Последний год

Артём вошёл в шумный класс и исподлобья оглядел одноклассников, занимавшихся своими делами. К счастью, никто не заметил, как он пришёл, а потому он молча проследовал к своему месту. Марина сидела и говорила о чём-то с Сашей, когда юноша сел за свою парту перед ней. — Артём! — девушка обернулась на него. — Привет. С тобой всё нормально? — Да, всё хорошо, — тихо проговорил он, низко наклонив голову, стараясь, чтобы подруга не увидела его лица. Марина пристально посмотрела на Артёма, пытаясь поймать его взгляд, а затем взяла его рукой за подбородок и быстрым движением подняла его лицо. Артём вскинул голову и испуганно посмотрел на девушку. Его левый глаз был красным, а вокруг тёмно-фиолетовым цветом расплылся синяк. На нижней губе виднелся бордовый след от кровоподтёка. — Артём, — ошарашено разглядывая его лицо, произнесла Марина, — что случилось? Юноша быстро отвёл взгляд в сторону и тихо ответил: — Да это… я просто упал, — он неловко почесал нос. — Ничего страшного. — На чей-то кулак, я так понимаю? — раздался с задней парты голос Ромы. Артём взглянул на него исподлобья. — Такие фонари бывают, только если приложить чем-нибудь нормально. Артём ничего не ответил и опустил взгляд. Марина с сочувствием смотрела на него, но не стала ничего говорить. Началась химия, и Артём уже начал записывать что-то, когда дверь открылась и на пороге показался Капитан. — Алиев, — коротко бросил он. Парень приподнял голову. Капитан мотнул головой в сторону двери. — Выйди-ка. Леонид Константинович развернулся и покинул класс, а Артём поднялся с места и направился к двери, не поднимая головы. Когда он вышел в пустой коридор, классрук молча развернулся и пошёл к лестнице. Юноша понял, что спрашивать не стоит, и молча последовал за ним. — Ну, рассказывай, — наконец сказал Капитан, когда Артём закрыл за собой дверь учительской. Классрук стоял, сложив руки на груди, и терпеливо ждал, а за одним из столов сидел Эммануил Васильевич, держа в руке кружку с чаем и изучающе оглядывал подростка. В учительской приятно пахло кофе и мужским одеколоном. — О чём? — недоумённо и тихо спросил Артём, поглядывая на Капитана исподлобья. — О фингале, — без раздражения сказал тот. Артём молчал, понимая, что врать смысла нет. — Дрался? Парень судорожно втянул воздух, запустил руки в карманы вязаного кардигана, и, помолчав ещё немного, приподнял голову и наконец сказал: — Не то чтобы… Учителя терпеливо ждали, не перебивая его. — Это, скорее, было избиение. Леонид Константинович откинул голову и вздохнул. Артём замолчал, потупив взгляд. — Сколько их было? — Трое, — совсем тихо ответил Артём. — Но они были не из нашей школы, так что… — Это неважно, — отрезал Капитан. Парень коротко кивнул и смолк. Эммануил Васильевич молча следил за ними, а затем, о чём-то задумавшись, вдруг сказал: — Подростковые драки — самое поганое дело. Я тоже в школе часто дрался. Иногда доходило даже до переломов. Артём поднял удивлённый взгляд на историка. — Конечно, иногда и нужно дать отпор, — продолжал тот, — но иной раз лучше поберечь себя и избежать драки, если это возможно. — Я мог сбежать, — дрожащим голосом произнёс Артём, — но не стал. Потому что я не трус, — он поднял голову и встретился взглядом с Эммануилом Васильевичем. Историк смотрел на этого худого, ссутулившегося паренька, стоявшего перед ним, и всё больше проникался к нему уважением. В его горящих, влажных от подступивших слёз глазах мужчина углядел вспыхнувшую храбрость и узнал себя самого в подростковые годы. Вроде бы не было в нём ничего особенного и выдающегося, но взгляд… Взгляд говорил о многом. Невероятно, как в таком хрупком пареньке кипело столько силы воли. Его разбитая губа и покрасневший вокруг зрачка глаз говорили о том, что он терпел, и терпел долго. Сколько бы продержался другой человек? Но Артём стоял и храбро глядел на учителя, гордый за то, что не струсил и выдержал всё до последней минуты. Эммануил Васильевич коротко кивнул головой и улыбнулся краешками губ. На перемене Артём покинул учительскую и, поднявшись на третий этаж, столкнулся в коридоре с Аней. — У тебя, говорят, фингал под глазом, — склонив голову вбок, сказала она. Артём взглянул на неё, не понимая, как ему стоит заговорить с ней после того, что между ними произошло. Он много думал об этом дома, но сейчас обомлел, не зная, что сказать. — Просто упал, — наконец произнёс он, неловко прикасаясь к щеке рукой. Аня вдруг перехватила его руку и развернула кисть внешней стороной. — А это? Тоже упал? — спросила она, переводя взгляд с красных запёкшихся следов на его костяшках. Артём промолчал, мягко отнимая руку. — Не надо было тебя одного отпускать, — сказала Аня, когда они возвращались в класс. Артём почесал нос и ответил: — Да ладно, я вроде уже привык. С детства так. Мы с Эдиком и Мариной жили в одном дворе, они всё время впрягались за меня. А мне было противно от того, что я сам ни на что не способен. — Драться научиться не пробовал? — Смеёшься? — Артём горько усмехнулся. — Ты меня видела? К тому же, драться с такими идиотами значит опускаться до их уровня. Не хочу так. Аня многозначительно взглянула на одноклассника; тот только неловко улыбнулся и пожал плечами. — Слушай, ты мне только скажи, где этих уродов найти, я им глаз на жопу натяну, — злобно сказал Эдик, когда они с Артёмом шли из школы домой. — Эдик, перестань, — сказал Алиев. — Хватит уже об этом. И так целый день все только и спрашивают про разбитую рожу. — Ладно, извини, — кивнул тот. — К тому же, я хотел рассказать о кое-чём другом… — смущённо сказал Артём. Эдик с интересом взглянул на него, приподняв бровь. — В общем… Я даже не знаю, стоит ли говорить… — Артём запинался, волнуясь. — Когда мы… Когда я проводил Аню, перед тем, как уйти… она, в общем… меня поцеловала, — последние слова он произнёс совсем тихо, но Эдик всё равно услышал. — Да ладно?! — заорал он так, что Артём отшатнулся. — Серьёзно? — И Эдик залился счастливым смехом. — Эдик, прекрати орать… пожалуйста… — оглядываясь, встревоженно проговорил Артём. — Офигеть… Не, ну кто бы мог подумать, ха-ха! Ты даёшь, конечно, дружище, — и Эдик одобрительно хлопнул друга по спине. — Ну, это ведь было из-за игры, так что… — Ничё не из-за игры! — запротестовал Эдик. — Если б это была игра, она бы тебя ещё в квартире поцеловала. А тут… Ну ёмаё, что за сериал! Эдик продолжал смеяться, а Артём смотрел на него, слабо улыбаясь. Может, и правда тот поцелуй не был частью игры? Ему очень хотелось бы в это верить.