Каково быть сломленной в браке?

      — Мисс... Мисс... — широко распахнув свои глаза, девушка посмотрела на слугу дома Малфоев. Перед ней стоял низкого роста домовик, который смотрел на неё со смесью беспокойства и страха в глазах.       Гермиона судорожно начала вспоминать, что же было вчера. Но когда вспомнила, почувствовала, как лицо начало покрываться красными пятнами от стыда.       «Мерлин, я вчера приставала к Драко Малфою. Дожили, что же со мной стало?.. А если этот хорёк посмеет рассказать моим родителям... А мои родители — его родителям. Что же будет?..» — глаза Грейнджер чуть не повылезали из орбит. Уши эльфа были плотно прижаты к голове под таким пристальным взглядом молодой девушки.       — Мисс, почему вы здесь, а не в комнате молодого хозяина Драко?Аларик проходил мимо и заметил Мисс лежащей на полу в коридоре возле комнаты родителей Мисс... — было заметно, что домовику было страшно. «Держу пари, его постоянно наказывают, или, точнее сказать, вымещают злость». Домовик то смотрел на девушку, то отводил взгляд куда-то подальше от неё.       — Я... Мне... Мне нужно поговорить с Миссис Грейнджер. Иди разбуди ее и поторапливайся, пожалуйста. — Гермиона намеренно проигнорировала вопрос слуги рода Малфоев. Ну не могла же она сказать: «Почему не ночевала у того идиота? Он хотел меня изнасиловать просто, но тебя навряд ли это удивляет».       Аларик смотрел на Гермиону своими большими небесно-голубыми глазами, в которых плескалось непонимание и слёзы.       — Будущая Миссис должна ночевать в комнате молодого господина... Это приказ госпожи Нарциссы...       Терпение Грейнджер начинало заканчиваться, но девушка пыталась подавить в себе вспышку гнева и перевести её на Малфоев и своих родителей.       — Аларик. Позови. Миссис. Грейнджер. — уже сквозь зубы процедила девушка и посмотрела на домовика глазами, в которых купалась ненависть, несчастье, неизвестность.       По виду Гермионы сразу становилось понятно, что она пол ночи провела в слезах и размышлениях о будущем. Как ей будет тяжело и как безумно плохо будет рядом с таким самодовольным, напыщенным идиотом. Девушке претила мысль о таком «великолепном» союзе, неужели родители настолько не хотят замечать высокомерия и призрения со стороны жениха? Вроде бы отец говорил, что они с семейством Малфоев были знакомы ещё со школы, и они хорошие люди. Но в этом Грейнджер стала неизменно сомневаться.       Девушка вынырнула из своих размышлений только из-за громкого хлопка аппарации домовика. Видимо, тот пошёл исполнять волю его будущей хозяйки.       Грейнджер тяжело встала и оглядела себя. Не лучшее зрелище получалось, поэтому девушка трансфигурировала полотенце в белый сарафан-платье и немного усмирила заклинаниями всклокоченные кудри. Гермиона была растерянна, не имея ни малейшего понятия о том, что будет говорить Миссис Грейнджер, встречи с которой она так добивалась у домовика. Рассказать ей о том, какая неловкая сцена недо-соблазнения произошла вчера, чтобы мать разнесла весь Малфой-менор к чертям, наплевав на договор, или заперла бы дочь в монастыре? А ещё хуже закроет на всё глаза, посчитав незначительным это происшествие, нет уж, увольте, такого счастья нам не надо. Сомнительным, но рабочим вариантом для девушки казалась идея притвориться маленькой испуганной девочкой, расплакаться и сказать, что хочется домой. Ещё можно было попросить книг. Родители в этом никогда не отказывали и ничего лишнего не спрашивали.       Гермиона осторожно приподняла уголки губ своим мыслям, но внезапно раздался неимоверно холодный голос, который зачем-то растягивал слова.       — Мисс Грейнджер, не поделитесь своими уж больно радостными мыслями? — слащаво спросил Люциус Малфой, который, судя по всему, недавно проснулся. На нём надета тёмно-зелёного цвета шелковая пижама, а вот волосы прибывали в полном беспорядке. Некогда всегда опрятные белоснежные пряди были растрёпаны и небрежно собраны в низкий хвост.       Улыбка сразу сошла на нет, а на смену ей пришла всегда холодная маска. Так быстро скрыть свои настоящие эмоции было доступно только настоящим аристократам. Которых с самого детства учили держать рот и чувства на замке под тридцатью ключами.       Девушка отчётливо чувствовала оценивающий взгляд Малфоя-старшего. Он размышлял о том, повезёт ли сыну с женой, как самому Люциусу в молодости. Тогда он сам лично просил у Сигнуса Блэка руку и сердце Нарциссы Блэк. Это был брак по настоящий любви. А тут скорее по принуждению, чем по каким-либо тёплым чувствам. Тем более молодожёны не знакомы, а тут их уже планируют поженить в ближайшее время.       — Нет. — твёрдо проговорила Гермиона, высоко вздёрнув свой аккуратный носик.       Мда, Драко точно с ней не будет скучно. Правда, слишком дерзкая... Но это не помешает ему, как урок, что не всё достаётся так легко, как хочется. Пускай постарается...       Вот только Люциус даже не допускал мысли, что его сын сможет сломать девушку. Вот только напрасно. Напрасно Малфой-старший не допустил такой идеи.       Главе семейства Малфой очень хотелось, что бы у Драко было всё, что он только захочет, но таким отношением тот изрядно избаловал наследника. Что теперь младший думает, что всё ему сойдёт с рук. Хотя в связи с войной его навязанные в детстве принципы хорошенько притупились. Да и сам Люциус понял, что магглы не такие уж и животные. Они достаточно умны, да и технологии у них отменные.       — Мисс Грейнджер, хотел у вас поинтересоваться, почему вы в коридоре, а не в комнате моего сына? — спросил глава семейства Малфой и сделал совершенно невинное лицо. Люциус понимал, что его отпрыска не каждый человек-то может вынести больше пары минут, но вот его будущая жена... Она обязана терпеть, понимать, оберегать, относиться хотя бы с увольнением, а не считать минуты до его выхода из комнаты.       Услышав вопрос Малфоя-старшего, лицо Гермионы изменилось, а приятно загорелая кожа побледнела так, что складывалось ощущение, что Грейнджер давным-давно покойница.       — Он ко мне грязно приставал. Я не стала терпеть такое отношение к себе. И не собираюсь. — Гермиона решила не врать будущему свёкру, поэтому приняла решение сказать правду и надеяться, что этот напыщенный индюк-старший даст чертей напыщенному индюку-младшему.       Мужчина смотрел на будущую невестку своими вечно холодными стальными глазами и думал. Много думал. Слишком много мыслей присутствовало в его аристократической голове. Люциус знал, что примерно так и будет, ведь девушка то, хорошая. И что бы отрицать это, нужно быть либо слепым, либо идиотом. Малфой был уверен, что Драко с ней точно не будет скучно. Только эта мысль не претила мужчине.       — Я с ним разберусь,— холодно произнёс Люциус и потупив взгляд, снова посмотрел на молодую девушку,— Мисс Грейнджер, даже если он и приставал к вам, он имеет на это полное право. Ведь сегодня вечером мы, с моей супогой заключим договор о вашей помолвке и моего сына, с вашими родителями. Уж поверьте, счёт в хранилище им намного важнее, чем ваша целка.       Гермиона стояла, как вкопанная. Ей даже в голову не приходила мысль, что родители настолько бездушны, по отношению к ней. Девушка знала, что в любой семье аристократов, если рождалась девочка, её выдавали замуж в раннем возрасте лишь из выгоды. Но и бывали единичные случаи, когда молодожёны были не безразличны друг другу, например, как Люциус и Нарцисса Малфой.             Ее размышления прервал ледянящий душу взгляд Люциуса. Он придирчиво осматривал внешний вид девушки, про себя отмечая, что она и без всех богатств и украшений красива.       Шоколадные глаза, которые могли если б захотели растопили чьё либо сердце. Мягкие черты лица, смуглая гладкая кожа, точная фигура с пышными бёдрами. Через совсем прозрачный сарафан, который видно, что был трансфигурирован в спешке, мужчина мог разглядеть грудь, явно второго размера, и коричневые бусинки-соски.       Эта внешность конечно не была свойственна былым жёнам Малфоев, но это предавало свою "изюминку", будущей супруги молодого лорда Малфоя.       Люциус заглянул в глаза невестки. В этих карамельных омутах плескались еще не пролитые слезы девушки.       — Мисс Грейнджер, идите и приведите себя в порядок. Не престало будущей жене Малфоя, шастать в таком виде по поместью. Ведь портреты моих предков, могут начать думать, что мы начали заводить слуг-магглов, — издевательски проговорил Люциус, наконец собираясь с мыслями. Он решил, что сейчас же отправится к сыну для того, что бы отсчитать, как маленького нашкодившего ребёнка. Хотя Драко был давно не ребёнком, всех коснулась война. Но это никак не могло оспорить решение старшего Малфоя, — И да, — уже идя проговорил Люциус, — Жду вас и ваших родителей ровно в десять, в столовой. Нам всем нужно серьёзно поговорить.       Гермиона мучительно скривила своё милое личико, и взмолилась ко всем богам которых она только знала, что бы Малфои выбрали кандидатуру получше, чем она. Как жаль, что только Гермиона Джин Грейнджер, внучка Гектора Дагворт-Грейнжера, подходила Драко Малфою, который был слишком переборчив в девушках, но вот только на роль жены он не мог никого выбрать.       Девушка должна быть красива и умна. Ведь было бы не очень, если жена не могла поддержать разговор. А вот Гермиона, как раз была умна не погодам.       

***

      Войдя в комнату сына, хозяин поместья посмотрел на торчащую из-под одеяла светлую макушку, мужчина не смог сдержать улыбку. Да, их сын с Нарциссой был действительно красив и хорош собой. Умён, хитёр, настоящий наследник своего древнего рода. Но, к сожалению, иногда Драко вёл себя вовсе не позволительно. Как сейчас.       — Драко, просыпайся, есть разговор, который не терпит отлагательств. — твёрдо проговорил Люциус, усаживаясь в мягкое серое кресло.       В ответ послужило членораздельное мычание. Мужчина закатил глаза и повторил, что уже говорил ранее.       Драко приоткрыл свои сонные затуманенные серые глаза, и наконец взглянул на отца.       — Что уже произошло, пока я спал? — спросил блондин, поднимаясь с кровати. Парень предстал перед своим родителям в одним пижамных штанах. Рельеф его торса и сама фигура восхищала многих дам, но Грейнджер. Да, эту ведьму придётся долго уламывать на близость. Но, Драко думал, что это того стоило.       Люциус услышав сказанное сыном, скептически выгнул бровь, и закинул ногу на ногу, ни на секунду не отводя взгляд от отпрыска.       — Драко, не притворяйся идиотом, ты всё прекрасно знаешь. Грейнджер мне рассказала, что ты пытался её затащить в кровать.       — Отец, можешь даже не переживать об этом. Ты же знаешь, я выполняю всё по нашим традициям и семейным кодексам. — проговорил Малфой-младший, садясь на кровать и устало запуская руки в свои белоснежные волосы, — Я просто захотел посмотреть на её реакцию, и заодно проверить её невинность. Ну хоть кто-то же должен быть девстником до брака.       Люциус мысленно выдохнул, но перед сыном только одобряюще кивнул парню. Он был, рад, что его отпрыск не был настроен решительно, ведь это могло доставить проблемы. А Драко всегда получал всё что хотел, ему было не важно когда этот момент наступал, рано или поздно, было без разницы. Главное, что это наступало, как можно быстрее. Но вот только, самим Малфоям сейчас не нужны были лишние проблемы.       — Хорошо. Тогда, я жду тебя ровно в десять, в столовой. Нам всем нужно серьёзно поговорить. — второй раз на день Малфой-старший говорил эту фразу. И ему это начинало немного надоедать. Хотя, им и правда нужно было поговорить, ведь предстояла помолвка, а затем свадьба. Всё должно было пройти идеально, как и хотела Нарцисса.       Мужчина встал с кресла, последний раз взглянул на сына, и ушёл. Не сказав ни слова. Люциус хотел обратно, к жене в мягкую и нагретую ею кровать. Хотелось прижать её к себе и не отпускать в этот испорченный людьми мир. Ну ничего, скоро их репутация снова взлетит до небес, и он сделает всё для этого. Ради неё, ради сына, и наконец ради себя.       Мужчина наконец преодолел длинные коридоры родового поместья, и зашёл в покои хозяев. В глаза сразу бросилась его возлюбленная, она лежала на спине и мирно сопела. Наверное, ей снились какие-то хорошие сны, потому что она улыбалась.       Люциус медленно сел на свою половину кровати, а затем смотря на супругу лёг на спину. Мужчина посмотрел на часы, которые показывали восемь утра. Он перевернулся на бок лицом к Нарциссе, и положил свою руку на её тонкую талию. А второй рукой, заправил за ухо белоснежную прядь жены.       Сама же Нарцисса, уже достаточно давно не спала, и она чувствовала касания мужа. Ей просто хотелось побыть наедине с любимым. Ведь она понимала, что в связи со свадьбой сына, она полностью погрузиться в процесс подготовки, и скорее всего Люциус сам будет справляться со своим желанием.       — Люци...— тихо, нежно. Это всё, что нужно было сейчас Люциусу.       Мужчина совсем невесомо коснулся своими губами лба супруги. Этот поцелуй выглядел со стороны вовсе целомудренно. Но вот только никто не знал, что это был личный знак супругов о вождении.       — Нарцисса, я знаю, что ты уже давно не спишь, — с любящей улыбкой произнёс мужчина, смотря на жену, которая уже не скрывала свой небольшой обман.       Это выглядело так безумно и нереально, что черезмерно серьёзный аристократ на публике, в стенах дома становился любящим и заботливым мужем и отцом. Мало кто мог похвастаться такой крепкой семейной жизнью в послевоенное время.       — Мистер Малфой, я и не сомневалась, что вы это поняли. Но имейте уважение ко мне, ведь я только открыла глаза. И хочу умыться хотя бы.       — Миссис Малфой, давайте вы всю свою рутину сделаете после утреннего жаркого секса, — и что бы подтвердить свои намерения, Люциус надвис над женой и сново чмокнул ту в лоб.       Нарцисса начала медленно расслабляться в объятиях возлюбленного, потому что этот змей искуситель начал специально давить на слабые места. За его поцелуи она могла отдать всё что угодно. Ведь целовался он отменно.       А тем временем, мужчина медленно спускался всё ниже и ниже, нежно целуя фарфоровую кожу супруги. Полупрозрачная ночнушка в пол валялась где-то на полу, кому какая разница сейчас была? Голова Люциуса была возле пупка. Он исподлобья пристально смотрел прямо в омуты жены. В её глазах плескалось нарастающее возбуждение, которое должно было превратиться в ураган.       Нарцисса не выдержала пытки, потянула мужа за ночную рубашку на себя, и мягко прильнула к его горячим губам. Он с особым наслаждением ответил на поцелуй, и начал покусывать, а затем зализывать её слегка пухлые губы от поцелуя. Языки жарко переплетались, играя между собой. Из-за этого по всей комнате раздаются громкие мокрые звуки. Это было так совсем не по правилам. Но кому было какое дело до этого?       Женщина положила свою руку на приставший член Люциуса. Тот в свою очередь дёрнулся от напряжения. Нарцисса приспустила пижамные штаны супруга, тем самым освобождая его половой орган от плена.       Мужчина отстранился от губ жены, но это произошло только ради того, что бы отвечать на её ласки в ответ. Цисси поудобнее лега на кровать и сверху вниз посмотрела на Люциуса. Он сел напротив входа во влагалище, колени жены он слегка согнул, что бы было удобнее. Сначала средний палец скользнул вовнутрь, а затем туда же отправился указательный, большой палец круговыми движениями ласкал клитер.       Дыхание супругов значительно сбилось, оба тяжело дышали. Нарцисса запрокинула голову и прикрыла глаза в удовольствии, а Люциус вовсе сосредоточился на доставлении удовольствия жене. Его мужское достоинство упиралось ей в бедро, а пальцы скользили внутрь и наружу.       — Ну же.... Люциус, войди в меня..— и снова эти сладкие слова донеслись до ушей мужчины. Он только и ждал их. Ради этих слов он и жил на земле.       Его не нужно было просить дважды, поэтому он мучительно медленно вынул свои пальцы, и растягивая удовольствие, медленно начал вводить в супругу свой разгорячённый член. Он неспешно заполнял её, растягивал. Будто смакует самый вкусный десерт в мире. Мужчина сделал первый толчок, а за ним последовал ряд несдержанных движений тазом.       Люциус наклонился к Нарциссе и украл у неё жаркий требовательный поцелуй, при этом беря её же малюсенькие ладошки в свои большие ладони. Он скрепил их в замочек, и положил с обеих сторон от головы супруги.       Нарцисса двигалась навстречу мужчине. Он заметно ускорил темп, уже вбиваясь всей длинной в те́льце женщины. Казалось, что шлепки тел раздавались по всему родовому поместью. Их стоны сливались в один протяжный. И это было очень хорошо, им было очень хорошо. А главное, что все конечно же забыли про заглушающее заклинание.... Именно из-за этого, супруги Грейнджеров слушали их утренние совокупление.       Наконец Нарцисса почувствовала пик наслаждения, и с гортанным стоном кончила. Люциус, не собираясь отставать, сделал пару толчков и излился в возлюбленную. Тяжело дыша, супруг лёг рядом, а затем Нарцисса положила свою голову ему на плечо.       — Люци, я тебя так люблю, — тихо промурлыкала Нарцисса, уткнувшись носом в грудь своего мужчины.       — Я тебя тоже люблю, Цисси,— ответил Люциус, ответно уткнувшись в макушку жены, постепенно вдыхая в себя её восхитительный запах. Она пахла чем-то родным, это была смесь какого-то зефира и сирени. Очень не стандартно, но это уже её привычный аромат, от которого он не собирался отказываться ни за что на свете, ни за какие деньги и земли.

***

      Моника Грейнджер ждала свою дочь в какой-то гостевой комнате, которая чем-то напоминала выделенное пространство для четы Грейнджеров. Вот только у них в комнате было всё в бежевых тонах, а тут чисто зелёная стилистика. Конечно же, здесь было красиво, но не совсем уютно, ведь женщина давно привыкла к тёплым тонам интерьера.       Наконец раздались шаги в коридоре, а затем в комнату вошла и сама Гермиона. Она выглядела замученной и чем-то очень огорчённой. Деревянная резная дверь за ней закрылась, и девушка посмотрела на мать. В глаза снова застыли не пролитые слёзы.       — Мама, не выдавайте меня с отцом за него.— это было единственное, что произнесла Гермиона перед тем, как громко и истошно разрыдаться на коленях перед сидящей матерью.       Сначала Моника растерялась, а потом невербально наложила заглушающее и коллопортус. Ей был не понятен такой враждебный настрой дочери. Как жаль, что она не знала, что было сегодня ночью, а может и к счастью.       — Гермиона, — проговорила Миссис Грейнджер, поглаживая дочь по её совершенно не послушным волосам, — Что уже произошло? Он тебя обидел?       — Он пытался меня изнасиловать!...— громко, четко, непонятно. Последнее слово отдавалось эхом в голове Моники. Она будто взвешивала это слово, так и сяк смотрела на него, стараясь подобрать правильную реакцию на такое заявление. Сначала мать уставилась круглыми, как блюдца глазами на дверь, а потом медленно перевела испытывающий взгляд на всхлипывающую девушку.       — Должно быть, ты его чем-то спровоцировала?       — Я ничего не делала! Он сам начал грязно приставать.... Мама, ты что, не веришь мне? — повернувшись спросила Гермиона, — Хотя можешь не утруждаться, я знаю, что тебе с отцом плевать на меня. Вы только и думаете, как же подороже меня продать!       Моника опешила от последнего высказывания девушки.       — Гермио....       — Даже не нужно оправдываться. Я поняла, у нас нет денег, нам они нужны. У Малфоев их навалом, что им нужно в замен? Ну же! Расскажи мне!       — Репутация.       И Гермиона всё поняла и без объяснений. Она быстро скинула руки своей матери, и так же невербально открыла дверь алахоморой, и пулей вылетела из комнаты.       И снова слёзы, которые она не стала сдерживать, просто не было сил, да и желания. Девушка бегом бежала по холодным коридорам поместья.       Наконец она нашла укромный уголок на третьем этаже. Запечатав дверь на всевозможные заклинания, Гермиона устало прикрыла глаза. Но жаль, что долго закрыть их на долго не удалось, ведь девушка вздохнула от громкого басистого звона часов, Грейнджер непроизвольно на них посмотрела, и увидела, что те показывают пол десятого утра (09:30). Это означает одно — нужно собираться на завтрак.