Сплин

На ватных ногах Юнги направился в кабинет Минхо. Юноша уже даже текст в телефоне набрал, который другу отправит. Мин вошёл без стука, всё равно не услышал бы «войдите». Юношу напрягало то, что Ким встретил его без улыбки, хмурым и задумчивым. Подумав, что тот просто завален работой, Юнги отправил то сообщение, в котором всё изложил про случившееся. «О чём ты говорил с тем человеком?» Не получив никакой реакции на большое сообщение, спросил Юнги. Юноше не нравились эмоции, которые он видел на лице друга. Но Ким молчал, видимо, пытался с мыслями собраться. «Почему ты молчишь? Что он тебе сказал?» — Прости меня, — еле слышно, но Юнги по губам прочёл, привык уже. «За что простить? Ты меня пугаешь…» — Прости меня, если сможешь. — нервно хрустя пальцами, повторился Минхо. — Он угрожал, что убьёт кого-то из моих близких. Юнги не понимал, к чему ведёт друг, но слова об угрозах заставили напрячься. — Хосок сказал, что хочет купить тебя. — сердце Юнги замерло. — Я пытался донести до него, что ты не вещь, но он стал угрожать. «У тебя есть связи, ты можешь уберечь родных и мне помочь!» — Их недостаточно, Юнни. Чона все боятся, против него никто не пойдёт. Юноша молча стоял и смотрел на человека, который был ему очень дорог, хотел вернуться в день аварии и умереть там вместе с родителями. «Я думал, что умер в тот день, потеряв самых близких людей, но ты показал, что моя смерть настала сейчас» Ему больше не хотелось находиться вместе с этим человеком в одном помещении, потому юноша выбежал из кабинета и кинул телефон в стену. Плевать, что он останется без средства связи, теперь не сможет купить новый смартфон и до него не дозвонятся родственники мамы. Сейчас важно добраться до дома и наконец впустить в гости костлявую. Юноша несётся как никогда, игнорируя ноющие мышцы и быстро бьющееся сердце. Он не понимал, за сколько добрался до дома, но когда сделал это, то закрылся на все замки. Выпив несколько стаканов воды Юнги смог привести состояние в норму. Сбросив с себя фартук официанта он направился в свою спальню. Опустившись на колени рядом с кроватью, юноша достал из-под неё коробку, где хранились всякие важные вещи. Среди документов, фотографий и отложенных денег внутри были лезвия, которые Мин прикупил на всякий случай. Видимо, он настал. Достав одно из лезвий, парень покрутил его в руках, а после направился с ним в ванную. Включив воду и настроив нужную температуру, Юнги опустился в посудину. Пусть одежда намокает и неприятно липнет к телу, ничто сейчас не сможет подавить то отвратительное чувство, что внутри зародилось. Юноша даже вставки из ушей не вынул. Какая теперь разница? Пусть к чёрту катится всё. Он ведь даже записку не написал, как положено самоубийцам, не попрощался ни с кем, но разве имеет это сейчас значение? Юнги ни за что не станет принадлежать кому-то. Он не вещь и не домашний питомец, чтобы его жизнью распоряжался кто-то, кроме него самого. Страх отступил, на смену ему пришёл интерес. Насколько больно делать порезы вдоль вен? Выдержит ли? Откинув ненужные сомнения и страхи, Юнги поднёс лезвие к запястью. Юноша на пробу провёл одну небольшую полосу и сначала боль заставила испытать страх, но его быстро сменило облегчение, будто камни стали медленно падать с плеч. Не этого ему стоит бояться. Тот человек намного хуже, чем полосы на руках, из которых кровь стекает и прямо в воду капает. Не будет Юнги — проблемы тоже исчезнут, ведь объект интереса Чона перестанет его своим видом радовать и словами азарт разжигать. А в том, что Мин сам себя жизни лишил виноват будет только Хосок, и никто более. Со временем боль сошла на нет. Руки онемели, оставаться в сознании стало непосильной ношей, вода окрасилась в алый. Тело постепенно слабело, связь с реальностью терялась, но перед тем, как глаза закрылись, Юнги увидел перед собой родителей, что стояли в обнимку и с грустью смотрели на своего ребёнка. Юноша медленно сползал по стенкам посудины и погружался под воду. Нет у него шанса на то, чтобы остаться в живых. Пусть парень не артерии вскрыл, но крови за ночь потеряет достаточно, а вкупе с тем, что захлебнётся — можно быть уверенным в этом. Смерть не любит тех, кто её не боится. Есть ли для неё «радость» забирать человека с собой, если он сам выбрал этот путь? Смерть та ещё шутница. Может дать ложную надежду на освобождение, а позже легко её забрать и вернуть в жестокую реальность. Жаль, что Смерть не сделала исключение в этот раз. Хотя, даже если бы она захотела, то не смогла бы дотянуться своими костлявыми руками до Юнги. Хосок не глуп, потому смекнул, что стоит забросить в кабинет Кима прослушку и оставить кого-то из своих людей, чтобы проследили за парнем. Понятное дело мужчина слышал, о чём говорили директор и Юнги и смог уловить настроение парня. На всякий случай Чон приказал вытащить юношу из квартиры, а если добровольно не пойдёт, то и силу применить. Если бы не охранник, что вызвал подмогу и выломал дверь, Юнги бы просто умер в одиночестве. Тишина, стоящая в квартире и давящая на подсознание, дала повод начать волноваться и обыскивать все помещения. В ванную мужчина пошёл в последнюю очередь, и картина, что предстала перед глазами, заставила его не на шутку испугаться: Юнги лежал в воде с головой, пузырики воздуха поднимались с носа на поверхность, само содержимое ванны почти полностью приобрело алый цвет, на бортике лежало лезвие, испачканное в крови. Мужчина в мгновение оказался рядом с Юнги и вытащил его из воды. Он оказал первую помощь, которую должен был и поднял юношу на руки. Кинув товарищам, чтобы те звонили боссу и он будил врача, мужчина направился на выход из квартиры Юнги и почти бегом отправился к машине.

***

Хосок был зол не на шутку. Он нервно играл желваками, сжимал пальцами телефон и дёргал ногой. Чон не понимал, как мальчишка мог такое сотворить с собой. Он ненавидел, когда люди сами себя убивали, потому что считал, что это не делало их героями. Лишь доказывало, насколько они слабы и глупы. Хосок сидел в своём кабинете и ждал, пока приедет его подчинённый с новой игрушкой. Минхёка, своего личного медика, он разбудил сразу же, как ему передали о состоянии парня. — На восстановление нужно будет время, — потирая сонные глаза, произнёс врач. — И вряд ли паренёк оставит свою идею умереть так просто. Я бы сказал, что тебе стоит вести себя с ним по-другому, но ты даже слушать не станешь. — Слишком высок интерес к нему, чтобы так просто себе отказать. — смотря в одну точку и не отрывая взгляд, начал Хосок. — Но мне очень не хочется, чтобы он с собой что-то подобное сотворил ещё раз. — Не знаю, можешь попробовать поговорить с ним, к психологу сводить или… — Всего-то установлю камеры по всему дому, поставлю решётки на окна и буду следить за каждым его шагом. — отмахнулся Чон. — Перебор, не считаешь? — Он глухой, даже не может поговорить с кем-то. — наконец перевёл взгляд на Минхёка мужчина. — Знаешь, я много твоих выходок повидал, но такое даже для тебя перебор. Это же похищение и удержание. Статья, Хосок. Минхёк не получил на это никакого ответа. Хосок держал в страхе не только обычных жителей города, но и верхушку, которая получает немаленькие суммы за то, что те игнорируют его выходки. Им не выгодно портить с ним отношения, ведь на каждого из правительства у Чона есть компромат, и если это обнародуют — они потеряют свои места, за которые так трясутся. Хосок уже подготовил план, который будет работать безотказно, а если найдутся борцы за справедливость, не составит труда от них избавиться. Охранник, с Юнги на руках, появляется через двадцать минут после оповещения о состоянии второго. Хосок наблюдает за тем, как дрожат ресницы парня, пока тот находится без сознания, изучает его тело и лицо, а после взгляд приковывают запястья, на которых нет живого места. Мужчина не сдерживается и сжимает горло юноши, перекрывая доступ к кислороду, пока тот лежит на постели. Мин до сих пор в отключке, потому не может сопротивляться. Хосок сжимает руку на горле сильнее, из-за чего рот Юнги непроизвольно открывается. — Прекрати! — кричит Минхёк, отталкивая Хосока от своего ныне подопечного. — То хочешь его запереть и с того света достать, то сам задушить пытаешься! Определись уже! Мужчина фыркнул и отошёл от кровати, после присаживаясь на кресло. Юнги казался ему таким хрупким и беззащитным, пока находился без сознания. Чем дольше Хосок рассматривал юношу, тем больше замечал мелочей и интересных фактов. Кожа его такая светлая, словно фарфор, болезненная худоба, которую подтверждали выпирающие кости, при этом ноги стройные, с упругими бёдрами, пепельно-фиолетовые волосы, которые из-за влаги кажутся немного темнее, в меру пухлые губы, лисий разрез глаз. Помимо этого есть шрамы, которые кричат о том, что в прошлом с ним случилось нечто ужасное. На теле не видно ни единого волоска. Тем даже лучше для самого Юнги, ибо Хосок терпеть не может растительность. Если бы у юноши были волосы на теле — Чон отправил бы его в салон и заставил пройти процедуру по их удалению, а это дело приятным сложно назвать. Мужчина наблюдал за тем, как Минхёк носится с Мином, помогая парню всё же задержаться на этом свете. Когда врач закончил, то подошёл к Хосоку. — Думаю, очнётся через день-два, — вытирая руки от крови, которую смог остановить, произнёс врач. — В любом случае, я всегда буду находиться рядом с ним, чтобы контролировать ситуацию. — В твоих интересах сделать всё, чтобы он очнулся. — от этого тона становится не по себе. — Не в моих правилах держать рядом с собой бесполезных людей. — Сделаю всё, что от меня требуется. — кланяется Минхёк.

***

Юнги не просыпается ни на второй день, ни на третий. Он видит различные сны, в которых происходит много интересного и завораживающего. От милых котят до супергероев, спасающих планету и просто волшебных миров и их обитателей. Лишь на четвёртый день Мин смог прийти в себя. Он открыл глаза и тут же зажмурился. Не привык к яркому свету. На второй раз стало проще, юноша даже смог разглядеть комнату, в которой находился. Юнги сбивало с толку то, что это не его квартира и не больница, где он ожидал очнуться в случае неудачи. Юноша попытался подняться, но заметил в сгибе локтя капельницу, которая пускала в организм непонятное лекарство. Он в панике решил, что его накачивают какой-то дрянью и резко вытащил иголку, откидывая в сторону. Юноша медленно опустил ноги на пол и, держась за спинку кровати, поднялся с неё. В глазах немного рябило, но это не мешало ему направляться к двери. Когда он добрался до неё, то дёрнул ручку, в надежде, что не заперто, однако потерпел неудачу. Юнги несильно ударил по дереву и развернулся в сторону окна. Только хотел было подойти, как увидел, что на нём нет ручки, которая может открыть его. Поняв, что сам он выбраться не сможет, Юнги вернулся в кровать. «Хоть бы это был Минхо» — обняв колени, думал юноша. Он хотел верить, что друг одумался и решил помочь, остаться рядом, несмотря ни на что. Однако его надежды развеял Минхёк, что появился перед ним. — Ох, ты! — удивился врач. — Проснулся наконец-то. Я Минхёк, твой врач. Юнги смотрел на человека перед собой и не мог понять, кто он. Юноша ни разу в жизни его не видел, а имя это ничего не дало. — Мне сказали, что ты читаешь по губам. — Мин нерешительно кивнул. — Поговорим как взрослые люди. — поставив на тумбочку поднос с лекарствами, продолжил Минхёк, присаживаясь на край кровати. — С недавних пор твоя жизнь стала зависеть от другого человека, и от меня тоже, ведь именно я помогал тебе восстановиться и прийти в сознание. Ты очень рассердил Хосока. — вздыхает парень. — Я не могу допустить, чтобы ты вновь попытался убить себя, поэтому будешь под надзором. Юнги сжимает руки в кулаки. Хочет послать этого человека к чертям собачьим, ударить его по голове, чтобы сознание потерял и сбежать как можно дальше отсюда. — Не с тем ты человеком связался. Хосок не терпит непослушания и самодеятельность тоже не приветствует. Ты совершил фатальную ошибку – показал, что смерти не боишься. Если будешь нарываться на наказания, до чего я советую не доводить, он не станет щадить и покажет ад на земле. Минхёк боится лишнего сболтнуть, но глядя на совсем крохотное и беззащитное создание становится не по себе. На душе словно кошки скребутся. Хосок садист, который получает истинное наслаждение от вида страданий других людей. Он любит играть со своими игрушками, и не всегда это заканчивается чем-то хорошим. Повезёт, если шрамов не останется. Минхёк не знает, что ещё может рассказать о своём боссе юноше перед собой, потому решает сменить тему. — Мне сказали заняться вопросом о твоём слухе. Я вытащил вставки из твоих ушей, они стали непригодны к использованию. Однако сделал специальный заказ на новые, которые помогут слышать лучше. Юнги отворачивается от врача и разглядывает вид из окна. Он угодил в ловушку, из которой нет выхода. Разве что вновь попробовать убить себя, но кто позволит? Сомневаюсь, что его оставят наедине с острыми предметами или чем-то, что поможет этот мир покинуть. — И раз уж ты проснулся, — начал Минхёк, поднимаясь с кровати. — Тебе нужно поесть. Я сейчас вернусь. Как только врач покинул комнату, Мин поднялся с кровати и подошёл к двери. Он до последнего надеялся, что та будет не заперта, но ошибся. Юноша вернулся к постели и плюхнулся в неё, а после завернулся с головой в одеяло. Теперь он знает имя чудовища, что утащило его к себе в логово. Но зачем это ему? Юнги до этого не разговаривал, так с чего бы сейчас начинать? Юноша знает, что не стоит доверять кому-либо в этом месте. Слова Минхёка о неповиновении и наказаниях за это заставляют тревоге внутри поселиться. Но станет ли Хосок вредить ему, если так заинтересован в нём? Мысли Юнги прерывает вновь появившийся врач, у которого в руках поднос с едой. На нём куриный суп, вареный рис с подливой и овощами, булочка с глазурью и, скорее всего, компот. Юноша голод внезапно чувствует, но принимать еду не спешит, лишь слюну вязкую сглатывает, продолжая тарелки взглядом сверлить. — Тебе нужно набираться сил, — поставив поднос на небольшой столик, что был предназначен для завтрака в постель, произнёс Минхёк. — Давай я покормлю тебя, руки наверняка ещё слабые и болят. Врач зачерпнул ложкой рис с подливой и поднёс ко рту юноши, но тот продолжал игнорировать парня перед собой. — Ну же, открой рот. Минхёк ткнул ложкой в губы юноши и тот не сдержался. Он со злостью откинул руку врача и прибор полетел на пол. На этом Юнги не остановился. Парень взял тарелку с рисом и овощами и бросил в стену, высказывая тем самым протест. — Сполна горя хлебнёшь, — прикрыв глаза, на выдохе произнёс парень. После он встал и вновь покинул комнату, а Юнги стал сверлить взглядом суп, который манил своим запахом. Однако юноша держался. Он не станет притрагиваться к еде в этом доме, какой бы вкусной она ни была. Мин надеялся, что эту выходку Минхёк просто забудет, а после выпустит из комнаты. Но в этом доме решения принимает не он. Дверь вновь открывается и Юнги чувствует холодок, что бежит по спине. Он поднимает глаза и видит в проёме Хосока, что смотрит на него своим пугающим взглядом. — Значит, от еды отказываешься? — хмыкает Чон, приближаясь к кровати, где сидит Юнги. Последний начинает к изголовью отползать, не желая близко с этим монстром находиться. Но это не смогло бы спасти его. Мужчина запускает руку в волосы юноши, а после с силой сжимает, голову назад опрокидывая. Юнги жмурится от боли и пытается от хватки избавиться, но ничего не выходит. Хосок дёргает его на себя, другой рукой за щёки хватая и как бы говоря, чтобы глаза открыл. — Мне снова нужно к угрозам прибегать, чтобы ты делал то, что я говорю? Юнги, думая долгие секунды, собирает всю волю в кулак и плюёт Хосоку в лицо, попадая на скулу. Чон стоит в немом шоке некоторое время. Когда приходит в себя, берёт тарёлку с супом и опускает в неё лицо юноши, из-за чего тот начинает дёргаться, потому что жидкость в нос попадает и вниз по носоглотке стекает. Резко поднимает голову Юнги за волосы и наблюдает за тем, как он пытается откашляться. — Не осознаёшь, в каком положении находишься? А Юнги кашляет, но всё же смотрит на своего мучителя. — Не начнёшь себя нормально вести, буду воспитывать. Убить не убью, но к насилию прибегнуть не побрезгую.