защищаться. Я спросил, не стыдится ли он меня, не потому ли он не хочет знакомить меня с ними, что он меня… ну, стыдится? — С чего ему стыдиться тебя? — Потому что в его семье у всех такая, нормальная, серьёзная работа. Его брат — архитектор. Его сестра работает в инвестиционной компании. Её муж — инженер. Я уверен, они не рассчитывали на айдола в своей семье — особенно такого, в странной одежде и с розовыми волосами, и родом с фермы — — Тэ, — мягко произносит Чимин, и Чонгук представляет, как тот делает что-то успокаивающее — возможно, круговыми движениями поглаживает тэхёнову спину. На диване, незамеченный и скрытый от глаз, Чонгук сжимается в комок и прикусывает кожу с тыльной стороны своей руки. — Он сказал, что ему понравилась моя новая причёска, но у меня было какое-то чувство — я не знаю. В любом случае, он всё отрицал. Он сказал, что не стыдится меня. Он так сказал, но через минуту заметил, что я могу «немного перегнуть палку». И когда я спросил, что он имел в виду, он сказал, что, может, мне стоит чуть сбавить обороты, когда я действительно познакомлюсь с его семьёй. А потом он спросил, не подумываю ли я снова сделать волосы тёмными через несколько месяцев! — Тэхён стонет, тяжело и ожесточённо. — Ты можешь в это поверить? А я подумал, может быть, если бы прямо сейчас мои волосы были чёрными и я согласился надеть что-то типа скучной одежды нейтральных цветов, он бы захотел познакомить меня со своей семьёй в Соллаль. — Уф. Пошёл он, — говорит Чимин. — Это было последней каплей. Потому что, о! Я забыл тебе это рассказать. Ранее этим вечером он говорил, что ему надоело, что я так часто приношу Ёнтана. Он сказал, что Танни иногда надоедливый, и ему больше не нужна его шерсть на диване. Я сказал, что он привыкнет к шерсти, а он сказал, что он не планировал. Не планировал! А потом сказал, что он не любитель животных. Как будто совсем не имеет значения, что Ёнтан мой малыш. Как будто он никогда не представлял себе будущее, где он любит Танни и тоже о нём заботится… Понимаешь, он даже ни разу не предложил сводить его на улицу, чтобы он пописал. И иногда он морщится — серьёзно морщится — когда Танни его целует. — Вот сволочь, — бубнит Чимин. — Так значит, всё? — Всё, — говорит Тэхён. Голос у него чуть ломается, и слышится возня. — Скатертью дорога. Он тебя не заслужил, — говорит Чимин, и Чонгук представляет, как он, должно быть, сейчас обнимает Тэхёна. Сжимаясь ещё сильнее на диване, Чонгук слушает и ждёт, но вокруг только тишина. Его взгляд блуждает по комнате — по стаканам на столе, тусклой лампе в углу, финальной сцене фильма, про который он совершенно забыл. В конце концов он слышит какое-то шмыганье и шёпот, но не может различить никаких слов. Проходит ещё несколько минут, и потом он видит, как Чимин с Тэхёном направляются в комнату Тэхёна и закрывают дверь. Когда он убеждается, что они точно ушли, он выключает телевизор и бредёт в свою комнату. Долгое время — по ощущениям как будто несколько часов — Чонгук лежит в кровати, таращась в потолок. Внутри пульсирует какое-то ощущение, острое и яркое. Это напоминает ему тот день, так много лет назад, когда ему сказали, что он станет главным вокалистом «Бантанов». Странная смесь восторга и ужаса. Ему это даже нравится.

———

Ничего не меняется в один момент. Ну. Ничего не меняется, кроме того, что Чимин начинает бросать на Чонгука демонстративные взгляды через всю комнату. Ничего не меняется, кроме того, что по вечерам Тэхён проводит меньше времени не дома, к великому облегчению Чонгука. Ничего не меняется, кроме того, что Тэхён кажется чуть ближе, чем раньше, более доступным — как будто Чонгук может почти дотянуться до него, если протянет пальцы. И день за днём, кажется, он становится ближе. Когда он впервые замечает это, все парни, кроме Тэхёна, сидят, развалившись, на диванах. Чимин сидит рядом с Чонгуком, но когда в комнату заходит Тэхён, Чимин вскакивает на ноги и забирается к Юнги на колени. Так как у Намджуна вытянуты ноги, а Джин лежит во весь рост, единственное возможное место для Тэхёна — рядом с Чонгуком. И всё же Чонгук сомневается. Несколько недель назад Тэхён, возможно, растянулся бы с подушкой на полу. Делая вид, что смотрит в телевизор, Чонгук наблюдает, как Тэхён пробирается мимо Джина и перелезает через ноги Хоби, закинутые на кофейный столик. Он берёт подушку — его конечное направление по-прежнему неизвестно. И потом, к изумлению и радости Чонгука, Тэхён садится рядом с ним и тут же прижимается к его боку, используя подушку в качестве подголовника. Он мог бы использовать мою ногу в качестве подголовника, думает Чонгук. Раньше он бы так и сделал. Он бы уснул у меня на коленях. Но он не должен жадничать. Он может подождать. Это выжидательная тактика. Несмотря на то, что они смотрят новейший фильм — тот, который Чонгук с нетерпением ждал неделями, — он едва ли в состоянии сосредоточиться на нём, когда Тэхён так близко. Вместо этого он таращится на тэхёнову голову: завиток на макушке, пышные волосы (недавно покрашенные в каштановый), шелковистые кончики ушей. Так просто потянуться и потрогать его волосы. Он мог бы даже притвориться, что это случайно. В течение двадцати минут он занят яростной внутренней борьбой. Это было бы странно. Но его волосы смотрятся чертовски мягко. Это было бы странно. Но, может быть, он хочет. Это было бы странно. Определённо странно. Он почти решает, что ему вообще ничего не стоит делать, как из колонок слышится громкий грохот. Будучи на взводе, Чонгук подскакивает — а сознанием он был так сосредоточен на волосах Тэхёна, что его рука дёргается и трогает их. Он осмеливается осторожно погладить Тэхёна по голове. Потом он замирает, пальцами всё так же проводя сквозь медово-каштановые локоны. Он задерживает дыхание. Чёрт, думает он. Чёрт, чёрт, чёрт. Вот теперь странно, так ведь? Он почти готов отдёрнуть руку, когда, внезапно, Тэхён льнёт в его прикосновение. Короткое движение, но его ни с чем не спутать. Чонгук в экстазе. Он выдыхает и снова проводит рукой Тэхёну по голове. Потом, осмелев немного больше, он медленно начинает поигрывать волосами Тэхёна: скручивая прядки, проводя зигзагами, собирая часть в хвостик торчком. В это время Тэхён просто продолжает смотреть в экран телевизора, по-видимому, не обращая на Чонгука внимания. После нескольких минут такого Чонгук достаточно расслабляется, чтобы снова следить за фильмом. Ещё через несколько минут его так увлекает захватывающая динамичная сцена, что он замирает с пальцами в прядках тэхёновых волос. Именно тогда Тэхён наконец снова начинает шевелиться. Он выдаёт тихий недовольный возглас и дёргается под рукой Чонгука, как обиженный пёс, который хочет, чтобы его погладили. Напуганный, Чонгук не отвечает сразу же. Но потом Тэхён делает это снова — протестующее хныканье, его голова тихо поднимается, приподнимая чонгукову руку — и Чонгук уступает. Он опять принимается играть тэхёновыми волосами, и ему кажется, что он, наверно, умрёт, когда слышит удовлетворённый вздох Тэхёна. Спустя несколько минут Тэхён начинает двигаться, и Чонгук уверен, что его удача закончилась. Но на самом деле Тэхён двигается только для того, чтобы положить свою подушку Чонгуку на колени. Он укладывается на неё головой — приятная, расслабляющая тяжесть. Одну руку он устраивает на правом бедре Чонгука. Он немного ёрзает, пока не становится удобно, и Чонгук ждёт, задерживая руку на голове Тэхёна. И хотя он знает, что сейчас нужно Тэхёну, он также хочет, чтобы он показал, что он снова этого хочет. Поэтому он ждёт, держа руку без движения, и делает вид, что сосредоточен на фильме. И потом оно происходит. Как он и надеялся. Тихо вздыхая от нетерпения, Тэхён тянется, берёт Чонгука за запястье и направляет его руку обратно к волосам. Прикусывая губу, чтобы сдержать улыбку, Чонгук ему подчиняется. Он прочёсывает кончиками пальцев волосы у Тэхёна под затылком, трёт между пальцев прядку, легонько царапает ногтями кожу головы. И Тэхён издаёт эти тихие довольные звуки, как будто он почти мурлычет. Чонгук не осознаёт, как долго он таращится на голову Тэхёна вместо экрана телевизора, пока он не поднимает глаза и не видит Чимина, который улыбается и подмигивает ему. Чонгук закатывает глаза, но он тоже улыбается. Он не чувствовал себя настолько счастливым много месяцев.

———

Когда ты влюблён в кого-то много месяцев, а запал на него уже, кажется, целую вечность назад, попытка решить, когда делать первый шаг, кажется невозможной. На протяжении нескольких месяцев это было в прямом смысле невозможно (чёртов Мин-сук). А теперь это просто… очень, очень тяжело. Каждый день Чонгук выдумывает возможности и проигрывает сценарии в своей голове. — Просто действуй, — иногда говорит Чимин на ровном месте, когда замечает, как Чонгук смотрит в никуда, но это не так легко. Прежде всего, что он должен сказать? Ему, что, выложить все нелепые романтические мысли, какие у него были о Тэхёне? Или ему не нужно усложнять, просто сказать, что он заинтересован? Может, лучше сделать вид, хотя бы ненадолго, что всё не настолько серьёзно? Что он скучает по поцелуям с лучшим другом? Эй, Тэ, помнишь, как мы кайфовали вместе? Может, ты снова хотел бы такое делать иногда? А потом он мог бы попытаться перейти к настоящим отношениям? Или, наверно, это слишком подозрительно. Он не хочет врать. Но если он не будет врать, не значит ли это, что он должен вдруг рассказать Тэхёну, что он в него влюблён? Может, это его шокирует? Во-вторых, что он должен сделать? Достаточно ли одних слов? Просто сказать это, прямо и просто. Общение — всё в отношениях, так говорят, но просто сказать «Эй, Тэ, ты мне нравишься» кажется скучно и почти по-детски. Он чувствует, что помимо этого должно быть что-то ещё, но он не уверен, что именно. Может, ему как-нибудь его удивить? Купить ему подарок? Но что ему вообще дарить? И не странно ли это — дарить кому-то подарок, чтобы раскрыть свои чувства? Подарок, вероятно, плохая идея, небольшой перебор, но, возможно, ему стоит его поцеловать? Возможно, это повысит его шансы? Не покажется ли это самоуверенным поступком? В-третьих, когда и где он должен это сделать? Он знает, что это должно быть где-то наедине, так что наиболее вероятное место — одна из их спален, но не слишком ли это прозаично? Может, это странно (или практично) делать это так близко к кровати? Не лучше ли пригласить Тэхёна куда-нибудь в особенное место, например, в парк, или это показалось бы странно и подозрительно — и потенциально очень рискованно? Он также понимает, что было бы разумно не атаковать Тэхёна заявлениями о любви прямо перед тем, как они соберутся делать что-то важное в профессиональном плане, вроде концерта, или съёмок, или V Live. И кажется неправильным делать это утром, когда он рискует испортить Тэхёну весь день. Поэтому вечер, очевидно, лучшее время, но потом, каждый раз, когда Чонгук начинает набираться смелости, что-то происходит: Тэхён звонит своей маме, он взвинчен из-за видеоигры, он устал после тренировки, он тусуется с Сэ-джуном, и так всё продолжается и продолжается. Наконец он начинает делать маленькие шаги. Он подберётся чуть ближе, думает он, так что когда настанет подходящий момент, он будет готов, а Тэхён не будет чувствовать себя атакованным. Однажды, когда Тэхён появляется на собрание в клетчатых брюках, цветастой рубашке и тонком чёрном галстуке, Чонгук говорит с тихой искренностью: — Классный прикид. Тэхён поднимает бровь. — Спасибо? Не совсем в твоём стиле. — Да, но это не означает, что я не могу его оценить. Тэхён пожимает плечами. — Ладно. — И на тебе смотрится очень хорошо. — Ага, я знаю, — нахально говорит Тэхён, а потом пересекает комнату, чтобы сесть рядом с Хоби. Провал. Но по крайней мере он попытался. В другой раз, ожидая, пока остальным закончат делать причёски и макияж, Чонгук с Тэхёном сидят плечом к плечу на диване за кулисами. Тэхён постоянно возится со своим левым глазом и в итоге просит Чонгука проверить, в чём дело. С грохочущим сердцем Чонгук наклоняется над Тэхёном и думает о том, как он однажды целовал его глаза. Он тщательно разглядывает шоколадного цвета радужку, длинные ресницы, крошечную слёзную железу. Когда он замечает смятую ресницу, которая сгибается, тыкая Тэхёну в глаз, он осторожно вытаскивает её. Тэхён морщится. Чонгук держит эту ресницу на кончике пальца. — Загадай желание, — говорит он, надеясь, что звучит не как восьмилетка. Тэхён смотрит на неё сверху вниз и кривит губы. — Неа. — Ой, ну давай. — Она какая-то мерзкая на вид с этой тушью, — говорит Тэхён, щелчком смахивая её с чонгукова пальца. Но Чонгук не теряет надежды. Он делает вдох и добавляет: — Иногда я забываю об этой маленькой родинке у тебя под глазом. Думаю, она моя самая любимая. Даже больше, чем та, что у тебя на носу. После короткой паузы Тэхён смеётся, ошеломлённый. — Иногда ты такой странный, Кук… Но она и у моего папы любимая. Лично я думаю, что самая очаровательная моя родинка на носу. Но не забывай про родинки в виде слоника. Тогда он прищипывает место ниже двух родинок у него на руке, образуя маленький «хобот» под «глазами». Он изображает трубящий звук, как слон, смотрит на Чонгука, а потом уходит, чтобы взять свои наушники. Чонгук откидывается на спинку дивана, сияя от счастья. Через несколько дней парни запрыгивают на автобус для часовой поездки на место проведения фотосессии. Хотя изначально Чимин сидит вместе с Тэхёном, прямо перед отправлением Чимин просит Чонгука поменяться с ним местами, потому что он хочет быть рядом с Юнги. Он сжимает Чонгуку руку, когда они меняются в проходе. Через несколько секунд, когда Чонгук устраивается на новом месте, Тэхён скрещивает руки на груди и закрывает глаза, явно намереваясь вздремнуть. Чонгук пребывает в расстройстве от этого, пока примерно через тридцать минут пути тэхёнова голова не склоняется к его плечу. Чонгук сидит полностью неподвижно, только широко раскрывая глаза, когда смотрит вниз. Тэхён спит, тихо посвистывая носом, делая глубокие вдохи. К Чонгуку прижимается его тёплое тело, а его волосы пахнут каким-то шампунем с запахом горной свежести. Перебарывая желание поцеловать Тэхёна в висок, Чонгук молит о долгой поездке. Он молит о неправильных маршрутах, потерянных картах, слабом сигнале, непредвиденных перекрытиях, путях объезда, которые проведут их через половину Кореи. Когда они сворачивают с трассы, толчки автобуса наконец будят Тэхёна. Он поднимает голову и устало смотрит на Чонгука, его лицо чуть припухло. — Э… прости, — мямлит он. — Не осознавал. — Нет, всё нормально, — уверяет его Чонгук. Он делает вдох и добавляет: — Ты можешь и дальше — если хочешь. Нахмуривая бровь и слабо улыбаясь, Тэхён укладывается головой обратно Чонгуку на плечо. — Хорошо. Тысячи бабочек разлетаются у Чонгука в животе.

———

Всё доходит до крайней точки примерно через месяц после расставания Тэхёна. Вечером в пятницу, после долгого дня съёмок рекламы для пивной компании, Чимин пытается убедить Хоби, Тэхёна и Чонгука пойти с ним в клуб, потому что остальные парни заняты. Хоби говорит, что устал, Тэхён говорит, что он лучше останется дома и поиграет в видеоигры, а Чонгук хочет порастягивать мышцы в зале. Около девяти часов, когда Чонгук идёт на выход со своей спортивной сумкой, он видит, как Чимин лежит на диване, листая твиттер, поэтому он предполагает, что с клубом ничего не вышло. Однако спустя полтора часа, после восьми километров на беговой дорожке и силовой тренировки Чонгук открывает свой телефон и видит девять новых сообщений от Чимина. Чимин Идём в Гексагон! Тэ идёт; -) Вернись! У тебя двадцать минут Джейкей! Джейкей! Джейкей! Пошлииии ОК мы идём. Ты всё равно должен с нами встретиться там Здесь сумасшедшие горячие парни. Тебя предупредили Я говорил, что Тэ в кожаных штанах? о.О Он говорит, что таких рыбёшек — пруд пруди. Ты мог бы быть такой рыбкой! Он выпивает с другими рыбами ОН ТАНЦУЕТ С РЫБАМИ Последнее сообщение было отправлено восемь минут назад. Чонгук вздыхает и проводит рукой по волосам. Потом он постукивает ногой и таращится на себя в зеркало — на свои раскрасневшиеся щёки, грязные волосы, пятна от пота под мышками. Чёрт, чёрт, чёрт. Он это не планировал, и он определённо не до конца понимал, что Тэхён, возможно, снова начнёт искать других парней. Может, он просто ищет кого-то для быстрого секса, думает он. Развлечение, флирт… Его глаза расширяются. Он резко несётся в раздевалку, раздевается и запрыгивает в душ. Он скребёт волосы гелем для душа и втирает кондиционер под руками. Блядь, блядь, блядь! Конечно, Чимин постарается убедить Тэхёна не сбегать с какой-нибудь шлюхой, думает он. Правда? Но его внутреннему взору представляется картинка, где Чимин смеётся и танцует, забываясь, пока Тэхён в кожаных штанах хватает какое-нибудь горячее юное создание и вызывает такси. Блядь. Не в первый раз он радуется, что у него всегда под рукой есть классическая чёрная футболка. В тусклом освещении клуба, он надеется, никто не заметит, что на нём ещё спортивные штаны и тенниски. И, слава богу, «эффект мокрых волос» в тренде, поэтому, может быть, он не будет выглядеть совершенно сумасшедшим, шагая в один из самых горячих клубов Сеула прямиком из душа. Когда он приезжает, охранник окидывает его странным взглядом, однако ему рады в частном клубе наверху после того, как он предъявляет своё удостоверение личности. Преимущество жизни знаменитости. Музыка долбит по ушам, бирюзовые, красные прожекторы мечутся по танцполу, где парами и группами извивается масса тел. Чонгук просматривает танцующих, но сначала не может найти Чимина с Тэхёном. Только когда он минует основное сборище танцоров, он замечает соломенного цвета волосы Чимина. Он стоит в углу, придерживая Тэхёна за локоть и склоняясь вперёд, чтобы говорить тому прямо в ухо. Чонгук устремляется прямиком к ним, проталкиваясь сквозь остальных танцующих. — Нет! Хватит! — говорит Чимин. — Я считал! Ты уже превысил свой лимит! — Нет! Ты — ты даже не можешь считать! — в ответ вопит Тэхён, его слова становятся нечленораздельными. — Ты не знаешь математику! — Я говорил тебе держать себя в руках! Просто возьми газировку, если хочешь что-то выпить! — Я не маленький! Я не пью газировку, как лузер! — Чонгук! — кричит Чимин, замечая его. Он улыбается, хотя он явно измотан. — Эй, Тэ, смотри кто здесь! Это Чонгук! Тэхён оглядывается на него. Под глазами у него размазался карандаш, а его чёлка мокрая от пота. Он то и дело теребит пуговицу своей шёлковой рубашки, как будто он не может решить, хочет он её расстегнуть или нет. Когда в итоге он решает расстегнуть её, то половина его груди оказывается на виду. У Чонгука прихватывает сердце. — Привет, — сухо произносит Тэхён, еле слышно при такой музыке. Потом он поворачивается обратно к Чимину, бормоча: — Так неловко. Поглаживая Тэхёна по плечу, Чимин дерзко выдаёт Чонгуку: — Классный прикид! — Потом он подаётся вперёд, громким шёпотом Чонгуку в ухо: — Прости! Он постоянно бегал, чтобы заказать ещё выпить! Выпил абсурдное количество шотов! Не давай ему больше пить! Тэхён начинает тянуть Чимина за рукав. — Что тогда я должен делать? — Почему ты не танцуешь? — радостно говорит Чимин. — Чонгуки с тобой потанцует! Чонгук открывает рот, чтобы сказать, что, конечно, он потанцует с Тэхёном, но Тэхён перебивает: — Я не хочу танцевать! С таким же успехом можно уйти! Я поеду домой, хорошо? — Я поеду с тобой! — немедленно говорит Чонгук. Тэхён закатывает глаза. — Но ты только пришёл сюда! Это абсу-, — он делает паузу. — Абсу-рдно? — Мотает головой. — Это тупо! — Всё нормально! Вообще-то это не совсем моя атмосфера! — О чём ты говоришь? Мы всё время сюда ходим! На самом деле прошло много-много месяцев, но Чонгук не исправляет его. Он заталкивает руки в карманы, пожимая плечами. — Да, но сегодня, эти люди здесь — всё кажется по-другому! Я не знаю! — Да что с тобой? Останься! Я закажу машину! Чимин сжимает тэхёнову руку. — Может, он поможет тебе добраться до дома, Тэ! Возможно, это хорошая идея! И, таким образом, я могу остаться и немного потусить с Эриком! — В темноте он высматривает своего друга. — Он только что пришёл! Получается хорошо для всех! — Чего? Я не настолько пьян! — говорит Тэхён, переминаясь с ноги на ногу, как будто ему надо проверить своё равновесие. — Я в порядке! — Просто до тебя ещё не дошло! — говорит Чимин. — Тебе не надо было пить те шоты! — Я пойду с тобой, Тэ! — опять говорит Чонгук. — Всё нормально! Я всё равно сегодня не в настроении развлекаться! Какое-то время Тэхён пристально смотрит на него, прищуриваясь. Потом он поворачивается обратно к Чимину. — Хватит нянчиться со мной, Чимини! — Я не нянчусь! — А ты! — Тэхён показывает на Чонгука. — Ты должен быть макнэ! — Я и есть макнэ! — Тэ! — говорит Чимин. — Давай же — — Прекрасно! — перебивает Тэхён. Он собирается уйти. — Окей, хорошо! Я пойду! Я пойду! Пока Чонгук вызывает машину, Чимин ведёт Тэхёна к выходу, обняв его рукой за талию. Он суетится возле Тэхёна — зачёсывая его волосы назад, застёгивая его рубашку, сжимая его руку, прежде чем попрощаться. Когда прибывает машина, Чонгук ныряет туда первый, устраиваясь на среднем сиденьи, а Чимин следит, чтобы Тэхён не ударился головой, пока залезает в машину следом. Они машут на прощание, пока Чимин не становится всего лишь маленькой светловолосой головой вдали. Недолгое время они молчат. Потом Тэхён замечает водителя, прищуривается на него и спрашивает: — Кто этот парень? — Чонгук улыбается. Водитель строгим взглядом оборачивается на них, а потом поднимает перегородку, чтобы они его не видели. Чонгук посмеивается, но замолкает, когда чувствует голову Тэхёна у себя на плече — внезапная тяжесть, как будто он больше не может держать её прямо. Чонгук утыкается в него носом как никогда осторожно, вдыхая запах тэхёновых волос. — Я немного пьян, — признаётся Тэхён. Теперь у него закрыты глаза. — Да, я знаю. — Возможно, больше, чем немного. — Я знаю. Это нормально. Тебе было весело? — Думаю, да. Те парни в шляпах всё время наливали мне водку. Сказали, что они знают меня через Со-джуна. Не помню их вообще. Мне стоит ему написать, как думаешь? — Можно. Тэхён заталкивает руку в карман, стискивает свой телефон, а потом отпускает его. Он вжимается лицом Чонгуку в плечо. — Неа. Слишком — слишком тяжело это. Не сейчас. Они сидят в тишине несколько минут, и Чонгук подумывает, не уснул ли Тэхён. У него закрыты глаза, а голова тяжёлая. Пока машина мчится по улицам Сеула, весь салон окрашивается золотисто-жёлтым от уличных фонарей. Останавливаясь на перекрёстке, они окунаются в красный. Всё ещё с закрытыми глазами, Тэхён начинает тихонько шарить по сиденью. Когда он находит руку Чонгука, то осторожно её переворачивает и перебирает кончиками пальцев по ладони, а потом по каждому пальцу. От его прикосновения Чонгука насквозь пробирает дрожь. Поглощённый желанием, он наслаждается любым проявлением нежности в эти дни. Кто знает, как долго это ещё продлится? Когда Тэхён замирает, Чонгук наконец переводит взгляд вниз и видит, что глаза Тэхёна теперь открыты. Он неотрывно смотрит на их руки. Потом, сглатывая, он соединяет их ладони вместе. Ещё пауза. Ещё неподвижное мгновение. И потом Тэхён бормочет: — Я скучаю по тебе, Чонгуки. Сердце Чонгука колотится в груди. — Что ты имеешь в виду? Я здесь. — Да, но всё изменилось. — Я знаю… — Чонгук большим пальцем трёт в основании тэхёновой ладони. Шёпотом он добавляет: — Может, мы могли бы всё вернуть, как было раньше. Он не уверен в том, что Тэхён его слышит. Хотя он сжимает руку Чонгука, он не говорит ни слова. Он перекатывает голову и смотрит в противоположное окно, щурясь на белый свет фар. Потом он снова закрывает глаза, щекой падая обратно Чонгуку на плечо. Он молчит всю оставшуюся дорогу домой. Когда они приезжают, в общежитии тихо. Тэхён идёт прямиком в ванную, а Чонгук снимает обувь и убирает свою спортивную сумку. Потом он наливает большой стакан воды и относит его Тэхёну в спальню. Тэхён стоит, замерев, в центре комнаты, в темноте, с открытой дверью. Он смотрит на Чонгука с забавно вытаращенными глазами и говорит: — Забыл, что делал. Чонгук улыбается. — Вероятно, готовился ко сну? — Оу. Вр…ятно. — Раздражаясь от заплетающегося языка и невнятной речи, он добавляет: — Ве-ро-ят-но. — Вот — тебе надо попить. — Чонгук ставит стакан с водой на прикроватную тумбочку. — Ты хорошо поел до этого? Я мог бы принести тебе немного поесть, если ты голоден. — Спасибо, — слабым голосом произносит Тэхён. Потом он смотрит на Чонгука. Он смотрит на него таким пристальным взглядом, а его лицо внезапно выглядит так, словно его вот-вот прорвёт. Как будто он чрезвычайно благодарен Чонгуку, что тот принёс воды и предложил еды, и не знает, что ему теперь делать. Как будто его в любой момент может пробить на слёзы. — Ты очень… ты очень добр — что сделал всё это. Ты очень добр — ко мне. — Без проблем. — Чонгук заталкивает руки в карманы и отводит взгляд, пытаясь говорить непринуждённо, приглушить эмоции Тэхёна. — Так что скажешь? Хочешь рамен или что-то ещё? Это не срабатывает, попытка приглушить. Глаза Тэхёна смотрят так, будто пытаются пробуриться в сознание Чонгука. Он медленно шагает вперёд, в столб света от дверного проёма. — Что ты имел в виду? — бормочет он. — Что всё могло бы быть как раньше? Так значит, он слышал. Чонгук неосознанно начинает потихоньку придвигаться вперёд. — Да. Ну. Вроде как было раньше… но ещё и, может быть, немного по-другому? Теперь они стоят достаточно близко друг к другу, так что, когда Тэхён сгибает руки в локтях, ладонями может дотронуться до боков Чонгука. Он нерешительно ведёт пальцами по чонгуковой футболке, прижимая их лишь настолько, чтобы Чонгук сквозь ткань мог почувствовать лёгкие подушечки пальцев. Его голова наклонена вниз, взгляд направлен на грудь Чонгука. — Я так по тебе скучал, — шепчет он. — Я знаю, — с дрожью в голосе произносит Чонгук. — Я тоже. Неожиданно Тэхён снова смотрит на него. Глаза у него тёмные, сочатся жаждой, а его руки медленно тянутся вверх, обхватывая подбородок Чонгука. И так нежно, как будто он боится, что может сделать ему больно, он гладит большими пальцами Чонгука по щекам. И Чонгук просто стоит, как вкопанный, глядя, как взгляд Тэхёна перескакивает на его губы и обратно вверх. — Но, Тэ… — мямлит он. В то же самое время Тэхён говорит: — Можно я только… И потом, не дожидаясь ответа, Тэхён подаётся вперёд и крепко целует Чонгука в губы. Поцелуй выходит с зубами и терпким от водки дыханием, но ещё он страстный и отчаянный, и губы Тэхёна такие же мягкие, какими их помнит Чонгук, и он издаёт эти тихие стоны, и Чонгук думает, Господи, я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя, что не могу терпеть. И всё же каким-то образом, несмотря на всё это, он находит все возможные силы, чтобы отстраниться. Руками он придерживает Тэхёна за локти. — Мы не можем это сделать прямо сейчас, — говорит он. — Не тогда, когда ты пьян. — Я не пьяный, — капризно говорит Тэхён, как будто от того, что он это скажет, оно волшебным образом станет правдой. — Тэ. Ты прилично пьяный. — Я в порядке — — Что насчёт завтра? Мы поговорим завтра. — Звучит так серьёзно. — Лицо Тэхёна перекашивается в причудливую ухмылку, и голосом Джокера он спрашивает: — Почему так серьёзно? — Быстро понимая, что это не будет работать, он прекращает имитировать, хватает Чонгука за руки и говорит: — Что насчёт сейчас? Что насчёт — вот так — сейчас? Окей? Окей, Джейкей? — Он ухмыляется от рифмы, и у Чонгука разбивается сердце. Так много времени прошло с тех пор, когда Тэхён улыбался ему напрямую своей шикарной, квадратной улыбкой. Однако он повторяет: — Завтра. Тэхён дуется и склоняет голову. — Но я по тебе скучаю. И ты сейчас здесь. Тебя больше нет рядом. — Я буду рядом завтра, хорошо? Я обещаю. А теперь, почему бы тебе не выпить воды и не переодеться в пижаму и — Понижая голос до нижнего предела своего регистра, хрипловатого и неопровержимо сексуального, Тэхён произносит: — Почему бы тебе не помочь мне переодеться в пижаму? Твою мать. Чонгук поверить не может, что Тэхён так себя ведёт. Это было в нём всегда? думает он. Скрыто в глубине? Он охает и трёт руками глаза. — Тэ. Я не могу… Мы не можем сделать это прямо сейчас. Пожалуйста, просто… Я пойду, но, пожалуйста, выпей воду и иди спать, хорошо? — Ладно. — Тэхён садится на край кровати и начинает расстёгивать манжеты рубашки. — Прекрасно! Иди! — Ты в порядке? — Да. — Он слегка улыбается Чонгуку. — Хорошо. Спокойной ночи, Тэ. — Спокойной ночи. Удивительно, что Чонгуку удаётся заснуть относительно быстро. Он чувствует себя ребёнком в Рождество, которому сказали, что чем быстрее ты уснёшь, тем быстрее ты проснёшься и увидишь, что оставил Санта под ёлкой. Поэтому он старается не думать о Тэхёне, старается не представлять, о чём он думает, что делает, уснул ли он уже в своей кровати. Вместо этого он представляет ящерицу на листке — просто спокойно сидящую ящерицу на ярко-фиолетовом листке, ничего больше — и прежде чем он это понимает, он быстро засыпает.

———

Когда на следующее утро звенит будильник, Чонгук выключает его и зарывается под одеяло. Он лежит в этом тёплом коконе тридцать минут, чрезвычайно благодарный тому, что у них сегодня выходной. Потому что как бы он смог сосредоточиться на работе, если его ждёт Тэхён? Что ему говорить? Ему что-то спланировать или плыть по течению? Сказать, что он его любит? Не слишком ли это? Они даже ещё не ходили на свидание, но не странно ли это — говорить о свиданиях, когда они уже лучшие друзья — или же были лучшими друзьями? Проще было бы поговорить об этом вечером — обо всём проще говорить в середине ночи, когда весь мир кажется тёмным, затуманенным и замедленным. Сейчас, в свете дня, мысль о противостоянии трезвому Тэхёну пугает. К тому же Тэхён был действительно пьян. Он вообще помнит, что они договорились поговорить? Он помнит, что целовал Чонгука? Блядь. Что если Чонгук придёт, приготовившись к этому большому разговору, а Тэхён просто похлопает на него глазами, сбитый с толку, занятый видеоигрой или чем-то ещё? Чёрт, чёрт, чёрт. С другой стороны, если он забыл, то Чонгук, вероятно, сможет отложить их маленькое рандеву. Возможно, он сможет благополучно сделать вид, что он тоже об этом забыл, чтобы у него было больше времени спланировать, что он хочет сказать, что он хочет сделать… И тогда он берёт свой телефон и видит, что накануне пришло три сообщения. Все от Тэхёна. В этот момент Чонгук искренне верит, что он в состоянии почувствовать, как от его лица отливает кровь. Он может почувствовать, как она сочится вниз, заполняя его сердце, которое бьётся так быстро, что он опасается, что может потерять сознание. Тэхён Ты не спишь? Проснись Чим говорит, я тебе нравлюсь Прости я пьян. Сп ночи

———

Двадцать минут спустя Чонгук медленно открывает дверь своей комнаты — сантиметр за сантиметром — а потом, когда он абсолютно уверен в том, что никого нет рядом, он выбегает в дверь со своей спортивной сумкой. Он не знает точно, зачем он идёт в спортзал. Он только знает, что не может оставаться в общежитии. Его до ужаса страшит неловкость. У него нет никакого плана. Он не может видеть Чимина или Тэ — или, вообще-то, кого угодно. Они, наверно, каким-то образом почувствуют, как желудок у него скручивает от кислоты. Через тридцать минут, во время серии подходов на беговой дорожке, он замечает на телефоне выскакивающие сообщения от Чимина, но он их игнорирует. В итоге он проводит за тренировкой два часа: бег, подъём тяжестей, плавание и душ. Ему даже доставляют в спортзал обед. После этого он всё равно не может заставить себя пойти домой, поэтому он немного растягивается и потом устраивается на липком синем мате, слушая музыку и смотря видео на ютьюбе, используя всевозможные способы, чтобы отвлечься от неизбежного: нелепые мукбанги суши, плейлист старых клипов Айю, обзоры камер, которые он не собирается покупать. Когда он в конце концов приезжает домой, он вымотан физически, но очень взвинчен эмоционально. Типа его-сердце-пытается-процарапать-себе-выход-через-глотку, вот так взвинчен. Он замечает, что некоторые из парней смотрят телевизор и зависают в гостиной, однако он проскакивает мимо, быстро с ними здороваясь. Он даже не останавливается, чтобы посмотреть, есть среди них Тэхён или нет. Он едва выкладывает свои спортивные вещи, как слышит стук в дверь его комнаты. Блядь, думает он. Он не готов. Но это всего лишь Чимин — сплошные большие глаза и обкусанные губы, с готовым потоком извинений, хотя Чонгук и знает, что его телефон уже ими переполнен. Чонгук отмахивается от всех чиминовых извинений; он знает, что это была безобидная ошибка. — Ты сегодня его видел? — осмеливается он спросить. — Как он? Теребя рукав своего худи, Чимин объясняет, что Тэхён — сюрприз, сюрприз — переживает похмелье. Большую часть дня он провёл у себя в комнате, смотря фильмы, кушая лапшу и принимая ибупрофен, который ему принёс Хоби. Как всегда, от осознания, что Тэхёну нехорошо, сердце Чонгука пропускает удар. Теперь он жалеет, что провёл весь день вдали от него, что это не он принёс Тэхёну воду, ибупрофен и большую чашку лапши. Перед уходом Чимин ловит Чонгука в широкие объятия, прижимая его руки к бокам, и раскачивает их обоих туда-сюда. Хотя они ничего об этом не говорят, оба знают, куда дальше пойдёт Чонгук. Прямо перед тем, как выйти, Чимин выставляет кулак и говорит: — Файтин! И хотя он чувствует себя немного глупо, и его сердце колотится как сумасшедшее, Чонгук поднимает кулак в ответ.

———

Чувство такое, что он стучится в дверь, которая ведёт в его оставшуюся жизнь. Он слышит смазанное приглашение войти, и тогда он открывает дверь и видит Тэхёна, сидящего на полу рядом со своим ноутбуком, согнув колени, спиной к кровати. Он выглядит уставшим и вялым, и до нелепого милым: только что вымытые волосы падают на глаза, ярко-голубой свитшот с каким-то странным рисунком спереди, абсурдно широкие домашние штаны, из-за которых его ноги смотрятся крошечными. Когда он видит Чонгука, его глаза моментально расширяются. Его губы чуть изгибаются вверх. — Привет, — говорит Чонгук, закрывая дверь. Он прочищает горло. — Ты в порядке? Я имею в виду, у тебя сильное похмелье? Чимин сказал — — Сейчас в порядке, — говорит Тэхён. — Не чувствовал раньше такого жара. Чонгук садится рядом с Тэхёном, копируя его позу с прижатой к кровати спиной, согнутыми коленями, когда Тэхён закрывает ноутбук. — Ты долго не ложился? — Типа того. Мне не хотелось сразу ложиться спать. Я только хотел посмотреть одно видео на ютьюбе, но потом домой пришёл Чимин и захотел поесть, и он принёс кимпбаб, так что… — Он очень убедительный, наш Чимини. — Ага. Я даже не хотел идти вчера в клуб. — Тэхён делает паузу и чешет голову. — Слушай, прости, если вчера я странно себя вёл. Меня вчера совсем унесло. Мне кажется, я помню всё, только как-то смутно. Ох, и да, спасибо, что привёз меня домой. — Без проблем, — говорит Чонгук. Он рад, что они оба сидят, привалившись к кровати, лицом к стене, а не смотрят друг на друга. Он не знает, смог бы он выдержать Тэхёна, пристально изучающего его выражение лица. — Ты… — Тэхён делает вдох и снимает ворсинку с рукава. — Ты не ответил. Ты видел мои сообщения? — Он снова делает паузу и потом мотает головой. — Конечно, ты видел. Боже. Прости, если я разбудил тебя. И я не знаю… Ну, Чимин был в стельку, так что я не знаю, может, он всё выдумал или — — Нет, — быстро говорит Чонгук. Он оборачивается, а потом снова смотрит на свои колени. — Нет? Нет — ты не видел мои сообщения, или нет — — Нет, он ничего не выдумывал. — Оу. Чонгук теперь едва дышит. Он заставляет себя глубоко вдохнуть, потому что кажется, что он может потонуть под тяжестью этого момента. Грудь стянуло, желудок сжался. Руками обхватив колени, он продолжает таращиться в пол. Пора, он знает. На какой-то миг слова задерживаются у него на языке, одно слово заменяется другим. Когда он заговаривает, его голос звучит тихо и искренне. Это такое странное ощущение — наконец сказать эти слова вот так — не дурачась, не говоря между делом, не имея в виду их дружбу, а только высказывая умеренную версию того, что он уже давно знал: — Ты мне нравишься, Тэ. Тэхён переводит на него взгляд. — Правда? — Да. — Чонгук вжимается лицом в колени, пряча глаза. — Ты мне очень нравишься. В комнате так тихо, что он может услышать тэхёнов тихий вдох. Слышится шорох, пока Тэхён перемещается напротив него, потом он чувствует, как к его предплечью прижимается нос и губы Тэхёна. Он думает о крошечной родинке на кончике его носа, как однажды он хотел её поцеловать, но не смог, потому что он трус. — Чонгуки, — говорит Тэхён в его руку, его голос слегка приглушается. — Да? — Ты мне тоже нравишься. И в один миг Чонгук ощущает, как весь его мир сдвигается. Его глаза наполняются слезами. Он резко выдыхает через рот. Он по-прежнему сидит, свесив голову, лицом на коленях. Несмотря на то, что он знал, что это возможно, надеялся на это, молился и мечтал, его мозг до сих пор с трудом это воспринимает и понимает — эту прекрасную, невероятную, совершенно удивительную мысль. Слова отдаются эхом в его сознании — Ты мне тоже нравишься, ты мне тоже нравишься — и напоминают ему о том моменте под сценой, когда Тэхён сказал: — Что, если бы мне это понравилось — понравился ты. — Он снова выдыхает: неровно, с дрожью. Если бы только он понял тогда — — Ты в порядке? — бормочет Тэхён. — Я просто… Мне правда жаль о всех тех случаях… — говорит Чонгук срывающимся голосом. — Потому что я врал. Это было не просто избавление от стресса или что-то физическое, и я это знал. Я просто думал, что это не очень хорошая идея, и боялся, что ты… Я боялся, что тебе это не нравится в том же смысле, что и мне, и при этом боялся, что тебе нравится. Я не знаю… И когда бы мы ни говорили об этом, я просто — я паниковал. Я сходил с ума и стремился закончить разговор, чего бы это ни стоило. — Он вглядывается в Тэхёна, едва поднимая голову. — Прости. — Всё нормально, — шепчет Тэхён. Он всё так же близок — всего лишь в нескольких сантиметрах. Его дыхание ощущается теплом на руке Чонгука. — Нет, не нормально. Я был таким эгоистом, — бубнит Чонгук, снова пряча своё лицо. Глаза у него опухшие и мокрые, и когда он чувствует, как текут слёзы, он резко вытирает их о колени своих джоггеров. — Я должен был сказать тебе с самого начала. Потому что это не… То есть я всегда это знал. Задолго до того, как мы начали, ну, знаешь, целоваться и всё такое… Я делал вид, что не знаю, как будто это то же самое, что у меня было к другим парням, но мне кажется, что я всегда знал, что я дико запал на тебя. Ты всё время сводил меня с ума, Тэ. Иногда я сидел и молился, чтобы ты сел рядом со мной во время киновечеров. И я всегда боялся, что другие люди видят, как я таращусь на тебя. Однажды ты оставил в моей комнате футболку, и я спал в ней целую неделю. — Он слышит, как Тэхён фыркает, поэтому добавляет: — Господи. Прости. Я, наверно, кажусь таким психом. — Нет, — говорит Тэхён. — Ну, типа того, но это нормально… Чонгуки? Чонгук пытается сказать: — Мм? — но звучит больше похоже на ворчание. Он вытирает глаза рукавами. — Ты собираешься на меня смотреть? — Нет. — Никогда? — У-ху. Он знает, что это нелепо, однако так он чувствует себя в безопасности — крепко сжавшись, спрятав лицо, вдыхая успокаивающий запах кондиционера от джоггеров. Ему легче, когда не приходится смотреть Тэхёну в глаза. Но потом он чувствует, как рука Тэхёна обнимает его ноги. Слышит, как он произносит: — Мне хотелось бы, чтобы ты посмотрел. — И когда он наконец поднимает взгляд, Тэхён нежно улыбается. — Привет. — Привет. — Помнишь, я сказал тебе, что ты мне тоже нравишься? Внутри Чонгука всё трепещет. Уголки его губ ползут вверх. — Да. С очередной улыбкой — слабой, как будто он не может удержаться — Тэхён переводит взгляд на губы Чонгука. Его голос нежный, как бархат, когда он спрашивает: — А теперь можно я тебя поцелую? Хотя его сердце несётся вскачь, и его ладони покалывает, и его голова кажется абсолютно пустой, Чонгук решает пожать плечами, прежде чем кивнуть. Как будто он не думал об этом долгие месяцы. Как будто это не было бы естественным, несомненным, одним из самых лучших событий в его жизни. А потом он наблюдает, оцепеневший, как Тэхён кладёт руки к нему на колени и наклоняется вперёд, так чтобы их губы сомкнулись. И это на самом деле шокирует, как такой невинный поцелуй кружит голову Чонгуку. Всего три секунды максимум. Крошечный обмен касаниями, влажный след. И всё же он дрожит, когда Тэхён отстраняется. — Хорошо? — шепчет Тэхён, ища глазами его взгляд. И Чонгук улыбается — по-глупому ярко, глаза исчезают, нос морщится — потому что как это вообще может быть плохо? — Да, — говорит он, почти до желания засмеяться. Он наклоняет колени вбок, потом подгибает под себя, стоя на коленях. Потом он тянет за перед тэхёнова свитшота. — Ты можешь просто — Иди сюда? Ненадолго озадаченный, Тэхён следует за Чонгуком, тоже поднимаясь на колени. Они встречаются взглядами — глаза Чонгука до сих пор мокрые, тэхёновы большие и тёмные — пока они на коленях придвигаются ближе друг к другу. И Чонгук немедленно доволен такой сменой позиции. Потому что Тэхён сейчас прямо перед ним — их тела выровнены от бедра и выше. И Чонгук рукой может придерживать Тэхёна за поясницу, может проследовать пальцами вверх по позвоночнику, может чувствовать тепло его тела, его очертания. Я хочу его снова поцеловать, думает он. Я так сильно хочу его поцеловать. Так он и делает. И эта простота — когда чего-то так отчаянно хочешь, и наконец тебе просто можно — ошеломляет. Он вне себя от счастья. Один поцелуй переходит в другой, а потом ещё один — каждый ещё невозможно более нежный, чем предыдущий. И всё же они двигаются медленно, нерешительно, всегда ожидая увидеть, как отреагирует другой. Тэхён обвивает руками шею Чонгука. Чонгук сжимает Тэхёна за талию. Ласковыми пальцами на подбородке Тэхён вынуждает Чонгука приоткрыть рот, чтобы соприкоснуться языками. И когда Чонгук ведёт своим языком по тэхёнову, он слышит, как тот издаёт тихий, сладкий урчащий звук, который ему хотелось бы носить везде с собой, как-нибудь удержать в своём кармане. — Мне так этого не хватало, — наконец говорит Тэхён. — Я знаю. Мне тоже. — Носом Чонгук притирается к щеке Тэхёна. — Господи, Тэ. Я так по тебе скучал. И я люблю тебя, он хочет сказать. Потому что это правда, и он хочет быть честным с Тэхёном. Я люблю тебя и хочу тебя, и можно я буду целовать тебя вот так каждый день? Если да, ты бы отвечал на мои поцелуи? Но он боится. Так что вместо этого он снова его целует — чуть сильнее на этот раз. Раз за разом, поцелуй за поцелуем, они становятся более жадными, более смелыми. Чонгук затягивает нижнюю губу Тэхёна между зубов и наслаждается его ответным стоном. Тэхёновы руки попадают под край футболки Чонгука, проводя по его тёплой коже. Они достигают какой-то крайней степени возбуждения, лихорадочного состояния восторга, при котором Чонгук заползает на Тэхёна, толкая его назад на ковёр, удерживая его, мурлыча: — Боже, ты так сильно мне нравишься, Тэ. Это сводило меня с ума, это всё, о чём я только мог думать… — осыпая поцелуями его лицо и шею. И, конечно же, именно в этот момент они слышат стук в дверь. Вздрагивая, Чонгук соскакивает с Тэхёна. — Тэ? — приглушенно из-за двери говорит Чимин. Следует пауза, прежде чем он её приоткрывает, только чуть-чуть заглядывая внутрь, как будто боится того, что он там обнаружит. В ответ они таращатся на него с пола, бок о бок — с огромными глазами, запыхавшись, волосы в беспорядке, футболки помяты, щеки красные — и Чимин одаривает их понимающей улыбкой, но, к его чести, он ничего не говорит о том, что явно произошло. Наоборот, он только и говорит с притворным удивлением: — О, привет, Чонгук. — Затем, абсолютно спокойно: — Меня попросили узнать, что вы двое хотите из доставки куриных блюд. — Острую курицу, — немедленно говорит Чонгук. — Медовую с чесноком, — говорит Тэхён. Повисает короткая, неловкая пауза, прежде чем он добавляет: — Спасибо. — Конечно. — Чимин смотрит на часы на тумбочке Тэхёна. — Эмм. У вас должно быть примерно двадцать минут. До того, как привезут ужин, я имею в виду. — Точно, — произносит Тэхён. Чонгук таращится на Тэхёна с пустым выражением лица, а потом поворачивается к Чимину и повторяет: — Спасибо. Как только Чимин закрывает дверь, и они слышат щелчок замка, Тэхён стонет и перекатывается на Чонгука сверху — снова сближаясь губами, оставляя влажную дорожку поцелуев вниз по шее, скользя тёплой рукой под его футболку. И Чонгук просто лежит, позволяя ему, прикусывая губу, чтобы сдержать широкую дурацкую улыбку.