Гадание на детях Минхо

      С каждым днём в этом адском котле «детских» криков и разговоров о свадьбе Минхо всё сильнее хочет закрыть дверь снаружи и больше не открывать. В последнее время он стал спокойнее и намного терпимее, но это не значит, что он вдруг решил бросить работу, сыграть свадьбу и завести десять детей. Вообще нет. Откровенно говоря, после того, как Чонин доходит до того этапа беременности (когда не можешь думать ни о чём, кроме ребёнка), Минхо только убеждается, что ему достаточно его взрослых детей (которые не сильно отличаются от младенцев, если так подумать). Эти тоже вечно бесятся и орут без повода, пока им чем-нибудь не заткнут рот. Тем более, у него и так почти плюс одна проблема, а немногим позже будет плюс ещё одна (это не его дети, так что он имеет полное право называть их проблемами). Не настолько скоро, чтобы начинать думать об этом уже сейчас, но Джисон заставляет его держать в голове эту мысль, пока они выбирают подарок на свадьбу.       — Как вообще можно что-то выбрать, если даже не знаешь пол ребёнка? — ворчит Минхо, смотря на огромное количество вешалок и стеллажей с детской одеждой.       Они уже больше часа ходят по детскому магазину и не могут выбрать подарок на свадьбу своих друзей. Джисон убеждён, что в качестве подарка должно быть что-то для ребёнка, потому что это будет самым необходимым, когда тот родится. Минхо пока не спорит в открытую, только ходит за альфой и ворчит время от времени. В основном старается не подавать вида (исключительно ради самого себя, потому что альфа в такие моменты невероятно милый), что Джисон со своими писками и визгами над некоторыми детскими игрушками сам ещё как пятилетний ребёнок. Шума от него ровно столько же.       — Что за гендерные предрассудки?! Какая разница, кто родится? Ты же не собирался покупать что-то синее для альфы и розовое для омеги. Какой цвет тогда у бет? Да и вообще, всем младенцам нужно одно и то же.       Минхо закатывает глаза. Конечно, Джисон прав. Но кто Минхо такой, чтобы соглашаться с его словами?       — То же, что и двадцатилетним детям? — уточняет Минхо и смеётся, видя, как глаза Джисона загорелись недовольством, считывая подтрунивание над ним.       Но и он не так-то прост.       — Нет, двадцатилетним нужны младенцы. — Гордо заявляет альфа, на что Минхо шокировано прикрывает рот ладонью.       Он знает эту игру.       — Ты должен был раньше сказать мне, что питаешься младенцами!       — Ты бы тогда не стал со мной встречаться!       — Что ты, я бы подарил тебе целый выводок младенцев от моих бывших!       — Минхо! Они же не утки!       Омега снова заливисто смеётся, пока Джисон тихонько бьёт его ладонью по плечу (почти гладит на самом деле, потому что альфа нежный абсолютно всегда, будто Минхо фарфоровая кукла). На них смотрит уже половина детского магазина, но они слишком заняты друг другом, чтобы обращать внимание на каких-то незнакомых людей. Да и ни к чему это. После их безумных посиделок по лавкам в самом начале, вряд ли их можно запугать какими-то косыми взглядами.       — Ты сам сказал, что хочешь младенцев.       — Когда ты говоришь так — это звучит ещё хуже, — корчится Джисон, подходя к очередной безумно милой детской вещи и показывая её Минхо. — Посмотри какой классный комбинезон! Это точно то, что нужно!       Минхо вздыхает и качает головой. Какая-то его часть только «за» такое простое решение для подарка, и да, комбинезон действительно милый, но есть одна небольшая проблема.       — Я не думаю, что подарок на свадьбу должен быть для их ребёнка. Это же их праздник.       Да, вот именно поэтому Минхо молчал всё это время, пока они ходили по этому магазину. Вот из-за такого лица Джисона. Будто он тот несчастный младенец, которому Минхо отказался покупать этот чудесный крошечный комбинезон. Только ещё хуже. Его брови складываются домиком, глаза становятся ещё круглее, чем обычно, выражая всё то негодование и обиду, которые испытывает Хан, а губы поджаты так, как когда сдерживают слёзы. Это проклятие Минхо.       — О нет. Только не ной. — Молит Минхо.       — Но я хочу этот комбинезон!       И вот этот человек, почему-то, его альфа. Вот этот ребёнок, слёзно просящий купить какой-то крошечный комбинезон.       — Ты же помнишь, что он не для тебя? — уточняет омега, надеясь, что хотя бы это вразумит Джисона.       Жаль, что он всё ещё не отделался от привычки «недооценивать» любимого.       — И что! Ребёнок наших друзей почти мой ребёнок! — Альфа говорит это так буднично, что Минхо почти верит ему, но успевает одуматься. Вот уж спасибо, только чужих детей на его шее и не хватает, да.       — Он ещё даже не родился.       — И что!       Минхо цокает. Что же, ему давно пора подумать о том, чтобы переименовать контакт Хана в своём телефоне на «Кара небесная». Потому что иногда альфа действительно, как божья кара или проклятие. Сам Минхо тоже не подарок, да, но на данном этапе вряд ли можно что-то сделать, чтобы убедить Джисона в его глупости. Точнее, можно. Но не в детском магазине.       — Хорошо, давай купим его.       — Да!       — Но подарок на свадьбу всё равно нужно найти другой.       На такие условия Джисон согласен. Платит-то за всё Минхо.       (Не то чтобы Феликс позволил сыграть свадьбу до того как он родит, так что дарить подарок на рождение ребёнка все равно пришлось раньше чем на свадьбу).       — То есть как это «свадьбы не будет»?! — недовольно бурчит Чонин, когда они в очередной раз собираются всем омежьим коллективом.       У них это уже традиция. Они вчетвером сидят и обсуждают всякое, а Сынмин неизменно ходит и не понимает, почему он здесь. Вроде как, слишком адекватный для их компании. Но Минхо утверждает, что его адекватность растворилась, когда тот связался с Хёнджином, так что он тут вполне оправдано. Может, именно поэтому и ходит до сих пор на эти встречи (не)анонимных любителей создавать проблемы.       — Мы уже купили подарок! — никак не угомонится младший, нервно наглаживая свой живот.       — Ну, подождёт! Я же не говорю, что всё отменяется… Просто, просто… — Феликс смотрит на свой живот, который уже давно слишком круглый, чтобы его можно было не заметить.       — Просто он не хочет, чтобы это выглядело, как свадьба по залёту, — подсказывает Минхо, и Феликс чуть ли не скулит оттого, насколько тот прав, но следующие слова окончательно угнетают его своей точностью. — А ещё он не хочет на своей свадьбе выглядеть, как раздувшаяся тыква.       — Мог сравнить хотя бы с арбузиком, — Феликс недовольно толкает Минхо в плечо.       Омега только улыбается. Сынмин уже чувствует по этой ехидной улыбке, что сейчас тот скажет что-то ещё и… не ошибается.       — Милый, оценивай себя здраво, ты уже давно не арбузик. Разве что арбузище.       Если бы они были волками, Феликс бы завыл. Но Минхо пресекает акт животного бурчания, переводя тему на то, о чём никто даже не подумал.       Минхо всегда всё замечает. Иначе бы он не был топ-менеджером. Ему нужно всегда внимательно слушать клиента, чтобы потом знать, на что давить.       — Нини, с каких пор ты говоришь «мы»?       Младший омега становится розовее, чем закат на морском побережье.       — Это… Да я… Вы… Да просто… — Он нещадно пытается придумать оправдание, но только заикается собственными никудышными отговорками. — Я про себя и ребёнка, конечно же! На форумах пишут, что…       Надо признать, что Чонин неплохо справляется с неприкрытой ложью, но когда все уже готовы поверить, в битву вступает Сынмин, оправдывая своё нахождение в их крысином королевстве:       — На последний приём они наконец-то приходили вместе. — Минхо довольно хмыкает и похлопывает Сынмина по плечу. Если старший будет снова сомневаться в своей причастности к их небольшому обществу, Минхо обязательно припомнит ему этот случай.       Феликс сразу победно вскрикивает и счастливо смотрит на Чонина, который делает всё, чтобы спрятаться.       — Да неужели!       — Ничего не уже! — Бурчит Чонин, отталкивая от себя Феликса, что воодушевленно лезет обниматься.       — Да перестань ты уже морозиться! Ты уже зачал ребёнка с этим альфой, к чему теперь эти выкрутасы?       — Ты говоришь прямо как мой папа, — Чонин обиженно фыркает, сосредотачиваясь на поглаживании своего живота. В такие моменты он как никогда похож на маленького злого фенька, что обозлился на всех, насупился и сидит. Разве что в угол не забился. — Постоянно твердит, что ребёнок должен родиться в браке, что я должен перестать ребячиться и стать серьёзнее.       — И правильно говорит.       — Сынмин, ты вообще не поддерживаешь! — Феликс зло смотрит на доктора (который и сам не в браке, вообще-то, так что право голоса не имеет), продолжая лезть к Чонину, чтобы обнять того и успокоить. — Ты не слушай его. Не нужно заключать брак, если ты не хочешь. От этого вы не будете несчастнее, — тихо говорит Феликс, и Чонин наконец подпускает омегу к себе, позволяя обнимать себя и держать за руку.       Минхо просто рад, что эти двое есть друг у друга. Пожалуй, в сложившейся ситуации только они действительно понимают, что лучше сказать и сделать, чтобы второму стало легче. А они с Сынмином здесь так, для фона. Чтобы было кому пожаловаться на своих нерадивых альф (потому что Сынмин вообще никогда ничего про их с Хёнджином отношения не рассказывает по своей воле, как и Минхо).       — У меня потная ладошка, — тихо хнычет Чонин, пытаясь вырвать свою руку из хватки Феликса, но тот не отпускает.       — Ничего страшного, я мылся вчера, — пытается успокоить, но точно что-то делает не так.       Омега перестаёт дёргать руку и поднимает хмурый взгляд на Феликса. Старшие не лезут, просто молча наблюдая.       — Зачем ты мне это говоришь?       — Ну, просто я тоже грязный, так что не волнуйся за ладошки. — Феликс не видит ничего странного в своих словах, спокойно объясняя. В отличие от Чонина.       — Но я не грязный, я мылся днём.       Вот теперь Феликс чувствует себя дураком. Он краснеет и начинает смеяться (это больше похоже на истерический смех сквозь хныканье) и толкать Чонина в плечо. Все остальные смеются тоже, отчего Феликсу еще более неловко.       — Я пытаюсь тебя поддержать, а ты!.. — Феликс устало откидывается на спинку дивана и закрывает лицо руками. — Ну смейтесь-смейтесь! Знаете, как тяжело забираться в ванну с таким пузом? Это выше моих сил!       — А мне всегда Чан помогает, — тихо говорит Чонин.       Именно в этот момент, конечно же, все замолкают и отлично слышат омегу.       Феликс обиженно стонет и неопределённо размахивает руками:       — А ты ещё динамишь его! Он у тебя золото, а не человек! Смотри, довыпендриваешься — и он убежит от тебя к тому, кто помоложе и не такой вредный!       — Куда уж помоложе, — усмехается Минхо, за что получает два полных неодобрения взгляда (Сынмин старается игнорировать подобные шутки про возраст, чтобы эту горячую картошку ненароком не перекинули ему). — Хотя, Сынмин же нашёл.       Ну да. Кто бы сомневался, что Минхо собственноручно с размаху и прямо в голову кинет эту горячую картошку в Сынмина? Но доктор до последнего верил в чудо.       Впрочем, зря.       — Ты мог бы и промолчать, Лино, — тяжело вздыхает Сынмин. — Я же молчу о твоём…       — Умолкни! — Минхо шипит на Сынмина, но, оборачиваясь обратно к недоумевающим младшим, делает вид, что ничего не произошло.       Однажды Минхо сам расскажет всё. Когда-нибудь точно. Но пока их с Джисоном дела — это их с Джисоном дела. Ещё это немного дела Сынмина, но так уж само сложилось, тут Минхо был не властен.       — Так вот, раз уже свадьба переносится, я хочу устроить вечеринку раскрытия пола ребёнка, — радостно объявляет Феликс.       Чонин в мгновение становится самым счастливым человеком во Вселенной.       — Я тоже хотел сказать об этом! Может быть, сделаем совместную вечеринку?       — О нет… — Минхо видит, как горят глаза этих двоих и решает обезопасить себя на берегу, — Только не в моей квартире. Никаких детских вечеринок в моём доме, мы и так устраиваем тут беременные переговоры, хватит и этого.       Просто в качестве напоминания: Минхо не умеет отказывать плачущему Феликсу.