Будь моими глазами

Потихоньку им с Хосоком становилось комфортно друг с другом. Даже если и присутствовала какая-то неловкость, Тэхён был первым, кто её нарушал. Они стали часто созваниваться по вечерам, много разговаривать. И вот проговорить по телефону час для них перестало быть чем-то невозможным. С Хосоком было приятно разговаривать. Тот был интересным собеседником, он очень много знал, во многом разбирался. Порой, Тэхёну казалось, что он общается не со своим ровесником, а со взрослым самостоятельным человеком, у которого два высших. – Откуда ты столько всего знаешь? – как-то спросил Тэ, когда разговаривал с ним по громкой связи. – Было много свободного времени. Слава Богу мы живём во время, когда каждая вторая книга есть в аудио озвучке. – И сколько книг ты так прослушал? – Не знаю, я не считал, – на том конце провода задумались. – Я стараюсь слушать по три-четыре книги в неделю. Просто ставлю на 2х и занимаюсь своими делами. – Ахринеть. Впервые встречаю таких начитанных людей. – Ну, в моём случае скорее наслушанных. С таким багажом знаний, как у Хосока, тот бы мог поступить в любой вуз. Тем более сейчас почти в каждом университете существуют льготные программы для людей с инвалидностью. Но тот почему-то это не делал, и Тэхёну было непонятно почему. Он пару раз хотел спросить об этом парня, но запрещал себе это. Наверное, существуют веские причины, почему он это не сделал. Да и вообще, возможно, эта тема ему неприятна. К слову, думать о поступлении Тэхёну тоже не доставляло удовольствие. Кажется, он прошёл уже все бесплатные тесты на профориентацию, которые только есть в интернете. И абсолютно все из них выдавали разные результаты. И чем ближе приближался последний день подачи документов в вузы, тем страшнее ему было. Сегодня после мастер-класса с детьми, который Тэхён провёл с другими волонтерами, Ёнхи вызвала его в свой кабинет. Вид у той был немного подавленный. Чуть взлохмаченные волосы и резкость в движении выдавали её нервозность. – Плохи дела, – сказала женщина, когда Тэхён вошёл. – Что случилось? Та тяжело вздохнула. – Ты же знаешь, как я хочу, чтобы о нашем центре узнало как можно больше человек? – Ага. – В общем, я договорилась с местной газетой, чтобы они написали статью про наш центр. Но проблема в том, что журналистка, которая должна была это сделать, заболела или что-то вроде того. – Так. – Я созвонилась с газетой, они могут напечатать статью про наш центр. Но проблема в том, эту статью некому написать. Может быть, у тебя есть каки-нибудь знакомые-журналисты? – Тэхён отрицательно помотал головой. – Боже, я совсем не знаю, что делать. Она уткнула лицо в свои ладони. – А эта газета не может предоставить других журналистов? – Нет, у них уже всё расписано, – тяжело вздохнув, ответила женщина. Тэхён поджал губы. Было непривычно видеть Ёнхи такой поддавленной. Та обычно всегда светилась позитивом. Сначала её жизнерадостность даже раздражала Тэхёна, но со временем он понял, что даже немного ей завидует. Завидует тому, как та нашла любимое дело и может всецело ему отдаваться. Женщина жила этим центром. И она старалась сделать всё возможное, чтобы о нём узнало как можно больше людей. Будь то ведение соцсетей центра или статья в газете, как сейчас. Ещё немного постояв, Тэ направился на выход, но, остановившись в дверях, оглянулся на Ёнхи ещё раз. Та по-прежнему сидела, уткнув лицо в свои ладони. Тэхён не знал, что им двигало, когда он сказал следующие слова: – Ёнхи, я могу помочь. – Каким образом? – та вскинула голову, с интересом смотря на парня. – Я… эм, я работал в школьной газете. Это был ещё один кружок, в который Тэхён записался для красивого резюме в вуз. В отличие от команды по легкой атлетике и шахматного клуба ему даже нравилось работать в школьной газете. Но в последний год он ушёл оттуда, чтобы сосредоточиться на подготовке к экзаменам. Однако временами он скучал по газетной рутине, по постоянной суете и легкой неорганизованности, что обычно всегда сопутствуют таким местам. – Хочешь сказать, что можешь написать статью? – Ну… – Тэхён сконфуженно поморщился. – Мне приходилось писать для школьной газеты, в основном обозревал разные мероприятия, что происходили у нас в школе. Учитель, заведовавший газетой, даже хвалил меня. – Тэхён, это прекрасно. Боже, ты мой спаситель, – улыбка появилась на лице женщины. – Нет, не думаю, – парень неуверенно потёр шею. – Школьная газета и одна из главных газет Тэгу – это абсолютно разные вещи. Я не настолько хорошо пишу. Статья выйдет ужасная. – Как ты можешь говорить, что она выйдет ужасной, если ещё её не написал? – Я… я просто это знаю, – парень спрятал руки в рукава своего кардигана. – Знаешь, всё-таки это плохая идея. Забудь. – Тэхён, – голос Ёнхи остановил уже готового выйти из кабинета парня. – Давай поступим так. Ты попробуешь написать статью. Если, как ты говоришь, она выйдет ужасной, то ничего страшного. Я договорюсь с газетой, и они напишут статью про нас в следующий раз, когда у них будут свободные журналисты. Но если твоя статья получится хорошей, то мы её опубликуем. Договорились? Тэхён неуверенно кивнул. И на что только он себя подписал?

***

Для начала, чтобы написать статью, ему надо было взять интервью у некоторых членов центра. Он проинтервьюировал Ёнхи, как основательницу и заведующую центра, Джэсока, как самого активного и общительного, и госпожу Ха, как самую уважаемую. В принципе, на этом можно было и закончить. Однако был ещё один человек, у которого он хотел взять интервью. – Хосок, можно задать тебе пару вопросов? – спросил Тэхён, когда они прогуливались по парку с Томми после еженедельного собрания группы поддержки. – Тебе это для статьи надо? – Ага. – Разве ты уже не проинтервьюировал достаточно людей? – Я бы хотел взять интервью у тебя. – Это обязательно? – Нет, но это то, что я бы хотел. – Хорошо, – после недолгого раздумья ответил парень. Они сели на скамейку. Включив диктофон на телефоне, Тэ начал: – Что значит для тебя центр? – Это место, в которое я всегда могу прийти, где всегда получу поддержку от таких же людей, как я. Они поймут меня, потому что мы с ними живём в одном и том же мире. Мире темноты. – Как изменилась твоя жизнь с появлением центра? – Я обрёл новых друзей. У меня появилось место, куда я могу прийти и высказаться, а меня выслушают. Появилось место, где я могу… – Хосок на секунду замолк. – Ну, не стесняться своего недуга. В этом плане центр стал моим спасением. Тэхён поджал губы. Ему было больно это слышать. Неужели только среди таких же слепых людей Хосок может чувствовать себя комфортно? Интересно, он чувствует себя так рядом с ним? – И последний вопрос. Можешь объяснить для зрячих людей, что значит быть слепым? – Это… как бы это сказать? – Хосок задумался. – Как будто ты застрял в пещере без источника света, из которой ты не можешь выйти. – Оу, – Тэхён на секунду представил это. От одной только мысли ему стало не по себе. – Когда я только потерял зрение меня часто посещали галлюцинации. Чаще всего это были просто случайные образы, цвета, вспышки света. А иногда видения были словно мультфильмы. Я видел лица знакомых мне людей, чаще всего искаженные, но всё равно узнаваемые. Я называл всё это «бесплатным кинотеатром», – Хосок усмехнулся, однако в следующую секунду улыбка стёрлась с его лица. – Галлюцинации пропали спустя полтора года после аварии. Однако я до сих пор иногда вижу цветные сны. Очень редко, но каждый раз запоминающиеся. Ведь они такие яркие по сравнению с постоянной темнотой. Тэхён замер. Он боялся даже дышать, всё, лишь бы не спугнуть поток мыслей Хосока. Так откровенно-прекрасно это было. То, какими выражениями парень объяснял то, что зрячий человек понять не может. Однако в эту секунду Хосок будто опомнился, он весь собрался, от легкой задумчивости на его лице не осталось и следа. – Однако я слишком много говорю. – Что ты, совсем нет, – попытался разуверить его Тэхён. – Я сказал слишком много не по делу. – Совершенно наоборот. Ты прекрасно ответил на вопросы. Мне очень понравилось. Тот промолчал. Скорее всего ему правда непривычно выдавать людям столько много личной информации о себе. Но Тэхёна радовало, что с ним Хосок делает это всё чаще и чаще. Означает ли это, что ему становится комфортно рядом с ним?

***

Тэхён уже пятнадцать минут сидел перед открытым ноутбуком. Девственно-чистая страница Word уже мозолила глаза. Кружка растворимого кофе, к сожалению, никак не повлияла на его продуктивность, а сгрызенные до крови кутикулы начали болеть. И как только люди находят вдохновение? Сроки написания статьи горят и откладывать больше нельзя. Последний раз он писал год назад, когда обозревал субботник в их школе для газеты. Это была простенькая статейка, которую он наклепал за полчаса. Сейчас всё было по-другому. Однако надо действовать. Он придвинул стул к столу и положил пальцы на клавиатуру. Сейчас главное – это начать, а потом всё как-то само пойдёт. Вздохнув, Тэхён написал заголовок: «Центр незрячих Би в городе Тэгу». Хосока разбудил звонок телефона. Сначала он подумал, что это будильник, но на том у него стоит другой рингтон. Да и для утра он чувствовал себя слишком вялым и сонным. На ощупь он нашёл трезвонящий телефон и ответил. На том конце трубки послышался уже знакомый голос: – Хосок, это я. Ты спишь? – Сколько сейчас времени, Тэхён? – Почти четыре утра, – бодро ответил тот. – О боже, – сонно прохрипел парень. Кажется, его мозг отказывался просыпаться. – Прости, я тебя разбудил. Но я дописал статью! – торжественно произнёс тот. – И я не смогу уснуть, пока не услышу твоё мнение о ней. – Сейчас середина ночи. Откуда в тебе столько энергии? – Во мне четыре кружки растворимого кофе «три в одном», друг мой. Во мне энергии ещё минимум на пятнадцать часов, – протараторил Тэ. – Ну так послушаешь, что я написал? – Хорошо. Только дай мне минуту. Я схожу умоюсь, чтобы проснуться. Холодная вода и вправду освежила его. Спать хотелось уже не так сильно. Вернувшись в комнату и сев на кровать, Хосок поставил Тэхёна на громкую связь. – Можешь начинать. – Ну как? – спросил Тэхён, дочитав то, чему он посвятил последние пять часов своей жизни. – Только честно. – Ну… – Это ужасно, да? С какой именно частью я напортачил? Или считаешь, весь текст не годится? – Погоди, я ещё ничего не сказал, – донеслось с того конца трубки. – Но ты считаешь так, да? – он затаил дыхание. – Нет, совсем нет. Наоборот. Я считаю, это хорошо. Очень даже неплохо. – Правда? – Да. Если бы я не знал, что этот текст написал ты, то подумал бы, что это работа какого-нибудь журналиста со стажем, – на лице Тэхёна появилась смущенная улыбка. – Только одно «но». – Какое? – Тебе не кажется, что в этой статье слишком много… меня? – Совершенно нет. Ты являешься неотделимой частью центра. Твоя история – его история тоже. Я посчитал нужным написать про тебя. – Но не столько же много. Может показаться, что ты выделяешь меня. Лучше напиши побольше про Ёнхи, это же её центр. Или про Джэсока. Он больше меня этого заслуживает. – Я достаточно про них написал. И я совершенно тебя не выделяю. Я уделил тебе столько же внимания, что и другим. – Всё равно. Можешь сократить часть про меня. Пожалуйста, – тихо добавил тот в конце. – Хорошо. Раз просишь, то я это сделаю. Но, Хосок, я хочу, чтобы ты знал: ты не хуже других членов центра. И ты заслуживаешь не меньшего внимания, чем другие. Просто знай это. Пожалуйста, не принижай себя. На том конце провода воцарилось молчание. Тэхён боялся, что тот снова начнёт отнекиваться или, того хуже, сбросит трубку. Но вместо всех этих плохих домыслов тот просто сказал: – Хорошо. Я постараюсь. Губы Тэхёна невольно тронула улыбка. Он будет стараться. Это главное.

***

– Тэхён, это замечательно, – сказала Ёнхи, дочитав статью. – Правда? – Да, это прекрасно. Я не ожидала от тебя такого. Где ты только научился так писать? – Не знаю. Как-то само получается, – смущенно пробубнил парень. – Я немедленно отправлю это в газету, – женщина аж светилась от счастья. – Ещё нужно приложить пару фотографий центра. Они их тоже напечатают. Ты умеешь фотографировать? – Да, я какое-то время состоял в школьном клубе фотографии. – О боже, Тэхён, у тебя вообще было свободное время? Ты состоял в каждом клубе в вашей школе? – Я пробовал всего понемножку. В залежах чердака Тэхён откопал старый цифровой фотоаппарат Nikon, который ещё его отцу принадлежал. Одна из немногих вещей, помимо своей фамилии и долгов, что он им оставил. С новой картой памяти тот работал безупречно. На него он пофотографировал центр внутри и снаружи. Сделал портреты Ёнхи и других посетителей центра. Хосок фотографироваться отказался, но этого стоило ожидать. Тэхён не видел смысла его уговаривать. Статья и фотографии были отправлены в газету, и на выходных должен был выйти новый выпуск. Тэхёну было одновременно страшно и волнительно. Как его статья будет смотреться среди работ профессиональных журналистов? Благодаря ей узнают ли люди об их центре? Было столько вопросов. В пятницу перед субботним выпуском его начала мучить тревога. Он без конца ходил по комнате и пытался успокоить колотящее сердце. И почему он только так волнуется? Чтобы хоть как-то справиться с тревогой, он позвал Хосока погулять. Они сидели в парке на лавочке возле палатки с едой и поедали токпокки. – Я волнуюсь, – с набитым ртом сказал Тэхён. – Из-за статьи в газете? – Ага. – Тебе не стоит волноваться. Статья и вправду получилась хорошая. Из тебя бы вышел хороший журналист, – мимолётно сказал парень. Тэхён фыркнул. – Что? – спросил Хосок. – Просто… какое-то время я хотел быть журналистом, но потом отказался от этой затеи. – Почему? – Я считаю, что моя будущая профессия должна быть нужной. Я хочу быть полезным для этого мира, что-то привносить в него, – Тэхён поковырялся палочками в стаканчике из-под токпокки, а потом добавил: – Тем более сейчас никто не читает газет. – Почему ты считаешь профессию журналиста ненужной? Ты имеешь возможность влиять на ум людей. Обозревать самые главные события в мире. Нести правду. Статьи и расследования журналистов могут влиять на итоги выборов, общественное отношение к определенному политику или знаменитости. Посредством слов они могут уничтожить или возвысить человека. Могут пролить свет правды на неоднозначное событие. В их руках больше власти чем у некоторых ораторах и политиков. Знаешь, в некоторых странах, таких как Россия и Иран, журналистов даже убивают. – Какие радужные карьерные перспективы, – хмыкнул Тэхён. – Это я к тому, что журналисты имеют немалый вес в обществе, их бояться и опасаются. Потому что они могут делать то, что многие люди не решаются сделать. Говорить правду. Тэхён задумался. Он никогда не думал о профессии журналиста в этом ключе. – Многие газеты перешли в электронный формат. И меньше востребованы они не стали. The Guardian, The Washington post, The New York Times – их читают миллионы. Статьи, работающих там журналистов, имеют влияние по всему миру. Многие сайты этих газет поддерживают аудио-озвучку, что позволяет даже таким, как я, читать новости. Журналист – прекрасная профессия. – Я понимаю. Просто… – Тэ на секунду замялся. – Просто я всегда считал, что в выборе профессии должно играть призвание. Ты должен точно знать, что ты хочешь приносить этому миру. А я… я этого не знаю. – Тэхён, 95% людей не знают, кем они хотят быть. Мы не рождаемся с заложенными в нас генами к определенной профессии или делу. Да, есть люди, которые уже в десять лет понимают, что хотят стать докторами или ветеринарами, но это такой мизерный процент от общего числа. И какова вероятность, что они впоследствии не разочаруются своим выбором? Моя вот мама только в тридцать лет поняла, что она хочет быть художником. До этого она работала юристом в какой-то фирме, а ещё до этого закончила юрфак лучшего юридического колледжа страны. – Ого. – Пойми, все эти байки про призвание полная чушь. Просто, делай что хочешь, не сравнивай себя с другими и самое главное – не бойся. Если ты чувствуешь, что тебя интересует журналистика, то дерзай. Тем более у тебя это хорошо получается. – Спасибо, Хосок. Правда, спасибо, – Тэхён улыбнулся. – Порой, мне кажется, что всё, что я делаю – это ною, а ты меня успокаиваешь. – Ты переживаешь, и это нормально. Сомнения всегда сопутствуют нас на важных этапах нашей жизни. Если я могу облегчить твои переживания, то значит не такой уж я бесполезный, как думаю. – Ты не бесполезный, – строго сказал Тэхён. – Не называй себя так. – Хорошо, больше не буду. Но и ты переставай думать о предназначении и прочей чепухе. У людей одно предназначение – умереть, и всё, что в наших силах, – скрасить то время, пока это не настанет. – Да ты прям Ницше. – Стараюсь им быть. Они оба засмеялись. И почему только Тэхён думал, что с Хосоком будет трудно? Что они никогда не найдут общий язык и не поймут друг друга? Оказалось, совершенно наоборот. С Хосоком было легко. С ним было весело, с ним можно было интересно поговорить, можно было подумать. С ним он мог быть самим собой. И Тэ надеялся, что Хосок тоже может. Тоже может рядом с ним быть самим собой. – Я пойду, куплю нам газировки. Тебе взять? Хосок утвердительно мотнул головой. Купив в палатке колы, Тэхён направился обратно к парню. Но тут на секунду остановился. Хосок сидел на скамейке и улыбался, почесывая Томми на ухом. Тот, уперевшись передними лапами в колени парня и высунув язык, с таким преданным обожанием смотрел на своего хозяина. Черные очки чуть сползли с лица парня, отчего было видно его карие глаза. Улыбка в форме сердечка озаряла лицо. В его позе сквозила расслабленность и легкость. Он был таким простым и счастливым. Таким красивым. Рука Тэхёна сама потянулась в карман рюкзака и вынула оттуда фотоаппарат. Наведя объектив на Хосока, тот его сфотографировал. Чон благо не услышал щелчок камеры. Он продолжил играть с Томми и остановился, только когда Тэхён плюхнулся рядом на скамейку и всучил тому в руки бутылку газировки. Хосок начал что-то рассказывать Тэхёну, но тот его слушал в пол-уха. В этот момент он набирал Ёнхи сообщение: «Слушай, есть возможность добавить в статью ещё одно фото?»

***

Тэхён снова сидел перед открытым ноутбуком. Только теперь перед ним был сайт журфака СНУ. Он прочитал всё, вплоть до рецензий выпускников. Многие из них работали в престижных газетах и журналах. Тэ просмотрел даже все фотографии кампуса журналистского факультета. И ему всё нравилось, но что-то его останавливало. Глупый страх сидел внутри, мысль, что он совершает ошибку не давала покоя. Вдруг это не его? Некоторые выпускники, окончившие журфак СНУ, начали писать ещё с пеленок, некоторые уже в пятнадцать выиграли престижные национальные премии. Они точно были рождены для этого. А что Тэхён? Он просто работал обозревателем в школьной газете. Он всегда считал, что своей профессией надо выбирать то, чем ты горишь. То, в чём ты профи. Так почему с ним так не работает? Но может быть это необязательно? Не обязательно с пяти лет знать, кем ты хочешь стать? И сомневаться – это нормально. Может быть, в процессе учебы он поймёт, что это его, а если нет, то, что ж, всегда есть второй шанс. Может быть, Хосок прав? Может быть, ему правда просто стоит попробовать? Сделав глубокий вдох, Тэхён кликнул мышкой на окно «подать документы». – Напечатали, – крикнула мама Хосока, заходя на кухню. В руках она держала новый выпуск местной газеты Тэгу. Парень сидел за столом, поедая свой завтрак. – Тебе прочитать? – Давай, – хоть он уже и слышал, но хотелось послушать статью Тэхёна ещё раз. – «На улице Намсан находится с виду самый обычный центр досуга. Но есть одно «но» – все его посетители слепые…» – начала читать женщина. Хосок слушал рассказ про центр, историю его основания, про Ёнхи, Джэсока и госпожу Ха, а ещё… – «… а ещё среди посетителей центра есть 19-летний Хосок, парень, чья улыбка напоминает сердечко. Он любит собирать музыкальные кассеты и своего пса-поводыря Томми. Их обоих вы можете видеть на фотографии...» – прочитала женщина измененную часть. – Что? Какая фотография? – Тут в газете напечатано фото, как ты гладишь Томми, – пояснила мама. – Боже, какой же ты тут красивый. И как только твой Тэхён смог словить такой кадр? – Чёрт, я же просил его, – пробубнил Хосок, уткнув лицо в ладони. – Не злись на него, ты прекрасно получился на фото. Он и не злился. На самом деле Хосок залился краской. Ему ещё никто никогда не говорил, что его улыбка похожа на сердечко. Неужели Тэхён её разглядывал?