Мой нежный цветок

16 лет спустя — Мам, помоги мне застегнуть платье, пожалуйста! Прокричала Оливия Олдридж-Уизли, выходя из своей комнаты. Оказавшись перед Анджелиной, носившей половину той же фамилии, она развернулась спиной, откинув свои золотисто-медные волосы вперёд, освобожая место на спине. Тёмная, мягкая ладонь взялась за меленькую детальку и потянула вверх. — Спасибо, мама! Радостно поблагодарила девушка, покрутившись в своём чёрном платье у зеркала. — Мама, мама! А Фред снова забирает у меня моего мишку! Проныла восьмилетняя малышка Роксана, вылетев из своей комнаты. Брат просеменил за ней. Оба ребёнка были мулатами. Ну да, их отец, Джордж Уизли, всё-таки был белым. Но у Оливии кожа даже близко не была с шоколадным оттенком. Да это и понятно. Анджелина была её мачехой. Свою родную мать она не знала. Та умерла при родах. Сегодня, в свой день рождения, девушка хотела поехать на кладбище, чтобы отец ей всё рассказал. Абсолютно всё. Ей не хотелось жить в неведении. — Извините, миссис Уизли. Тут прям необъятный спор! Из детской вышел Райан Арчер, парень Оливии, оставшийся у них на лето. Он жил в комнате девушки, но сегодня утром парень решил поиграть с детьми, а не полежать на мягком матраце. Он поправил рукой свои коричневые кудри и, подойдя к девушке, приобнял её за талию, поцеловав в щёку. Лёгкий румянец проявился на её лице. — А где папа? Спросила мисс Уизли (ей больше нравилось определять себя одной фимилией), выскользнув из-под руки друга, слегка просмеявшийсь. Анджелина тоже хихикнула. — Он пошёл в кладовку. Хочет тебе кое-что показать, прежде чем вы поедете на кладбище. Темнокожая женщина грустно улыбнулась. Вдруг послышался грохот. — Дорогой, всё хорошо?! Крикнула миссис Уизли, обернувшись на громкий звук. — Нашёл! Из маленькой комнатки вылетел Джордж. На щеках виднелась однодневная щетина, волосы средней длины были ещё растрепаны после сна. За эти шестнадцать лет он повзрослел, но в душе он оставался тем самым младшим близнецом. Он подбежал к старшей дочери и обнял её, продолжая держать в правой руке две кассеты. — С Днём Рождения, Оливка! Я нашёл пару старых видео. Раз ты так хочешь познакомиться со своими остальными родителями, то ты должна посмотреть это перед поездкой на кладбище. Проговорил младший, а точнее уже единственный, близнец. Оливия улыбнулась и направилась к дивану. Присев на него, прямо напротив телевизора с кассетником, она стала ждать. Скоро она увидит свою родную маму. Папа никогда не показывал её фотографии. Джордж закончил разбираться с техникой, и на телевизоре появилось изображение. Отец занял место рядом с дочерью. Остальные члены семьи за исключением детей (они убежали дальше играть) тоже расселись на диване. "Джорджи, ты записываешь?" Послышался ласковый голос девушки. Действия явно происходили в Норе. Фред сидел на диване рядом с ней. С мамой. С Офелией Олдридж. "Ага! Наконец-то этот аппарат опять заработал. Фред, отлипни уже хоть немного от Фел. Мне кажется, ты скоро её сдавишь!" Прогворил ещё молодой Джордж, снимавший всё. В кадре его не было видно, но голос не сильно изменился. С возрастом просто немного погрубел. Фред же недовольно цокнул. "Так, ладно, начинаем. Сегодня двадцать седьмое мая, и у меня День Рождения. Ура!" Последнее слово все трое прокричали хором. Камера время от времени дёргалась. Видно папа тогда ещё не приноровился её держать. Оливия посмотрел на сидевшего рядом отца. Он же не отрывал взгляда от экрана. И в глазах мачехи, и отца виднелось неимоверное количество боли. Оба скучали по этим двум людям. Ну а Оливке предстоял долгий путь, чтобы хотя бы с ними познакомиться. Фред чмокнул свою девушку в щёку. "Нашей малышке уже тридцать одна неделя. И мы до сих пор спорим как её назвать. Мне кажется, что имя Оливия вполне интересное. Да и на моё похоже!" "А по-моему Фелиция даже лучше. У нас с ней имена будут на одну букву начинаться. И она сможет носить мои вязаные свитера. Боже, как же я хочу от них избавиться." Офелия недовольно посмотрела на парня. "Её кратко будут звать Фел, гений" Старший близнец лишь пожал плечами, недовольно фыркнув. Глаза взрослого Джорджа намокли. Его дочка обняла его под руку и положила голову на плечо. Ему было тяжело, ей же интересно. "Офелия, как ты думаешь, какова будет наша жизнь после рождения малышки?" Спросил из-за кадра младший близнец. Настоящий Уизли начал тихо всхлипывать. Дочка сильнее прижалась к отцу. "Ну может сдала бы экзамены. Потом бы стала хранителем Зала пророчеств в министерстве магии. Сама не знаю. Дожить ещё надо." Последние слова Фел произнесла со смешком. Зря. Всё-таки она не дожила. Анджелина тоже плакала. Ей было больно от потери подруги. Она никогда не ревновала Джорджа к ней. Просто не могла себе этого позволить. В следующие секунды Фред и Офелия целовались в губы. Она схватила его за щёки, а он положил свои руки ей на низ спины. "Так, ладно, я отключаю. Чёрт! Где здесь выключение?" Молодой Джордж повернул камеру так, что его лицо было видно. Он совершенно недовольный искал кнопку. Затем видео вырубилось. Все сидели в тишине. — Ты очень похожа на Фел... Прошептал отец сквозь появившиеся слёзы. Оливия аж сама прослезилась. Как бы сложилась их жизнь, будь все живы? Может папа был бы ещё веселее? — Да, папа. Я заметила... Мужчина встал с места и поменял кассету. Новое видео. Джордж стоял в кадре, держа на руках новорождённую Оливию. Свет в больничном коридоре был приглушён. "Двадцать четвёртое июля 1995 года. День Рождения Оливии. Д-день... д-день... Блять, Анджелина, она умерла... Она умерла, чёрт возьми!" По его молодому лицу стекали дорожки слёз. Прям как и сейчас, рядом со взрослой Оливией. На экране папа был в полуживом состояии. Грязная футболка, немытые волосы, многодневная щетина, огромные синяки под глазами. На фоне раздавался дикий мужской ор. Фред... Младший близнец начал рыдать ещё сильнее, всё ещё держа малышку. Она ещё была красная. В руках у него она оказалась чудом. Пока все разбирались с трупом Фел, ребёнка зачем-то дали одному из отцов. Он прижимал небольшой кокон к себе, боясь отпустить. Семнадцатилетний мальчик стоял и рыдал, зажимаясь с новорождённым ребёнком в угол. "Джордж, Боже..." Голос из-за кадра. Такой знакомый. Анджелина... Он странно посмотрел в камеру и зарыдал сильнее. "Почему? Почему!? Почему?! Оливия. Оливка. Что же с твоей мамой. Что же с ней! Она не могла умереть! Оставить тебя! Нет, не могла! Не могла... У младшего Уизли началась истерика. Джордж из настоящего тоже рыдал, прижимаясь к Анджелине. Да и та не отставала. Им было больно, плохо. Оливия держала отца за руку. Райан положил руку на бедро подруги, будто пытаясь сам как-то успокоиться. Такого он уж точно никогда не видел. Парень нервно сглотнул, глянув на подругу. Та же продолжала смотреть на буквально умирающего отца на экране. Громкий звук колёс раздался в коридоре. "Нет, нет, нет! Нет! Она не умерла. Не могла! Не могла, слышите?!" Молодая Анджелина перевела камеру на оживившийся коридор. Кадр весь трясся. Джонсон явно не следила за положением камеры. Но в этом и не было необходимости. Двое врачей тащили медицинскую каталку с безжизненным телом девушки. За ними мчался Фред, отчаяно хватаясь за простынь на Офелии. Когда врачи проезжали мимо темнокожей девушки, она схватила старшего Уизли за рукав. "Успокойтесь уже оба!" Крикнула она. Фред выдернул руку и ударил по камере, гневно проорав что-то напоследок Джонсон. Записывающее устройство упало на пол. Затем съемка закончилась. Мёртвая тишина. — Сейчас поедем на кладбище, Оливка. Только соберусь... Прервал тишину мистер Уизли. Он пошёл к себе в комнату, вытирая глаза ладонью. Анджелина пошла за мужем. — Пиздец какой-то, Лив. Я и не знал. Можно считать, что у тебя два папы и две мамы... Как всё запутано... Проговорил Райан. Девушка продолжала смотреть на телевизор. — Я наверно пойду. Посмотрю как там Фред и Рокси... Парень встал и пошёл к комнате Роксаны. Оливия осталась одна. "Райан прав. Это полный пиздец. В семнадцать лет такое пережить. Или даже не пережить. Бедная Офелия... Или мама? Могу ли я так её называть? А как же страдали отцы. Фреда я почти не помню, но видеть, как он с ума сходит от смерти мамы, было невозможно. Да и Джордж. Папа никогда в жизни столько не плакал." — Поехали, Оливка. Джордж был готов ехать. Он был в чёрном костюме. Глаза конечно же были красными от слёз, но это не помешало ему искренне улыбнуться дочери. Этот День Рождения был днём открытий и страданий. Оливия молча встала и направилась к выходу. Пришлось пройти через папин магазинчик. Точнее через "Всевозможные Волшебные Вредилки" близнецов Уизли. На улице стояло волшебное такси, недавно запустившееся обслуживание. До кладбища оба доехали молча. Над мрачным местом опустился туман. Повсюду было огромное количество могил. Джордж уверенно пошёл вперёд. Его дочь поплелась же за ним. Могила Фреда. Он умер 2 мая 1998 года. На второй магический войне. Против Лорда Волан-де-Морта. Оливке было чуть больше двух лет, но она немного помнила второго отца. Совсем чуть-чуть. Скорее как постоянное отражение своего живого отца. Джордж опустился на колени перед мраморной могилкой и склонил голову над братом. — Я скучаю, Дред... Младший близнец достал палочку и наколдовал две рыжих лилии над могилой старшего брата. Оливка неотрывно смотрела на своих отцов, дожидаясь живого. Тот поднялся и, сдержано кивнув, подошёл к соседней могиле. Офелия Олдридж. Прямо рядом. — Знаешь, Оливка, я никогда по-настоящему не любил Фел. — Чего? Спросила девушка, услышав такие странные, немыслимые слова. В смысле не любил по-настоящему? — Ну, я её любил, но не так как мой брат. Офелия не была моим осознанным выбором. Она всегда была любовью Фреда. Именно он готов был посвятить свою жизнь ей. Не я. Свою любовь я нашёл потом. Во всяком случае, понял, что люблю Анджелину, не сразу. Да и не было возможности. Я всегда был третьим звеном в этом чёртовом треугольнике. Смерти брата и твоей настоящей матери, конечно, огромное для меня горе, но... но в какой-то степени, они позволила мне жить... Признался отец. Не любил... В голове Оливки пролетали совершенно разные, противоречивые мысли. — Мне всегда казалось, что связь между Офелией и Фредом была куда сильнее, чем моя с ней. Так было с самого начала нашего общего пути, где в итоге из трёх героев в живых остался лишь один. Самый одинокий. Она всегда отдавала предпочтения моему близнецу. То сядут в Большом зале вместе, то домашку поделают, то поцелуются так, что это можно будет назвать настоящей любовью. Но я уже в тот момент примерно понимал, что моя судьба — это Анджелина. Наверно поэтому я и не уделял огромного внимания такому отдалению этой парочки. Продолжил Джордж. На словах о поцелуях Фреда и Офелии Оливия вспыхнула. Джордж это заметил и усмехнулся. — Ты даже смущаешься также, как и твоя родная мама. Райану всё-таки повезло. Дочка такой невероятной девушки. Да и что краснеть. Вы сами постоянно целуетесь. Да и не только. Подметил папа. Девушка побагровела ещё сильнее. — Я не занимаюсь с ним этим! — Да, да. Положить заглушающее заклинание на комнату вам в голову не пришло. Пошутил отец, и Оливка недовольно толкнула его в плечо. Они стояли молча ещё несколько минут. — Папа, твоя полоска на шее. Ты всё никак мне не расскажешь. Он тяжело выдохнул, с горечью посмотрев на дочь. Полоска... На шее... — В апреле того же года, когда умерла твоя мама, я попытался повеситься. В своей комнате в Хогвартсе. Меня спасли Фред и Анджелина, но... След со мной навсегда. Как и шрамы на пальцах. Он вытянул руки, показывая их дочери. Она, конечно же, видела все следы. Каждый шрам, каждый порез. — Ты ещё руки резал? Она испуганно посмотрела на отца. Мысль о том, что она могла остаться без него пугала её до чёртиков. — Нет, нет! Это... Это я разбил зеркало... Когда я проснулся, уже в лазарете, ко мне пришла Барбара, потом и Анджелина. Мы тогда с ней немного поругались. Ну, точнее мы не ругались, я просто был в ужасном состоянии. Я побил стекло, извазюкался кровью, свалился в обморок и меня депортировали нахрен из Хогвартса. Оливия смотрела на отца широко распахнутыми глазами. Не произнеся ни слова, она опустилась на колени перед могилой матери. -Ладно, ладно. Надо и Офелии наколдовать цветы. Джордж присоединился к дочери. Отец взмахнул палочкой, и из земли показались две туберозы. -Почему именно туберозы? Спросила Оливия. Если лилии на могиле Фреда ещё были очевидны (рыжие как его волосы), то эти цветы никак не состыковывались с Олдридж. -Офелия их очень любила. Для неё они были самыми нежными цветами.