The Struggle

      Очнулся он от сладкой дремы спонтанно. Подумать только: уснул! Лег и уснул! Умер, потерял какой-то промежуток времени, воскрес!       Два зеленых глаза, что находились непозволительно близко, смотрели на него с ужасом и непониманием, щеки их обладательницы ненатурально пунцовели, а тонкие ручки били его по груди.       Постепенно Хиробрин понимал, что происходит и что этому предшествовало. Он тут же вытащил руки из-под рубашки девчонки, резко вставая и хмуро смотря на нее. Алекс сразу же начала оттягивать рубаху вниз (за время дремы Хиробрин высоко ее задрал своими ручищами) и верещать:       — Да как так-то! — она отползла на край кровати, — То говоришь, что убьешь меня за пошлые мыслишки, то сам лезешь лапать… — она сглотнула, — Меня… — снова небольшая пауза, — За грудь…       Хиробрин отвел взгляд. Память подсказала, как чувствовались в руках небольшие мягкие холмики, на которые удобно ложились ладони.       И снова она о своем! Хиробрин строго нахмурился, мрачнея, словно чисто небо перед бурной грозой, незаметно для Алекс призывая в руку холодное оружие.       — Думаешь, я снова пытаюсь воспользоваться такой противной шавкой, как ты? — его рот на мгновение искривился в омерзении, — Как тяжко быть столь недалеким в своих познаниях.       Он тут же оказался над Алекс, вжимая ее в кровать и держа острое лезвие клинка совсем близко к ее шейке.       — Кажется, предыдущего урока было недостаточно, — прорычал белоглазый, касаясь лезвием бледной кожи…       Дверь со скрипом открылась, и в нее, позвякивая ключами в кармане, ввез небольшой столик тот самый слуга. Он остановился у входа и озадаченно посмотрел на парочку.       — Я ему все расскажу, — прошептала Алекс, — Как ты до меня домогаешься…       — Говори.       Хиробрин скинул ее с кровати и сел сам, хватая свою футболку с тумбы неподалеку.       — Что там? — он вопросительно посмотрел на слугу.       — Лекарства и вкусный обед для нашей солнечной пленницы, — Энрико улыбнулся, подвозя стол поближе. Алекс, до этого сидящая на четвереньках и потирающая наверняка дико болящую голову, оживилась, и встала. Садиться рядом с Хиробрином, видимо, побоялась. Сам Хиробрин, недовольно посмотрев на нее, тоже встал и пошел на балкон, задержавшись у слуги.       — Откуда? — шепнул он.       — Пару часов назад двое подрались, — тихо, в своей манере серьезно ответил ему слуга, — чуть не сожрали друг друга. В итоге сами пошли на корм.       Хиробрин хмыкнул и пошел дальше, натягивая футболку.       На улице было прохладно. Балкон выходил на восток, туда-то и смотрел Хиробрин, ничего не ожидая. Он знал, что оттуда идет многотысячная армия монстров, но знал также, что придет она не ранее, чем через день. Почему он тогда смотрит туда, теряя время и зрение? А черт его знает.       Временами Хиробрин дышал через рот, не замечая горячего пара. Интересно, а как чувствует себя девчонка, когда он к ней прикасается? Как кусок льда, наверное. Только она не покрывается «гусиной кожей», как это, вроде, и называют люди, и нездорово краснеет и вообще теплеет вопреки всему…       Хиробрин прислушался. Божественная сущность наградила его многими талантами и просто хорошими чертами, одна из которых — невероятный слух и концентрация. Без первого Хиробрин вряд ли вообще мог бы расслышать что-либо и уж тем более узнавать о заговорах против самого себя, а без второго, скорей всего, быстро сошел бы с ума от бесчисленных звуков, льющихся на него, как жестокий ливень на хрупкие хрустящие травинки широких равнин. Хиробрин слышал, как жалуется на него рыжая бестия (вряд ли эти слова подходят к этой девчонке, но их звучание ему очень нравилось) слышал, как подбадривает ее Энрико, вычерпывая остатки похлебки большим половником. И бесцельно смотрел вдаль.       — Господин очень ценит вас, как вещь, но не как человека. Он видит вас так же, как оголодавший человек видит мясной суп, который ему протягивают на тарелочке, — говорил Энрико, пока Алекс, чавкая, уплетала наваристый бульон с кусками не самого качественного мяса. — Или, что ближе, как замерзший путешественник теплую печь.       — И что дальше? — спрашивала Алекс с набитым ртом, впихивая в себя все больше, — Мне что, продолжать терпеть его избиения и домогательства?       — Господин не любит, когда ему перечат и пытаются переиграть, поэтому затыкает единственным известным ему одновременно быстрым и действенным методом. Ему нет смысла договариваться, это долго и неэффективно. Вы же точно не простите его, если он сейчас снова исколотит вас, а потом скажет: «Ну, извини».       Алекс не ответила, продолжая пожирать похлебку.       — Кстати о печах, — Энрико зашуршал бумагой, видимо, доставая ее откуда-то, — Здесь уголь. Попросите господина зажечь вам печи. У меня не лучшие отношения с огнем, а он с ним справляется на раз два.       Хиробрин выдохнул и поднял взгляд на небо темнеющее. Звезды мерцали на горизонте и красавица-луна должна была появиться совсем скоро.