Вкус виски и бессонные ночи...

       С момента похода в "Jackpot Hotel" прошло чуть больше недели. Чарли пыталась расспросить Хаска про казино, но тот отвечал, что совершенно не хочет это обсуждать. Кики прыгнула на барную стойку, когда Хаск от скуки раскладывал и складывал обратно карточный веер. День близился к концу, и кот лениво поглядывал на стрелки часов, которые двигались нарочито медленно.        Бармен тяжко вздохнул и посмотрел на черный мешок, источающий отвратительный аромат. Мусор просто молил о том, чтобы его наконец-то выбросили. Как же это было неохота...       Мусорный пакет полетел в контейнер, что стоял на улице, когда к отелю подъехала черная машина, из которой начал выходить Энжел. Но, ему не дали это сделать: Тревис, помощник Валентино по съемкам, сидя за рулем схватил паука за плечи. — Отпусти, мудила! Я тебе деньгами заплатил! — Сопротивлялся паук.       В машине разразилась настоящая битва. Энжел пытался выбраться, а Тревис желал насильно получить лучшего актера студии. Будучи не только его режиссером, но и фанатом, этот птиц периодически пользовался своими полномочиями. Энжел редко ему сопротивлялся, поэтому сейчас гнев пернатого становился настолько сильным, что он ударил Даста в глаз. Прежде чем паук оправился от неожиданного удара в Тревиса прилетела бутылка и звонко разбилась о голову.       Выбравшись из машины и стряхнув с себя осколки, Энтони заметил бармена стоящего прямо перед ним. Его взгляд прикован к водителю автомобиля. Все тело напряженно как струна, уши повернуты назад, смотрит — не мигает. Хаск издавал негромкий звук что-то между мурчанием и рычанием. За спиной послышался голос Тревиса разразившегося грубостями, но тут же умолк когда заметил Хаска. Зрачки кота резко сузились. — Опять ты, сука пернатая! — Хаск, как молния, влетел в машину. Из машины донесся грохот металла, а из окна и открытой двери летели перья не только Тревиса, но и Хаска. Энтони отошел подальше находясь в растерянном состоянии. Машина спешно тронулась, на ходу выкинув из машины бармена. — Ещё раз здесь появишься и я тебя на обед сожру!! — бросил он вслед машине и прокашлялся перьями. Заметив на себе взгляд Энжела бармен замер. — Гребаные инстинкты... — Отведя взгляд в сторону пояснил Хаскер. До отеля шел слегка позади Энтони, прикрывая ему спину от внезапных нападений. Паук улыбнулся своим мыслям. Инстинкты у Хаска безусловно имелись, и они всем отелем даже проверяли их ни раз, но вот только кот умеет хорошо их контролировать. От этого в груди стало чуть теплей. — Ах, если бы ты знал, как я хочу сейчас напиться! — Энтони посмотрел через плечо на товарища, но врезался в него, так как тот уже стоял перед ним. — Мне это сейчас не послышалось? — Нет... — Прошу! — Хаск галантно предложил свой локоть и после того как Энжел нежно взял его под руку, проводил до своих владений. Они выпивали в абсолютной тишине. Даст выпил уже больше пяти бокалов виски, вкус которого периодически смешивался с дрянным пойлом, по типу ужасно дешевого пива. Выглядел Даст очень подавленным. Да ещё и синяк под глазом разнылся с большей силой, несмотря на приложенный к нему лед. — Спасибо, за выпивку, но я пойду к себе. — Оставив на стойке деньги паук слез с барного стула. — Хочешь поговорить? — Повисла небольшая пауза, прежде чем Энжел ответил. — Нет... — Точно? — ... точно не здесь! — Даст дождался когда Хаск закроет бар.       Комната Энжела похожа на ночной клуб. Отсутствие света компенсировали несколько неоновых вывесок находившихся вдоль стен. Большая круглая кровать с меховым розовым покрывалом стояла у правой стены. Рядом с ней домик для Наггетса. На противоположной стороне гримерный столик с подсветкой. Там стояли пару флаконов косметики, парфюм, заполненная пепельница в виде сердца, а сам стол был в разводах от белого порошка. Где-то в углу находилась полка с одеждой. Клубный полумрак скрывал весь беспорядок: разбросанную одежду, пустые бутылки и тонну пыли. Хаск вошел следом за Энжелом и закрыл за собой дверь. — Теперь поговорим? — Паук долго не отвечал на этот вопрос. Сел за свой гримерный столик. Разглядывал синяк, оценивая сколько косметики ему нужно завтра накладывать. Хаск терпеливо ждал ответа, лишь изредка взмахивая кончиком хвоста. — Давай поговорим... — Его взгляд прикован к зеркалу. — Сильно болит? — Что именно? Синяк? — Энджел сделал попытку усмехнуться. — Душа. Душа твоя сильно болит? — Кот стоял у входа оперевшись плечом о дверной косяк.       Паук сменил свое местоположение: Сел на край кровати и старался избегать встречи со взглядом гостя. — Ты мне соврал. Про казино... — Вдруг перевел тему паук.       — О, как интересно, — длинные красные брови поднялись в удивлении, — Про ложь мне говорит тот, кто врет ежесекундно, — В Хаска прилетело подушкой. Он поймал ее и медленно подошел к кровати. — Я не врал, меня просто никто об этом не спрашивал. А вот ты не ответил на мой вопрос.       Бармен сел рядом. Энжел на это никак не реагировал. Хотелось занюхнуть, но было нечем. Тревис так и не дал купить новую порцию "Ангельской пыли". Все что сейчас хотелось помимо наркотиков — уткнуться куда-нибудь и плакать. Последние пару дней на работе были морально тяжелые. Энжел и сам не мог понять, что с ним происходит. Гость приобнял его лапой за плечи. Голова Энтони легла на теплый мех. Паук даже не заметил, что за последнее время перестал "играть" перед барменом. Хаск единственный, кто называет Даста настоящим именем. "Энжел" оставался где-то в студии, где-то с другими, а сейчас здесь настоящий Энтони. Ранимый, раненый, одинокий... — Хаск, а ты когда-нибудь любил? — Не знаю, думаю что да. — Какая она была? Или он — Не помню... — быстро ответил кот. — А тебя любили? — ... — Хаск?       Кот так и не ответил. Энжел наблюдал за выражением морды Хаска, после понял, что говорить он об этом не хочет. Однако, тянущая боль нематериальной субстанции, что болит сильнее любого органа, не давала возможности расслабиться. Беспочвенное чувство одиночества разъедало изнутри со страшной силой. А может и не такое уж беспочвенное? Минут пять они сидели в объятиях друг друга. Хаскер даже глаза прикрыл, была бы его воля так и уснул. Однако, у его соулмейта сна ни в одном глазу не было. — А меня? Меня можно полюбить? — вдруг прервал тишину Энтони. Его голос слегка дрожал и возникло ощущение, что он хотел задать этот вопрос изначально, но решился только сейчас. — А ты сам как думаешь? — Не думаю... Не думаю, что это возможно. — Энтони постарался посмеяться. Бармен на это промолчал, а после ответил:       Что есть любовь? Безумье от угара,       Игра огнем, ведущая к пожару,       Столб пламени над морем наших слез,       Раздумье необдуманности ради,       Смешенье яда и противоядья. — Красиво, а что это? — Энтони разрушил объятия, чтобы видеть глаза этого джентльмена. — Шекспир, Ромео и Джульетта. — Ого, ты у нас образованный значит... — В глазах паука пробежал игривый огонек — Тогда объясни, что значит строчка "Смешенье яда и противоядья"? — Я бы не сказал, что сильно образованный. Память хорошая. Мог просто где-то слышать. А строчка значит, что любовь это сложное сочетание несочетаемого. Разрушение и созидание, тепло и холод, яд и противоядье. Яд, может как убить, так и излечить. Вот и любовь, может растоптать тебя, причинить огромную боль, мучения и даже смерть. Но, она также способна исцелить тебя, воскресить, дать искру жизни. — Бармен оглядел бутылки возле кровати в поисках недопитого алкоголя и не найдя тяжко выдохнул. — Тебя "любовь" отравляет. Могу поклясться, ты даже не получаешь нужного удовольствия. От чего-то из глаз Энжела полились слезы. Он взял на колени Наггетса, борода и щёки покрылись капельками падающими непрерывно вниз, пока руки гладили поросенка. Бармен виновато поджал уши и посмотрел на паука. — Ну вот, расплакался перед тобой... — Стыдно? — Этот вопрос застал Даста врасплох. Он не любит плакать в присутствии кого-то, а сейчас не чувствует дискомфорта. Однако, осознал он это только сейчас, когда прозвучал вопрос. Нет чувства слабости, нет чувства вины или стыда. С ним комфортно. — Нет. Будь это кто-то другой, — улыбнулся и вытер слезы,— то думаю, ответ был бы "ДА", но с тобой... с тобой мне очень комфортно. — Паук уткнулся в мохнатое плечо, а кот обнял его в ответ. — Знаешь, нет ничего хуже бездушного технического секса! — Выдал бармен неожиданно даже для самого себя. — Что ты имеешь в виду? — То, чем ты занимаешься. Я знаю, потому что... Потому что при жизни сам таким занимался. Я был не особо привлекательным и когда мне кто-то нравился, это всегда было не взаимно. Природа ждать не будет и приходилось пользоваться услугами всех, кто был согласен на близость. В итоге я потерял чувства вообще. Какая разница в моих предпочтениях, если мне все равно откажут? Я научился смотреть не на внешность, а на суть людей. Но, я все ещё помню те ощущения. После такого секса не было ничего... вы как два бревна потерлись друг об друга, вызвали определенную реакцию организма и все на этом. Физически может и легче становилось, но душевно... С каждым разом все тяжелей. Попав в ад, я был рад не чувствовать в этом потребность. — Хочешь сказать, что ты ни с кем здесь? Ни разу?! Это многое объясняет. Но, у меня другая ситуация. Я чувствую себя одиноким, несмотря на свою привлекательность. Мой образ идеален! Меня все хотят, меня обожают, я интересен! Но, продолжаю ощущать себя никчемным, маленьким и ненужным среди всего этого. — Может, потому что всем на самом деле плевать на тебя? Хоть один твой ебырь спросил чего ТЫ хочешь? Хоть кто-то из них заботился о том, чтобы ТЕБЕ было приятно? — Что ты такое говоришь?! Конечно, посмотри любое мое видео, они только и делают чтобы мне было хорошо... — Ты там притворяешься! Я говорю о настоящем наслаждении, Энтони. Ты можешь вспомнить хоть один свой секс, где тебе не пришлось бы симулировать?! Сам подумай, им нравишься не ты, а твоя красивая маска. Ни один твой фанат не хочет знать тебя настоящего. Им достаточно того, что они видят на экране. Про это я и говорю! Ты не чувствуешь себя нужным, потому что ты реально им не нужен! Если ты уйдешь, твои фанаты быстро найдут тебе замену.       От этих слов слезы полились сильней и повисла напряженная пауза. Хаск опустил голову в пол, осознавая что это получилось очень жестко. Наггетс не выдержал воды, капающей на него, и сбежал в свой домик. Кот в знак извинения начал гладить Энжела по спине, чтобы успокоить. — Но, есть кое-кто. Есть один ворчливый демон, который очень не любит твои развратные замашки и каждый раз, почему-то, вынуждает тебя плакать, хотя совсем этого не хочет.       Энтони поднял взгляд и слегка улыбнулся сквозь слезы. — Потому что, каждая встреча с ним, заставляет меня выворачивать свою душу. — Я могу ошибаться, но кажется, ты интересен ему такой какой есть... — Хаск горько улыбнулся и вытер слезы с его щек. — Значит, отвечу на твой вопрос, все таки, тебя можно полюбить. Чего ты хочешь, Энтони? — Хочу чтобы ты остался сегодня со мной! — Паук очень крепко обнял своего приятеля. — А ещё, хочу узнать о тебе все: Что нравится, что нет, что тревожит, а что доставляет радость. Хочу быть единственным, кто знает о тебе все. — Ты и так уже знаешь намного больше, чем кто-либо в аду. — Тело кота было напряжено, но он не подавал виду. В объятиях выяснилось, оказывается, что под мехом скрывается спортивная фигура. Не качок конечно, но мышцы достаточно упругие. Энжел провел носом по его шее и ключице. Кот не реагировал. (Или хотел чтобы так выглядело со стороны) Паук поднял на него взгляд. То ли виски в его голове, то ли атмосфера откровения навеяла ему сказать: — Я хочу тебя поцеловать.       Через напряженное молчание, прозвучало тихое и неожиданное "да целуй меня уже". От поцелуя у Хаска шерсть на загривке встала дыбом. По телу пробежала некоторое подобие мурашек. Отстранившись оба смотрели друг на друга с широко распахнутыми глазами. И тут же прильнули обратно. Ещё и ещё. Серия коротких, но крепких поцелуев сменялась постепенно на более долгие. Когтистая лапа с поглаживанием легла на бедро. Напор Даста вынуждал медленно лечь спиной на кровать. Пушистая шея стала покрываться поцелуями, отчего глаза Хаска стали похожи на ехидный прищур. Хотя, кот все-таки прервал ласки и поднялся на локтях. — Крылья. Больно лежать на спине. — Бармен перевернулся, нависнув над Дастом, который теперь лежал спиной на кровати. — Веди меня, но не вздумай играть! Не нравится - говори. Услышу хоть один фальшивый вздох — сразу уйду. — Его голос был как никогда уверенный, хоть и наполнен тоской. Будто он хочет хотя бы на миг притвориться, что они и правда принадлежат только друг другу, что его желания сейчас будут иметь значимость. Наклонившись он положил руки Энтони себе на плечи и прижал его к себе. Вторая пара рук водила по мягкой спине. Кот заурчал Энжелу в ухо, а после поцеловал нежно в щеку, нос, лоб, скулы, не переставая мурчать. Потерся мохнатой щекой. Энжел почувствовал слегка колючие усы, которые в жизни не сильно заметны. Все эти ласки были ему непривычны, и он не знал как на них реагировать, но дыхание сбивалось все сильней и сильней.        Кот перешел на шею. Водил по ней мокрым носом и протяжно лизнул. Шершавый язык вызвал приятную волну по телу. Лапы, немного неуверенно и слегка дрожа, гладили тонкое изящное тело паука. Энжел улыбнулся тому, как Хаск волнуется, но поймал себя на мысли, что сам напряжен не меньше. " Как будто в первый раз! Соберись!" — Диктовал себе мысленно Даст. — Мне так нравится, как ты водишь по моему телу. — Решил подбодрить партнера паук, но вышло слегка заикаясь. Он запустил длинные пальцы в мех на голове Хаска. Водил по ней круговыми движениями, иногда задевая ушки, от чего кот выгибался волной. После такого долгого перерыва их губы вновь соприкоснулись, но уже в чувственном нежном поцелуе. В нем не было места пошлости, это была какая-то особенная страсть. Порыв двух одиноких душ, которые мечтали друг о друге, скучали, и вот наконец-то встретились. Они приняли положение сидя. — Я никогда не чувствовал себя настолько близко к кому-то... — Хаск смотрел в глаза Энтони. — А я никогда не чувствовал себя таким нужным.              Ласки тянулись бесконечно, как казалось Энжелу. Обычно все его партнеры почти сразу приступали к основному делу, Хаск же очень основательно готовил паука к тому, чтобы самое интересное было приятным, а главное безболезненным. Войдя, бармен прижал Энтони к себе. Паук полностью растаял в когтистых лапах.       Слова "Нужный", "любимый" — бархатным низким шепотом произносилось возле уха. После двух поцелуев движение продолжилось. В глазах Даста читалось "наконец-то", приятная волна прошлась по телу. Но, кот не спешил... Движение было чувственно медленным, растягивающим ощущения. Энжел впился одной парой рук в постель, а другой в спину Хаска.       — Ты издеваешься? Давай быстрей. Пожалуйста, быстрей! — Но кот лишь лукаво улыбнулся, чуть поменял угол, но темпа не ускорил. Энтони взвыл, прикусил губу и выгнулся. Он бы никогда не подумал, что настолько медленный темп может вызывать потрясающие ощущения. Так хорошо ему ещё не было за всю его карьеру. Внутри смешалось развратное нетерпение ускориться с чувственным желанием оставить все как есть, вызывая неописуемые ощущения в теле. Эта страсть была особенной, настоящей, основанной на чувствах друг к другу. Темп начал ускоряться. Энтони удивился тому, что не чувствует никакой боли и в благодарность осыпал его ключицы и грудь нежными поцелуями. Хаск таял от такой нежности. От привычного холодного и безразличного бармена сейчас ничего не осталось. Он был эмоциональным, открытым и живым.        Быстрый темп резко сменился вновь на очень медленный, что вызвало острый скачок возбуждения у обоих. Небольшие клыки кота впились в плечо Даста, на что тот издал короткий стон и перестал дышать на пару секунд. Хаск очень крепко прижал лапами паука к себе, вцепился поцелуем в губы и нагнал темп до максимальной скорости. Энтони чувствовал себя таким легким от восторга. "Люблю! Я тебя люблю... Хочу сказать это!" — пронеслось в мыслях Энжела перед тем как он закатил глаза от долгожданного оргазма. — Курить хочу... — С отдышкой произнес Энжел прикрываясь розовым одеялом. Кот взял пачку, лежащую на домике поросенка, и протянул пауку. Сам потянулся, разминая спину с поясницей, и разлегся на животе. Дым от сигареты наполнил воздух, — Такие смешанные ощущения. — Ну, простите, я не такой секс-гигант, как у вас там на студии. — Кот поднял на паука недовольный взгляд. — Нет, я в том смысле, что это было так восхитительно. Я себя девственником почувствовал! У меня ещё не было таких ощущений. Боюсь, после этой ночи, я не смогу работать как раньше. — Серьёзно? — Кот приподнялся, а Даст чмокнул его. — Серьезно. Хаск, я... Я, кажется, люблю тебя. — Эти слова были искренне желанными, но произнести их было нелегко.       Прямо сейчас уши Хаска прижались, а брови жалобно изогнулись. Он не ожидал услышать это и даже сделал вид, что не поверил. — С тобой, я почувствовал себя любимым. Наконец-то... — на глаза паука навернулись слезы счастья. — Взаимно... С тобой я тоже первый раз почувствовал себя интересным кому-то. — Хаск обнял Энжела положив морду на его плечо и замурчал...