Последний год

Апрельское солнце мягко ласкало первую робкую листву. Погода установилась капризная, переменчивая: то потеплеет на денёк-другой, то снова налетит порывистый неприятный ветер и принесёт серые облака. Но в такие дни, как этот, едва тёплые, ласковые, приход запоздалой весны ощущался куда лучше. Тенистый двор со старенькими скрипучими качелями, ещё пустыми клумбами из колёсных шин и скамеечками с облупившейся краской тихо переживал очередной день, спрятавшись от солнца за коробками пятиэтажек. — И всё-таки я думаю, что-то случилось. Марина, сидевшая на скамейке, незаметно встрепенулась, сморгнув секундное наваждение, и взглянула на Артёма, который тихонько раскачивался на качели, едва отталкиваясь ногой от земли. — Не стал бы он так просто так себя вести, — закончил Алиев и повертел в пальцах зелёный нежный листок липы. Марина чуть слышно вздохнула и убрала волосы за ухо. — Он очень странный, — сказала она. — Ты когда-нибудь видел его таким? Артём покачал головой. — Поэтому мне и кажется, что что-то случилось. Марина поджала губы и уткнулась носом в складки шарфа. Поведение Эдика не давало покоя им двоим вот уже третий месяц. Егоров, конечно, порой страдал перепадами настроения, но столь разительная перемена не могла остаться незамеченной никем, а тем более его друзьями. Всё началось с поездки на море, которая для многих уже успела стать злополучной: Эдик словно переключился в спящий режим, ну, или как минимум в энергосберегающий. Добиться от него хоть слова за всё время обратного пути оказалось задачей невыполнимой. Ребята тогда решили, что путешествие его измотало, но по приезде домой стало ясно, что изменение климата здесь ни при чём. Когда школьники вернулись к занятиям, то с удивлением обнаружили, что Егоров совершенно не рвётся с ними общаться, обсуждать впечатления и проектную работу. Да что там, он даже не посчитал нужным справиться, как у друзей дела. Тогда Марина, конечно, предприняла попытку выяснить, что же с ним случилось, о чём очень скоро пожалела. На её совершенно невинный вопрос о самочувствии Эдика юноша бросил на неё такой испепеляющий взгляд, что Акимова мгновенно смолкла и впала в ступор. Егоров не удостоил её ответом и в тот день больше ей на глаза не попадался. Нарочно или нет, Марина не знала. Более того, с первого же дня учёбы после поездки он ни с того ни с сего пересел с парты, за которой они с Мариной сидели вот уже который год, за последнюю. Этот поступок заметно смутил и расстроил девушку, но вновь спросить, что с ним такое, она не осмелилась. В первые недели Артёму было решительно не до того, что творится с Эдиком, и Марина это понимала. Так в феврале, прямо под свой восемнадцатый день рождения, она лишилась общения с двумя лучшими друзьями, что не могло не отразиться на её настроении. Вдобавок ко всему, признание Артёма о пережитых домогательствах настолько выбило её из колеи, что в тот день Марина проплакала несколько часов перед тем, как уснуть. Вскоре они обсудили странности в поведении Эдика, после чего Артём пообещал поговорить с ним. Однако даже беседа со стеной была бы более продуктивной, чем разговор с ним, отчего друзья решили, что полному их игнорированию есть веская причина. Им до последнего не хотелось верить, что Эдик решил вот так просто прекратить какое-либо общение с ними. Марина и Артём перебрали, казалось, все варианты того, что могло повлечь за собой перемены в Эдике. Мысли о ссорах в семье были отметены почти сразу — Егоров бы точно успел отойти от них и возобновить общение с друзьями. Долго склонялись к какому-нибудь возможному заболеванию одного из членов семьи Эдика — такая ситуация вполне могла бы повлечь за собой закрытость и упадническое настроение юноши. Но разве не логичнее бы было пойти за поддержкой к друзьям, поделиться всем наболевшим? Артём и Марина даже стали перебирать в памяти все случаи, когда могли чем-нибудь сильно обидеть Эдика, но подобных происшествий так и не вспомнили. В итоге они сошлись на том, что здесь кроется явно что-то более серьёзное, чем последствия пубертатного периода, и друзьям оставалось только бесцельно ломать голову над этой загадкой. — Если у него что-то и случалось, он всегда говорил нам, — тихо сказала Марина. — Может, он ввязался во что-то плохое, а нам рассказать не может? — предположил Артём. Акимова вопросительно взглянула на него. — Например? — Ну, не знаю, связался с плохой компанией или нарушил закон… — неуверенно произнёс Артём. — Думаешь, всё так серьёзно? — обречённо спросила девушка. Алиев поднял глаза к небу и вздохнул. — Мне всегда казалось, что он мог бы. Но я не знаю. Ничего я уже не знаю… Марина с сочувствием взглянула на него. Артём в последние месяцы был сам не свой — девушка не узнавала своего друга, того лучезарного мальчика, который зачитывался научными книгами и восторженно рассказывал обо всём новом, что узнал за день. Теперь перед ней был уставший, разбитый человек, который в конце концов превратился в тень самого себя. — Эдик тогда говорил о чём-то с Женей, — вдруг сказал Артём. — Я на сто процентов уверен, о чём-то, что связано с его поведением. Может, тебе поговорить с ним? Марина непонимающе нахмурилась. — Мне? Если бы он рассказал Саше с Костей, я бы давно узнала это от Саши. Но раз он им не сказал, думаешь, мне скажет? Артём склонил голову набок и многозначительно посмотрел на неё. — Я уверен, что он скажет. Марина осела на скамейке и закинула ногу на ногу. Повисло недолгое молчание. Артём задержал взгляд на потёртом от старости турнике и вдруг еле слышно усмехнулся. — Помнишь, как Эдик здесь руку сломал? Конечно, Марина помнила. И как Эдик в шесть лет взял их на слабо, что залезет на самую верходурь за десять секунд, и как не удержался и свалился на землю, и как им двоим пришлось вести его домой и объяснять его маме, тёте Кате, что ж с её сыном такое приключилось. А потом закрытый перелом и месяц без купания на речке. Ещё помнила постоянные Эдиковские сумасбродные задумки, которые, конечно, рано или поздно претворялись в жизнь ими троими. Он был каким-то неиссякаемым источником самых смелых и заведомо провальных авантюр, которыми незамедлительно делился с друзьями. Будь то постройка плота для путешествия к берегам Африки, которое не уходило дальше следующего мостка вниз по реке, или проект по рытью самой длинной траншеи аж до Астрахани, или создание конной армии из дворовых ребят, неважно — у Эдика всегда были идеи, чем заняться скучным летним днём. Помнила Марина и душистый запах полевых ромашек, которые Эдик, весь растрёпанный и в колючках репейника на штанах, таскал ей с луга, и посиделки за чаем в доме Егоровых, и их осенние прогулки после уроков, и смущённые танцы. И она скучала, страшно скучала. — Как такое забыть, — печально улыбнулась она. — А я ещё помню, — продолжил Артём, — как он разводил костры на пустыре. И ещё как во дворе завелась стая диких собак, и вы их от меня палками отгоняли. Артём улыбнулся собственным воспоминаниям и словно немного ожил и приободрился. Он продолжал покачиваться на качели и, будто прочитав Маринины мысли, вдруг задумчиво произнёс: — Я по нему скучаю. Марина слабо кивнула и честно ответила: — Я тоже. Немного помолчав, она вскинула голову и осторожно поинтересовалась: — Как твоя терапия? Артём, услышав это, мгновенно посмурнел и из приятных мыслей вернулся в реальный мир. — Я вроде делаю успехи, — ответил он, — но пока очень медленно. — Главное, что ты на правильном пути, — постаралась успокоить его Акимова. Юноша кивнул. — И я, кажется, нашёл способ сломать барьер. Марина с искренней заинтересованностью взглянула на него. — Танцы, — закончил Артём. Поймав вопросительный взгляд подруги, он объяснил: — Мы в школе будем ставить вальс на последний звонок. Я сказал об этом Михаилу Сергеевичу, и он посоветовал поучаствовать, если не буду чувствовать дискомфорта. Я решил, что это хороший вариант. Марина прикрыла глаза в знак согласия. — У тебя всё получится.

***

Рома открыл дверь, ведущую в актовый зал, и окинул взглядом всех собравшихся внутри одноклассников: Костя с Сашей и Женей громко смеялись над чем-то, рядом с ними сидел Марк, уперев подбородок в сложённые на спинке стула руки; Артём с Аней тихо переговаривались; Марина сидела, подтянув одно колено к груди; чуть поодаль находился Эдик, который безэмоциально смотрел в экран телефона; Ира, закинув ноги на соседний стул, слушала музыку в наушниках, а Христина, как заведённая, сновала по всему залу между рядами. — Чё за кружок по самодеятельности? — Ну наконец-то, все пришли, — довольно констатировала Христина, когда Рома и Боря вошли в зал. — Значит так, сейчас будем распределяться. — Чтобы что? — спросил Рома, кинув сумку на стул рядом с Костей. — Для вальса, — ответила Ростова. Рома скептично поднял брови и сказал: — Не, спасибо, это без меня. — Так, вставайте все, — продолжала Христина, проигнорировав эту реплику. — Разбивайтесь на пары, шустрее. Женя и Саша, становитесь. Женя поднялся и элегантно подал руку Саше; та хохотнула и встала следом. — Может, не будешь танцевать? — вкрадчиво спросила Аня. — Буду, — твёрдо ответил Артём и незаметно улыбнулся. — Не волнуйся только, всё будет хорошо. С этими словами он поднялся с места и протянул руку Ане. Она приняла приглашение и последовала его примеру. — Так, стоп, — вдруг вклинилась Христина. Она окинула парочку пытливым взглядом и в раздумьях помолчала. — Вы не будете танцевать вместе. — Почему? — беззлобно поинтересовалась Аня. — Мы будем разбиваться по цвету волос, — ответила Ростова. — Тёмненькие-светленькие. — Странная классификация, — тихо заметил Боря. — Я выпадаю из русской рулетки, — Костя довольно заложил руки за голову. — Артём, берёшь Марину, — скомандовала Христина. Марина недоумённо вскинула голову. Она украдкой взглянула на Эдика, который продолжал сидеть в сторонке, абсолютно безучастный ко всему. Девушка наивно понадеялась, что он всё же окстится и предложит ей танцевать вместе, чего, конечно, не дождалась. Артём тоже неловко озирался по сторонам, а затем виновато взглянул на Аню и двинулся вслед за Мариной к Жене и Саше. Леонова ответила ему понимающим кивком. — Ты точно не передумал? — спросила Марина, встав напротив Артёма. — Нет, — заявил он. Ему пришлось немного поднять глаза: Марина была едва-едва его выше. В детстве их рост был одинаковым, но к началу девятого класса девушка начала обгонять Артёма, а тот за два года почти не вырос. — Дальше, — Христина с экспертным видом окинула всех оставшихся. — Эдик, ты с Аней. Егоров, оторвавшись от соцсетей, медленно поднял на неё взгляд. — Давайте без меня. Ростова вздохнула и скрестила руки на груди. — Эдик, пожалуйста, давай без выкрутасов. Нам нужны все. Эдик помолчал, а затем улыбнулся краешками губ. — Ладно. Он поднялся со стула и прошёл мимо Христины. — Тебе я не могу отказать, Маленькая королева. Артём опасливо взглянул на Марину, которая в этот момент довольно умело скрывала приступ ревности и обиды. Эдик скептично взглянул на Аню и получил в ответ точно такой же взгляд, после чего проследовал вместе с ней в центр зала. Леонова вопросительно посмотрела на Артёма, на что тот только пожал плечами. — Марик, дуй сюда, — продолжала командовать Христина, — со мной будешь. Марк молча поднялся с места и подошёл к Ростовой. — Остались вы двое, — девушка смерила Рому и Борю оценивающим взглядом и немного подумала. — Иди, Рома, будешь с Ирой. — Чего? — Рома и Ира, услышав это, возмутились одновременно. — Пусть берёт Костю, — фыркнул Рома. — Он нам шалман устроит, — ответила Христина. — Да, Костя? — она претенциозно склонила голову и посмотрела на Спивакова. — Зришь в корень, — парировал тот, усмехнувшись. — Хис, я всё понимаю, но избавь меня от этого, — нахмурилась Ира, недовольно зыркнув на Рому. — Значит так, — вдруг твёрдо сказала Христина, — мне поручили ставить этот танец, и я его поставлю, хотите вы или нет. Я не задаю вам вопрос, с кем вы хотите танцевать, а ставлю перед фактом, ясно? Вы не сорвёте мне последний вальс. Так что засунули все свои претензии куда подальше и пошли танцевать! От такого напора все ненадолго смолкли. Никто не ожидал от Христины таких пламенных речей, отчего все смутились и даже немного испугались. Ира незаметно бросила на неё полный гордости взгляд и сказала: — Только ради тебя. Она подошла к Роме и потянула его за плечо. — Пошли. — У меня всё ещё нет мотивации это делать, — произнёс он, нехотя следуя за Ирой. — Заткнись, — бросила девушка. Рома обречённо оглянулся на Борю; тот в ответ сочувственно улыбнулся. — Хвала небесам, все на местах, — как ни чём не бывало улыбнулась Христина. — Давайте потренируем квадрат. Женя, ухмыльнувшись, подхватил Сашу рукой под лопатки и крутанулся на месте, чем вызвал у девушки очередной приступ смеха. Эдик и Аня нехотя вычерчивали ногами фигуру, держась на приемлемом расстоянии друг от друга. — Лица повеселее, ребят, — улыбнулась Христина, положив руку на плечо Марка. Рома перевёл взгляд на Иру и иронически-натянуто улыбнулся, на что получил злобный прищур. — Не ёрничай, давай уже, — сказала она. Рома поставил ладонь ребром ей под лопатку. — Боже, ты хоть знаешь, как с девушками обращаться? — с издёвкой произнесла Ира. — Так правильно, — непоколебимо ответил он. — Не строй из себя профессионала. — Три года бальных, — спокойно сказал Рома. Ира смерила его недоверчивым взглядом. — Твои понты дешёвые со мной не пройдут. — Я просто знаю, кто из нас больше понимает в танцах, — злобно ухмыльнулся Рома, на что тут же получил пинок под колено. — Ц! Вот… стерва. — Спасибо, — невинно улыбнулась Ира. Марина оглядела танцующих, а затем встревоженно посмотрела на Артёма. Тот сверлил взглядом пол, словно готовя себя к чему-то важному. — Ты точно уверен? — Да, — юноша сжал руки в кулаки. — Точно. Он положил руку Марине на спину, в другую взял её ладонь. Акимова помедлила, а затем медленно опустила руку на его плечо, и… Ничего не произошло. Артём постоял не двигаясь пару секунд, а затем поднял на подругу полный надежды взгляд. — Всё хорошо. Марина едва заметно облегчённо выдохнула и кивнула. — У тебя получится. Артём вымученно, но благодарно улыбнулся ей. — У нас получится.