А я, по-любви, по-любви хочу!

***

      Арсений опаздывает. Опаздывает на очередное свидание, которых в его жизни стало непозволительно много благодаря Шастуну. Это не всегда кафешки, рестораны или кино. Когда ты студент, денег на все «хотелки» хватает не всегда. Поэтому прогулки по парку Арс тоже считает свиданиями.       Он торопится что есть сил, перескакивая неглубокие лужи. Белые кроссовки разбрызгивают воду на асфальте, оставляя серые капли и разводы на белой коже обуви.       Когда Арсений собирался на свидание, он не учёл погоду за окном. Надел одну из своих самых лучших рубашек, выгодно подчеркивающую его фигуру, уложил волосы так, как, казалось бы, никогда не получалось, и вышел на улицу, рассматривая хмурые тучи. Он понадеялся на удачу. Такси вызывать не стал и двинулся пешком в сторону кафе, но удача обошла его стороной. На полпути нагрянул дождь, разбивая огромные капли о землю. Арсений успел спрятаться под козырьком остановки, но время неумолимо приближалось к назначенному, и Арсений рванул что есть мóчи, пониже натягивая капюшон куртки на лицо. Это не спасло от мокрой чёлки, которую он так увлечённо и любовно укладывал, и которая так предательски завилась от влаги, став похожа на непонятные ошмётки.       Настроение скатилось ниже нуля.       Толкнув дверь кафе, Арсений шагнул в теплоту помещения, сразу натыкаясь взглядом на кудрявую русую макушку.       Шастун, что-то увлечённо печатающий в телефоне, голову на звук открывающейся двери не поднял. Но на подошедшего ближе Арсения всё-таки отреагировал, откладывая телефон на стол. — Привет. Что-то важное? — кивком головы уточняет Арсений. — Да нет, — пожимая плечами, тут же реагирует Шаст, а потом растягивает губы в улыбке, и Арсению это ой как не нравится. «Сейчас что-нибудь как пизданёт», — А чё, ревнуешь? — ну вот, они вместе пару месяцев, а Арсений знает его уже как облупленного. — Ещё чего. Арсений скидывает куртку, усаживаясь напротив Антона и старательно делает вид, что его совершенно не цепляет, с кем там парень переписывается, пока Попова нет рядом. — Арсений, я вижу по твоему лицу, что ты загнался. Арсений делает удивлённое лицо, больше похожее на то, что он просто хочет в туалет, нежели удивляется, и подзывает официантку. — Мне кофе, пожалуйста. Пока девушка записывает заказ, Антон сверлит взглядом Арсения, от балды называя блюдо, даже не заглядывая в меню. Арсений в окно разглядывает свою причёску, концентрируясь только на отражении, пытаясь, безуспешно конечно, уложить торчащую в разные стороны чёлку. — Я с Димой переписывался. — О чём? — наконец, выходя из фонового режима, обращается в слух Арсений. — Футбол хотим посмотреть вместе, — протягивает телефон Антон со всеми переписками. — Ты мне не доверяешь, Арс? Я вроде бы повода не давал. — И не только повод… — бубнит Арсений, и Антон поднимает брови в ахуенезе. Арсений тушуется, конечно, но не от всего сердца.       Вообще, у них всё хорошо, даже очень. Они вместе уже два месяца, но в любых отношениях находится своё «но», которое вносит горчинку.       Их отношения напоминают медленно покачивающуюся лодку на воде, которая всё никак не может заплыть за буйки. К слову, «буйки» расставил Антон, и на любые поползновения Арсения реагирует как-то уж очень неоднозначно. Сначала Попов думал, что дело в нём, что он слишком настойчив. Но после опустившихся рук Антона на его пятую точку, которые Антон тут же одёрнул, вообще ничего не понял. Углубляться не стал, списав на стресс, но карандашиком пометил.       При всей своей правильности, Арсению, как и любому здравомыслящему человеку, хотелось делить постель со своим парнем, но, видимо, Антон с ним это желание не разделял. Это удручало. Но поговорить Арсений не решался. Страшно было услышать, что он Антона в сексуальном плане не привлекает. Но ещё страшнее было отойти в мир иной девственником. А это становилось всё более вероятным – с таким-то воздержанием.       Арсений выплывает из мыслей, замечая мельтешение. Оказывается, это Шаст машет ладонью перед его лицом, привлекая к себе внимание. — А? Ты что-то говорил? Антон как-то устало вздыхает, но повторяет: — Я говорю, завтра всё в силе? Не передумал? — С чего бы мне передумывать? — Точно не хочешь отметить двадцатилетие в кругу друзей? Устроить вечеринку? — Я хочу провести свой день рождения со своим парнем. Проставиться я смогу и в любой другой день, — отмахивается Арсений, мысленно планируя завтрашний праздник по двадцатому кругу. — Тем более, Серега со мной солидарен, а этот человек является самым важным в моей жизни. Антон выгибает бровь. — После тебя, естественно, — поправляет себя Арсений и закатывает глаза. — Я вообще имел в виду дружбу. Ты — другое. — А я какое? — издевается Антон, усиленно опуская уголки губ, которые так и рвутся вверх. — Не притворяйся, что не понял.       Антон поднимает руки, стараясь не донимать. До сих пор больше чем в симпатии они друг другу не признались. Слишком громкие слова, чтоб в первые дни разбрасываться подобными заявлениями. Арсений вообще боялся начинать эти отношения, будучи убеждённым, что Антон не выдержит и недели. Но прошло уже два месяца, а парень уставшим не выглядит. Арсению кажется, что он готов признаться в чём-то большем, но тормозит себя. Антон к близости не стремится, а это значит, что подобного к Арсению, что сам парень, он не чувствует. Да, Арс всё подвязывает к сексу. А что тут сделаешь, если гормоны сходят с ума?       Не загоняться не получается. Столько попыток впустую, что страшно вспоминать. От тяжелой артиллерии (в виде взбирания на чужие колени) до обычной уборки с подтекстом. В каких только позах Арсений не умудрялся мыть пол и протирать пыль. Как только не задиралась его футболка и не сползали шорты. Но Антону хоть бы хны. Он ведь не настолько олень, чтоб не понимать или не замечать постоянного желания «убираться», что активно проявляется у Арсения при Антоне. И не то что бы у Арса дома бардак, он и перед приходом парня квартиру вылизывает разве что не языком, потом ещё и при нём трёт несуществующую пыль. Но Антон либо тупой, либо не хочет. В тупого Арсений бы не втрескался по самые помидоры, а значит, вывод напрашивается один. — Арсений! — А? — Ты сегодня выпадаешь. — Куда? — Из разговора. — А, извини, задумался. — Всё в порядке? — Антон кладёт свою руку поверх ладони Арсения, и только от одного этого жеста хочется растечься лужицей. Подошедшая официантка косится на сплетённые ладони, но Антону так насрать, что он даже не поворачивает голову. Арсений получает свой кофе и только сейчас обращает внимание на заказ собеседника. — Серьёзно? Борщ? — улыбается Арсений, подавляя смешок. Шастун в ответ слегка краснеет, но пожимает плечами. — Не вижу в этом ничего смешного. Я люблю борщ. — Приятного аппетита, солнышко, — делает новую пометку у себя в голове Арсений. Шастун не давится разве что чудом.

***

— Блять! — ругается Арсений слишком резко, высыпая картошку в кастрюлю и получая каплями кипятка по руке. — Говорил мне отец: не можешь срать — не мучай жопу. Так нет же, когда это я внимал чьим-то советам?       Арсений откидывает миску в раковину, с грустью разглядывая крупно нарезанную капусту. Вчера в кафе он видел в тарелке Антона мелко нашинкованную, но ножом Арсения можно только ковыряться в зубах и резать колбасу. Точно, во всем виноват нож, но никак не криворукость его хозяина.       Сварить борщ больше не кажется такой уж гениальной идеей. И вообще, это не то блюдо, которое подают на день рождения, но Арсений перепробовал все методы, и остался только один, который гласит: «Путь к сердцу мужчины лежит через желудок». Антон любит борщ. Значит, никакой пиццы, тортиков и всей этой заезженной лабуды. Главное — не отравить этого самого мужчину. Иначе спрятанная под подушку смазка снова останется нетронутой. А у неё, к слову, срок годности скоро закончится, блять.       Этой ночью Арсений спал от силы пару часов. Нервничал жутко не столько от перспективы быть наконец-то трахнутым, сколько от страха снова остаться ни с чем.       Вообще, Арсений поражается сам себе. Нéкогда не подпускавший к себе никого сейчас сходит с ума от недостатка сексуальной жизни. Вот что любовь творит с людьми.       Странное это слово — любовь. Столько смысла в него заложено. Но Арсений убеждён уже, что это именно она. В такого, как Антон, невозможно не влюбиться. В красивого, заботливого, умного и весёлого. А ещё очень сексуального. Это главная катастрофа. И вообще, Арсению и дня не хватит, чтоб перечислить все достоинства Шастуна. Вот так вот. Борщ он, конечно, сварил, но и пиццу на всякий случай заказал. Пробовать свой шедевр до прихода Антона отказался наотрез. Слишком велико было желание вылить все содержимое кастрюли в унитаз. Хоть и пахла его стряпня вполне сносно.

***

      Антон приходит раньше на двадцать минут. Он вообще человек пунктуальный, не опаздывающий вообще никогда. Не то, что Арсений со своей мокрой чёлкой. Чмошник, ей-богу.       От звонка в дверь сердце падает в трусы, будто это их первое свидание, будто не они вчера сидели в кафе, решая, как отметить день рождения. Арсений на трясущихся ногах идёт к двери, отчего-то уверенный, что сегодня всё решится. Вот только непонятно, в чью пользу.       Антон за дверью стоит с букетом цветов и светится ярче прожектора. — С юбилеем, — первое, что выдаёт Антон, чмокнув гладкую щёку. Арсений на всякий случай побрил сегодня всё, кроме рук и ног. — Звучит так, будто мне пятьдесят исполнилось. — Надеюсь, их мы тоже отметим вместе, — улыбается Антон, разуваясь. Арсений подвисает от этих слов. Так далеко он не заглядывал, но на душе становится так тепло, что кажется, эту квартиру Арсений в состоянии сейчас отопить сам, вместо батареи. — Я тоже, — хрипит Арсений и пропускает гостя на кухню, — Руки мой. — Я помню твои правила, Арсений. — Это не мои правила, это элементарные правила гигиены. — Душнила. — Так душнила или Арсений? — выгибает бровь Попов, и Антон громко прыскает в кулак. — Чем у тебя так вкусно пахнет? У Арсения снова падает сердце. Он уже и забыл, что сегодня подался в повара. — Да там… — но ответить Арсений не успевает – нос Антона уже в кастрюле, но не в прямом смысле, конечно. Взгляд у него такой обалдевший, что у Арса закрадывается мысль, что он всё-таки сделал что-то не так. — Это борщ? — А на что похоже? — язвит Арсений. Не со зла, конечно, просто поджилки трясутся так, будто сейчас и пол начнёт ходить ходуном. — Ты просто говорил, что любишь… И я подумал… — Ты сварил его сам? Для меня? Арсений, видимо, чего-то не понимает. У Антона такие огромные глаза впервые. Он так искренне удивляется, что вроде как похоже, что ему приятно. Арсений надеется, что капуста, нарезанная огромными шмотками, не заденет нежных чувств Шастуна. — Ну… да? — Арсений… это… да я тебя обожаю ваще! Арсений в ахуе. Знал бы, сварил бы ещё месяц назад. Но не знал. Как лох последний надраивал пол и натирал полки. — Присаживайся. Я сейчас накрою на стол. — Как официально.       Антон улыбается без издёвки. Красивый такой. Так гармонично смотрится на кухне Арсения, что тому выть хочется. Но вместо этого он достаёт две тарелки и хлеб. Пришло время и самому попробовать, что он там наварил. Мама говорила, готовить надо с душой, тогда будет вкусно. Ну, по идее, должно в таком случае.       Антон режет хлеб на доске, как учил Арсений. Однажды получил уже подзатыльник, больше не хочется. Арсению кажется, что день рождения должен проходить не так, конечно, но ему так уютно, что не хочется никаких тусовок. Он надеется, что Антону хоть немного будет так же. Хоть самую чуточку.       Нюхать ложку с содержимым, со стороны выглядит, наверное, немного странно. Но Арсений не может удержаться. Антон уже полтарелки навернул, пока Попов сидит со сложным лицом. Вроде не кривится, да и на нюхача Арсений сейчас не обращает внимания.       На вкус оказывается очень даже ничего. Арсений немного удивлён. Он кулинарными способностями никогда не обладал. Получается, любовь действительно творит чудеса. — Это очень вкусно, Арс. Спасибо. Я теперь не смогу есть борщи где-то в другом месте.       Арсений улыбается. Приятно, когда твои старания оценивает небезразличный тебе человек. Арс всегда был зависим от чужого мнения, что, конечно, не добавляет ему очков, но сейчас это приятный бонус, как ни крути.       После еды решают пойти гулять. Антон предлагал многое как развлечение. В итоге решили пойти в кино на какую-то новинку. Арсений особо не вникал, не до того было. Весь сеанс держаться за руки и целоваться оказалось намного важнее какого-то фильма про супергероев.       Гулять по парку, пить кофе и обниматься на закате — о таких отношениях мечтал Арсений всю свою жизнь. Лучшего дня рождения за двадцать лет у Арсения не было никогда. Он так счастлив, что становится страшно, что будет, если Антон решит уйти? Нет ведь никаких гарантий, что вместе они навсегда. — Замёрз? В кольце рук Антона совсем не холодно, только красный нос выдает заметно понизившуюся температуру воздуха. — Немного, — всё же выдыхает Арсений, нехотя отстраняясь. — Пойдем, провожу. — Арсений кивает, хоть расставаться совсем не хочется.       В голове рой мыслей, когда они подходят к подъезду. Отпускать Антона сейчас — подобно смерти. Хочется повиснуть на нём и никуда никогда не отпускать. — Зайдёшь? — всё-таки предлагает Попов, растирая холодные руки. Антон кивает. Как будто немного напрягается, но упорно идёт за Арсением. От напряжения, повисшего между ними, у Арсения подгибаются колени, но либо сейчас, либо никогда — решает для себя Арс и неосознанно хлопает входной дверью громче обычного. — Чай, кофе? — Арсений, конечно, храбрится, но выдают его подрагивающие пальцы. Антон кивает, так и не ответив, что именно будет пить, а Арсений позорно сбегает на кухню ставить чайник, пытаясь собрать в кучу мысли, что так и пытаются разбежаться по всей черепной коробке. Антон на стул садится бесшумно. Чувствует, видимо, что с Арсом что-то не так. — Арс? Арсений резко оборачивается и, не дав себе больше времени обдумать, быстро выпаливает: — Почему ты меня не хочешь? Вопрос резкий. Провокационный. Но Арсений не вносит в него именно это. Ему, наверное, немного обидно и чуточку страшно, но по-другому он не придумал, как решить этот вопрос. Антон выглядит искренне удивлённым. Смотрит снизу вверх, взгляд не отрывая, а потом прокашливается и осипшим, хриплым голосом спрашивает: — Чего? — глубокомысленно, конечно. — Просто скажи, я тебя не привлекаю, да? Я несексуальный? Что со мной не так? Или потому что я девственник? Может, мне нуж… — Эй, остановись! — Арсений наконец замолкает, испуганно закусывая нижнюю губу, и отворачивается. Стыдно. Господи, как ему стыдно. — С чего ты вообще взял? В смысле, не хочу? Арс, я, наверное, буду звучать как озабоченный школьник, но у меня каждое утро, обед и вечер стоит на тебя так, что можно колоть орехи. — Тогда почему мы не спим? — Ну… Мне казалось, что ты хочешь, как в этих книжках своих, — подбирает слова Антон. — Ну, чтоб проверить отношения временем. Чтоб по любви… Мне не хотелось, чтобы ты подумал, что я с тобой только поэтому. — Это потому что я девственник, я понял. — Что?! Нет! — Антон, кажется, искренне возмущён. — Арс, только скажи, что мне сделать. — Я хочу секс. Как подарок на день рождения. — А я дурак, подвеску тебе купил, — улыбается Шастун. Арсений улыбается тоже, но будто вымученно. — Когда? — Сейчас. Антон поднимается. Как-то резко, наверное. Арсений сглатывает нервно и тут же проносится мимо. — Мне нужно в душ.       Антон слышит, как хлопает дверь в ванной, смотрит ровно перед собой, где только что был Арсений, и понимает, что тот нервничает жутко и наверняка опять загнался. Надо брать ситуацию в свои руки, и, стянув свитер через голову, уверенно шагает за Арсением.

***

      Собственный душевный порыв Арсения уже не вдохновляет. В запотевшем от пара зеркале Арсений разглядывает своё бледное отражение и приходит к выводу, что ведёт он себя, как истеричка. Стыдно и неловко, но собрать себя в кучу не дают дрожащие руки.       Странно вообще осознавать, что Антон что-то там в нём нашёл, но тот, как остался, так уходить и не собирается.       Это сейчас Арсений понимает, что храбрый он только в своих мыслях и мечтах, а как дело дошло до горяченького, так ноги сразу и подкосились. Вылетевшие слова несколькими минутами ранее хочется забрать обратно. Потому что, что он может дать Антону, кроме истерик и собственной неуверенности? Ну вот, опять загнался.       Антон всегда старается в разговоры, а Арсений всегда от них бежит и прячется в коконе собственной неуверенности.       Он не слышит, как открывается дверь, не слышит шагов за собственным шумом в ушах, просто в какой-то момент чувствует, как его обхватывают такие уже по-настоящему родные руки. Антон снова не бросил его одного, снова обнял и дал понять, что он не один. Что все проблемы можно решить, если о них говорить. — Послушай меня, ладно? — Арсений кивает молча, готовый ко всему. Хотя знает, что Антон не обидит. Даже в порыве злости, скорее всего, просто молча хлопнет дверью. — Нам не нужно торопиться. Я хочу, чтоб ты был уверен и хотел этого по-настоящему… — Я хочу, — перебивает Арсений и с небольшой заминкой продолжает. — Просто боюсь. — Чего? — Да я как-то ни разу… Что я могу тебе дать, Антон? Я ж не умею ничего. — Так и я не ёбырь-террорист. Вместе набьём опыт, так сказать, — смеётся Антон, и Арсений улыбается невольно. — Но когда ты будешь готов, хорошо? Только не загоняйся, ладно? Мне в первую очередь любовь твоя нужна, а тело — это уже приятный бонус. В твоём случае, я бы сказал, великолепный. — Ну конечно, — бурчит Арсений, и Антон вскидывает брови в неверии. — Арс, ты серьёзно? Ты себя видел вообще? Я ж на тебя запал с первого взгляда! Я таких, как ты, не встречал в своей жизни никогда, да и уверен, не встречу больше. Я ж даже не сразу собственным глазам поверил, когда тебя на пороге своей комнаты увидел, а когда ты меня впервые поцеловал, чуть не сдох! Я тогда, кстати, подумал, что ты поиздеваться так решил в отместку, но твой растерянный взгляд сказал за тебя всё, и я решил ухватиться за соломинку. Как видишь, не прогадал. — Я вообще не знаю, как решился. Как будто в состоянии аффекта был. — Ну раз мы делимся сокровенным, то никакая коменда нас бы не застукала, там вообще всем похер, кто во сколько ложится и с кем. Главное — вечеринок не устраивать. — Ах ты, коза… Ты ж меня в комнату затащил, — притворно возмущается Арсений, впервые слыша эту историю. — Конечно. Чтоб ты не сбежал. — Я, если честно, хотел. — По тебе видно было. Ты такой напуганный стоял, а я не смог отказаться попытаться ещё раз. Арсений вымученно стонет, закрывая лицо рукой. — То утро… Я по сей день пытаюсь его забыть. — Хорошее ведь утро было, бодрящее, — громко ржёт Антон. — Я в то утро действительно решил тебя отпустить. Подумал, что перегибаю всё-таки. Что нам, как ты выразился тогда в столовке, не по пути.       Арсений больше не выдерживает. Разворачивается к Антону лицом и крепко-крепко обнимает, утыкаясь носом в длинную шею. От Антона пахнет… Антоном. Таким родным и близким. Таким тёплым и незаменимым.       Он понимает, им всегда было по пути, и в любой другой Вселенной тоже будет. Потому что нет таких миров, где бы они не встретились вновь. Потому что любовь всегда побеждает.       Арсений понимает, что успокоился давно. Нет тремора рук, нет нервозности, но в душе такой покой, что не хочется уже никакого секса. Хочется просто человеческого сна. Желательно в обнимку. — Останешься? Можем посмотреть «Друзей» или «Ходячих». Не хочу спать без тебя.       То ли откровенность Антона повлияла на красноречивость Арсения, то ли он наконец понял, что разговоры приносят пользу, но после просьбы он даже не загнался, а на мягкую улыбку Антона и тихое «конечно» лишь выдохнул счастливо и выпроводил того в спальню. Нужно по очереди принять душ, чтоб лечь в постель. Посмотреть сериал и предаться сну.       Уже лёжа в постели, обнятый со спины, Арсений понимает, что выиграл эту жизнь, встретив того самого человека, который предназначен ему Вселенной. И он его не потеряет никогда. И всё у них будет.