Пион и кукла

      — Ты сказал, что это квартира.       — Возможно, я немного преуменьшил, — Ибо пожимает плечами.       Сяо Чжань осматривает дом с вынесенным на сваях вторым этажом. Весь фасад из стекла.       Когда получасом раньше машина въехала на огороженную территорию, Сяо Чжань вспомнил фразу «тот, кто входит в Запретный Город, никогда его не покинет». Аналогия с императорским комплексом была оправдана. Они ехали двадцать минут по территории, пока не достигли этого здания.       — Тебе нравится, Чжань-гэ?       — Ты очень богат.       Ибо смеется и подталкивает его внутрь. Через террасу они попадают в дом. Здесь много света и пространства. Разительный контраст с той хибарой, где Сяо Чжань провел последние месяцы. Ибо мог изначально привезти его сюда. Сбежать отсюда наверняка невозможно. Когда они проезжали по усыпанным гравием дорожкам, встречались люди с оружием. Ибо мог приказать и его привезли бы и бросили как трофей к ногам.       — Я теперь твой наложник, запертый в холодном дворце? — Сяо Чжань идет вдоль острова кухни, ведет пальцем по белоснежной каменной столешнице.       — Чжань-гэ никогда не будет жаловаться на отсутствие моего внимания.       Ибо вдруг оказывается рядом, прижимается сзади, трется пахом. Сяо Чжань вырывается и отходит. Здесь много зеркал. Настоящих зеркал. Сяо Чжань подходит к одному и кладет ладонь на его поверхность. Позади стоит Ибо. Сяо Чжань переводит взгляд в отражении с себя на него. Стаскивает футболку, глядя, как напрягается Ибо, как дергается его кадык. Сяо Чжань стягивает кроссовки, а потом джинсы, выпутывается из них и отбрасывает ногой в сторону. Он смотрит на Ибо и гладит свое тело ладонями.       — Тебе нравится?       — Чжань-гэ…       Сяо Чжань смотрит на себя. Кто смотрит на него из зазеркалья? Тот ли это человек, которым он был несколько месяцев назад? Или другой? Сяо Чжань кривит губы в улыбке. Улыбаться ему привычно. Тот, кто улыбался Ибо с экрана или страницы журнала, никогда не делал этого по своей воле. Улыбка — такая же прокачанная мышца, как пресс или трицепс.       Ибо все еще не двигается. Он любит наблюдать. И его взгляд жадно скользит по фигуре. Когда-нибудь это чудовище сожрет Сяо Чжаня с потрохами. Ибо начинает поглаживать свой пах, чуть сжимает пальцами налитой член под одеждой. В этом он всегда откровенен — в похоти. В остальном же… Сяо Чжань не знает, когда он лжет, а когда нет. Зачем ему все эти игры? Сяо Чжань думал, что вырвавшись из того ужасного, забытого всеми богами дома, он получит шанс. На что? Боги… В этом была цель? Заставить Сяо Чжаня поверить, что есть свет в конце тоннеля. И быстрее сдаться. Так где он, этот свет? От такого человека, как Бешеный Ван, сбегают только в одно место. Сяо Чжань поднимает голову. Потолок высокий со множеством световых окон. Почему он думал, что обиталище монстра будет мрачным? Тьма может жить и на свету. Кто же в этом месте сам Сяо Чжань?..       Сяо Чжань ложится на пол и начинает ласкать себя. Прикрывает глаза и с силой трет соски. Опускает руку вниз и сжимает яйца. С губ рвется стон.       Мелькает тень за веками. Сяо Чжань распахивает глаза. Ибо стоит над ним, ноги по бокам тела, прохладная кожа ботинок касается ребер. Он возвышается, а Сяо Чжань у его ног.       Ибо расстегивает ширинку и вытаскивает налитой член. И тут же принимается дрочить. Поднимает одну ногу и ставит на грудь, носок ботинка упирается в ошейник. Сяо Чжань облизывает губы и вскрикивает, когда нога надавливает на грудную клетку, резко и тут же ослабляет давление. Сяо Чжань подносит свою ладонь ко рту и лижет с оттяжкой, опускает вниз и сжимает себя.       Кулак Ибо двигается размеренно, крупная головка то исчезает, то появляется. Сяо Чжань подстраивается под ритм, как под мерное отбивание метронома. Этот фантомный стук отдается эхом внутри.       Удар.       Удар.       Удар.       На губы падает, растянувшись нитью, капля смазки. Сяо Чжань облизывает губы и открывает рот. Ибо рычит и опускается на колени, хватает за волосы и направляет свой член, сразу загоняя в глотку. Сяо Чжань давится и хрипит, из глаз выбивает слезы. И начинает активнее дрочить себе, пока его горло трахают. Вскоре бедра Ибо напрягаются и начинают дрожать. Он вынимает член изо рта и в два движения кончает, сперма брызгает на лицо. Ее так много. Сяо Чжань пытается догнать себя. Ибо раскрытой ладонью проводит по его лицу, размазывая семя, растирая его по коже.       А потом резко вздергивает и переворачивает, заставляет встать на четвереньки. Хватает за волосы и тянет.       — Смотри на себя.       Сяо Чжань стоит перед зеркалом. Отражение показывает его, на коленях с упертыми в пол ладонями. Между ног тяжело покачивается член. На лице потеки спермы. Губы красные и припухшие.       Ибо пристраивается сзади, чуть смачивает слюной и надавливает головкой на анус. Медленно член протискивается внутрь. Сяо Чжань тяжело дышит и смотрит на себя, как меняется лицо, как плывет взгляд. Был ли афродизиак когда-нибудь или его тело всегда ждало, чтобы на нем играли?       — Смотри, с какой готовностью ты меня принимаешь, — лицо Ибо тоже плывет, искажается похотью. — Ты мой, Чжань-гэ. Мой.       Сяо Чжань вскрикивает от сильного толчка, Ибо отпускает волосы. Ладонь ползет вниз и с силой нажимает между лопаток. Сяо Чжань ложится грудью на пол, выгибает голову, чтобы видеть свое отражение в напольном зеркале. Его зад выставлен вверх и его нещадно дерет Ибо.       Слезы жгут глаза. Сяо Чжань сжимает кулаки и подается назад. Тянет руку себе между ног и сжимает головку, растирает выступившую смазку. Он кончает с громким криком и обмякает. Ибо продолжает его трахать, пока, спустя долгое время, не кончает снова.       — Мой хороший, — шепчет Ибо, когда Сяо Чжань приходит в себя. Его голова на коленях Ибо, рука в волосах нежно поглаживает. — Пойдем, я тебя кое с кем познакомлю.       Он помогает подняться и ведет на другую строну дома, на широкую террасу, которую обрамляют кусты белоснежной гортензии.       — Стань на колени.       Сяо Чжань опускается. Так даже легче, ноги дрожат, когда он стоит.       Ибо коротко свистит и из глубины сада выходят четыре добермана. Три черных и один альбинос. По знаку хозяина они останавливаются.       — Не бойся, они хорошо выдрессированные и не тронут без моей команды. Они будут охранять тебя.       Сяо Чжань смотрит в их черные глаза, в которых только преданность и подчинение. У добермана-альбиноса глаза голубые и холодные. И пугают больше.       — Не двигайся, — говорит Ибо и опускается на корточки. — Им нужно учуять мой запах на тебе.       Он дает знак псам, те подходят и начинают обнюхивать его. Чуть поскуливают. Альбинос лижет его лицо. Ибо успокаивающими размеренными жестами поглаживает Сяо Чжаня по спине.       Ибо говорит псам несколько слов-команд. Сяо Чжань не может понять, что это за язык, звучит как набор непонятных звуков. И повторить их с нужной интонацией невозможно.       Когда псы уходят, повинуясь знаку, Ибо ведет Сяо Чжаня наверх. Одна стена тоже стеклянная, в центре огромная кровать. Несколько дверей.       — Ванная комната там, — Ибо кивает в сторону дальней от него двери. — Сам справишься?       — Да.       Он трогает ошейник. Ибо усмехается и достает телефон, что-то нажимает и ошейник отщелкивается.       — Ты ведь будешь хорошим мальчиком?       — Разве тебе нужен хороший мальчик? — спрашивает не глядя Сяо Чжань, отбрасывает ошейник в сторону и идет к указанной двери. Вслед доносится хмыканье.       Сил почти нет. Сяо Чжань принимает душ, тщательно смывая с себя сперму, пот и собачью слюну. А потом едва доходит до кровати и падает на нее, натягивает на себя покрывало. И отключается.

***

      Сяо Чжань открывает глаза и пытается понять, где он. Над головой нет цепей, широкая удобная кровать, перед глазами стеклянная стена без решеток. Ах да, он «дома».       Интересно, полагается ли ему теперь одежда, хотя Сяо Чжань привык ходить голым. Он поднимается и идет в ванную. Она огромная. Накануне он не обратил особого внимания. Чёрно-белый камень, хром, белый фаянс. Отдельно стоящая ванная. Душевая кабина и длинная столешница с двумя раковинами. За матовым стеклом скрываются унитаз и биде.       В ванной комнате находится все необходимое, включая зубную щетку. На видном месте стоит баночка с мазью. Сяо Чжань хмыкает и пользуется ею, смазывает припухший болезненный анус.       Следующая дверь закрыта, а третья оказывается входом в гардеробную. Свет включается автоматически. Здесь много одежды и обуви. Разной. Включая платья и туфли на шпильке.       — Нравится? — раздается позади.       Сяо Чжань вздрагивает и оборачивается.       — Все, что справа — твоего размера, — говорит Ибо.       — Платья?       — Сейчас можешь надеть, что угодно. Но в платье я очень хочу тебя увидеть, — Ибо уходит, но оборачивается в проеме. — Ужин накрыт внизу. Не задерживайся.       Он уходит, а Сяо Чжань без сил опускается на длинную кушетку, разделяющую помещение. Столь разительная смена обстановки выбивает почву из-под ног. Чего ждать дальше? На какой-то миг он жалеет о сгоревшем доме. Там ему казалось… Сяо Чжань трясет головой и поднимается. Та часть, на которую указал Ибо, предлагает довольно однообразный выбор. Прозрачное, шелковое, тонкое, сетка, с вырезами… Все, призывающее показывать больше, чем скрывать. Еще есть несколько комплектов спортивной одежды. Сяо Чжань выбирает свободные штаны и белую простую футболку. Надевает мягкие мокасины.       Когда он спускается вниз, Ибо сидит за столом, уткнувшись в телефон. Но тут же поднимает взгляд, вскидывает бровь и указывает на место напротив себя. Стол накрыт, все блюда это в основном рыба и овощи. Сяо Чжань садится и принимается за еду. Он почти не смотрит на Ибо.       — Кто это готовил? — спрашивает Сяо Чжань, потому что никого не видит, кроме них двоих. Кто-то готовил и накрывал стол. Вряд ли это был Ибо.       — Кухарка. Тебе будут приносить еду несколько раз в день. Или, если захочешь, могу сказать, чтобы тебе привезли продукты. Ты готовишь, Чжань-гэ?       — А разве ты не выяснил это самостоятельно?       Ибо холодно улыбается и поднимается, медленно обходит большой стол и останавливается за спиной Сяо Чжаня.       — Я понимаю, что ты немного нервничаешь, Чжань-гэ, — он кладет руки на плечи и ведет к шее, чуть сжимает ее. Сяо Чжань сглатывает, ощущая, как ладонь давит на трахею. — Просто не испытывай мое терпение, договорились?       Он резко дергает голову за подбородок, заставляя посмотреть на себя.       — Да, — хрипит Сяо Чжань.       — Вот и хорошо, — он похлопывает по плечу и отходит. — Внизу есть бассейн, сауна и спортзал. Все в твоем распоряжении. Ты можешь выходить из дома. В саду, чуть дальше, есть еще один, открытый бассейн. Куда нельзя ходить, тебя не пустят собаки.       — Верни мой телефон, — говорит Сяо Чжань.       — Держи, — говорит Ибо и вынимает из кармана смартфон.       Сяо Чжань тут же снимает блокировку. Заряд полный. Ни связи, ни Wi-Fi. Он листает мессенджеры, в которых много сообщений. Вероятно, вытащили SIM карту и не подключили интернет. Ему написали многие. Кто-то поздравлял с новым выгодным контрактом, кто-то высказывал сожаления, что он как модель теперь недоступен. Множество сообщений от коллег. И от матери. Сяо Чжань читает и хмурится все сильнее.       — Ты разговаривал с моей матерью?       — Да, она волновалась. Пришлось с ней встретиться, — говорит Ибо. Он снова занял место напротив. Сидит, уложив подбородок на переплетенные пальцы.       — Она?.. — Сяо Чжань боится закончить предложение.       — С ней все в порядке. Чжань-гэ, за кого ты меня принимаешь?       И снова это мальчишеское выражение лица с надутыми губами. Этот человек перетекает из образа в образ, как многоликий бог.       — Она поздравляет меня с тем, что я «нашел человека, который меня достоин».       — Что ж, я ей понравился. Я сказал, что ты будешь жить со мной. И ей понравился счет в банке, который я для нее открыл. Сейчас она уехала… Кажется, в Пекин.       — Она меня продала?       — Что ты, просто ей понравилось, что ты теперь с человеком, который может дать тебе все.       — И ей тоже, — говорит Сяо Чжань и откладывает телефон.       Аппетит пропадает. Сяо Чжань поднимается и идет на террасу. Вечер теплый и приятный. Что ж, у него теперь красивая тюрьма.       — Что в той запертой комнате? — спрашивает Сяо Чжань, когда Ибо опускается в одно из ротанговых кресел.       — Хочешь посмотреть? А ты уверен?       Что хочет Ибо? Чтобы Сяо Чжань проявил интерес или нет?       — Конечно.       — Тогда пойдем, — Ибо вдруг оживляется и тащит его наверх.       Сяо Чжань не знает, чего ожидал. Сейфа, набитого деньгами и наркотиками? Груды золотых слитков? Оружейную? Но когда Ибо открывает дверь и приглашающе ведет рукой, то понимает, что подобное логичнее всего.

***

      Несколько дней Сяо Чжань оказывается предоставленным самому себе. Выясняет длину своего «поводка». Сейчас на нем нет цепи. Есть ошейник, на этот раз без электрошока. Сяо Чжань даже может его снять, но делает это только когда идет в душ или плавает в бассейне. В доступности довольно обширная часть сада, но собаки послушно выполняют свое предназначение. Едва Сяо Чжань пытается пройти дальше, как они преграждают путь и предупреждающе рычат. А стоит отойти назад — садятся и буравят своими умными глазами.       Часть его доступного пространства окружена стеной примерно в два человеческих роста. Везде видеонаблюдение, даже не скрытое. В доме тоже оно есть. Кто по ту сторону вездесущих многоглазых камер? Ибо или его люди?       Пару дней Сяо Чжань буквально не выползает из постели, пытаясь осознать размах бездны, в которую его затащили. Он спускается, только когда раздается мелодичное оповещение о доставке еды. Но так никого и не видит. Ни одной живой души. Кроме собак.       На третий день он просыпается, а потом долго мастурбирует в душе, буквально сползая по стене от облегчения в теле. Наконец, спускается в подвальное помещение и изучает тренажеры и бассейн, в котором плавает обнаженным. Если Ибо хочет, чтобы наблюдатели, кем бы они ни были, видели его таким, то так тому и быть. Его стыд сгорел в том доме с цепями над кроватью.       Когда на пятый день вечером появляется Ибо, то без слов ведет Сяо Чжаня наверх. Он взбудоражен и возбужден. От одежды пахнет порохом и чем-то чуждым, незнакомым.       Они входят в ту самую комнату.       — Раздевайся, — приказывает Ибо, сам сбрасывает только рубашку.       Комната звукоизолирована. Стены и потолок покрывают акустические панели с узором в виде сот. Сюда не проникает ни звука, и отсюда вовне тоже. Пол словно залит эпоксидкой, со сливным отверстием в центре. Сяо Чжань снимает одежду и ждет дальнейших указаний. Ибо указывает на низкую скамью с креплениями для рук и ног и регулировкой по высоте. Сяо Чжань укладывается лицом вниз. Поверхность из термопластичной резины, гладкая, как секс-игрушка. Сяо Чжань прижимается животом, начиная ощущать приятное тепло в паху.       — На спину, — командует Ибо.       Сяо Чжань переворачивается.       В правом углу комнаты висит клетка, куда поместится человек, согнувшись в три погибели. Вероятно, рано или поздно, Сяо Чжаню придется испытать ее на себе. Здесь стоит большой шкаф, внутри которого много разных инструментов: наручники, кляпы, плаги и многие предметы, предназначения которых он не знает.       — Эта комната оборудована специально для тебя, Чжань-гэ, — говорит Ибо. Он застегивает наручники на уровне бедер. Сяо Чжань начинает учащенно дышать. Ему страшно, потому что он никогда не знает, что Ибо с ним будет делать. И все равно возбуждается. Ему нравится предвкушение и неопределенность. В конце концов, теперь Сяо Чжань ничего не решает.       Ибо надевает медицинские перчатки и выдавливает на ладони много прозрачного геля. Тщательно и обильно смазывает пах Сяо Чжаня: член, который начинает набухать, яйца, между ягодиц. Ныряет сразу двумя пальцами в анус.       — Скажи, Чжань-гэ, до меня тебя трогали здесь? — Ибо проворачивает пальцы и сгибает.       — Только рот.       — Сколько раз?       — Неважно.       — Отвечай!       Сяо Чжань зажмуривается. Да, ему пришлось несколько раз отсосать. Никто не невинен в его сфере.       — Три… нет, четыре раза, — Сяо Чжань всхлипывает, когда пальцы начинают резко бить в одну точку. Его член бесстыдно стоит, покачиваясь.       — Тебе понравилось?       — Нет, — отвечает Сяо Чжань. Это было мерзко. Мужчины, пропахшие кислым потом с вялыми членами. Но потом он получил хороший контракт. Однако не это Ибо хочет услышать. Конечно же, нет. — Только ты, Ибо. Только твой член.       — Чжань-гэ… — с жаром шепчет Ибо. — Да, только мой член. Больше никто не посмеет. Я убью любого, кто просто посмотрит на тебя с похотью.       «А убьешь ли ты меня?» — хочет спросить Сяо Чжань. Но молчит.       — Подними ноги, — Ибо вынимает пальцы и тут же приставляет что-то твердое и прохладное. И единым движением вводит внутрь. — Умница.       А потом опускает его ноги вниз и фиксирует наножниками, которые крепятся короткими цепями к конструкции скамьи. Нажимает на торчащий край пробки, та начинает вибрировать. Жмет несколько раз, пока не останавливается на прерывистом режиме. Снимает и отбрасывает перчатки. Снова выдавливает смазку на руки и обхватывает член. Сяо Чжань вскидывает бедра, подаваясь в кулак.       — Не торопись, Чжань-гэ.       Убирает руку и надевает на член тугое кольцо с перетяжкой для яиц. Головка тут же темнеет от прилитой крови. Щелкают тугие металлические зажимы на сосках.       — Это особенная штучка, — Ибо показывает проводки, что идут от зажимов к небольшому пульту управления. Нажимает кнопку и в соски бьет разряд тока.       Сяо Чжаня выгибает. Ибо лениво поглаживает его, жадно и с похотью смотрит, как тело перед ним превращается в извивающееся, чувствительное от вездесущей стимуляции нечто. Сяо Чжань весь влажный и горячий. Внутри вибрирует пробка, соски терзают электроуколы, член истекает смазкой и кажется, вот-вот лопнет. Ибо некоторое время им любуется. Как Сяо Чжань мечется, скованный по рукам и ногам, как кусает губы, стонет, плачет и просит. Рвется, чтобы сжать свой член, но пальцы лишь хватают пустоту.       — Такой нетерпеливый, — шепчет Ибо и обходит скамью, опускается на колени за головой Сяо Чжаня.       Опускает подголовник так, что голова оказывается свешенной с края. Ибо нервными движениями расстегивает ширинку и приспускает брюки вместе с бельем. Член шлепает по губам Сяо Чжаня. Ибо медленно облизывается, его кожа блестит от пота, а сзади сияет красноватый ореол светодиодной подсветки, что придает его образу инфернальности.       — Открой рот, Чжань-гэ.       И Сяо Чжань открывает. Ибо обводит головкой контур его губ несколько раз. Ныряет немного внутрь и снова отстраняется. Его глаза практически пылают сплошной тьмой, что может увидеть Сяо Чжань в те моменты, когда по его носу не бьют отяжелевшие яйца. Но потом весь обзор перекрывается, а член скользит глубоко, раздвигая тугие стенки гортани. Ибо входит полностью. Сяо Чжань пытается дышать носом и расслабиться. Слезы текут, вязкая слюна сочится по контуру губ, растянутых вокруг толстого члена. Ибо кладет ладонь на горло и чуть стискивает. Сяо Чжань дрожит, как в лихорадке. Пробка кажется вибрирует еще резче, острые уколы кусают соски. Ибо давит на горло сильнее. Перед глазами темнеет и Сяо Чжань кончает. Все внутри сжимается.       Стимуляция продолжается. Ибо начинает двигаться, трахая глубоко и быстро. Сяо Чжань чувствует, как собственный член все еще истекает спермой, подергивается. Анус болезненно ноет. Внутри снова нарастает жар. Сяо Чжань извивается и дергается. Он бы кричал, если бы его рот не затыкал член Ибо. Получается только издавать невнятные гортанные, приглушенные звуки.       — Я чувствую, как ты весь дрожишь, мой прекрасный Чжань-гэ. Как чудесно принимаешь мой член.       Его пальцы постукивают по горлу, где внутри, под кожей и хрящами двигается, как поршень, твердый член. Ибо то нажимает ладонью, словно пытается таким образом дрочить себе, то чуть приподнимает руку. Сяо Чжань ничего не может контролировать, лишь принимать все без остатка. Он кончает снова и все тело кажется таким чувствительным, словно один оголенный нерв. Когда доходит до оргазма Ибо, Сяо Чжань почти ничего не чувствует.       Краем сознания Сяо Чжань понимает, что его несут, поят водой, моют, укладывают в постель. Он тянется к теплу, к сильным рукам, ласковым губам. Внутри измученного тела, выжатого и обессиленного, поднимается благодарность.       — Ибо… — шепчет он и засыпает под мерный такт стука сердца.

Март, 2024