Зажги ночь

      Гарри ждет в конце дорожки, ведущей к Норе, переминаясь с ноги на ногу в попытке согреться. Ему нравится это пальто, оно ярко-красное и даже немного стильное, но далеко не такое уютное, как то, которое, как заверили его сотрудники больницы Святого Мунго, было невозможно спасти. Ночь ясная и светлая, и дом легко виден вдалеке, сверкающий огнями ламп и разноцветных фонарей. Вечеринка разогревается, создавая счастливый клубок голосов, который плывет по дорожке и вызывает у Гарри улыбку. Он крепко сжимает блюдо в руках и отгоняет тревожный шепот в голове, который твердит, что Драко не придет.       Конечно, он придет. По крайней мере, он пообещал Кену, что скоро увидится с ним, прямо перед тем, как поцеловал Гарри и вошел в кухонный камин с черным порошком, размазанным по носу, и клочком полосатой бумаги, заправленным в волосы.       — Мы сегодня хорошо поработали, — говорит Гарри Кену.       — Разговариваешь сам с собой? — спрашивает Драко откуда-то сзади, и он поворачивается с улыбкой, которую холодный ветер пытается приморозить к лицу.       — Я разговаривал с Кеном.       — Да, потому что он сегодня проделал такую хорошую работу, — говорит Драко, бросая сардонический взгляд на хамелеона. — Он, конечно же, не сидел на растении и не разбрасывал персиковые косточки по всей кухне.       — Он не хотел, чтобы ты наступил на нее, — говорит Гарри, но Драко лишь улыбается, подходя ближе и давая Кену поиграть с концами своего шарфа.       Когда он замечает блюдо в руках Гарри, его улыбку перекрывает паника.       — Ты что-то принес. Почему ты не сказал, что мы должны были что-то принести?       — Это от нас обоих, — успокаивает Гарри. — Нам разрешается приносить только десерты. Это просто профитроли. Я купил их в пекарне, а потом накидал на них кучу шоколадных звездочек и прочего домашнего.       Хмурый взгляд Драко смягчается, но не полностью, поэтому Гарри поднимает фольгу и показывает ему праздничную, хотя и слегка хаотичную массу кондитерских изделий со сливками и шоколадом внутри.       — Почему только десерты?       Гарри пожимает плечами.       — Приготовление еды — это дело Молли. Однажды она простудилась, и некоторые из нас попытались принести бутерброды и прочее, чтобы помочь, и она чуть не расплакалась. Мы больше так не делаем.       — Понимаю. Но разве не будет ужасно много десертов, если все что-нибудь принесут?       Гарри ухмыляется.       — Ты не видел, сколько моя семья ест, да? Ничего не останется.       — Я буду с нетерпением ждать этого. Слушай, ты же не думаешь, что я плохо одет, да?       — Нет, — говорит Гарри, но, кажется, Драко его не слышит.       — Сегодня днем я заглянул в свой гардероб и обнаружил, что у меня много джемперов, несколько комплектов парадных мантий и ничего между, — говорит он, бросая тревожный взгляд на дом. — Мне пришлось купить что-то новое. Я не хочу, чтобы все Уизли смотрели на меня и думали, что я даже не захотел постараться.       — Давай просто пойдем, — говорит Гарри, потому что не может сказать ничего дельного и действительно не хочет напоминать Драко о тех временах, когда идея произвести впечатление на Уизли для его чванливой маленькой головушки показалась бы уморительной. Он хватает Драко за руку и подталкивает его к дому. — Все будет хорошо.       Они входят в парадную дверь и через несколько секунд снимают пальто. В доме тепло от суеты рыжеволосых людей, многие из которых окликают Гарри и поднимают бокалы в знак приветствия. Драко отворачивается от вешалки пальто, и Гарри смотрит на него.       — Что думаешь? — спрашивает Драко, указывая на свои облегающие темно-серые брюки и белую хлопковую рубашку.       Ткань хрустящая и явно совершенно новая, с бледно-зеленой полоской, такой тонкой, что, кажется, играет в глазах Гарри. Две верхние пуговицы расстегнуты, обнажая бледную кожу и ключицы, отчего у Гарри слабеет в основании позвоночника. Глаза Драко пронзительны в своей неуверенности, и Гарри встряхивается, отступая в сторону, чтобы позволить ухмыляющейся старой леди подняться по скрипящей лестнице.       — Выглядишь хорошо, — говорит он наконец, и Драко смеется.       — Могу с этим работать.       — Отлично, — говорит Гарри, подталкивая его в направлении ближайшей двери. — Пойдем, найдем кого-нибудь.       В гостиной они обнаруживают несколько знакомых лиц, в том числе Перси, Одри и Люси, которые собрались вокруг елки, рассматривая украшения, Гермиону, которая ведет серьезный разговор с Артуром, и дядю Герберта, который налетает на Гарри с топорщащимися белыми усами и сбивающими с толку наставления.       — Просто кивай и улыбайся, — шепчет Гарри Драко, позволяя старику сжать его руку в бумажных ладонях и улыбнуться ему в лицо.       Когда он машет рукой и исчезает в море гостей, они переходят на кухню, где музыка звучит тише, а воздух наполнен запахом теплых специй. Молли спешит от духовки к столу и обратно, взволнованная и восхитительная в своем сверкающем красном платье и цветастом фартуке. За кухонным столом Флер, одетая в мягкий голубой шелк, раскладывает палочкой маленькие золотые свертки на тарелках с салатом. Она поднимает глаза и улыбается, как раз когда маленький шоколадный лабрадор выбегает из сада и проскакивает между ног Молли.       Она восстанавливает равновесие и как раз вовремя спасает поднос с волованами.       — Чья это собака? — спрашивает она. — Это уже третий раз, когда я чуть не уронила что-то. О, привет, Гарри!       — Мы не опоздали? — спрашивает Драко, в замешательстве оглядывая комнату, полную людей, и бурную деятельность в саду.       Молли смеется и пинком закрывает за собой дверцу духовки.       — Нет, дорогой, вы как раз вовремя. Все дело в этой семье. Они появляются, когда им захочется. Честное слово, я не знаю, зачем мы утруждаем себя тем, чтобы указывать время начала в приглашениях.       Драко в ужасе смотрит на нее.       — Как, черт возьми, вы это планируете?       — Мы планируем хаос, — говорит Флер, и Молли смеется.       — Это верно. И неважно, во сколько они придут, они получат свой ужин, когда он будет готов, — говорит она.       — Тебе нужна помощь? — предлагает Гарри, ставя свой десерт на стойку к остальным.       — Не валяй дурака, Гарри, иди и развлекайся. У меня есть Флер и Роза… где-то, и у меня был Чарли, но он, кажется, ушел, — говорит Молли, оглядываясь вокруг, как будто Чарли мог прилипнуть к потолку, чтобы не намазывать булочки маслом. — Если увидишь его, дай ему знать, что я заметила, хорошо?       Пообещав вернуть Чарли на кухню, Гарри и Драко возвращаются в гостиную, где наливают себе глинтвейна и позволяют безумию овладеть ими. Они возятся с несколькими собаками, совой и даже малышом жмыром, которого привел маленький мальчик — кажется, племянник кого-то со стороны Артура. Гарри все никак не может удержать их всех в голове, но, похоже, это никого не волнует. Атмосфера яркая и веселая, и все — семья; даже Драко, который выделяется на милю в океане рыжих волос и веснушек, участвует в празднестве. Вскоре Гарри полностью теряет его из виду, и ему приходится дважды обойти комнату, прежде чем он замечает его у кухонной двери, погруженного в беседу с гламурной женщиной средних лет в темно-розовом бархате.       — На самом деле я видела ретроспективу в Женеве, — говорит она, когда Гарри подходит ближе, повышая голос на фоне звука радиоприемника, который кто-то включил на оглушительную громкость. — Потрясающая работа. Такая смелость, понимаешь?       Драко кивает.       — Ее магические гравюры — мои любимые. Они у меня в прихожей. Копии, конечно, но все же.       Искусство, думает Гарри, улыбаясь про себя и решая продолжить обход комнаты. С Драко все в порядке. Он знает, как общаться; это практически его должностная инструкция, и, несмотря на волнения, он передвигается по дому с харизмой и легкостью. Конечно, и это не удивительно. Позволив себе расслабиться, Гарри снова наполняет бокал и болтает со всеми, кто к нему подходит. Как всегда, Кен — популярный гость, карабкающийся с плеча на плечо, пока не скрывается из виду, и Гарри остается только надеяться, что он вернет этого дурынду до конца ночи.       Он сидит на подоконнике, наблюдая, как Хьюго и Камилла притворяются, что сражаются на леденцах, когда Перси садится рядом с ним, бледными пальцами сжимая стакан огневиски.       — Все в порядке? — спрашивает Гарри, и Перси вздыхает.       — Я слышал, что ты ушел из Wizards Unite, — говорит он. — Мне жаль, что из этого ничего не вышло. После всего, через что ты прошел… я чувствую себя ответственным. Прости, Гарри.       Гарри толкает его локтем.       — Эй, нет… я не виню тебя за это. И знаешь… думаю, что в конце концов это сработало. Все эти свидания помогли мне понять, что я уже был без ума от кое-кого.       Перси хмурится.       — Кого?       Гарри улыбается, глядя сквозь толпу Уизли туда, где Драко стоит с Тедди и Виктуар, слушая их возбужденный разговор с серией небольших кивков. Перси прослеживает за его взглядом, а затем поворачивается, широко раскрыв глаза.       — Ох! Мерлин всеблагой! Он знает?       — Да, знает, — смеется Гарри. — Все хорошо, ладно? Счастливого Рождества, Перси.       — Ну что ж… если ты… конечно. Счастливого Рождества, — бормочет Перси, и Гарри оставляет его на подоконнике со своими мыслями.       Он быстро попадает в засаду Тедди и Виктуар, которые показывают ему газету Хогвартса, ужасно притворяясь, что не смеются над его фотографией. Как он и подозревал, в результате применения методики удивления молодого фотографа «Сюрприз! Вспышка!» получилось передержанное изображение моргающего испуганного объекта, и, боже, он действительно выглядит постаревшим и усталым. Сопроводительная статья довольно хороша, и там есть пара приличных фотографий фейерверков, но Гарри не может полностью оторваться от своего фото, даже когда Тедди и Виктуар отправляются на поиски щенка лабрадора, которого в последний раз видели пытающимся жевать подол одежды двоюродной бабушки Милдред.       — Я ведь в реальности так не выгляжу?       Драко колеблется.       — Ну, нет, больше нет.       — Что это значит?       — Он имеет в виду, что у тебя наконец-то появился румянец на лице, — говорит Молли, пробегая мимо них и осматривая комнату. — Это хорошо, Гарри. Это значит, что ты здоров. А теперь, где, черт возьми, Чарли?       — Попробуй поискать в саду, — кричит Гермиона, а затем заглядывает в свой бокал с вином. — Извините, это было немного громко.       — Гермиона, ты пьяна? — спрашивает Гарри, ухмыляясь.       — Конечно, нет, — говорит Артур, снова наполняя ее бокал, а затем свой. — Она просто счастлива.       — Сад, да? — бормочет Молли, поворачиваясь и направляясь обратно на кухню.       Гарри следует за ней.       — Э-э, ты хочешь устроить фейерверки до или после еды?       Молли замолкает.       — Как долго они продлятся?       — Ты устраиваешь показ? Сейчас? Ты никогда не говорил, — говорит Драко, шокированный.       — Я всегда устраиваю несколько фейерверков на рождественской вечеринке, — говорит Гарри. — Это традиция. Не очень долгое представление, может быть, десять минут?       — Понятно. В таком случае, сначала фейерверк, потом еда, — решает Молли, одаривая их теплой улыбкой, прежде чем отвернуться и открыть заднюю дверь. — Чарли!       Заинтригованный Гарри выходит в морозный сад, где находит Чарли вместе с Роном, Джорджем, Анджелиной, Джинни и Сергеем. Заслышав голос Молли, они поворачиваются к дому с виноватыми лицами, каждый из них явно что-то скрывает от посторонних глаз.       — Мы ничего не делали, — выпаливает Рон.       Драко медленно улыбается.       — Ты уверен?       — Я не хочу знать, — говорит Молли, уперев руки в бока. — Все вы, сейчас же на кухню. Мне нужно, чтобы в гостиной был накрыт большой стол и тарелки были расставлены до того, как Гарри запустит фейерверк. Ну же, все вы… кроме тебя, Анджелина, дорогая. Ты можешь присесть.       — А как насчет Сергея? — протестует Чарли.       — Сергей теперь часть семьи, и, кроме того, он лучше всех владеет чарами отпугивания животных, — оживленно говорит Молли, заводя детей обратно в дом. — Мне нужно хорошее сильное защитное поле вокруг еды, пока мы снаружи. Там бегают собаки и всякие другие животные.       — Я тоже могу что-нибудь сделать? — предлагает Драко.       — Да, я бы хотела, чтобы ты помог Гарри, — говорит Молли, как только за ней закрывается дверь.       — Могу я тоже помочь Гарри? — с улыбкой спрашивает Анджелина. — Мне не нравится признавать это, но я чувствую себя немного потерянной.       — Ты привыкнешь к этому, — обещает Гарри и наколдовывает для нее третий низкий стул рядом со своим и Драко. — А пока присаживайся.       Анджелина пожимает плечами и опускается на землю среди высокой травы, с интересом наблюдая, как Гарри открывает свой портфель. Это скромное представление по сравнению с теми, которые он создает для публики, но он уверен, что оно будет оценено так же высоко. Дети, как правило, приходят в восторг от самого простого фонтана искр, уже подпрыгивая и указывая пальцами, когда вываливаются в сад, а за ними следуют взрослые, некоторые из них уже покачиваются от глинтвейна Молли.       — Дядя Гарри! — зовет Роза, махая через весь сад, и Гарри машет в ответ.       На лице Джорджа написано замешательство.       — Анджелина? Что ты делаешь?       — Я помогаю! — кричит она.       — Помогаешь с чем?       Она смотрит на Гарри, и он готовит свою палочку для первого снаряда.       — Обратный отсчет от пяти был бы кстати.       Анджелина кивает, прикасаясь палочкой к своему горлу.       — Все готовы? Пять, четыре, три, два, один…       Гарри зажигает первый снаряд, и огромный фонтан цвета шампанского заливает Нору. Драко наколдовывает экстензор не спрашивая, позволяя Гарри добавлять мерцающие вспышки красного и зеленого, которые скручиваются в форму завернутого подарка, перевязанного лентой, потрескивающей в ночном небе. Все в другом конце сада аплодируют и кричат, а кто-то пронзительно свистит, от чего Анджелина затыкает уши. Она запрокидывает голову и улыбается, когда Гарри следом за подарком посылает чулок, который раскачивается туда-сюда на невидимом ветру.       — И ты делаешь это каждый год? — кричит она, перекрывая серию громких взрывов. — А также еще большие шоу?       — Да, — кричит Гарри в ответ. — Думаешь, я сошел с ума?       — Совершенно, — смеется она. — Мне это нравится!       — У меня с первым было также, — говорит ей Драко, отпуская свое заклинание, чтобы у Гарри было пустое небо для большого финала. — Я начинаю думать, что лучшее, что можно сделать, — это позволить всему этому захлестнуть тебя.       Гарри улыбается, ища взглядом Хьюго и Камиллу, когда быстро запускает последние три снаряда подряд. У него такое чувство, что им это может понравиться.       — Это Кен! — кричит Хьюго, хватая Камиллу за руку в перчатке и указывая ею в небо.       — И у него рождественская шляпка! — хихикает она.       — А где, собственно, твой хамелеон? — спрашивает Анджелина, не сводя глаз с мерцающего изображения Кена над ней в красно-серебряной шляпке Санты.       — Он ушел с кем-то более интересным, — говорит Гарри. — Я не знаю, с кем, но у него, вероятно, рыжие волосы.       — Он очень преданный, — говорит Драко, вдыхая запахи древесного угля и магии. — Я уверен, что он вернется.       — Я не волнуюсь, — говорит Гарри, убирая обломки фейерверка и позволяя себе быть окруженным семьей и друзьями, каждый из которых хочет поздравить его сразу.       Ему никогда не было легко принимать похвалу, но всегда немного легче проглотить ее, когда она исходит от людей, которых он знает много лет: людей, которые видели его неуклюжим подростком, солдатом поневоле и одиноким, но опытным молодым человеком. Эти люди — братья, сестры, родители, двоюродные братья… они странные, невротические и замечательные, и они его.       — Это было чудесно, Гарри, — говорит Молли, крепко обнимая его. — И ассистенты тоже хороши, — добавляет она, а затем кричит: — Хорошо, все, еда готова, так что…       Она останавливается, наблюдая за борьбой за то, кто первый попадет в дом, с раздраженным смирением. Через мгновение она следует за толпой обратно внутрь, и Анджелина идет за ней, оставляя Гарри и Драко одних в саду. Через несколько секунд к ним присоединяется Рон, неся тарелку с едой и чашку глинтвейна. За ним следуют Чарли, Сергей, Джордж и Джинни, все они, похоже, собрали бутерброды и десерты в рекордно короткие сроки.       — Мама хлопочет над десертами, — говорит Джордж, запихивая в рот волован. — У нас впереди целая вечность.       — Тетя Пип и двоюродный брат отца — знаешь, тот, с острыми зубами — как его там? — говорит Джинни и пожимает плечами. — В общем, они спорят о том, кто какое желе принес, так что она пытается разобраться в этом.       — Как я уже сказал, уйма времени, — говорит Джордж с усмешкой.       — Для чего, собственно? — спрашивает Драко.       — Вы начали без меня? — спрашивает Анджелина, выходя из дома с высокой стопкой тарелок.       — Ты успеешь покушать, — одобрительно говорит Джинни. — Превосходно.       — Кто-нибудь, скажите нам, пожалуйста, что происходит? — вздыхает Гарри.       Сергей держит сосновую острую шишку, выкрашенную в красный цвет.       — Сосновая шишка.       — И что ты собираешься с ней делать? — спрашивает Драко, начиная дрожать в своей тонкой рубашке.       Гарри думает, не принести ли их пальто, но не хочет ничего пропустить. После минутной нерешительности он окутывает весь сад мягкими Согревающими чарами. Джинни ловит его взгляд и произносит что-то очень похожее на «сентиментальный ублюдок». Он показывает ей язык.       — Я прячу сосновую шишку, — объясняет Сергей, махнув рукой в сторону сада и леса за ним. — Они ищут ее. Мы ждем, чтобы увидеть, кто победит.       — Кто? — спрашивает Гарри, как раз в тот момент, когда Чарли свистит, и подлесок буквально раздвигается, пропуская вереницу маленьких катящихся существ.       — Гномы, — говорит Драко, приподнимая одну бровь.       — Все на добровольных основах и так далее, — обещает Рон. — Они хотят это сделать. Мы пообещали каждому гному, который сыграет, две сосиски и пачку печенья для победителя.       — Еда для них сильный мотиватор? — спрашивает Драко.       — О, да, — говорит Анджелина, отодвигая свою тарелку подальше, когда гномы толпятся у их ног. — Там, где я выросла, их можно было заставить выполнять небольшую работу, если правильно покормить.       — Где сосиски? — требует самый большой гном.       — Сосиски, да, — бормочут остальные, морща свои картофелеподобные лица.       — Сосиски после, — говорит Сергей. — Теперь не смотрите, потому что я прячу сосновую шишку.       Все поворачиваются лицом к дому. Джинни ставит тарелку, чтобы наколдовать ряд маленьких остроконечных шляпок, каждая разного цвета. Гарри крадет бутерброд, пока она не смотрит.       — Она не заметит, — говорит он, когда Драко вопросительно смотрит на него. — А вообще, на что мы играем?       — Конечно, почести, — говорит Чарли.       — И… — подсказывает Джинни.       — И, конечно же, рождественский ужин.       Гарри потирает руки.       — Я в деле. И Драко тоже.       — Только если у моего гнома будет серебряная шляпка.       — Готово, — говорит Чарли. — Я хочу голубую.       — Я хотел голубую, — жалуется Рон, откусывая кусок пирога со свининой.       Он выглядит хрустящим, золотистым и восхитительным, и Гарри очень надеется, что после всего этого на шведском столе что-нибудь останется.       — Надо было быть быстрее, — говорит Чарли, поднимая голубую шляпку и протягивая вторую брату. — Оранжевая, в тон твоим волосам.       — И твоим. И волосам почти всех, — указывает Рон, но отдает шляпку ближайшему гному, который надевает ее с хмурым видом.       К тому времени, как всем гномам раздают шляпки, Сергей уже шагает к ним через дикую траву. Гарри мысленно отмечает направление, с которого он пришел, намереваясь направить своего гнома в ту сторону, а затем отказывается от этой идеи. Сергей умен, и более того, он хитер; он, вероятно, прошел весь лес, пытаясь сбить их со следа.       — О чем, черт возьми, ты думаешь? — спрашивает Драко, касаясь его руки. — Выглядишь так, будто планируешь военную операцию. Мы будем прокляты, если наши гномы не смогут найти сосновую шишку?       Гарри смеется.       — Маловероятно.       — Все готовы? — спрашивает Джордж, оглядываясь по сторонам. Он поворачивается к Сергею. — Кажется, у нас все готово.       Сергей нажимает кнопку на своих часах.       — Хорошо. Отпустите гномов!       Гарри отступает вместе со всеми остальными, когда гномы разбегаются по саду во всех направлениях.       — Посмотри, как они бегут, — говорит Драко, сбитый с толку. — Они всегда так бегают?       — Как будто могут упасть в любой момент? — говорит Рон. — Да. Только не говори, что никогда раньше не видел гнома.       — Я видел колдофото одного из них, — говорит Драко, наблюдая, как остальные идут через сад, чтобы понаблюдать за своими гномами и подбодрить их криками. — У нас в Мэноре были садовники, а теперь я живу в Лондоне. Гномы довольно редки.       — Это странно, — говорит Рон.       Он бродит по замерзшей траве, грызя куриную ножку и случайно спотыкаясь о гнома Джорджа, когда тот пересекает его путь.       — Мошенничество, — выдыхает Драко, а затем уходит в сад, обходя Рона и прислоняясь к живой изгороди, чтобы заняться своим гномом.       — Он хорошо впишется здесь, — говорит Сергей. Гарри поворачивается.       — Ты имеешь в виду Драко?       Сергей прислоняется к стене дома и смотрит на часы.       — Да. Молли говорит, что теперь я часть семьи. Драко тоже будет. Скоро. — Он улыбается Гарри и пожимает одним плечом. — Я чувствую такое.       — Верю, — говорит Гарри, улыбаясь в ответ.       — Тебе следует проверить своего гнома, — советует Сергей с такой торжественностью, что Гарри спешит присоединиться к остальным на опушке леса.       Джинни заколдовала каждую цветную шляпку светиться в темноте, и Гарри следует за прыгающим красным светом своего гнома среди растительности, быстро понимая, что тот ходит кругами.       — Ты, в красной шляпке, поверни налево! — кричит он, надеясь, что гном услышит его сквозь грохот чужих инструкций. — Иди к дубу! Нет, другое лево!       — Продолжай, Гилберт! — кричит Джинни, и Гарри встречается взглядом с Драко.       — Гилберт? — шепчет он. — Серьезно?       — Видишь, в мире есть Гилберты, — говорит Драко с ухмылкой. — Мы повсюду.       — Ты уже смотрел там, — вздыхает Рон и идет в траву, чтобы перенаправить своего гнома, но уже слишком поздно.       Анджелина вскрикивает, когда ее гном спешит из леса полосой фиолетового света, прижимая сосновую шишку к груди. Он врезается ей в голени, а затем с визгом падает на спину, все еще выглядя таким довольным, каким Гарри никогда не видел гнома, когда Анджелина берет сосновую шишку и поднимает ее.       — Молодец, — говорит она гному, ухмыляясь. — Думаю, право почестей принадлежит мне.       — Удача новичка, — поддразнивает Джинни. — Теперь тебе придется прийти на рождественский ужин.       — Тебя уже пригласили, — быстро говорит Джордж. — Я просто хотел указать на это.       Он берет у нее шишку и держит ее над головой, как омелу, прижимаясь губами к ее щеке с громким чмоком.       — Такой романтик, братец, — вздыхает Джинни.       — Я пойду и раздам призы, — говорит Чарли, замечая, что все гномы уже вернулись и выжидающе смотрят на них. — Хорошая работа.       — И правда. А теперь я иду внутрь, пока там еще осталось что-нибудь съестное, — говорит Драко. — Гарри? Ты идешь?       Гарри кивает и следует за ним обратно в дом. На этот раз он наслаждается теплом гостиной, останавливаясь на несколько мгновений, чтобы подержать руки перед камином, прежде чем поддаться соблазну шведского стола. К его облегчению, еды осталось много, и он собирает тарелку, полную мяса, сыра и маленьких кондитерских изделий, прежде чем отправляется на запасной диван, где Артур рассуждает о паровозах, а Гермиона глубокомысленно кивает.       За кофейным столиком Роза увлечена игрой в викторины с несколькими взрослыми родственниками и, похоже, неплохо держится. Хьюго мирно спит в соседнем кресле, обнимая уставшего щенка лабрадора, а рядом с ним Камилла свернулась усталым клубком, один голубой глаз все еще очень широко открыт. Теперь вокруг тише, мягче, и звуки смеха и разговоров медленно окутывают Гарри, как мантия. Он потягивает третий — четвертый? — бокал вина и в довольном молчании ужинает. Драко кладет руку ему на бедро. Гермиона смотрит на них поверх своего стакана.       — Вы были снаружи.       Гарри кивает.       — Да.       — Я знаю, чем вы занимались, — говорит она, слегка прищурившись. — Не думай, что не знаю.       — Ты расстроена из-за гномов? — спрашивает Драко. — Это действительно было очень справедливо. Они были довольны.       — Знаешь что, Драко? Я была не очень рада. Думала, что… эксплуатация… это… эм… это плохо. Но я все обдумала. И теперь считаю, что все в порядке, — твердо говорит она. — Глупые мальчики и их глупые игры. Что ж.       — Джинни и Анджелина тоже были там, — говорит Гарри, сдерживая улыбку. Очень отрадно видеть, как Гермиона позволяет себе расслабиться, и он знает, что должен наслаждаться этим, пока может.       — Джинни и Анджела очень глупы, — говорит Гермиона. Она наклоняется вперед с заговорщицким выражением лица. — Когда Джинни выйдет замуж, я расскажу о ней много историй. Так много историй. Но… не говорите ей, что я это сказала, потому что иначе она не попросит меня быть ее… знаете, ее…       — Подружкой невесты? — предполагает Гарри.       — Технически, Почетной Матроной, поскольку ты замужем, — говорит Драко, и Гермиона стонет.       — Матрона? О, нет. В больнице есть Матрона. Она старшая медсестра. Я имею в виду, что она медсестра-командирша. Я не могу. Джинни придется не выходить замуж.       Гарри усмехается.       — Артур, сколько она выпила?       — О, так… один или два, — весело говорит он. — Все в порядке. Сейчас же Рождество!       — Правильно, — говорит Гермиона. — А теперь послушай. Драко, присматривай за Гарри. Он лучший Гарри на свете, и я люблю его. И, Гарри… где Кен? Я хочу выяснить, нравится ли ему вино.       Драко берет Гарри за руку и крепко сжимает ее. Он поворачивается, оглядывая комнату в поисках Кена и обнаруживая его с Молли, жующего кусочек помидора и пачкающего семечками ее платье.       — Я не знаю, Гермиона, — врет он. — Может быть, в другой раз.       — Хотя это ведь фрукты, не так ли? — говорит она, поднося свой стакан к свету. — Он любит фрукты.       — Мне нравятся поезда, — делится Артур, осушая свой стакан. — Драко, тебе нравятся поезда?       Драко ставит пустую тарелку и серьезно кивает.       — Конечно.       Артур лучезарно улыбается.       — Он хороший парень, Гарри. Думаю, тебе следует остаться с ним.       Гарри смотрит на Драко, затем на Гермиону, которая смотрит на него с блаженной улыбкой.       — Так и сделаю.