Star Rise || Восход Звезды

      Когда Соник просыпается на следующее утро, он видит миллион пропущенных звонков, в основном от Тейлза, и миллион сообщений от всех, с кем он знаком. Все спрашивают, в порядке ли он, и… ну, он не в порядке, но как они узнали?       Прежде чем он успел бы об этом подумать, он набирает номер Тейлза. Лисёнок берёт трубку после первого гудка.       — Соник! — восклицает он. — Ты в порядке?       — Эм-м, да, Тейлз, я в порядке, — лжёт Соник. — Что происходит? «Что ты знаешь?»       — Подожди, я добавлю Эми и Наклза к звонку.       Боже мой, незапланированный групповой звонок? Соник делает несколько вдохов. «Не злись, не злись, не злись».       — Соник! — вот и Эми.       — Шэдоу опять пытался тебя убить? — произносит Наклз вместо приветствия.       — О чём вы, чёрт возьми, говорите?       И почему он упомянул Шэдоу?       — Соник… — говорит Эми на выдохе, — мы видели новости.       — Какие новости? Ты же знаешь, я не читаю глупые газеты.       «И я не делал в последнее время ничего достойного новостей… Они снова выдумывают факты о моей личной жизни? Что за суматоха из-за придурковатого журналиста, который заподозрил, что я состою в отношениях с очередной женщиной? Он бы ещё предположил, что это Ванилла. Из-за этого весь сыр-бор?»       — Подожди, сейчас я тебе скину, — Соник слышит какой-то шум по ту сторону провода, а затем его телефон издаёт звуковой сигнал, оповещая о новом сообщении.       Это ссылка на какую-то новостную статью. Совсем не похоже на газету; любопытно. Соник переходит по ссылке, гадая, из-за чего же всё-таки вся эта суета.       Заголовок в самом верху статьи гласит:

Знаменитый Герой Ёжик Соник Доставлен В Отделение Неотложной Помощи С Множественными Рваными Ранами

      — Какого хрена…? — выдыхает он. Соник уже давно не обращался в больницу, но статья датирована сегодняшним утром. Он моргает несколько раз и читает дальше.

Впечатляющая сцена: в отделении неотложной помощи привычная суета и гнетущая атмосфера, все ждут своей очереди, и у каждого пациента травма страшнее, чем у предыдущего. И тут — БАМ! Врывается таинственный Ёжик Шэдоу, неся никого иного, как известную Синюю Вспышку — по-видимому, уже без сознания и со множественными рваными ранами на руках и ногах, по словам свидетелей. Его раны показались нам довольно серьезными, и его быстро увели, чтобы сделать, как сообщается, переливание крови. Кто мог такое с ним сделать, спросите вы? Возможно, печально известный враг ежа, Доктор Эггман. Герой, как известно, нарушает планы Доктора до того, как они успевают воплотиться в жизнь. Увы, Ёжик Соник с головокружительной скоростью сбегает от журналистов, так что, возможно, мы никогда не узнаем этого наверняка.

      У Соника глаза расширяются с каждым прочитанным словом. Немного ниже вступительного абзаца расположено размытое изображение… ох, он убьёт Шэдоу.       Соник крепче сжимает телефон, рассматривая изображение. Это фотография их двоих, где Шэдоу доставляет Соника, видимо, в то самое отделение неотложной помощи, а его всегда белоснежный мех испачкан каплями крови — крови Соника. Сам Соник выглядит в разы хуже, мех на его левой руке практически стал красным, ярко-синий мех на ногах темнее, чем обычно. Его бессознательное тело безвольно висит на руках Шэдоу. Он не может разглядеть ни его выражение лица, ни своё собственное, поскольку оно прижато к груди Шэдоу.       Когда вчера он проснулся в объятиях Шэдоу, они, должно быть, только что вернулись с больницы. Вот же хренов лжец.       Соник делает несколько глубоких вздохов, тихо кипя от злости. «Теперь ходи и оглядывайся, Ёжик Шэдоу. Сегодня я тебе такое устрою во время терапии. Я долбану тебя об стол, я нахрен УБЬЮ тебя».       Тейлз решает, что прошло уже достаточно времени, чтобы Соник прочитал статью — или, как минимум, увидел фото. Но даже если это не так, он не может ждать ещё дольше.       — Соник, почему ты никому из нас не сказал, что тебе нужно было в больницу? Что случилось?       «Потому что я понятия не имел, что вообще был там???»       …но если он так скажет, вопросов, вероятно, станет ещё больше.       Он отодвигает свою злость на Шэдоу на второй план (а ещё игнорирует сбивающий с толку гнев на друзей, потому что им хватило наглости проверить, в порядке ли он) и легко выдумывает ложь:       — Извините, что ничего не рассказал. Я отдыхал. У нас с Шэдоу была тяжёлая битва с Яйцеголовым, да и всё. Один из его новейших ботов получил пинок под зад, и после того, как мы его уничтожили, Шэдоу отнёс меня в больницу.       — В статье говорится, что ты был без сознания, Соник! Там так много крови… Всё было настолько плохо? — спрашивает Эми голосом, полным беспокойства.       — Возможно, я перестарался, — отвечает он, старательно изображая смущение. Хотя и стараться-то особо не пришлось — он смущён, особенно тем фактом, что Шэдоу увидел его в самом уязвимом состоянии. — Но сейчас я в порядке, правда, — Соник решительно игнорирует пульсирующую боль в левой ноге и порезы, которые напоминают о себе жжением каждый раз, когда он двигает левой рукой.       В ответ он слышит три облегчённых вздоха.       — Слава богу, с тобой всё в порядке, Соник, — говорит Тейлз. — Я так волновался, что ты пострадал, а нас не было рядом, чтобы защитить тебя.       Что ж вы во время грёбаной войны так не волновались, мм?       «Спокойно, — говорит он себе, — сейчас не время».       — Не переживай, приятель, — говорит Соник, давя улыбку. — Я могу о себе позаботиться. А когда не могу, у меня есть Шэдоу. И кстати о нём — Накс, если бы Шэдоу пытался меня убить, стал бы он относить меня в больницу?       — Я так ему и сказала!       — Ну, когда Эми так сказала, я ответил, что, возможно, он просто раскаивается за содеянное. Раньше он уже совершал ошибки и исправлял их, — замечает Наклз.       — Да, как десять лет назад, — соглашается Тейлз.       Как только все удостоверились, что Соник здоров (по крайней мере, физически), они начинают вести более непринуждённую беседу, рассказывая друг другу о своей жизни. Соник слушает только вполуха, представляя, о какие ещё поверхности можно долбануть Шэдоу, когда он увидит его в следующий раз, то есть — он проверяет телефон — через сорок пять минут.       — Слушайте, ребят, — говорит Соник, когда наступает тишина, — было приятно с вами поболтать, но мне пора идти. Приключения зовут, ну вы знаете.       Все смеются и затем прощаются.       Следующие сорок пять минут Соник успокаивает всех остальных, отправляя сообщение за сообщением. Иисус на палке, он и не думал, что так много людей волнуются о нём. Тейлз, Наклз и Эми — это очевидно, но Крим, Ванилла, Вектор, Сильвер (как он, чёрт возьми, умудрился отправить ему сообщение из будущего, Соник не знает), Блейз, Виспер, Тэнгл, даже Руж ему написала. Стоит признать, что она отправила ему всего одно сообщение, в то время как остальные написали не менее десяти. Блейз сдержанно отправила три сообщения.       В час тридцать после полудня Соник с удивлением обнаруживает, что Шэдоу не стучит в его дверь, впервые с тех пор, как это началось.       И это его ужасно злит. Какого хрена он не пришёл? Он знает, что Соник собирается с ним сделать? «Трус!» Соник мчится к штаб-квартире G.U.N.; если Шэдоу не идёт к Сонику, тогда Соник придёт к нему.

***

      Он и не подозревал, что в этот момент Шэдоу уже находится в кабинете доктора Жермена, обсуждая ту самую статью, которая так разозлила Соника.       Шэдоу всегда должен быть в курсе последних новостей из-за своей работы, и когда он увидел эту статью в начале своего обеденного перерыва, он тут же побежал к доктору Жермену, совершенно забыв, что обычно в это время сопровождает Соника сюда.       Он игнорирует комнату ожидания и врывается в кабинет до того внезапно, что доктор Жермен подпрыгивает, прежде чем снова принять спокойный вид.       — Шэдоу, — приветствует он кивком, — тебе повезло, что у меня сейчас нет клиента. Чем могу быть полезен?       — Вы видели это? — требовательно спрашивает Шэдоу, быстро подойдя к его столу и стукнув телефоном о поверхность.       Доктор смотрит на статью и кивает.       — Ты хочешь мне что-то сказать?       — Я… Соник был в довольно плохом состоянии, когда я нашёл его вчера, — говорит он, потирая руку. — Я отнёс его в больницу, чтобы ему сделали переливание крови.       — Кто с ним это сделал? Доктор Эггман?       — Он сам это сделал, — Шэдоу грустно качает головой.       Терапевт ахает. Наверное, это его самая яркая эмоция, которую Шэдоу когда-либо видел. Ёжик тяжело вздыхает.       — Что нам делать? Соник не должен узнать об этом — он не знает, что я отнёс его в больницу, когда он был без сознания.       — Послушай, я понимаю, ты волнуешься о нём, но мне кажется, нам нужно сосредоточиться на его текущем психическом состоянии.       Шэдоу кривит морду. Соник из него всё дерьмо выбьет, когда придёт.       — Чем мы можем помочь?       — Он взрослый, и хотя мы ходим по очень тонкому льду, мы не можем доказать, что он не в своём уме, тем более, что он не проявлял никаких суицидальных наклонностей. В данной ситуации, к сожалению, конфиденциальность клиента всё ещё в силе. По закону я не могу его ни к чему принудить.       — Почему нет?! — восклицает Шэдоу. — Разве он не опасен для себя?       — Шэдоу, я не могу ни к чему его принудить, — доктор Жермен пристально на него смотрит.       Шэдоу смотрит на него широко раскрытыми глазами. Ну точно же.       — Как думаешь, у Соника ещё осталась визитка с контактными данными психиатра, к которому я его направил? — продолжает доктор.       — Нет, чёрт бы его побрал, — Шэдоу криво усмехается. — Но визитка есть у меня, а у вас есть ещё копии, верно?       Доктор Жермен кивает. Но прежде чем он успел бы что-то сказать, кто-то ещё врывается в его кабинет.       — ТЫ! — Соник рычит и смотрит прямо на Шэдоу.       — Ой-ой, — бормочет Шэдоу. — Вам, наверное, стоит уйти. Или хотя бы спрятаться, — советует он терапевту.       Когда Соник набрасывается на него, Шэдоу телепортируется немного в сторону.       — Соник, мы можем сделать это снаружи?       По какой-то причине спокойствие, с которым Шэдоу уклоняется от пинков и кулаков Соника, только злит синего ежа ещё сильнее.       — Шэдоу, дерьма ты кусок! Как ты мог?       Шэдоу закатывает глаза, как будто это повседневный разговор, а не драка. Ему удаётся держать Соника подальше от мебели, но скоро здесь может стать опасно — стол доктора не сможет защищать его вечно.       — Достаточно, — решает Шэдоу. Он телепортируется Сонику за спину, с разворота бьёт ногой ему по затылку достаточно сильно, чтобы тот упал на четвереньки. Соник поднимается не сразу, а сначала сердито смотрит на Шэдоу через плечо.       — Закончил? — спрашивает Шэдоу сдержанно, как и всегда.       Соник утробно рычит. О, он только начал.       — Ладно. Я дам тебе выбор, — Шэдоу потягивает руку. — Мы можем закончить снаружи и, воу!       Соник хватается за протянутую руку и роняет Шэдоу на пол, быстро забирается на него, намереваясь продолжить драться. Они закончат здесь и сейчас.       Шэдоу ловит кулаки Соника до того, как они коснулись бы его лица, и пристально смотрит на него. Соник отталкивает его ладони, игнорируя обжигающую боль в левой руке, когда он вытягивает руку, но Шэдоу даже с места не двигается. Соник всегда ненавидел, что Шэдоу сильнее него, но и сдаваться он не собирается. Шэдоу, вероятно, смог бы его с лёгкостью победить, особенно учитывая, как болит его левая нога после короткой пробежки, но сейчас ему всё равно.       С этого момента Соник забывается в схватке, адреналин затмевает собой боль. Он слышит шум, когда какие-то вещи ломаются, и чувствует удовлетворение, когда ему удаётся-таки долбануть Шэдоу об этот чёртов журнальный столик, который, кстати, намного прочнее, чем выглядит.       Соник сражается грязно, гораздо грязнее, чем обычно — он дёргает Шэдоу за уши, кусает за руку, чтобы высвободиться из удушающего захвата, царапает глаза. Шэдоу усилием воли не позволяет себе опуститься до того же уровня. Ему приходится быть осторожным — он не хочет, чтобы у Соника разошлись швы, хотя искушение велико хотя бы просто потому, что в таком случае синий ёж будет в состоянии шока, и этого будет достаточно, чтобы он остановился и выслушал. Шэдоу искренне надеется, что с доктором Жерменом всё в порядке; ему удалось отвести их от стола терапевта, во всяком случае, пока что.       Соник наконец устаёт, и он открыт достаточно, чтобы Шэдоу смог повалить его на пол. Соник очень злится, когда не может сбросить чёрного ежа с себя, и Шэдоу тяжелее его на пару фунтов. Но у него всё ещё свободны руки, поэтому он пытается использовать их — пока Шэдоу и их не прижимает к полу.       — Как я и говорил, — Шэдоу рычит, — я могу тебя за шкирку притащить на терапию, игнорируя крики и пинки, или мы можем не тратить время зря, а ты, чёрт тебя дери, сядешь. Выбор ты, видимо, сделал. Закончил?       — Заткнись, — Соник хмурится.       — Сам заткнись, — парирует Шэдоу, изменив хватку так, чтобы одной рукой держать оба запястья Соника, а другую крепко прижать к его морде.       — О, очень по-взрослому, Соник, — говорит Шэдоу, когда чувствует, что Соник кусает его через перчатку. Но он не убирает руку, пока дыхание Соника не выравнивается, а ярость из глаз не пропадает.       Теперь он стоит и протягивает руку Сонику. Как только он принимает помощь и поднимается, то сразу же бьёт Шэдоу по лицу. Не очень сильно, но достаточно, чтобы Шэдоу отвернул голову и поморщился. Когда Шэдоу снова смотрит на Соника, алые глаза горят от ярости. Но вместо того, чтобы ударить в ответ, несмотря на чешущиеся кулаки, он стискивает зубы, закрывает глаза и заставляет себя сделать несколько вдохов.       Когда он снова открывает глаза, он не выглядит злым. Скорее… уставшим.       — Ты можешь, пожалуйста, сесть? Я больше не хочу драться.       Соник хмурится. Почему Шэдоу не злится? Было бы намного легче оставаться злым, если бы Шэдоу тоже разозлился.       Шэдоу внезапно отворачивается и идёт к столу терапевта. Соник видит, как доктор Жермен боязливо выглядывает из-за стола и настороженно осматривается.       — С вами всё хорошо? — тихо спрашивает у него Шэдоу.       Соник не слышит, что доктор говорит в ответ, потому что чувство вины уже накрывает его волной. Он даже не думал о безопасности доктора Жермена, да он даже едва ли осознал, что он здесь. Синий ёжик смотрит на устроенный им с Шэдоу погром; неужели всё это сделали они? Соник снова смотрит на своего терапевта; он выглядит немного потрясённым, совсем не похожим на обычного себя.       Это всё из-за Соника. Соник напугал его. Шэдоу был прав, они могли закончить свои разборки снаружи. Могли подраться попозже. Соник тоскливо смотрит на дверь, чувствуя на себе взгляд Шэдоу; в этот раз он не может уйти.       Доктор Жермен закрывает дверь, прежде чем занять своё обычное место в кресле. Шэдоу остаётся стоять у стола, скрестив руки на груди.       — Хочешь начать наш сеанс сейчас, Соник? — спрашивает терапевт. Он выглядит и звучит снова спокойно.       — Не могу поверить, что ты отнёс меня в больницу и ничего не сказал, — ворчливо говорит Соник, садится и скрещивает руки, демонстративно глядя куда угодно, но только не на Шэдоу.       — Прости, в следующий раз дам тебе истечь кровью.       Соник бросает на него недовольный взгляд. Да всё с ним было нормально. А Шэдоу просто перегнул палку, как обычно.       — Тебе требовалось переливание крови, и чёрт возьми, если бы его тебе не сделали, ты бы умер! Уж прости, что я не позаботился о твоём имидже на публике! — Шэдоу всплёскивает руками, и они падают по бокам с характерным глухим стуком.       У Соника морда бледнеет. Неужели… всё было действительно настолько плохо? Он легонько тыкает во внутреннюю часть локтя и с удивлением обнаруживает синяк. Присмотревшись, он различает и след от иглы.       «Шэдоу поступил правильно. Перестань злиться на него», — говорит ему предательский мозг.       «Отвали», — отвечает ему Соник.       Шэдоу тоже садится, но на другой конец дивана, гораздо дальше от Соника, чем обычно.       Соник почему-то испытывает гордость от того, что он заставил Шэдоу сесть так далеко от него. «Видишь, Шэдоу? А я говорил, что однажды ты тоже бросишь меня».       — Соник, почему ты злишься на Шэдоу за то, что он отвёз тебя в больницу? — спрашивает доктор Жермен, одежда которого лишь слегка помята после того, как он прятался за столом.       — У него не было на это права! — сердито восклицает Соник. Он чувствует на себе колючий взгляд Шэдоу, но игнорирует его и сосредотачивается на своём терапевте.       — Тебе это не понравится, — начинает медленно терапевт, — но он поступил правильно.       Соник хмурится и отворачивается.       — Хочешь, чтобы в следующий раз я позволил тебе умереть? — тихо спрашивает Шэдоу. — Я… я не могу этого сделать. Прости.       Он бы… он бы действительно… умер? Соник не знает, сколько крови должен потерять среднестатистический ёжик, чтобы ему потребовалось переливание, но, если вспомнить, то вчера в ванне было много крови.       Соник фыркает. Ладно, может быть, Шэдоу поступил правильно. Но это не значит, что он это признает.       — Соник, послушай, я знаю, ты мне не веришь, но мы на одной стороне. Мне удалось уговорить врачей отдать тебя под мою ответственность, потому что я сказал им, что в ином случае об этом узнают все.       — Все и так узнали, — ворчливо замечает Соник.       — Но утром ты проснулся в своей постели, — напоминает Шэдоу. И это… правда ведь. Журналисты бы с него с живого не слезли, если бы узнали, что он находится в больничной палате.       — Ты правда злишься на Шэдоу, Соник? Или за этим стоит что-то ещё?       Соник размышляет несколько мгновений. Да, он злится на Шэдоу, но есть ещё кое-что.       — Сегодня утром все мои друзья связались со мной, чтобы узнать, всё ли у меня в порядке. Я злюсь на Шэдоу и за то, что он отнёс меня в больницу, потому что теперь все они волнуются за меня.       — Почему их забота так тебя задевает? У меня сложилось впечатление, что ты был расстроен из-за того, что они не заметили, когда тебе было больно.       — Увидеть фотку Шэдоу и меня, измазанного кровью, в отделении неотложной помощи — это не то же самое, что и заметить, что у меня расшатанные нервы, — резко отвечает Соник.       — Верно, — соглашается терапевт. — Значит, ты был бы рад, если бы твои друзья заметили, какую боль ты испытываешь?       Соник хмурится.       — …Нет, — осознаёт он, широко раскрыв глаза. — Я уже ничего не понимаю. Я злился на них, потому что им было всё равно, но теперь я злюсь, потому что им не всё равно. Что со мной не так?.. — на выдохе произносит он и обхватывает голову руками.       Шэдоу садится немного ближе к нему, уверенный в том, что Соник (вероятно) не попытается снова его ударить. Единственным признаком того, что Соник замечает движение, становятся его подёргивающиеся ушки, из-за чего Шэдоу двигается ещё чуть ближе — и тут же получает подзатыльник, как только оказывается достаточно близко, чтобы Соник до него дотянулся.       — Ай! Ну хватит! — восклицает Шэдоу до того высоким голосом, что почти срывается на писк. Он поворачивается, чтобы посмотреть на Соника, и трёт место удара. Затем прочищает горло и более достойным тоном добавляет: — Перестань, Соник, я уже понял.       Соник ухмыляется, довольный своей местью и радостный от того, что ему удалось застать Шэдоу врасплох. Он и не знал, что Шэдоу может звучать так пронзительно. На мгновение он задумывается, какие ещё звуки может издавать Шэдоу.       Тем не менее этот подзатыльник задевает гордость Шэдоу, поэтому он отсаживается от Соника, скрещивает руки и откидывается на подушки, пока сеанс продолжается.       Доктор Жермен молча наблюдает за ними, сдерживая усмешку. Стоит признать, их недавняя драка была довольно страшной, но теперь он понимает, что Соник своего рода проводит ритуал, известный лишь им двоим. Это почти как прощение.       Остаток сеанса они обсуждают проблемы Соника с привязанностью и то, как слова Эггмана повлияли на него вчера. Сонику удаётся немного лучше понять, что он чувствует. Этого недостаточно, чтобы конкретно сформулировать, конечно, но это всё равно прогресс.       В конце сеанса Доктор Жермен мягко советует ему связаться с психиатром, чью визитку он выбросил несколько недель назад. К сожалению, Шэдоу визитку сохранил, а Соник совсем забыл, что планировал её украсть. Не то чтобы это вообще имеет смысл, у доктора Жермена ещё много копий.       Руж ждёт их в комнате ожиданий. Её присутствие сначала удивляет, а потом нагоняет страху. Почему она здесь? Она знает, что происходит? Он не готов к этому, он не может…       Она крепко обнимает его, прежде чем он успел бы убежать. Соник слегка напрягается, но обнимает её в ответ. Она не из тех, кто любит обниматься; возможно, она волновалась о нём больше, чем показала своим сообщением.       Когда Руж отстраняется, она держит руки на его плечах, крепко удерживая его на месте. Он, скорее всего, смог бы легко вырваться из её хватки, если бы захотел, но он этого не делает. Давненько уже никто к нему не прикасался, даже Шэдоу. Так что даже такое обычное касание многого стоит.       — Я знаю, что это с тобой сделал не Эггман, — говорит она и кивком указывает на его руку.       Соник отворачивается и пытается не хмуриться. Значит, она тоже сейчас разозлится на него?       — Я так рада, что ты в порядке, — произносит Руж на выдохе. Соник смотрит на неё удивлённо, а сердце его подскакивает от радости. Она заметила. И ей… не всё равно. К счастью, Руж отпускает его до того, как он успел бы почувствовать себя неловко, и поворачивается к своему коллеге.       — Шэдоу, — говорит она, кивнув.       — Руж, — Шэдоу кивает в ответ.       И затем она уходит.       Пока они ждут лифт, Соник понимает, что не может перестать думать о том, откуда Руж всё узнала. Он не исключает, что она шпионила за ним или Шэдоу, но… Шэдоу ведь наверняка не допустил бы этого, верно?       — Ты что-то рассказал Руж? — требовательно спрашивает он, и в его голосе звучит обвинение.       Шэдоу спокоен как удав.       — Нет. Единственные, кто знают о случившемся, — это врачи и медсёстры, которые лечили тебя, и твой терапевт.       — А она тогда откуда знает?       — Она намного умнее, чем выглядит. Многие угождают в ловушку, недооценив её.       «Включая тебя, видимо» остаётся невысказанным.       Соник ничего не говорит, погрузившись в свои мысли, но Шэдоу всё равно его одёргивает.       — У тебя остался номер того психиатра?       Соник делает вид, что вспоминает.       — Не-а, кажется, я его потерял, — говорит он после паузы и пожимает плечами. — Прости.       — Не волнуйся, вот, — Шэдоу протягивает ему ещё одну визитку. Соник хмурится, но неохотно берёт её. Когда двери лифта открываются, Соник старательно делает вид, что «случайно» спотыкается, и визитка падает в шахту лифта.       Шэдоу смотрит на него с подозрением, когда они выходят из лифта.       — Упс! Я такой неуклюжий, — он застенчиво улыбается.       — Не страшно, у меня есть ещё, — Шэдоу вызывающе усмехается. Он вкладывает Сонику в ладонь ещё одну визитку.       Соник останавливается и демонстративно тут же роняет визитку на землю. Шэдоу молча протягивает ему ещё одну, и её он тоже роняет. Когда Соник роняет и следующую визитку, Шэдоу смотрит на него, приподняв бровь.       — Не мусори.       Чёрт бы его побрал. Соник раздражённо поднимает разбросанные визитки.       — Я не буду ему звонить.       — Я не даю тебе выбора, — говорит Шэдоу, его взгляд становится суровее. — Назначь встречу.       — Нет.       — Да.       — А я думал, что ты на моей стороне! — восклицает Соник. — Какого фига ты творишь?       — Я на твоей стороне. Поэтому я и настаиваю на этом. Разве ты не хочешь, чтобы тебе стало лучше?       Соник хочет сказать «нет». Хочет наорать на Шэдоу за попытку ему помочь. Хочет снова повалить его на землю.       — Соник, пожалуйста. Это просто телефонный звонок. Пожалуйста, просто позвони ему. Я не хочу снова найти тебя в таком состоянии, — умоляет его Шэдоу, всё ещё протягивая ему визитку. Всё ещё надеясь, что ему не придётся звонить за него.       На мгновение Соник вспоминает вчерашнее лицо Шэдоу, полное страданий. Как бы ему ни хотелось ненавидеть Шэдоу… он не может.       — Но это тяжело, — шепчет.       — Знаю. Но я буду с тобой.       — Хорошо, — Соник глубоко вздыхает, — я позвоню ему.       К счастью, психиатр, с которым он встретился, отнёсся к нему спокойно и не стал принуждать к лечению, когда услышал о саморазрушительном поведении Соника; он просто поставил ему диагноз «депрессия» и прописал лекарства от неё. Соник принял таблетки согласно рецепту, хотя и очень неохотно. Но когда он поделился новостями с Шэдоу, и тот посмотрел на него с облегчением… стало немного легче.       Но, несмотря на это, он не заметил никаких изменений. Спустя две недели Шэдоу убедил его записаться на повторный приём, чтобы увеличить дозировку, и, к сожалению, Соник совершил ошибку, когда сказал Шэдоу, когда и во сколько будет приём. В назначенный день Шэдоу вытащил сопротивляющегося Соника за шкирку за дверь и довёл до самого кабинета. Вышли они уже с новым рецептом, и Шэдоу тут же направился в аптеку, чтобы получить дополнительные таблетки.       Становилось всё труднее и труднее ненавидеть Шэдоу за то, что он заставляет его лечиться.       Хотя это не означает, что он не будет винить Шэдоу за побочные эффекты, которые он испытывал следующие несколько недель — тошнота, головная боль и всё такое. Но когда он наорал на Шэдоу из-за этого, чёрный ёж справедливо заметил, что негативные мысли больше не беспокоят его так сильно, а симптомы исчезнут, как только тело приспособится… и это произошло. Он ненавидит, что Шэдоу прав.       И насчёт приспособления Шэдоу тоже оказался прав — с того момента день за днём становилось немного легче. Мысли не поглощали Соника часто или надолго. Конечно, плохие дни всё ещё бывали, но большую часть времени лекарства, кажется, спасали его. Жаль немного, что он не узнал о антидепрессантах раньше. Он мог бы избавить себя и Шэдоу от кучи проблем. Увы, что сделано, то сделано.       На своих сеансах терапии Соник начинает говорить о Войне За Возвращение Планеты. Травму после эпидемии Металл-Вируса он ещё не полностью проработал, но нужно двигаться вперёд. Медленно, но верно.       Поэтому он начинает с самого начала, со своего шестимесячного плена на борту Яйца Смерти. С того, через что ему пришлось пройти из-за Инфинита.       Он рассказывает, как Инфинит не давал ему спать, в основном из-за сильного шума. А в те редкие дни, когда даже шум не мог его разбудить, Инфинит насылал на Соника невероятно сильные и правдоподобные кошмары. После первых нескольких раз Соник был слишком напуган, чтобы спать… даже когда галлюцинации из-за отсутствия сна оказывались страшнее кошмаров.       Он рассказывает, как Инфинит проникал в его разум и превращал в явь его самые сильные страхи.       Дни напролёт он мучал его иллюзиями, в которых он буквально тонул, и они казались до того реальными, что мозг Соника попросту отключался и забывал о Фантомном Рубине; забывал, что всё это не по-настоящему. Каждый раз, без исключения, он искренне верил, что умрёт, что в этот раз он наконец-то умрёт. Когда иллюзия заканчивалась, он чувствовал лёгкое разочарование, потому что он не умирал. По крайней мере, ему хватало сил ни разу не позволить Инфиниту увидеть его слёз. Даже до плена на Яйце Смерти он не плакал больше десяти лет, но пребывание здесь стало настоящим испытанием его силы воли.       Инфинит заставил его снова и снова переживать худшие из воспоминаний. Он заставил его вспомнить до мелочей тот день, когда Мефилес пронзил его копьём. Тот день, когда он умер. Окружение, звуки, запахи — в одно мгновение он вспомнил всё, Инфинит очень постарался. Соник до сих пор не знает, насколько хорошо Инфинит владел силами Фантомного Рубина — целенаправленно ли он вытащил именно это воспоминание или просто хотел напомнить Сонику об одном из худших дней его жизни. Вероятно, второе, потому что никто не знал о том, что герой быстренько познакомился со смертью, по крайней мере, до недавних пор.       Ещё он видел иллюзии того, как Шэдоу падал на Землю с космической колонии АРК. В этих иллюзиях Шэдоу не отмахивался от помощи, как это было в воспоминаниях Соника, а протягивал руку к герою, но тот был будто парализован и не мог приблизиться достаточно, чтобы схватить его за руку. Даже если Шэдоу был прав, и в худшем случае они бы оба упали на Землю, по крайней мере они были бы вместе. Смотреть, как Шэдоу падает и отвергает помощь — тяжело. Смотреть, как Шэдоу падает и молит о помощи — в разы тяжелее.       После этого Инфинит создал ещё более ужасающие иллюзии. В них его друзья умирали и молили о помощи, пока Инфинит напоминал ему, что он ничего не может сделать. Иллюзии его друзей говорили ему, что им плевать на него, и именно поэтому за ним никто не пришёл.       Гораздо больше Соник предпочитал дни, в которых он тонет. Об этом как-то легче говорить. Доктор Жермен говорит что-то о том, что эмоциональные травмы заживают не так быстро, как физические. Что эмоциональные травмы шрамов не оставляют — по крайней мере, видимых. Кроме того шрама на бедре, причиной которого стал он сам, конечно. Соник снял швы через день или два после того, как Шэдоу наложил их. Шрам тонкий, и его легко не заметить, если не искать. Шэдоу проделал действительно хорошую работу.       Первый заметный шрам Соника… и подумать только, он сам себе его нанёс. Просто нелепо. Когда Соник снимал швы, которые он сам себе накладывал после жестоких схваток с роботами Эггмана, шрамов было почти не видно. Должно быть, в тот день он много чего с собой сотворил. Воспоминания довольно туманны.       Он всё ещё временами чувствовал желание, но оно было не таким сильным, как в последние несколько месяцев. Часто ему удаётся прогнать желание напоминанием, что какое бы удовлетворение это ему ни доставило, это будет ничто по сравнению с тем чувством вины, которое он чувствовал, когда увидел страдания на лице Шэдоу после того, как он его залатал.       Но это напоминание не в силах удерживать его вечно.       Однажды поздним вечером во вторник желание вспыхивает снова. Прошедший накануне сеанс с доктором Жерменом был невероятно трудным. Соник говорил обо всех ужасающих иллюзиях, которые создавал Инфинит; об иллюзиях, в которых умирали друзья. Соник большую часть сеанса рыдал в грудь Шэдоу; агенту удавалось переводить его рыдания в понятную речь, что позволило герою разговаривать с терапевтом даже сквозь слёзы. От осознания, что Шэдоу может так хорошо понимать Соника, герой чувствует тепло в груди.       Он не совсем понимает это чувство, но, с другой стороны, он не понимает большую часть своих чувств. Он знает, что испытывает какое-то чувство, которое обволакивает его, поднимает ввысь и душит. Его разум такой громкий, а он просто хочет, чтобы стало тихо. Соник задумчиво смотрит на подставку для ножей. С тех пор, как он снял швы, он, по совету Шэдоу, держит ножи в подставке. Дополнительный барьер; ещё один шанс решить, действительно ли он этого хочет. Когда желание не было таким сильным, подставка творила чудеса.       Но теперь его руки дрожат, ему страсть как хочется схватиться за рукоятку ножа. Мышцы на предплечье дёргаются, предвкушая новые порезы. Немигающим взглядом Соник смотрит на ножи в подставке, и его руки безвольно висят по бокам, когда он медленно приближается. Соник берётся за такую знакомую рукоять ножа, который успокаивал его всегда.       Последний шанс. Он правда хочет это сделать?       …       Да, хочет. Пока он думал об этом, это казалось хорошей идеей. А подставка для ножей — просто подставка. Всё, что ему нужно сделать, это поднять руку. «Прости, Шэдоу. Думаю, хорошо, что я никогда и ничего тебе не обещал, а?»       Шэдоу! Точно, он ведь сказал ему позвонить в следующий раз. Соник искренне надеется, что Шэдоу — сова. Он пытается отпустить рукоятку ножа, но не получается. Свободной рукой Соник тянется к иглам за телефоном и набирает номер Шэдоу. Он несколько раз сжимает рукоятку, пока идут гудки.       «Пожалуйста, возьму трубку, пожалуйста, пожалуйста…»       — Алло?       Соник удивляется, когда слышит ответ. Он вообще-то не ожидал, что Шэдоу возьмёт трубку. Ну, точнее, он не хотел, чтобы Шэдоу взял трубку. Тогда одним препятствием стало бы меньше. Если бы Шэдоу не поднял трубку, он сказал бы, что по крайней мере пытался.       — Соник, ты там?       — Да, я здесь, Шэдс, — тихо говорит он. — Я тебя разбудил?       — Нет. Всё хорошо?       — Не совсем.       — Что такое?       Соник не знает, что сказать. Это глупости же, да? Зачем он позвонил Шэдоу? Он уже мог оказаться в ванной и заставить свой разум заткнуться.       «Да ладно, ты ещё можешь отступить. Просто извинись за поздний звонок, скажи, что не посмотрел на время, и пойдёшь спокойно резаться. Ты же знаешь, что ты этого хочешь».       Мягкий голос Шэдоу прерывает его внутренние размышления.       — Установи таймер. На пятнадцать минут.       — Как ты понял? — бормочет Соник, убрав телефон от уха и включив громкую связь, одновременно ставя таймер.       — Просто угадал. Хочешь поговорить об этом?       Да, хочет, он же поэтому позвонил. Пятнадцать минут, всего пятнадцать минут, а потом он пойдёт и сделает порез, и всё будет в порядке. Последний барьер. Нужно просто его преодолеть.       — Я не знаю, как об этом говорить.       — У тебя осталось колесо чувств? — спрашивает Шэдоу. — Оно может помочь. Мне всегда помогало.       Доктор Жермен дал ему колесо чувств несколько недель назад, когда он замолчал во время одного из сеансов, не зная, как ответить на вопрос о том, что он чувствует. Шэдоу прав, оно и правда помогает, и помогает отменно, но это кажется настолько глупым, что Соник хочет просто-напросто порвать это чёртово колесо. Но что-то его останавливает, и колесо просто оказывается похоронено среди беспорядочно разбросанных бумаг на столе.       Соник находит его в мгновение ока — это заняло больше времени, чем хотелось бы, но терпение на исходе. Сейчас он в своей комнате, а значит — ещё один барьер. Одна его часть крайне раздражена из-за этого, но другая, более тихая часть (с успокаивающим голосом, совсем как у Шэдоу), гордится им.       — Я нашёл его, — говорит Соник, рассматривая категории чувств. Цвета почему-то успокаивают.       — Что-нибудь бросается в глаза?       — Страшно, — отвечает Соник. Свои чувства описать намного легче, когда все варианты расписаны перед ним.       — Хорошо. Что-нибудь ещё?       — Напуган, встревожен, неуверен, слаб, отвержен, — быстро перечисляет.       — Почему? — спрашивает Шэдоу таким же спокойным и собранным голосом, как и всегда.       — Потому что вчера на терапии мы говорили об… иллюзиях моих друзей.       — Продолжай.       И Соник продолжает, рассказывая, что никогда даже и не подозревал, насколько он был напуган, будучи в той камере. Иногда ему кажется, что он всё ещё там, и с тревогой он ожидает новой пытки от Инфинита. Шэдоу предполагает, что его мозг в тот момент заблокировал эмоции, сосредоточившись на выживании. А теперь, спустя два года, Соник испытывает запоздалую реакцию. Соник признаётся, что рад, что это происходит здесь, в безопасном месте, а не в камере, где он провёл шесть мучительно долгих месяцев. На той космической станции не было ни одного безопасного места для него. И ни для кого.       Соник описывает, каким слабым он себя чувствует из-за того, что не смог сразиться с Инфинитом, Хаосом, Завоком, Шэдоу и Металл Соником одновременно. Шэдоу напоминает, что этого бы никто не смог, по крайней мере, без Изумруда Хаоса. Это немного помогает. Неуверенность и отверженность он чувствует из-за иллюзий его умирающих друзей, которые обвиняли его в своих смертях, говоря, что им плевать на него, что никто не придёт его спасти.       Когда его голос дрожит, а слёзы грозятся пролиться, Шэдоу успокаивает его, говорит, что всё в порядке снова, снова и снова. Неважно, как часто он это повторяет, это всегда очень успокаивает. Соник никогда не устанет от мягкого голоса Шэдоу.       Прежде чем Соник успел бы это осознать, срабатывает таймер. Он смотрит на номер вызова Шэдоу и закусывает губу.       — Время вышло, да? — спрашивает Шэдоу.       — Ага.       — Что хочешь делать сейчас?       Соник думает пару мгновений. Он может спуститься вниз и заглушить свой разум на следующие несколько дней, а может остаться здесь с Шэдоу и слушать его мягкий голос, пока не успокоится достаточно, чтобы заснуть. Такой трудный выбор… он не знает, что делать.       «Может, ты сможешь сделать и то, и другое».       Очень может быть, но Шэдоу наверняка заметит, если он сейчас спустится вниз. Тогда, может, он сможет использовать что-то в своей комнате… Соник обнаруживает, что его взгляд прикован к рукам. Он снимает перчатки и осматривает когти. Давненько он уже не стриг их. Возможно, они достаточно острые, чтобы оставить пару глубоких царапин.       Он сжимает кулаки, пока не чувствует стекающие по ладони капли крови. Соник вздыхает с облегчением.       — Хочу продолжить разговаривать с тобой, Шэдоу.       — Хочешь ещё один таймер поставить?       Соник кивает, не помня, что Шэдоу его не видит. Его желание разговаривать с Шэдоу почти такое же сильное, как и желание сделать порез. Соник расслабляет руки; он попробует задержать желание ещё раз, и тогда посмотрим, что получится. Может, ему удастся и вовсе прогнать это желание.       — Только можем мы больше не говорить о Яйце Смерти?.. — спрашивает Соник глухо. Даже после всего пятнадцати минут обсуждения он чувствует себя истощённым. Он не может оставаться эмоционально уязвимым слишком долго, не злясь или не плача при этом. Усталость, которую он испытывает, нова для него и намного, намного приятнее альтернатив. Но Соник не хочет пытаться уснуть; если он сейчас отпустит Шэдоу, он не уверен, что сможет задержать желание в одиночку.       — Хорошо. Мне на самом деле вот что интересно… — начинает Шэдоу. — Тебе не обязательно отвечать, если не хочешь, но… учитывая всё, о чём ты говорил на терапии в последние несколько недель, очевидно, что ты давно знал, что Инфинит может создавать Фантомные Копии. Но когда мы встретились после твоего побега, ты выглядел очень удивлённым, когда узнал об этом. Почему?       — Я… действительно знал о Фантомных Копиях, — отвечает Соник. — Инфинит рассказал мне. На самом деле, я удивился, когда увидел двух Шэдоу.       Это не такая уж и ложь; он и правда удивился, увидев Шэдоу, и определённо странно было увидеть, что Шэдоу пнул своего двойника до того сильно, что тот перестал существовать. Когда в штаб-квартире Сопротивления Шэдоу им всё рассказал, Соник просто кивнул вместе с остальными.       Правда кроется в последней ночи на борту Яйца Смерти, но Соник об этом никогда ему не расскажет. Он меняет тему и просит Шэдоу рассказать, что ещё он вспомнил о Солеанне.       Словами не описать как приятно наконец-то найти кого-то, кто тоже помнит, и наконец-то получить ответы на вопросы о том, кем был Мефилес. Судя по всему, путешествие Шэдоу по Солеанне было таким же мучительным, как и у Соника, если не хуже. Соник, конечно, сражался не в одной напряжённой битве и побывал в пылающем будущем, но самой трудной частью его путешествия была его смерть. Шэдоу же, похоже, испытывал трудности на протяжении всего своего путешествия по Солеанне.       Он случайно высвободил Мефилеса, увидел, что мир сделал с ним в будущем, узнал, что Омегу перепрограммировали, чтобы он преследовал его. В плохом будущем Руж пожертвовала собой, чтобы дать Шэдоу шанс сбежать, и её бывший товарищ убил её без промедления. Шэдоу плохо помнил, чем закончилась его история с Мефилесом, но помнил, как они собирали Изумруды Хаоса и сражались с Солярисом.       Пока Шэдоу говорит, Соник медленно прокрадывается обратно на кухню. Возможно, он может просто… просто ещё один разочек. Просто пока не сработает таймер. Соник вытаскивает нож из подставки очень медленно, чтобы не шуметь, и склоняется над раковиной. Он включает громкую связь на телефоне, чтобы слушать Шэдоу, пока он будет резать. Соник пытается взять дыхание под контроль, но это так трудно — это так приятно, и он так давно этого не делал. Он очень надеется, что Шэдоу увлечён своим рассказом достаточно сильно и ничего не заметит.       Соник едва не роняет нож, когда таймер срабатывает. Он его выключает. Разговор с Шэдоу помог, но и порезы, кажется, тоже. И разумеется, ничего страшного не будет, если он сделает ещё один порез… Шэдоу уже отвлёкся, так что, может, он сможет это как-то скрыть.       От облегчения голова блаженно пуста. Соник прислоняется к кухонной тумбе и сползает вниз, пока не оказывается на полу вместе с телефоном и ножом. Теперь ему нужно быть очень осторожным, чтобы не испачкать пол кровью — он не хочет объяснять Тейлзу ничего, когда тот вернётся. Если вернётся.       «Заткнись».       Он снова проводит лезвием ножа по коже. Соник знает, что Шэдоу, вероятно, всё ещё говорит, но он не слышит из-за собственного тяжёлого дыхания. Он смотрит, как по руке бежит ещё одна кровавая дорожка. Он понимает, что ему гораздо больше нравится резать запястья, чем ноги. Кровь так хорошо заметно на его светлой шерсти. Ещё парочка порезов, совсем немножко — пока на его руке не оказывается ещё несколько тонких красных полос.       Прекрасно.

***

      Соник не говорит ничего в течение нескольких минут, даже не мычит и не фыркает, чтобы показать, что всё ещё слушает. Но его дыхание изменилось — стало глубоким, тяжёлым, и Шэдоу не смог бы этого услышать, если бы не был высшей формой жизни. Он чувствует покалывание под кожей вскоре после того, как замечает, и чёрта с два он снова проигнорирует это.       Шэдоу телепортируется в прихожую Соника и оглядывается.       На кухне горит приглушённый свет, но Соника нигде не видно. Взгляд Шэдоу сам собой падает на подставку для ножей, и его сердце падает в пятки, когда он понимает, что одного ножа не хватает. В других комнатах свет не горит, так что синий ёжик, должно быть, здесь. Может, он на другой стороне кухни, на полу?       Именно так Шэдоу его и находит. У Соника остекленевший взгляд, которым он заворожённо смотрит на свою окровавленную руку. Шэдоу кривит морду; порезы выглядят очень свежими. Нож, который Соник держит в другой руке, опасно блестит в мягком свете.       Соник даже не замечает присутствия Шэдоу, а его телефон лежит рядом. Шэдоу нужно быть осторожным. Он не хочет напугать Соника, пока у него в руках оружие, но также он не может позволить этому продолжаться. Соник выглядит настолько отстранённым от мира сего, что он, возможно, ничего и не заметит, если Шэдоу будет нежен.       Медленно и очень осторожно Шэдоу наклоняется рядом с Соником и тянется к его правой руке. Он аккуратно разжимает пальцы Соника, пока тот не ослабляет хватку. Соник не замечает ничего, пока Шэдоу не забирает у него нож.       Сразу после этого он вскакивает и тревожно оглядывается. Когда он смотрит на Шэдоу, тот быстро прячет нож за спину.       — Отдай, — требовательно говорит Соник, яростно сузив глаза.       — Что отдать? — притворяется невинным Шэдоу.       Соник смотрит на него ещё злее.       — Слушай, Соник, я не злюсь на тебя, ладно?       Выражение лица Соника становится мягче. Почему он не злится? В прошлый раз он очень разозлился…       — Отступление — это нормальная часть выздоровления. Но я не позволю тебе делать это с собой, не тогда, когда я знаю, что могу помочь, — Шэдоу бросает окровавленный нож в раковину и пулей убегает в ванную за аптечкой.       Когда он возвращается, то встаёт на колени перед Соником и прикладывает марлю к порезам, которые до сих пор кровоточат. Шэдоу так ужасающе близко к нему, что Соник почему-то чувствует тепло. Он хочет что-нибудь сказать, что угодно, но голова вообще не соображает.       В тот день всё было так же? Присутствие Шэдоу отвлекало, а он так хорошо пах… Соник правда очень хотел бы лучше помнить тот день. Ещё никогда о нём никто не заботился — ну, вот так.       Когда Шэдоу начинает тщательно очищать его мех от крови, он берёт себя в руки.       — Ты правда… не злишься? — спрашивает он шёпотом, слишком боясь говорить громче.       Шэдоу поднимает взгляд, чтобы встретиться с ним глазами. Соник пытается не думать о том, насколько они сейчас близко находятся, и если он наклонит голову чуть вперед, то они… их губы…       — Не стану лгать и говорить, что счастлив найти тебя в таком состоянии, — говорит Шэдоу, — но я не собираюсь ругать тебя за ошибку, тем более что я знаю, что в последнее время ты хорошо с этим справлялся.       В последнее время он хорошо с этим справлялся. Не верится, что он оступился. Соник хмурится; из-за неудачи он чувствует ещё большее желание порезаться.       Шэдоу, будто прочитавший его мысли, советует установить ещё один таймер, что Соник неохотно и делает, хотя и знает, что даже по истечению времени Шэдоу не позволит ему сделать ни пореза. К тому же было похоже, что ему нужно просто разобраться со своими чувствами.       Они оба молчат, пока Шэдоу не заканчивает очищать и перевязывать его раны. Раз уж Шэдоу здесь, Соник может задать ему вопрос, который волнует его уже давно.       — Шэдоу, — начинает он, — могу я спросить кое-что?       — Мм-хмм.       — Как в тот день ты узнал, что меня нужно проверить?       Соник слышит, как Шэдоу медленно вздыхает, и решает, что он понимает, о чём герой говорит.       — Не знаю, — отвечает Шэдоу. — Я просто знал это.       — Да как ты постоянно «просто знаешь», что я хочу причинить себе вред? — подозрительно спрашивает Соник. — Ты что, шпионишь за мной?       — Нет, — быстро говорит Шэдоу, — у меня есть дела поважнее, чем смотреть, как ты готовишь чили-доги.       — Откуда ты знаешь, что я готовлю чили-доги?       — А ты не готовишь, что ли?       — …Готовлю.       — Соник, слушай, я не шпионю за тобой, ясно? Всё совсем не так.       — А как тогда?       — У меня просто возникает такое… странное чувство, — признаётся Шэдоу, и его собственные слова звучат так неопределённо, что становится ясно, что он понимает это не лучше, чем Соник. — И оно всегда приводит меня прямо к тебе. В тот день это чувство было очень, очень сильным. Жаль, что я не пришёл раньше.       Так значит, у Шэдоу есть что-то вроде телепатии? Соник поднимает взгляд к потолку, пока пытается придумать этому какое-то объяснение.       — Как думаешь, это фишка Блэк Армс? — наконец спрашивает он. — Телепатия коллективного разума и всё такое?       — Не знаю, — Шэдоу пожимает плечами, — может быть.       — Это можно как-то узнать?       — Полагаю, я могу спросить об этом у Блэк Дума, если тебе так интересно, — чёрный ёж недовольно кривит морду.       Он пытается наладить отношения со своим… биологическим… отцом — тьфу, блин. Всякий раз, когда Око Дума решало посетить планету, они встречались за ужином. Постепенно… это стало не так уж и неловко. И эти встречи были очень кстати, когда у Шэдоу возникали вопросы о его биологии или силах. Блэк Дум, вероятно, знает, что с ним происходит и почему он испытывает это странное чувство всякий раз, когда Соник причиняет себе боль.       — Блэк Дум жив?! — восклицает Соник. — Какого чёрта?! Я думал, ты уничтожил Чёрную Комету!       — Я действительно нанёс большой урон их виду, и, вероятно, в ближайшее время они не смогут захватывать планеты, — говорит Шэдоу. — Но ты же понимаешь, что у них есть родной мир? Кроме того, ты серьёзно думал, что Блэк Дума можно убить? Он такой же бессмертный, как и я. Моё бессмертие от него.       — Поверить не могу, что он жив, — бормочет Соник и проводит рукой по иголкам. — Почему ты мне не сказал?       — Это не самая простая тема для разговора. Как ты себе это представляешь? «Эй, Соник, помнишь Блэк Дума, который десять лет назад вторгся на Землю? Ага, он жив, и мы иногда ужинаем вместе».       — Ужинаете?!       — Да, ужинаем, — Шэдоу вздыхает.       — Ну… и как твои отношения с отцом?       — Фу, гадость, не называй его так, — Шэдоу морщит нос, и Соник хихикает. — Он просто дал свою кровь.       — Тогда твой отец — это профессор Роботник? — не унимается Соник.       — Я не собираюсь обсуждать с тобой свою семью.       — Почему нет? — герой забавно дуется.       — Мне кажется, что ты скажешь, будто мы с Эггманом технически являемся кузенами.       Соник фыркает. Он, вообще-то, об этом не думал.       — Это уморительно, Шэдоу.       — Да заткнись ты.       Соник снова смеётся.       Они разговаривают до глубокой ночи, и желание Соника сделать порезы слабеет с каждой минутой. В конце концов они переходят из кухни в спальню, где садятся друг напротив друга на кровати Соника.       Шэдоу рассказывает ему немного больше о том, как он пришёл к пониманию собственных моделей самоповреждения, в частности, рассказывает больше об отвлечении и понимании. Он признаёт, что отвлечься легче всего после задержки. Технически эти два понятия идут рука об руку.       — Понять, безусловно, сложнее всего, — говорит ему Шэдоу. — Это включает в себя распознавание триггеров, что бывает трудно сделать. Они всегда кажутся очень спонтанными, но, в конце концов, ты распознаешь модели своего поведения.       — И ты знаешь мои модели, Шэдоу? — тихо интересуется Соник.       Шэдоу молчит мгновение.       — Я не настолько квалифицирован, чтобы ответить на этот вопрос. Думаю, доктор Жермен мог бы ответить, но его работа не заключается в том, чтобы давать тебе ответы на все проблемы. Его работа в том, чтобы направить тебя на самостоятельный поиск ответов. Ты должен сам их найти.       Соник со стоном закатывает глаза. Шэдоу усмехается.       — Знаю, это раздражает, но ты всё равно никогда не стал бы меня слушать, даже если бы у меня были ответы.       Шэдоу прав. Хотя стоит признать, в последнее время Соник стал всё больше и больше прислушиваться к нему, понимая, что они не такие уж и разные, и что Шэдоу уже не тот, что раньше. Примерно на середине их разговора Шэдоу устраивается так, что его спина опирается на изголовье кровати и несколько подушек. Глядя на Шэдоу, у Соника возникает странное желание положить голову ему на колени. И раз уж ему не позволили пойти на поводу у желания сделать порез, то он позволит себе поддаться хотя бы этому желанию.       Соник слышит, как у Шэдоу сбивается дыхание на мгновение, и чувствует, как тот напрягается, но быстро расслабляется, как только герой продолжает болтать. Шэдоу даже проводит пальцами по иголкам Соника, как он всегда делал, когда Соник плакал у него на груди. Это так успокаивающе… Соник чувствует, что его веки тяжелеют. Он утыкается носом в коленки Шэдоу, чувствуя сонливость, и когда разговор прекращается, его дыхание становится медленным и ровным.       Шэдоу ничего не говорит, когда замечает, что Соник уснул, он просто сидит рядышком и продолжает гладить синие иголки. Удивительно, как что-то настолько мягкое может оказаться смертоносным оружием, которое когда-то было направлено и на самого Шэдоу.       Шэдоу некоторое время наслаждается… объятиями, но в конце концов он убирает Соника со своих колен, кладёт его голову на подушку и укрывает его одеялом. Шэдоу позволяет себе лёгкую улыбку, пока он смотрит на спящего Соника, а затем он выключает свет в комнате и телепортируется домой, желая уснуть в собственной постели.       Утром Соник чувствует лёгкое разочарование, потому что Шэдоу не оказывается рядом, но его сердце наполняется теплом, когда он понимает, что Шэдоу уложил его спать.

***

      Неделями Соник прорабатывал свою травму от пребывания на Яйце Смерти. Каждый сеанс приближал его к дню, которого он так боялся. К дню, когда они обсудят его последнюю ночь. Как ему вообще начать говорить об этом?