I can't see heaven

☁️☁️☁️

      — Ну что там, Джисон? — спросил Феликс, нервно ковыряя заусенцы.       — Не берет. Даже не сбрасывает, а просто как будто не слышит, — Хан убрал телефон от уха, набирая номер снова, — Что с ним вообще? Такого никогда не было. Я раз сто ему уже набрал.       — А вдруг что-то случилось? — забеспокоился Ли, присаживаясь на маленький диванчик в углу.       — Успокойся, Феликс. Вчера с ним все было хорошо. Не может же он просто так взять и пропасть, — сказал Минхо, вслушиваясь в тихие гудки телефона.       — О! Хёнджин, мать твою за ногу! — воскликнул Хан, хватая телефон покрепче, — Ты где? Мы тут уже все морги обзвонили! Оу, ты в порядке?.. Сильно? Есть что-нибудь?.. Ладно, я что-нибудь придумаю.       Джисон завершил звонок. Феликс и Минхо смотрели на него в ожидании заключения. Ликс не мог найти себе место. Ещё чуть-чуть и кожи на его пальцах просто не останется...       — Он заболел. Сказал, что температура высокая и кашель. Надо бы лекарства купить, завезти.       — Слава богу, — сказал Минхо, ловя на себе недоуменный взгляд Хана и Ликса, — Да блин, я про то, что хорошо, что заболел, а не что-то хуже. Вы же меня поняли!       — Д-давайте я схожу к нему? Скажите только адрес, — Феликс поднялся с диванчика, подходя к Джисону и Минхо.       — Дорогу найдёшь?       — Найду. Скажи только, куда ехать.

☁️☁️☁️

      Звонок в дверь вырвал Хвана из спокойного сна. Ему ничего не снилось, но ему все равно было жаль, что его разбудили. Хван надеялся, что незванные гости уйдут, когда поймут, что никого нет дома, однако звон не прекращался. Хёнджин подумал, что лучше открыть дверь и помучиться от головокружения, чем голова ещё сильнее разболиться из-за шума.       — Иду... Кто там? — Хёнджину еле хватило сил доковылять до двери. Голова кружилась, а ноги были ватными. Даже посмотреть в глазок он был не в силах.       — Это я Джинни, открой, пожалуйста, — голос за дверью, словно ведро ледяной воды, окотил Хвана. Он кое-как нажал нужный код, открывая дверь.       — Ликс... что ты тут делаешь? — Хёнджину будто резко полегчало. Уже и голова не кружилась, и на ногах он стоял уверенно, — Заходи.       — Узнал, что ты заболел. Запереживал и решил приехать. Хан сказал, что температура большая.       — Ах, так Джисон сказал... — улыбнулся Хван. С одной стороны, он был рад такой помощи со стороны друга, но с другой... показаться человеку, который нравится, в таком виде! Хёнджину стало ужасно стыдно за свой потрепанный вид.       — Ага. Я тут лекарства взял. Не знал какие надо, поэтому купил обычное жаропонижающее, — Феликс подошёл к Хёнджину и, убрав растрепанную чёлку в сторону, приложил ладонь к его лбу, — Когда последний раз мерил температуру? Ты ужасно горячий... — вполголоса спросил Ли. А у Хвана слова в горле застряли. Сердце вдруг бешено забилось.       — Последний раз... так. Секунду... Где-то час назад наверное. Было около тридцати девяти.       — Сколько-сколько?! Как ты вообще на ногах стоишь? Иди ляг!       Спорить с Феликсом оказалось бесполезно. Как бы Хёнджин не старался остаться с ним в комнате, его все же прогнали в постель. Хван лёг в кровать и прикрыл глаза.       Феликс зашёл в спальню спустя пятнадцать минут. Оказалось очень сложно найти чистые стаканы и воду в доме, где царит хаос. Ликс успел даже пару раз удариться о тумбочки, так же стоявшие где не попадя. Однако, к его счастью, в спальне у Хвана был порядок. Не считая заваленного бумагой и карандашами стола.       Поставив на прикроватную тумбочку воду и небольшое блюдце с таблетками, Ли присел на кровать рядом с уже мирно посапывавшим Хёнджином. Волосы раскидались по подушке и лицу, но они вовсе не мешали спать. Лишь изредка пряди около носа подлетали вверх от дыхания парня.       Феликс убрал волосы Хёнджина с лица, прикладывая свой лоб ко лбу Хвана. Температура казалось, была намного выше сказанного парнем ранее.       — Что я за ангел такой... даже не рядом, когда тебе так нужна забота, — прошептал Феликс, отстраняясь от Хенджина и убирая со лба чёрные, мокрые от пота, пряди, — Надо было лететь к тебе сразу.       Феликс выдохнул и отвернулся, разглядывая стены в комнате. Обычная белая краска, где-то со следами акрила и масла. Хёнджин такой ярый художник, что даже умудрился раскрасить брызгами стены... Понятно, почему он говорил о том, что мама до сих пор ругается на его художества. Где-то висели листы бумаги с картинами и незаконченными набросками. Около окна, на мольберте, закрытый какой-то тёмной футболкой, стоял холст.       Феликс поднялся и, обойдя кровать, прошёл к мольберту. Он медленно поднял ткань, сталкиваясь с кофейными глазами на портрете. Такими живыми и блестящими глазами, как и у его обладателя в реальной жизни.       — О Боже, Хёнджин... — вполголоса протянул Ликс, рассматривая каждую деталь ещё недорисованной картины.       — Что ты делаешь? — послышался голос за спиной. Феликс закрыл картину той же футболкой и повернулся.       — Просто... просто стало интересно. Это ведь я, да? Очень... красиво, — Феликс старался не нервничать, но получалось плохо. Пальцы леденели, а голос слегка дрожал, — Я таблетки принёс. Выпей.       — Ты, наверное, думаешь, что я идиот? — тихо спросил Хван, — Ликс, я... Я правда не знаю, что мне тебе сказать, чтобы ты от меня не отвернулся.       Феликс подошёл к кровати и присел на край.       — Закрой глаза, — сказал Феликс.       — Что?       — Закрой глаза. Это простая просьба, — улыбнулся Ли. Хёнджин послушался, — А теперь думай. Думай о том, что ты хочешь мне сказать. Не подбирай красивых слов, представь, что говоришь это мне сейчас. Как есть. Без капли лжи и наигранного красноречия.       Хван выдохнул и нахмурился, прокручивая все слова, которые ему так хочется вывалить на Феликса. Которые хочется прокричать ему в лицо да так, чтобы достучаться до него.       Феликс медленно приблизился и поцеловал Хёнджина. Такой же лёгкий и невесомый поцелуй, как в их первый раз. Хван, не ожидавший такого действия, открыл глаза.       — Моя болезнь играет со мной злую шутку? — спросил Хван шёпотом, словно любой резкий громкий звук может разрушить образ парня, — Или это взаимно?       — Я не знаю, — так же тихо ответил Феликс, — Джинни, ты... Ты волнуешь мою душу. Достаёшь до самых её глубин, но... Я не знаю. Мне... — "нельзя ответить тебе тем же" пронеслось в голове Феликса, — страшно довериться, — сказал Ли в итоге.       — Я не принуждаю тебя, пойми это.       — Я понимаю. Моё сердце тянется к тебе, но что-то не даёт приблизится слишком близко. Мне страшно, Хёнджин, — Феликс почувствовал, как в носу начало жечь. Перед глазами встала пелена.       Хёнджин положил горячие ладони на щеки Феликса, стирая большими пальцами слезы, хлынувшие без разрешения.       — Дай мне шанс, — сказал Хёнджин, приближаясь к Феликсу и соприкасаясь лбами, — Я докажу тебе, что я полностью серьёзен. Раз твоё сердце жаждет этого, то не запрещай ему закрыться в клетке.       — У тебя все ещё температура Джинни... Подумай несколько раз, о чем ты говоришь, — ответил Феликс, легко шмыгая носом и не позволяя себе поднять глаза, чтобы не расплакаться от безысходности ещё больше.       — Ты сказал, чтобы я не подбирал слова? Хорошо, — Хёнджин отстранился и приподнял лицо парня, заставляя смотреть в глаза, — Ты можешь посчитать меня ужасным человеком, но когда я увидел тебя, я будто спятил. Ты снишься мне несколько раз за одну ночь. Я не могу прожить и день без того, чтобы не думать о тебе. Мне ужасно хочется украсть тебя и присвоить себе. Я до жути хочу, чтобы ты был моим и ничего не могу с этим поделать.       Феликс закрыл глаза, из-за чего слезы полились ручьями по щекам. Как было страшно слышать эти слова от того, о ком ты должен заботится как отец, как старший брат, но не как любимый человек. А ещё страшнее было то, что чем больше Ликс сближался с подопечным, чем больше было этих прикосновений, поцелуев, откровений и шепота в самые губы — тем сильнее в нем самом пробуждался собственник. И это могло быть просто юношеской шуткой, ведь впервые поцеловавшись так, чтобы понравилось, ты хочешь чтобы это повторилось снова. И мысль о том, что эти губы понравятся кому-то ещё и их заберёт кто-то ещё — убивает медленно и мучительно.       — Джинни, мне правда страшно. Я не устану повторять то, как мне страшно. Я боюсь не твоих чувств, а моих. Я боюсь, что из-за меня с тобой что-то случиться, — Феликс, снова шмыгнул носом и опустил голову, тут же утыкаясь в подставленное крепкое плечо.       — О чем ты говоришь? Как ты можешь навредить мне? Разве что твои родители мафия, способные убить меня за осквернение их ангелочка.       Феликс вдруг замер. Почему-то совесть резко кольнула сердце. Вспомнился день экзамена, где Архангел Кристофер спросил о любви к человеку.       "Надо очиститься", — пронеслось в голове Ли. Но как бы громко не звучала эта фраза, её заглушал зов сердца, кричащий о том, что из-за очищения эти чувства можно просто потерять. Что если у Феликса ещё будет шанс остаться в раю, то Хёнджину туда путь будет уже закрыт.       — Хёнджин, не оставляй меня... — прошептал Ли, хватаясь за футболку Хвана и сжимая её так сильно, насколько хватало сил.       — Не оставлю, Ликси... Не оставлю.