Воришка

      Себастьян приехал раньше назначенного времени и зашел в кафе напротив входа в метро. Он не был уверен, что мальчишка вообще объявится — даже при условии, что он не замерз ночью насмерть. Он вполне мог не поверить Себастьяну или же просто решить, что ему будет достаточно и пальто.       Себастьяну принесли кофе, и он тут же отпил из чашки — уже третьей за сегодняшний день. Он почти не спал ночью — все думал о парнишке и способах помочь ему. Как он вообще оказался на улице? Его родителей лишили родительских прав или он сирота? Он просто сбежал от родителей? Или же сбежал из приюта? Неужели им не заинтересовались полицейские, которые наверняка видели его на одних и тех же улицах? Или его сдавали в приют, и он снова сбегал? Если последнее было верно, то везти его в полицию или в социальную службу было бессмысленно — он снова сбежит, но что тогда делать? Себастьян не имел представления. Он хотел спросить у самого мальчишки — может, у него где-то есть родственники, которые могли бы взять над ним опеку, но он просто не может до них добраться из-за отсутствия денег? Себастьян бы мог оплатить ему перелет в любую страну — вообще не проблема.       Когда стрелки часов стали подбираться к двенадцати, Себастьян занервничал: он не видел ни длинного пальто, ни рыжей шапки, и с каждой проходящей секундой совесть грызла его все сильней. Он мог бы — должен был! — привезти мальчишку к себе. Ночь была чертовски холодной, и если паренек замерз — это ляжет на плечи Себастьяна, он будет виновен в его смерти.       Он должен был уговорить его!       В толпе мелькнула рыжая шапка, и Себастьян едва не разлил на себя остатки кофе, подорвавшись с места. Он бросил деньги на стол и выскочил из кафе, опасаясь, что парнишка сбежит, решив, что Себастьян обманул его и даже не собирался объявляться к назначенному времени.       На нем снова была ветровка, и Себастьян поежился только от его вида — сегодня тоже было холодно.       – Привет. Куда делось пальто?       – Спрятал, – пожал дрожащими плечами мальчишка. – Если буду ходить в одежде не своего размера по улицам — копы решат, что я ее украл.       Себастьян кивнул и направился к парковке.       – Идем в машину. Как тебя зовут, кстати?       – Какая разница? – фыркнул парнишка, но поспешил за Себастьяном. – Как хочешь, так и называй — я не стану говорить тебе свое имя, дату рождения и прочую херню. Не хватало еще, чтобы ты потом пошел в полицию со всеми этими знаниями.       – Просто назови имя. Любое имя, которым я могу тебя называть.       – Сиэль, – помолчав, произнес мальчишка.       – Интересный выбор, – усмехнулся Себастьян.       – Я его не выбирал, – ощетинился Сиэль, – наркоманы-родители постарались.       – Они еще живы? – осторожно спросил Себастьян, но получил вполне ожидаемую реакцию:       – Тебе какое дело?       – Пытаюсь понять, кто в данный момент ответственен за тебя: родители или служба опеки, – пояснил Себастьян.       – Я сам за себя отвечаю.       Понятней не стало, но Себастьян решил пока больше не расспрашивать — Сиэлю это явно не нравилось.       – Меня зовут Себастьян.       Сиэль рассмеялся и уставился на Себастьяна.       – Серьезно?       – Да, вполне, – пожал плечами Себастьян и сел за руль.       – У меня была собака с таким именем. – Сиэль сел на заднее сидение, все еще посмеиваясь. – Еще до того, как родители крепко подсели. Я его почти не помню, но точно знаю, что его звали Себастьян.       – Удивительное совпадение.       – И не говори, – покачал головой Сиэль. – Так ты, типа, до хуя богатый? – разглядывая салон машины, спросил он.       – Не нуждаюсь, – уклончиво ответил Себастьян и завел двигатель. – Есть одно условие, – он обернулся и посмотрел Сиэлю в глаза: – никаких ругательств.       – Такой правильный, пи... – мальчишка оборвал себя на полуслове и рассмеялся: – А будет сложно сдержаться!       – Так ты согласен?       – Я постараюсь, – улыбнулся Сиэль, и Себастьян непроизвольно ответил на улыбку, отмечая, как преобразилось лицо Сиэля от такой простой эмоции.       – Замечательно.       – У меня тоже есть условие, – уже серьезно продолжил Сиэль. – Попробуешь вывезти меня на какой-нибудь отшиб, увезешь из города — клянусь, я буду сопротивляться, как бешеная псина. Может, ты и убьешь меня, но и сам без повреждений не останешься.       – Я тебя понял, – кивнул Себастьян. – Хотя и так не собирался вытворять что-то подобное. – Сиэль пару мгновений смотрел в его глаза и, удовлетворившись увиденным, вздохнул и посмотрел в окно.       – Тогда поехали, куда ты там хотел.       Везти Сиэля в магазины одежды, где закупался сам Себастьян, он не стал — в этом не было смысла: его нужно было одеть тепло, а не элегантно и статусно. Самым подходящим Себастьяну показался магазин спортивной одежды, где можно было купить и термобелье, и куртки для восхождения на Эверест, и удобную, но теплую обувь — все то, что было необходимо Сиэлю для выживания на улице. Себастьян даже подумывал купить ему спальник и туристический коврик, правда он не представлял, где Сиэль будет все это хранить, потому что он предполагал купить ему еще пару обычных джинсов и свитеров с футболками, если вдруг потеплеет или наоборот будет еще холодней.       В магазине на Сиэля то и дело косились, но он будто не замечал этих взглядов, а едва Себастьян заметил, как один из продавцов направился в их сторону с явным намерением выставить Сиэля на улицу, Себастьян положил ладонь на его плечо и с вызовом уставился в глаза продавцу, без слов дав понять, что мальчишка с ним и выгнать его Себастьян не позволит. Тот, окинув Себастьяна взглядом, быстро изменил свое отношение и даже выдавил из себя улыбку. Но Себастьян решил не оставлять мерзавца безнаказанным и заставил его собрать и выбросить всю старую одежду Сиэля, как только Себастьян выбрал ему новую и отправил переодеться в примерочную.       Сиэль, кажется, даже тогда не понял, что произошло. Он вообще все время ходил тенью за Себастьяном и только кивал, когда тот что-то предлагал, но сам почти не участвовал в выборе одежды — только разглядывал магазин с открытым ртом и шепотом спрашивал у Себастьяна, действительно ли кто-то способен потратить такую огромную сумму на палатку, чтобы провести ночь на улице. Его вообще удивляло желание ехать куда-то и спать на улице. Себастьян испытывал смешанные чувства от его расспросов. Отчасти, такая непосредственность его забавляла, отчасти, как и вчера вечером, он ужасался тому, что в словах Сиэля была доля правды: кто-то тратил огромные деньги на то, чтобы пару ночей провести в палатке, а кто-то жил на улице и не мог позволить себе нормальную еду и одежду.       Они провели в спортивном магазине несколько часов, и Себастьян к этому времени проголодался — спрашивать, голоден ли Сиэль, он даже не стал и повел их в ближайшее кафе, сложив сумки с покупками на заднее сидение машины.       Сиэль уже был полностью одет в новую одежду, начиная от шапки, заканчивая бельем и носками, и теперь без конца наглаживал мех на капюшоне парки, отказавшись снимать ее даже за столом кафе.       – Что ты будешь?       Сиэль взял меню и нахмурился.       – Я могу заказать что угодно?       – Конечно, – кивнул Себастьян.       – Господи, какие цены. Ты всегда ешь в ресторанах с такими ценами?       Себастьян посмотрел на столбик с ценами и пожал плечами. Вообще-то, цены были не такими уж космическими — не фиш-энд-чипс, конечно, но и не цены ресторанов из мишленовского эшелона. Вполне обычное кафе на периферии Лондона.       – Так что ты будешь?       – Не знаю, – после пары минут раздумий произнес Сиэль и отложил меню. – То же, что и ты.       В голову Себастьяна закралась догадка, но он отринул ее. Не мог же Сиэль плохо читать? Или вовсе не уметь? Может, и про цены он сказал, просто потому что не знал чисел?       Господи, такого просто быть не может! Не может быть, чтобы подросток, живущий в Лондоне, не умел читать и считать! Это не укладывалось в голове Себастьяна.       Он постарался сдержать собственные эмоции в узде и сделал заказ за них двоих, когда к их столику подошла официантка.       – Тебе не жарко? – улыбнулся Себастьян, заметив порозовевшие щеки Сиэля, но он только упрямо покачал головой. – Давно ты так живешь?       – Какая тебе разница? – ощетинился Сиэль.       – Просто любопытно.       – Не первый год, – расплывчато ответил тот.       – И ты сбежал из приюта? – Себастьян не был уверен в своем выводе, но недовольное выражение лица Сиэля подтвердило догадку. – Почему?       – А тебе известно, каково там живется? – почти прошипел Сиэль.       – Нет, конечно же. Но там есть крыша над головой, кровать. Еда.       – ...Которую у тебя отбирают старшие, а если не отдаешь — избивают тебя, а твои простыни измазывают в дерьме ради веселья, – добавил Сиэль и отвернулся к широкому окну кафе. – И тогда крыша над головой становится клеткой, из которой хочется поскорей выбраться. И неважно, чего это будет стоить.       – Возвращаться ты не намерен?       – Еще чего, – фыркнул Сиэль. – На улице я сам распоряжаюсь собой. Делаю то, что хочу, и никто мне не указ. Теперь вот еще разжился шмотками, денег у тебя стрельнул — заживу, – улыбнулся он.       – У тебя нет никаких родственников, которые могли бы тебе помочь? Здесь или где-то еще? На континенте? В США?       – Нет, – рассмеялся Сиэль. – Торчал бы я на улице, если бы у меня кто-то был.       – И что дальше? – осторожно спросил Себастьян.       – В смысле?       – Что ты планируешь делать дальше?       – Жить, – слегка растерянно ответил Сиэль.       – На улице?       – А ты видишь какие-то другие варианты? – хмыкнул Сиэль. – Даже если я вернусь в приют — думаешь, таких, как я, берут в семьи? Хрен там. Люди хотят поиграть в мамочек и папочек, им младенцев подавай, а не подростков. Такие, как я, нужны лишь тем, кто хочет получать пособие, которым делиться, конечно же, не собирается. Ну или тем, кто хочет трахать подростков, – криво улыбнулся Сиэль. – Мне на хер не нужно такое веселье. Лучше буду сновать по подворотням и сдохну, как крыса.       Себастьян смотрел на него и с каждым мгновением все больше убеждался, что Сиэль загремит в тюрьму в ближайшем будущем — у него были все шансы уже нынешнее Рождество провести в изоляторе. И если ему каким-то образом удастся выйти оттуда, он загремит снова, но уже с бо́льшим сроком. Возможно, даже за убийство. К этому времени он наверняка будет или слишком много пить, или начнет употреблять наркотики. Себастьян вообще бы не удивился, узнай он, что тот соврал, и все деньги, что он дал вчера, Сиэль уже потратил на дозу какой-нибудь дряни.       Себастьян почувствовал жалость, но что делать он не знал. Все-таки сдать Сиэля службе опеки? Бессмысленно. Пристроить его куда-нибудь? Но куда? Да и не собака он, чтобы отдавать его в «добрые руки». Тогда что делать? Оставить у себя? Это было еще глупей, чем все предыдущее. Себастьян не воспитатель, он вообще не имел представления, как обращаться с кем-то, возраста Сиэля, да и с чего ему это делать? Из чувства долга перед обществом? Перед этим мальчишкой, которого он никогда бы и не заметил, если бы тот не сунул руку в его карман?       Себастьян разозлился на самого себя. Какого черта он во все это ввязался? Какого черта таскался с этим бездомным щенком? Какое ему дело, что с ним станет, едва Себастьян сядет в машину и уедет? И потом, тот сам сказал — он не первый год живет на улице, значит, как-нибудь да справится! А если окажется в тюрьме — что ж, значит, это будет его выбор. То, что он не был виноват в своем нынешнем положении, не значит, что он не будет виноват в совершении преступления: преступать закон или нет, каждый решает сам, и Сиэль уже сделал свой выбор — в тот самый момент, когда впервые сунул руку в чей-то карман. Он мог разносить газеты, собирать мусор, раздавать листовки — что угодно, чтобы получать, пусть и небольшие, но честные деньги, но он решил воровать. Так почему Себастьян должен чувствовать жалость? Почему ему было стыдно от мысли, что он одеждой и этой едой откупался от него? Какая ему разница? Таких, как Сиэль — полным-полно в Лондоне, и прежде Себастьяна это не волновало, так почему должно волновать сейчас?       Себастьян решил придерживаться последней мысли и всеми силами игнорировать совесть, надеясь успокоить ее тем, что сегодня же оформит ежемесячное пожертвование в фонд какой-нибудь очередной матери Терезы, и пусть они сами разгребают эти Авгиевы конюшни.       Сиэль едва ли не вылизал тарелки — Себастьян даже отдал ему свой десерт, и его он тоже съел, не моргнув глазом.       Что он сделает с тысячей фунтов, если ему дать столько денег? Сможет распорядиться с умом или же растратит все на развлечения и наркотики? Поймет, что нужно отложить часть, а часть потратить на какое-никакое жилье, чтобы была возможность выглядеть опрятно во время поиска подработки, которая бы обеспечивала его едой? Или он уже совершенно безнадежен? Он не снял куртку, но заткнул салфетку за воротник толстовки, а еще одну — положил на колени, явно не желая испачкать одежду. Может, для него еще не все потеряно? Может, ему все же стоило вернуться в приют и всеми правдами и неправдами понравиться тем, кто приходил туда в поисках подопечного? Но как его убедить в этом?       Себастьян вздохнул и отвел взгляд. Он ведь твердо решил не лезть. Мальчишка и не просил помощи — он, кажется, вообще уже все решил относительно собственного будущего, так кто Себастьян такой, чтобы препятствовать ему?       Себастьян оплатил счет, и они вышли на улицу.       – Блядь, у меня как будто день рождения сегодня, – широко улыбнулся Сиэль, будто позабыв об их договоре о запрете ругательств. – Лучший день за всю жизнь, – он посмотрел на Себастьяна, и у того кольнуло в сердце от лучезарной улыбки и блестящих синих глаз.       Не лезть не в свое дело. Жертвовать в фонд.       – Рад осчастливить, – улыбнулся Себастьян. – Ну что, еще один заход?       Они зашли в магазин подростковой одежды и купили Сиэлю пару джинсов и несколько свитеров и футболок — Себастьяну даже пришлось постараться, чтобы вся одежда влезла в купленный в спортивном магазине рюкзак — благо, спальник и туристический коврик можно было прикрепить снаружи. Себастьян даже подумал, что теперь Сиэль выглядел, как обычный подросток, который собрался вместе с одноклассниками в поход.       Они стояли на тротуаре у машины Себастьяна, и с того самого момента, как Себастьян принялся складывать вещи Сиэля в рюкзак, атмосфера между ними становилась все напряженней — расставание было неизбежно, но Себастьян не представлял, как скажет Сиэлю, чтобы он уходил, или как сам спокойно сядет в машину и поедет по своим делам, и поэтому они стояли и смотрели друг на друга уже с минуту. Как можно было просто взять и отвернуться от него? Это же, как бросить щенка посреди улицы. С этими его огромными синими глазами...       Никакие прежние установки, что это не его дело, что его не должен волновать какой-то беспризорник, в этот момент не работали и вообще казались лишенными смысла. Он собирался оставить ребенка на улице — как такое вообще можно оправдать?       – Давай, может, я куплю тебе еще что-нибудь поесть на вечер?       – Ты вчера отдал мне всю свою наличность — как-нибудь справлюсь, – хмыкнул Сиэль. – Ну ладно, спасибо тебе, Мистер Толстый Кошелек. Правда, я думаю, что ты кретин. Вот так разбрасываться деньгами, – он поправил рюкзак и чуть улыбнулся.       – Где будешь ночевать сегодня?       Сиэль развел руками, оглядывая улицу, и улыбнулся шире:       – У меня теперь охренительный спальный мешок — да я хоть где смогу спать!       – Слушай, давай дойдем до банкомата, и я сниму еще наличных, – предложил Себастьян, потянувшись в карман, но Сиэль отошел на шаг назад, покачав головой:       – Не парься. Счастливо, Мистер Толстый Кошелек, – он развернулся и побрел по тротуару, а Себастьян стоял и смотрел ему вслед.       Он ничем не отличался от прохожих в своей новой одежде, только походный рюкзак и спальник выбивались из общей картины, и Себастьян отчасти хотел добиться и этого тоже, но он вдруг понял, как сильно Сиэль отличался от тех, к кому принадлежал, и если они увидят его в таком виде...       Себастьян отчетливо осознал, что эту ночь Сиэль не переживет. Его просто убьют ради теплой одежды.       Ничуть Себастьян ему не помог — он сделал его мишенью.       – Черт возьми, – выругался Себастьян себе под нос и заспешил за Сиэлем, пока тот не затерялся в толпе. – Сиэль! – окликнул он, и Сиэль обернулся, остановившись.       – Что, все-таки решил, что это перебор? – вздохнул Сиэль, когда Себастьян подошел ближе. – Что тебе вернуть?       – Ничего не нужно, – покачал головой Себастьян и отвел Сиэля в сторону, чтобы не мешать другим прохожим. – Я знаю, как это может прозвучать, но все же... Может, переночуешь у меня сегодня?       Сиэль даже не рассмеялся, как того ожидал Себастьян, только приподнял брови.       – Без всякого подтекста, – добавил Себастьян, и Сиэль уставился в сторону, облизнув губы. – В доме есть гостевая спальня — сможешь поспать без необходимости просыпаться каждые десять минут и проверять, не украли ли твои вещи. Примешь ванну. Я приготовлю что-нибудь на ужин, или можем заказать что-нибудь из ресторана, если хочешь.       – И все?       – Можем посмотреть какой-нибудь фильм, – предложил Себастьян. – Или поиграть — я уже тысячу лет не включал приставку, но в последний раз она была рабочей.       Сиэль медленно кивнул и вздохнул.       – Поиграем в приставку, значит.       – Можем и не играть.       – То есть, я смогу сам выбрать? – Сиэль вновь посмотрел в глаза Себастьяна.       – Конечно, – Себастьяну даже стало неуютно под пристальным взглядом синих глаз.       – Далеко ехать?       – В Брентфорд, минут двадцать отсюда.       Сиэль снова кивнул и отвел взгляд.       – Мое предостережение все еще в силе: сделаешь что-то, и я клянусь, что оставлю тебя калекой.       – Я помню.       – ...Ну ладно, тогда поехали, – после длительной паузы согласился Сиэль и направился к машине Себастьяна.       Себастьян почувствовал облегчение и последовал за ним.