Оверлорд

      Целые сутки пронеслись, как жалкие секунды. Энджел не помнит в какой момент открыл глаза и смог осознать, что происходит. Нервная система крошалась на мелкие кусочки. Даже под опущенными веками он видит огонь. Ему пришлось приложить усилия, чтобы прийти в норму, встать на ноги и привести себя в порядок. Повезло, что у него есть такая хорошая подруга, как Черри, которая и стать уложит и жопу подотрёт при необходимости.       Паук сидит в приёмной, прижавшись спиной к стулу. Он чувствует напряжение и пытается подобрать слова.       Что сказать грешнику, у которого друг покончил с собой?       Энджел не знает, но решительно поднимается на ноги и идёт в палате. Паук неосознанно хрустит пальцами, приближаясь к исколеченному Оверлорду.       Как ему лучше отреагировать? Сказать, что всё нормально, или сказать горькую и колючую правду? Нет времени думать. Он на месте.       Тонкая и изящная рука легла на ручку двери, за которой раздался громкий и яростный голос. Энджел сглотнул, надавил на ручку и дверь послушно открылась. Поздно поворачивать назад с оправданием «Ошибся дверью». – Мне насрать! Переверните пепелище верх дном, но найдите этого ублюдка! Чтобы через час его ебаный труп был у моих ног! Если гнида окажется живой, то притащите живым! Я самолично перережу ему глотку! – злой, не ественный и грубый голос с животным рычанием. Когтистая рука сжимает телефон до лёгких трещит на экране. Как же Даст не вовремя.       Незваный гость застывает на месте, как только закрылась дверь. Ноги, как и руки, сводит. В тот день Энджелу не удалось увидеть весь тот ужас, но прямо сейчас, при свете холодных ламп, ему прекрасно видно все увечия.       Обгоревшие шерсть и перья, множественные ожоги, гипс на левой руке, бинты на голове, крылья туго перебинтованы, если быть точнее, крыло. Левое отсутствует практически под самый корень. Становится ясна причина животного крика во время пожара.       Все эти внешние противоестественные явления внешнему виду кота отошли на задний план, когда на Даста глянула пара налитых кровью, ненавистью и злобой глаз. – Пошли вон! – без малейших раздумивый рычит Оверлорд. Телефон разлетается на отдельные части, ударившись о стену рядом с головой Энджела, который не смеет даже дышать.       В голове кое-что прояснилось. Перед Дастом не Хаск, а Оверлорд игорного бизнеса, который в данную минуту разгневан настолько сильно, что не осознаёт на кого бросается. Это пугает и заставляет сжать руки в кулаки.       Энджел не знает и не собирается узнавать на что способен Оверлорд в подобном, разбитом состоянии. Даст даже забыл, что все это время общался с сильным грешником, который всего за неделю добился высокого звания.       Нужно быть осторожнее.       Кошачьи глаза, радужка которых приобрела цвет красного золота, смотря на паука и тщательно его изучают. Зрачок, превратившийся в узкую полоску, слегка расширился. Дыхание становится ровнее. Кажется, кота накачали морфием или чем похуже.       В аду отвратительного вида больницы, но не пожалеют деньги на наркоту, чтобы успокоить буйных пациентов. Даже под дозой, Оверлорд карт и денег сумел разнести половину палаты. Повезло, что окна и стены на своих местах. – Всё нормально. Это я. Один, – Энджел импровизирует. Ему приходилось справляться с буйными клиентами или Валентино, который практически буквально горел от злости, испытывая желание прострелить чей-то череп. Паук наконец-то сходит с места и медленно подходит к коту. Перед ним проявляется Хаск, через непринимаемый облик Оверлорда. – Уходи, – кот в ответ лишь дёрнул рукой, развернулся и присел на больничную койку.       Энджел никогда не думал, что в его голове проскользнет такая мысль, но прямо сейчас Хаск выглядит, как подранный кот, уверяющий, что ему не требуется помощь.       Отвратительно. Под ребром кольнуло. – Нет, не уйду. Я потратил пол часа, сидя в коридоре и ожидая, когда медперсонал отойдёт от прихода и начнёт выполнять свои блятские обязанности, – Энджел неосознанно сдвигает брови к переносице и морщит нос.       Ему никогда не нравилось, когда к нему относятся подобным образом и тем более приказывают. Конечно, его профессия подразумевает подчинение, но ему очень сильно хотелось откусить кому-нибудь член во время съемок очередного порнофильма.       В голове всплывает вопрос: «Я похож на Валентино?». Нет, не время думать об этом дерьме.       Оверлорд молчит и лишь опускает плечи. Он не в состоянии устраивать скандалы с последним грешником, который у него остался. Даст не знает, что происходит в голове, увешанной кошачьими ушами, но не сомневается в то, что кота удерживают только бинты. Без них, он бы давно развалился на куски в буквальном и переносном смысле.       Тиший вздох, лёгкий стук каблуков и неприятный скрип койки. Они сидят вместе, молчат, не решаются произнести хоть слово. Две минуты тишины. Мускул на лице Хаска резко дёрнулся. – Хуеблядская пиздопроебина! – неожиданно выдаёт кот и подскакивает на ноги. Паук очень давно не слышал подобных выражений и даже удивлён, что Хаск знает настолько грубый, но восхитительный мат. – Выссаногнойное говнодерьмище! Как у него только хватило наглости и смелости подорвать себя вместе с моими рестораном и казино?! Да, он говорил об этом последние блятские пятнадцать лет, но я в душе не ебал, что его слова окажутся сучьей правдой! Говноедок педосмазковый!…       Энджел поймал себя на мысли, что хочет достать телефон и записать все матерные выражения, которые звучат словно музыка, но он сдержался и молча наблюдал за конвульсиями кота, который расхаживал по палате. С каждой минутой кот терял черта Хаска и становился беспощадным Оверлордом карточных игр. Даст надеется, что слился со стеной и его не увидят.       Лёгкий страх рядом с разгневанным котом присутствует. – Я просто не понимаю, блять! На протяжении стольких лет его говнозалупская задница была рядом со мной, а тут он решил сдохнуть! Второй раз, сука! Я ему всё дал, а он взял и сдох! Он меня предал! – наконец-то подытоживает Оверлорд свои десятиминутные крики. Он сильно зол, ударяет рукой о стену и тихо шипит от боли. Энджел сжимает губы и подмечает небольшую вмятину, оставшуюся от кошачьей руки. – Все, заканчивай свои блятские крики, пока тебя не связали и наркотой не накачали, – Оверлорд порнофильмов закатывает глаза, открывает сумку и достаёт бутылку вполне хорошего виски. Повезло, что практически всюду можно пронести алкоголь и никто даже не подумает его забрать. В этой больнице даже сумки не осматривает. Демон-кот оборачивается в сторону паука, кажется успокаивается, подходит к кровати и присаживается рядом, словно по команде. – Хороший котик.       Знакомый звук открывающейся бутылки заставляет почувствовать сухость во рту. Хаск без раздумий обхватывает пальцами горлышки, забирает себе тару и делает несколько больших глотков. Он опускает голову, тихо рычит и возвращает бутылку в изящные руки. – Я просто не понимаю. Ничего не предвещало беды. Он… ни с того, ни с сего покончил с собой. Даже не удосужился рассказать причину своего блятского поступка, – Хаск наклоняется вперёд, ставит локти на колени и прикрывает рукой лицо. Наконец-то кот успокоился.       Злость крайне быстро сменилась на грусть и отчаяние. Нужно ещё выпить.       Пухлые губы касаются горлышка. Глаток крепкого алкоголя. Энджел не знает, что сказать. Он смотрит перед собой и они вновь молчат.       «Позаботься о Хаске»       Чужие слова сильным разрядом тока проходятся по телу. Даст сжимает бутылку в руках сильнее и слегка раскрывает глаза. Он медленно переводит взгляд на кота.       Кажется, что до него наконец-то дошли слова сучьего повара.</I>       Паук сжимает плечи, дёргает головой, делает ещё глаток алкоголя и морщит нос. Не сейчас.       Хаск погружается в собственный разум, продолжая задаваться вопросом о том почему его предали? Остекленевшие глаза смотрят в одну сторону. Лишь подсознание и появившаяся в поле зрения тонкая рука заставляет Хаска сфокусировать взгляд и прийти в себя.       <i>Печенье.       Обычное печенье с шоколадной крошкой и алкоголем внутри. Слегка огрубело за пару дней, но не менее вкусное.       Взгляд янтарных глаз с какой-то нерешительностью смотрит на угощение. Пальцы, награждённые когтями, медленно сжимают край печенья. Он откусывает кусок, медленно жуёт и опускает плечи. Очень вкусно. В груди заболело. – Он тебя и этому научил? – через пол минуты наконец-то раздаётся хриплый голос кота.       Теперь Хаск не способен произнести имя старого друга. – Да. Он передал мне все свои рецепты, – узкие плечи напрягаются слегка сильнее, чем того хотелось. Энджел понимает, что собственными словами сделает хуже, но смотреть на стеклянный взгляд тусклых глаз невыносимо. Появляется неистовое желание лишиться зрения.       Тихий хруст печенья. Хаск медленно жуёт и медленно осознаёт всё происходящее в его блятской жизни.       Барри – сучий повар, который оставался рядом на протяжении ни одного года или десятилетия. Он всегда был тем, кто дотащит заспиртованного кота до кровати, накормит домашней едой, выслушает и поддержит.       Энджел – не откуда взявшаяся персона, которая переняла все «обязанности» медведя.       Капкан схлопывается и лёгкие оказываются добычей. Наконец-то, последний кусочек пазла встаёт на своё место. Что делать в этой ситуации? Нерв в мозгу искрит. – Так это ты, – ели слышно произносит Оверлорд свои мысли в слух. Выброс адреналина в кровь и по венам растекается пылающая злость, ненависть и презрение. Ощущаемая боль не отрезвляет. Он неожиданно усмехается. – Подумать только! Он нашёл себе замену! И кого?! Чёртову шлюху, которая возомнила, что на что-то способна!       Энджел невольно вскидывает брови, даже забыв про любую актёрскую игру.       «Чёртова шлюха».       Неприятное словосочетание острым кинжалом воткнулось между рёбер. Точный удар. – Если бы ты не появился в моёй грёбанной жизни, то всё могло быть иначе! Всегда знал, что нельзя впускать в свою жизнь блядей, как ты! – неестественно злобно рычит Оверлорд, развернувшись к пауку, который осознаёт всю серьёзность ситуации и отползает к краю койки. Попытаться что-то возразить? Энджел из себя и пол слова не способен выдавить. Гортань слиплась. Лёгкие сморщились. – Проваливай! Лучше бы я не тебя спасал в том блятском пожаре!       Кошачья шерсть встаёт дыбом. Он неосознанно дёргает остатками крыльев, чувствует боль, но не собирается останавливаться. – Заткни свой ебаный рот! Думаешь, что я знал, что всё так получится, блять?! Нет, нихуя! – наконец-то Энджелу удаётся набрать воздуха в лёгкие. Он поднимается на ноги, которые едва держут от нарастающего напряжения в комнате. – Мне насрать знал ты или нет! Это не снимает с тебя блятскую ответственность! – Оверлорд казино встаёт на лапы и толкает не далеко стоящего паука. Он испытывает нестерпимое желание причинить сильный телесный ущерб. – Съеби с этой палаты! Съеби с моей жизни, сука! Съеби и больше никогда не попадайся на глаза! Ты худшее, что было в моей ебучей жизни!       Что-то больно колит, но Энджел не способен найти очаг. Он молча смотрит на налитые кровью глаза, испытывает страх и выскакивает из комнаты, захлопнув за собой дверь.       Энджел выскивает на улицу, громко матерится, пинает мимо проходящего грешника и садится в свой автомобиль. Водитель не рискнул жизнью и просто завёл авто. Они тронулись с места.       Даст сжимает губы и из последних сил пытается сохранить своё непринуждённое и спокойное лицо. В груди же происходит настоящий ураган. Хочется хныкать от образовавшихся чувств в сердце.       В голове созревает очень много вопросов: «За что, блять?», «Неужели, ради этого, я впахивал на протяжении целого месяца?!», «Да как он посмел сказать эти блятские слова в мою сторону?!»       Мозг неосознанно подытожил произошедшую ситуацию.       Теперь Энджел чувствует откровенную ненависть к Барри.       Возможно, медведь не думал, что всё произойдёт именно так, но кому, как не ему знать какая именно будет реакция крылатого ублюдка?       Тело колотит, в груди болит, в мозгу зудит. Даст скрывается за дверью своей квартиры, останавливается, медленно сползает вниз и даёт волю чувствам. Он тихо хнычет. Ему никогда в жизни не разбивали сердце и паук даже не уверен, что чувствует именно это, но по ощущениям, наверное, так же больно.       Энджел, нет, Энтони чувствует себя преданным. Нет смысла продолжать этот пиздец.