The Struggle

      Мертвенно бледная девчонка беспокойно спала на куче какого-то хлама, обняв плечи, и только дивные рыжие волосы все не тускнели и живым пламенем освещали серую комнатку. Хиробрин без особых усилий донес ее до своей комнаты, где небрежно уложил на старый пыльный диван, который до сих пор никак не использовал, и попытался разбудить. Верный слуга внимательно наблюдал за его безуспешными действиями, все не решаясь вмешаться, и заговорил только тогда, когда господин посмотрел на него озадаченно.       — Возможно, она слишком слаба, ведь организм тратит почти все силы на поддержание тепла. К тому же, ее все это время не кормили и не поили.       — Чего же ты раньше не сказал?! — вспылил вдруг Хиробрин, — Нагрей воду в бассейне, а я пока сниму ненужное.       Через некоторое время девочка отмокала и грелась в горячей воде. Хиробрин оставил в ванной кусок махровой ткани, выполняющей роль полотенца, а также одну из своих футболок, потому что старые вещи никуда не годились. Энрико ушел за человеческой едой, как только выполнил свое первое задание, и теперь Хиробрин сидел в таком приятном одиночестве, читая книгу из небольшой библиотеки бывшего обитателя апартаментов.       Дверь, ведущая в ванну, слегка приоткрылась, и из нее выползла пленница. Хиробрин отвлекся от чтения книги. Девочка, что и ожидалось, была в одной выданной ей футболке, и держала прежние свои вещи в руках, постиранные и неплохо отжатые, босыми ногами ступая по ледяному каменному полу.       — Очнулась наконец? — хмыкнул Хиробрин, захлопнув книгу, — Я уж и не ждал.       Девочка устало посмотрела на него и поплелась к тому дивану, потому что он стоял ближе всех, и обессиленно плюхнулась на него. Хиробрин с непонятным стыдом отметил, что футболка для таких поз слишком коротка, и, отвернувшись, продолжил читать книгу, стараясь избавиться от навязчивых мыслей.       Вскоре пришел слуга. Он накормил девчонку непонятной бурдой, «кашей», выглядевшей не очень приятно, но, судя по реакции пленницы, очень вкусной и питательной. Практически сразу же она выдернула плошку у Энрико из рук и с невероятной скоростью покончила с ее содержимым (учитывая, что плошка была не маленькая), а потом залпом выпила целый кувшин ледяной воды.       — Сколько времени? — поинтересовался Хиробрин у слуги, когда тот выходил с пустыми плошкой и кувшином.       — Почти полдень, — сразу же ответил он, неторопливо закрывая дверь.       Девчонка лениво развалилась на диване, повернувшись к Хиробрину спиной, и тихо посапывала. Со временем она начала подрагивать и даже свернулась в маленький трепыхающийся комочек; а потом и вовсе проснулась, сонно смотря на Хиробрина.       — Слушай… — тихо произнесла она. Хиробрин насторожился, не только потому, что впервые слышал ее голос и она вообще начала разговор первой, а потому, что она обращалась к нему просторечно, на «ты». — Я понимаю, что ты темный бог, весь такой холодный и мрачный… — Хиробрин поднял голову и встретился взглядами с ее тусклыми зелеными глазами, — Но можно мне хотя бы что-нибудь теплое, раз уж ты почему-то решил оставить мне жизнь?       Хиробрин резко телепортировался к ней, схватив первое, что попалось под руку, свою куртку, и швырнул ее резко прямо ей в лицо, одной рукой прижав тонкую шейку к стене, а другой оперевшись на что-то теплое снизу.       — Будешь фамильярничать — голову оторву, — рыкнул он, зачем-то ощупывая теплое место, на которое положил ладонь. Девчонка смотрела на него со страхом (такой взгляд ему нравился) и почему-то жутко краснела.       Хиробрин посмотрел на свою руку. Его ладонь лежала на бедре девчонки; он, сам не зная, зачем, вдруг двинул руку выше от колена, не понимая, что же с этим бедром не так…       Девчонка вдруг резко и неожиданно сильно ухватила его запястье.       — Я-а-а… — с испугу заблеяла она, — конечно, понимаю, что с тобой не каждый захочет общаться. Но это правда не повод… трогать меня…       Хиробрин сам резко вырвал руку из ее цепких пальцев, поражаясь, какие отвратительные мысли гуляют в головах обитателей его крепости.       — Тебе еще хватает наглости врать мне, что тебе холодно, — строго заметил он. — Больше ничего тебе не дам. Так сиди.       — Ну и иди в жопу, — пропищала девчонка, закутываясь в большую для ее размеров куртку. — И под «чем-нибудь теплым» я имела в виду какое-нибудь одеяло или хотя бы носки. Я конечностей от холода не чувствую, а ты меня за ляху трогаешь. Конечно, там будет тепло!       Словно в доказательство она продемонстрировала свою маленькую ладошку, покрасневшую от холода. Хиробрин без лишних слов схватил ее своей огромной, в сравнении с ее; действительно, пальцы были холоднее, чем бедро. Хиробрин убедился в этом, вновь бесцеремонно погладив внешнюю сторону другого бедра, что сопровождалось визгами его пленницы.       — Черт подери, будешь так визжать, я тебе точно чего-нибудь оторву… — пробормотал Хиробрин, потирая пострадавшее ухо. Девчонка усиленно закутывалась в куртку и пыталась застегнуть ее полностью, но, к сожалению, не вмещалась туда вместе с ногами.       — Сначала оставляет без одежды, теперь еще и лапает… — лепетала девчонка, — Что дальше? Соваться будешь, куда не надо?       Хиробрин, не выдержав, сильно ударил ее ладонью по лицу, отчего та громко вскрикнула и притихла.       — Будешь приписывать мне свои мыслишки, расправлюсь с тобой так же, как и с твоими друзьями, — прошипел Хиробрин. Девочка молчала, потирая краснеющую щеку и едва не плакала от пережитой боли. Хиробрин резко развернулся и сел на кровать, открыв на нужной странице книгу, и продолжил читать какой-то дурацкий роман. Однако как бы ни интересны были злоключения отважного Эрнеста и его возлюбленной Ариадны, его, как ни странно, волновал совсем другой вопрос:       — Эй, а тебя хоть как зовут?       — Алекс, — неожиданно спокойно ответила девчонка. — А тебя, насколько я помню, Хиробрин?       — Для тебя, как и для всех, я Господин, — грубо отрезал Хиробрин, продолжая чтение.