Каково быть сломленной в браке?

      После того, как драгоценная супруга оставила Люциуса одного, он даже не сдвинулся с места, но позже всё-таки оделся.       Приподнявшись, Люциус скучающим взглядом окинул свой кабинет в поиске чистого пергамента — стол был завален горами важнейших документов. Найдя глазами предмет своих поисков, он призвал пергамент, достал из ящика стола новое дорогое перо и вывел:       «Здравствуй, дорогой друг! Давненько мы не списывались, однако понимаю — дела!       Как положение в области финансов? Искренне надеюсь, что всё наладилось.       Очень хочу увидеть тебя, поэтому приглашаю тебя отужинать с нами. Приезжай с женой и дочерью.       Нам предстоит обсудить несколько очень важных моментов о будущем наших детей.       Если ты не против нашего приглашения — приходи через каминную сеть в семь вечера.       С наилучшими пожеланиями,       Твой давний друг,       Люциус Малфой.»       Дописав до точки, на мгновение он погрузился в воспоминания о более, чем неожиданном знакомстве с главой семьи Грейнджер.

***

      Вальяжно вышагивая по тёмному и холодному коридору подземелий, молодой шестикурсник Люциус Малфой возвращался с обхода.       Его едва-едва выбрали старостой мальчиков Слизерина, что давало не только вполне определённые права и привилегии, но и вешало груз ответственности за свой факультет.       Это было очень почётное звание, получить которое довольно трудно, и далеко не все ученики обладали достаточным количеством извилин, чтобы добиться таких высот. И именно после этого назначения уважение учеников к Люциусу стало просто зашкаливать!       Это льстило. Однако нельзя сказать, чтобы Малфой не испытывал некоторого страха.       Ведь теперь провинившимся младшекурсникам грозило не только колющее заклятие, но и снятие очков с факультета. Могло быть назначено и жестокое наказание: прописи строчек, чистка котлов или отскребание грязи с обратной стороны столешницы многим показалось бы более предпочтительным.       Завернув за угол коридора, Люциус был близок к цели — за следующим поворотом скрывался коридор, который вёл к гостиной Слизерина.       Миг — и Малфой оказался грубо прижатым к стене.       Застигнутый врасплох, он не успел сориентироваться! Одну из палочек выдернули из руки чужие пальцы, затем — послышался стук её падения на каменные плиты пола… Малфой успел возблагодарить Мерлина, что он всегда носил с собой и вторую волшебную палочку, в качестве запасной, однако и она оказалась зажата между стеной и передней стороной бедра.       Люциус наскоро предположил, будто кто-то, кто так неосторожно приложил и удерживал его у стены — член Ордена Феникса, и прямо сейчас прозвучит формула Оглушающего, и он, Малфой, отключится… И очнётся намертво привязанным к стулу, под суровым взглядом Дамблдора и остальной честной братии, готовых начать допрос с пристрастием.       Однако не произошло и одного, ни, разумеется, другого.       Удивление и шок длились долю секунды. Их сменило отвращение в следующий миг, когда Люциус ощутил, как кто-то, явно выше и сильнее его склонился к уху.       Неровное тяжёлое и хриплое дыхание опалило висок и скулу, будто человек, стоящий сейчас позади не далее, как минуту назад пробежал марафон. Нежное прикосновение влажного языка к мочке уха вызвало некоторые мысли, не несущие в общем сейчас ничего важного       «Блять. Сука. Пиздец мне. Охуенно! Девятнадцатое сентября… Начало ёбаного года!»       Губы, касающиеся мочки его уха, шепнули:       — Инкарцеро.       Веревки, словно змеи, крепко обвили запястья. Мир крутанулся — Люциус не успел различить ни одной из черт лица своего пленителя до момента, как тот жадно вжался в его рот.        Шок вернулся. И Малфой крепко сжал челюсти, дабы у противника не было ни единого шанса раздвинуть губы. Верёвки, до боли впивавшиеся в руки, потянули наверх. Незнакомец жадно исследовал его тело через рубашку и мантию.       Наверняка, лучше не трепыхаться, рассудил Люциус, пока ещё возможно… По крайней мере, если он продолжит свои бесполезные попытки вырваться — этот псих свяжет ещё и его лодыжки.       Может, этот некто попросту потеряет к нему интерес?.. Или решит, будто он умер, да и отпустит восвояси?..       Стоит ли говорить, что чёртов кто-то оказался другого мнения?       Всё ещё покусывая и посасывая чувствительный участок шеи под кадыком и путаясь пальцами в светлых прядях волос, незнакомец сорвал первые несколько пуговиц рубашки, влажными поцелуями спустился к ключицам.       Ощущения премерзкие!       Оставалось молиться, чтобы хоть кто-нибудь прошёл мимо…       Кто угодно. Кто-нибудь!       Ну. Пожалуйста…       Отчаяние и страх от себя самого скрыть оказалось невозможно — паника не просто назревала где-то в глубине сознания, она накрывала с головой, мешала соображать.       Чьи-то, похоже, кудрявые волосы, на секунду прижались к подбородку, затем варварски разорванная ткань рубашки соскользнула с плеч.       Незнакомец блуждал ладонями по обнажившейся коже торса.       Скорее всего, этот волшебник был чистокровным, ведь грязнокровки, все до единого, знали — им не сойдут с рук подобные выходки!       Сказать, что Люциус был ошарашен — промолчать!..       Нет. Каким бы не был статус крови этого психа — Малфой не оставит всё прото так!       Вернее, нет, конечно оставит. С возом проблем, а если повезёт — за решёткой. В одиночке Азкабана.       «Блядь. Какой позор! — причитал про себя Люциус. — Давным-давно следовало бы пальнуть Редукто, и этого флоббер-червя никто не вспомнил… Но видит Мерлин, не могу! Не приведи Салазар, узнаю кто ты, урод! Зааважу недочеловека на месте!»       Чёртова густая шевелюра коснулась кожи груди.       Блядь.       — Малфой… — простонал неизвестный, обжигая пресс дыханием.       Чужие ладони стиснули ягодицы.       «Дожили, блядь. Мой зад лапают мужские пальцы!» — мысленно ужаснулся Люциус.       Не перечесть, сколько миллионов раз он пытался разглядеть лицо этого лишённого инстинкта самосохранения!       Мерлин. Нет. Малфой не даст этому отморозку спокойной жизни!       Он пытался успокоить себя этими мыслями… Тщетно справиться с эмоциями, и — о, Моргана, –обещаниями скорой и неотвратимой мести!       Вот только… Пальцы волшебника застыли на пряжке его ремня — и паника вспыхнула вновь!       Безмолвно молясь Мерлину, Моргане, Салазару — да всем им сразу, в общем-то — чтобы хоть кто-то, кроме этого психа, появился здесь, в чëртовом коридоре, Люциус потерял счёт времени.       Потому что пальцы незнакомца уже расстегнули ширинку.       Отвлекай-не отвлекай себя — это уже не смешно!       Никто и никогда не смел раздевать единственного наследника великого чистокровного рода Малфоев без его чёткого на то дозволения!       Кроме матери. И то в давнем детстве.       Сейчас же только он раздевал, и только он трахал и наслаждался стонами других.        Вдруг… Тишину коридора разорвал звук лёгких шагов. Спасительных. Приближающихся.       От шока, Люциус не мог разобрать даже примерно, кому они принадлежат. Но…       «О, Мерлин! Сохрани моего спасителя!» — молниеносно пронеслось в сознании.       Однако даже это не остановило напавшего.       Слабая надежда, что шаги принадлежат не первокурснику, ускользала.       А тем временем кто-то всё так же смело, настойчиво и одновременно нежно прикасался то к губам, скользя ладонью то по животу, то по спине, затем страстно запускал пальцы в волосы.       — Малфой. — Порывисто опалило ухо. Псих, будто голодный зверь нависал над своей добычей. — Если б ты знал, как долго я тебя хотел… Мне не нравится твоё имя. Давай-ка подумаем… Как насчёт… Милого? — Люциуса передёрнуло от омерзения. — М-м… Тебе не нравится? Как насчёт крошки? Нет?.. Давай, я буду звать тебя куколкой? По-моему очень мило… Хотя, посмотрим… Как думаешь, когда я разверну тебя и вставлю… Как громко ты будешь стонать, мм?.. А может?..       Малфой потерял дар речи.       Его же собственная ладонь накрывала теперь обтянутый тканью брюк член… Какого-то, мать его, парня! Твёрдая выпуклость вызывала дикое отвращение.       — Чувствуешь меня? — произнёс незнакомец, ухмыляясь.— Как думаешь, мы можем это исправить? — Сияющую белизной плотоядную улыбку Люциус разглядел даже в кромешном мраке.       «Конечно нет, кретин! О, Мерлин! Какая девушка его так жёстко отвергла, что он кидается на парней, как на спасательный круг. Клянусь Салазаром, если это существо продолжит лапать меня, то я последую по плану: 1. Найти. 2. Пытать. 3. Заавадить. 4. Закопать.»       — Здесь кто-нибудь есть? — дрогнувший на последнем слове звонкий девичий голос отразился от стен гулким эхом.       Надежда в Люциусе запылала ярким пламенем.       — Только попробуй рыпнуться! — процедил некто.             Малфой, надо сказать, уже некоторое время рыпался, однако услышав тон, не терпящий возражений и еле уловимую волну магии, притих.       — Повторяю! — Голос опять дрогнул. — Есть здесь кто-нибудь? — донеслось из пустоты коридора.       Скорее всего, это была напарница Люциуса. Они договаривались встретиться у входа в гостиную… И, вероятно, не найдя его на месте встречи, она оправилась на поиски.       — О, прошу, не стоит волноваться, э-э-э… Нарцисса Блэк, полагаю? — Голос, который он слышал не раз.       Его догадка о том, что кто-то — никто иной, как Теодор Нотт укрепилась.       «Сука! Ну, долбаный гений! Он что сейчас скажет ей, что ничего не было? И она уйдёт. Сука… Нет. Он не гений, раз кто-то всё равно сюда забрёл. Я бы спланировал всё так, что ни одна ни живая, ни мёртвая душа не…»       — О! Это всего лишь вы. Доброй ночи, мистер Грейнджер.       «Чего, блять?! Какой ещё в жопу… Грейнджер?!»       В шаге от Малфоя вспыхнул огонёк Люмоса и осветил чётко очерченные черты лица, никого иного, как Джона Грейнджера.       Этот парень был безусловно красив, но его внешность не отличалась аристократичностью: кожа не была смуглой, однако веснушки — признак плебейства. Так же, как и задорная улыбка, не сходящая с уст, даже когда те произносили самые изящные речевые обороты, которые Люциус только мог представить, быстро опускали в дружескую атмосферу, и ярким огоньком горели среди ледяного непоколебимого спокойствия династий чистокровных.       — Вынуждена вам сообщить, что в нашей школе существует ряд правил, который не является исключением даже для учеников по обмену. Один из них запрещает выходить из комнат во время коменданского часа. Он длится с десяти часов вечера до пяти утра. Ах, да, могу ли я попросить вас об одолжении? — Нарцисса искривила губы в лукавой полуулыбке.       — Разумеется, мисс Блэк.       — Если ваш знакомый, Люциус Малфой, в спальне мальчиков седьмого курса, куда вы сейчас же и отправитесь. — Она изящно изогнула бровь. — Прошу дать пинка ему под зад, за то, что не дождался меня. И ещё, если вам не составит труда, передать ему, весточку от Нарциссы Блэк… Сообщите ранее указанному джентльмену, что он — гондон!       «Дерзкая девчонка! Ну, ты у меня ещё получишь!..»       — О, как вам будет угодно!       Оба засмеялись. Смех прокатился по коридору и затих вдалеке.       Внезапно взгляд Нарциссы скользнул по тому месту, где под заклятием невидимости стоял Люциус.       В следующую же секунду, Джон Грейнджер оказался прижатым к стене, а его палочка валялась метрах в пяти на полу, зато палочка Нарциссы упиралась точно в сонную артерию.       Опасный хищный шепот был схож с шипением озлобленной змеи, и принадлежал девушке:       — Итак, Грейнджер, пожалуйста. Не делай из меня дуру. Я прекрасно вижу Малфоя! — Она оттолкнула Джона. — Ох, Грейнджер-Грейнджер… Всё, что я могу сказать — беги! Если сейчас же не унесёшь отсюда ноги, сломанная челюсть на прошлой неделе, покажется сущей ерундой по сравнению с тем, что я с тобой сделаю, — прорычала она низким убийственным тоном.       «Господи, Блэк, клянусь, я буду за тебя молиться!» — восхитился про себя Люциус, одновременно благодаря Моргану за то, что она наградила Нарциссу мозгами.       — Блэк… Может, свалишь по-хорошему, и всё? И никто не пострадает, — сказал уже известный пленитель Люциуса, поднимаясь с колен. Он пристально смотрел на неё с презрением и некоторым беспокойством.       — О, пострадаешь здесь только ты, будь уверен! Твоей наглой морде не кажется, что когда кого-то плохо знаешь, Грейнджер, угрожать этому человеку не стоит, предварительно не изучив его слабые места? А ты очень плохо меня знаешь, — процедила сквозь зубы староста девочек. — Да, я почти не знаю Малфоя, и, может, позже, и пожалею, что милостиво спасла его, но точно не пожелаю даже врагу остаться наедине с геем-маньяком!       Цисси вовремя заметила, что Джон хотел бросить в неё заклятье. Конечно, она опередила его.       — Редутко! Инкарцеро! — и в тот же миг, ученик по обмену лежал у её ног без сознания и связанный.       — Прелестно! — Она подцепила носком туфли рукав связанного, и в презрении сморщила носик.— А теперь, Малфой, — бросив деактивирующее дезиллюминационное заклятие, она развязала его и дала возможность говорить.       — Какого это чёрта я гандон?! — Да. Это было первое, что волновало человека, которого чуть не изнасиловали.       Он встал напротив неё и тряхнул за плечи.       — А такого!.. И, вообще, какое право ты имеешь трясти меня?! Эй! Мне больно! — несмотря на это, Люциус всё так же крепко стискивал её хрупкие плечи.       — О, прошу простить меня, милая леди, но я, кажется, задал вопрос. — Тихий, обманчиво ласковый голос, — Какого чёрта ты назвала меня гондоном? Отвечай. — Жёстко, сухо, без эмоций.       Слова не могли произносится так. Человеком.       Машиной — да.       Машиной для убийств.       — Я сказала, мне больно! — срываясь на крик, Нарцисса сделала попытку выбраться из хватки Малфоя, но он держал слишком крепко. — Отпусти меня! — никакой реакции. — Отпусти! Иначе… Обещаю, у тебя будут проблемы! — кричала Блэк, а Люциус ледяным и одновременно пылающим взглядом смотрел в фантастические глаза, радужки которых, казалось, созданы из самого синего льда, которые тоже пылали.       Ураган эмоций раздувал огонь. Он смотрел. Смотрел. И крепко-крепко держал её за плечи.       — Не смей на меня кричать, ты, ничтожество! — выплюнул Люциус и всё так же рассматривал её глаза.       «Вот, чëрт! Она так хороша. Почему я не замечал раньше?!»       — Отпусти. Пожалуйста. — шёпотом.       Ни гнева, ни пылкой злости, только мольба.       От этой перемены в голосе Малфоя передёрнуло. Через него как будто пропустили разряд электричества!       Сердце пропустило удар.       Он отшатнулся.       Напоролся на стену.       Вдохнул, выдохнул.       Быстро пробежал по молодой девушке взглядом, развернулся на каблуках и стремительно помчался по коридору в сторону, противоположную гостиной, оставляя её наедине со связанным Грейнджером.       И торопливо следуя по очередному коридору Люциус был уверен на сто процентов, что Нарцисса Блэк очень скоро станет Нарциссой Малфой.

***

      Как только Нарцисса выбежала из кабинета мужа, помчалась на кухню, чтобы отдать приказания и особые пожелания насчёт ужина. По пути ей встретился Драко, который отчего-то странно ухмылялся, намеренно не глядя ей в глаза.       Не придав этому особого значения, Нарцисса уже стояла на кухне, отдавая приказы.       — Таур! — Эльф тут же прибыл с характерным треском. — У нас есть скатерть в размер нашего стола, с серебрянной вышивкой? Как найдёшь не неси мне, а сразу постели на стол. Прогладь перед этим как следует… Если в таком цвете не найдётся, то достань ту изумрудную, которая в каморке Милли. — Таур утвердительно кивнул и трансгрессировал.       — Рина! Я надеюсь, у нас готова хотя бы половина блюд?       — О, моя госпожа, конечно-конечно! — испуганно кивнула эльфийка.       — Отлично. Когда вы управитесь? — произнесла хозяйка поместья, вопросительно взирая на свою эльфийку.       Нет. Нарцисса Малфой не была жёсткой к эльфам. Они боялись её только из-за мужа. Он как раз мог сделать с ними всё, что ему заблагорассудится. Да хоть убить, всем будет наплевать.       — В семь по полудню, госпожа. — Эльфийка испуганно поджала уши, в знак уважения ещё раз, на всякий случай склонила голову влево. Ещё раз испуганно взглянула на хозяйку, которая смотрела на неё с высока.       — Прелестно, — безэмоционально ответила Нарцисса и удалилась наверх. Ей было необходимо подготовиться.       Когда миссис Малфой проходила мимо гостиной, то с удовольствием заметила, что на столе была расстелена та самая скатерть с серебристым шитьём.       Возле камина она заметила белоснежную макушку и остановилась.       — Драко, ты готов к ужину? — на всякий случай уточнила Нарцисса.       Тот стоял к ней спиной, на нём надета лишь рубашка, выходной мантии не было. Он развернулся, очевидно, для того, чтобы показать, что не готов — половина верхних пуговиц рубашки расстёгнуты.       Взгляд Нарциссы неодобрительно скользнул по оголённой части подтянутого торса.       — Видимо, нет… Гости будут через полчаса, шевелись!       — Ой, ты и сама не готова!       — Так. Кто из нас здесь мать? Давай быстрее, а я уже иду собираться. — Нарцисса вздёрнула подбородок и отправилась в свои покои.       Зайдя в комнату, она ринулась в сторону гардеробной. Да, она хотела выглядеть шикарно на предстоящей встрече.       Для неё это было ещё и некое маленькое соревнование с миссис Грейнджер. Кто красивее, солиднее и доброжелательнее.       Через некоторое время отыскав нужный наряд, она активировала чары гламура на нём, и поняла — платье подходит идеально! Не слишком откровенное и не чопорно-закрытое: глубокий, синий атлас оттенял цвет глаз и подчёркивал белоснежную кожу, с оголённой спиной и подолом в пол — оно смотрелось на ней идеально.       Спереди — обожаемое ею декольте королевы Анны. Изящный разрез подола приоткрывал нижнюю часть бедра. Убедившись, что наряд идеально подходит к её прекрасному аристократичному личику, она уложила локоны в элегантный пучок.       Часы пробили семь. В это время, вся семья Малфоев расселась на диване напротив камина, как один пристально вглядываясь в его жерло, откуда должны были прибыть долгожданные гости.       Алое пламя окрасилось изумрудным.