Кесарь. Перо и хребет

Как удачно! Валерий весь день ломал голову, где добыть достаточно ценную жертву. Северный олень не годился. Их потребуется целое стадо, чтобы активировать Ключ. Но все равно гарантии нет. А если не получится, то останется только выбросить с таким трудом накопленное истинное серебро. Повторный ритуал не удастся провести. В прежнем мире магия вела себя весьма странно. Она не концентрировалась в вещах, не аккумулировалась магами и не посылалась богами. Сила была равномерно рассеяна и распределена повсюду. В городах магия истощалась. Фермерские животные, как и люди, совсем разучились ее собирать. В природе магии было чуть больше. Лесные и полевые травы сохраняли целительную силу. Родниковая вода была живой. Птицы и звери ощущали невидимые силовые линии леи, опутавшие планету от северного полюса до южного. Вот почему артефактор поселился на отшибе, в землянке. Так ему было проще накапливать магию в своем источнике. К счастью, неподалеку находилось место силы. Именно оттуда, открыв врата, явился фейри. Туда, на Сейдозеро, они и отправились. Благо, смертные недавно проложили тропу, и не придется огибать болото. *** Для начала они допросили пленника, связав по рукам и ногам и утащив в землянку. Мужик до сих пор пребывал в шоке и неадеквате. — Это чо, сабля? …ц! Он шашкой их, да? Он чо, горец? Бриан осклабился. Те, кто владеет истинной речью, понимают все языки мира. Фейри знал, что сказал этот смертный. Это был первый раз за тысячи лет, когда его Аиргиди — серебряный лист — обозвали саблей. Фейри скрыл острые уши и клыки, приняв вид высокого, очень смуглого от природы человека, так что уголовник если и увидел что-то странное, убедил себя, что ему померещилось. — Как тебя зовут? — спросил артефактор, но не потому, что ему хотелось это знать. С одной стороны, легче убивать безымянную жертву. Например, крестьяне, когда растят скот на забой, редко дают коровам и свиньям имена. Причина та же. С другой стороны, имя — это власть. Зная имя, можно управлять человеком. — Митяй. — Без фамилии? — усмехнулся артефактор, безошибочно поняв по короткой паузе перед ответом, что имя не настоящее. — Врет, — сказал на истинном наречии фейри. — Вы, смертные, любите ложь, хотя обвиняете в этом нас. Его слова смердят на лигу вокруг. — Знаю, — на том же языке ответил маг. — Я хотел связать пленника узами повиновения, но, видно, придется оставить его связанным. Жаль, нельзя портить жертву. Пытки быстро развязывают язык. Этот человек пока неприкосновенен. Перед ритуалом жертва должна быть здорова и иметь в целости и сохранности руки, ноги, гениталии, язык, глаза и уши. Иначе боги могут разгневаться, что им пытаются подсунуть что-то негодное. Также жертвенный агнец должен быть в здравом уме. — Я могу очаровать его, — предложил Бриан. — Будет есть с рук и умрет за меня. Гламор безотказно действовал на смертных. — Нет! — вскинулся маг. — Нельзя влиять на энергетику жертвы. — Делай как знаешь, — бросил король. Допрос продолжился. *** Бледный тощий мужичонка с длинным лошадиным лицом был весь синий от наколок. Он оказался членом банды, которая разузнала о денежном покупателе. Уголовники долго готовились к операции, сначала наблюдая за регулярными встречами, а потом осуществив задуманное. — Вас только четверо? — уточнил маг. Мужик мелко-мелко закивал. Его снова затрясло, и маг напоил его мутной самогонкой из стеклянной бутыли. Тот, проливая и захлебываясь, пил, только дергался острый кадык. По лицу и шее текло. Потом тяжело задышал, как рыба, выброшенная на берег. — Снова врет, — меланхолично заметил фейри, который протирал и полировал свой клинок кусочком шкуры твари хаоса. Клинок сразу же зеркально засиял, как будто внутри включилась скрытая подсветка. — Ясно, — сказал артефактор и, обернувшись к фейри, добавил на истинном наречии: — Надо уходить. Сюда могут наведаться его приятели, если они до заката не вернутся с добычей. *** Валерий сходил в поселок, прикупил все необходимое и снарядил спутников в поход. Маг, тяжело отдуваясь, нес на спине тяжеленный рюкзак с переносным тиглем, артефактом-концентратором, накопителями и прочими ценными вещами, необходимыми для ритуала. Бриан без труда, как пушинку, тащил на себе палатку, спальники и уголь. Фейри погонял связанного пленника, навьюченного снедью и металлом, который скопил маг. — Эй, начальник, — снова завел свою волынку татуированный мужичонка, оглянувшись через плечо. — Начальник! Бриан отвел ему глаза, и тот думал, что позади него идет человек. — Молчать! — сказал фейри. — Иначе я вырву тебе язык. — В натуре? — Эй-эй, полегче! — обернулся артефактор, услышав хрип и увидев, что мужик висит, не касаясь ногами земли. Король неблагого двора держал его за горло. — Только ради Ключа я дарую лишние часы его никчемной жизни. Он отпустил пленника, и тот, кашляя, упал на землю, хватаясь за ворот и пытаясь отдышаться. На шее стремительно проступали следы от пальцев. Дальше он шел уже молча, стараясь не раздражать охранника, который изредка переговаривался с хозяином землянки. Витиеватая речь волшебного народа вызвала в уголовнике стойкое убеждение, что это иностранцы. Но кто? Террористы? Международная мафия? Во что он вляпался? А главное, куда его ведут? Почему сразу после допроса не порешили? Мутные они какие-то. Даже закрались нехорошие мыслишки, что его взяли с собой как «корову». Было такое во время побегов с зоны по тайге. Беспредельщики обычно брали с собой какого-нибудь лоха, чтобы потом его съесть. «Да нет, …ня! Не может быть! …ля буду, не для того берут с собой». Он видел, как хозяин землянки паковал в рюкзак консервы, сахар, чай и прочую жратву, так что успокоился. Вор-рецидивист с погонялом Буранчик, в миру Михаил Буранов, даже не подозревал, с чем на самом деле столкнулся. *** На тропе кто-то появился. Навстречу шли люди. Двое. Фейри и маг не знали, но это были те самые туристы, которых видела баба Зина. Они возвращались с саамского озера. — Ты тоже это видишь? — спросил Бриан. — Да, ваше величество, — ответил артефактор, глаза которого маниакально горели. — Очень удачно. Тройное жертвоприношение! Это гарантировало успех. Он приветливо помахал, подзывая людей. Уголовник было рыпнулся, но Бриан легонько нажал на какую-то точку на его шее, и мужик онемел. Он только вдыхал, как выброшенная на берег рыба, силясь позвать на помощь. *** Марк Батори был кузеном Кесаря и первым в очереди престолонаследования. То есть, с одной стороны, он представлял непосредственную угрозу для повелителя, а с другой — был членом его семьи. Родной дядя Эдуарда и старший брат Иветты Батори, он ушел в тень и отдалился со двора, когда его двоюродный кузен Миклош Мариенбах занял трон. Они с Иветтой были похожи: оба бледные, изящные, темноволосые и кареглазые, с тонкой костью, которая безошибочно выдавала благородное происхождение. Обманчивая внешность! В этом теле таилась страшная мощь. Батори легко мог пробить рукой каменную стену или одним прыжком преодолеть трехметровую стену. (Вопреки сложившемуся у смертных мнению, вампиры не летали, хотя их сила многократно превышала человеческую.) Марк опасался, что в любой момент из претендента на престол может превратиться в заключенного, если Кесарь хоть на миг в нем усомнится. По той же причине Марк настоял на замужестве Иветты, не желая, чтобы семьи еще больше сближались. Это могли бы расценить как желание узурпировать власть и повлиять на владыку через его Невесту. Своей показной покорностью он отвел от себя подозрения. Как бы ни любил Миклош кузину Иветту, власть он любил еще больше и ни с кем не желал ею делиться. Марк это знал. Он все просчитал. Так что прежний Кесарь Миклош охотно дал дозволение на брак. Иветта нехотя согласилась, когда брат посвятил ее в свои далеко идущие планы. Марк выдал сестру за высшего вампира из побочной ветви Мариенбахов, обращенного во втором поколении, а потом позаботился, чтобы тот геройски погиб при последнем государственном перевороте. Это он заронил зерно сомнения в душу прежнего Кесаря, заставив гадать, не его ли сын Эдуард. Он заставил Иветту молчать ради сына. Он исподволь подогревал эти слухи среди правящей фракции. Он устроил государственный переворот девятнадцать лет назад, тайно финансируя террористов движения «За равные права людей». И это он добился, чтобы любимый племянник после смерти Миклоша занял трон. Сестра глубоко заблуждалась, полагая, что ее старший брат хочет стать эдаким «серым кардиналом» и править через Эдуарда. Да, пока его это устраивало. Но он легко перешагнет через племянника, когда это потребуется, и выбросит сестру, как мусор. А пока он — самый лучший дядюшка на свете и верноподданный, понимающий, где проходит граница дозволенного. Марк был осторожен. Очень, очень осторожен. Почему? Потому что он действительно хотел занять трон и выжидал удачный момент. *** Когда Грозовский вернулся с отбора в военкомате и доложил Марку Батори о бастарде архимага, вампир понял, как ему ослабить Кесаря. *** Батори через своего слугу попросил архимага о личной встрече. Это сразу же насторожило Волкова. Посторонний вошел на полигон, остановился подле мерцающего защитного контура, не пускающего внутрь, и поклонился магам: — Приветствую, ваше сиятельство, милостивый государь. — Чего надо? — недовольно буркнул Волков. Он был зол. Его прервали во время тренировки на полигоне, сооруженном на окраине ГОРОДА. Сюда обычно приходили маги-стихийники, но не вампиры. Еще полчаса назад, раздевшись до пояса, он бегал и прыгал по полосе препятствий, метая мелкие файерболы и молнии в движущиеся и стационарные мишени. К игре присоединился его старый друг — маг-воздушник Михальский, который пытался погасить пламя, зажженное пиромантом, но в итоге только раздул его еще сильнее. Закончив, они принялись увлеченно обсуждать возможность извлечения кислорода из воздуха, взаимодействие огня с углекислым газом и прочие алхимические премудрости, влияющие на горение, когда в приятную во всех отношениях беседу вклинился незваный гость. — Ваше сиятельство, для вас послание от Марка Батори. — Чего он хочет? — прямо в лоб спросил Димитрий визитера. — Послание личное и касается только вас, — покосился на воздушника невзрачный бледный посланник в официальном черном костюме с высоким воротником-стойкой, наверняка скрывавшим следы от укусов. Пиромант не любил зависимых. Никогда не знаешь, чего от них ожидать: слишком тупы и ограничены они были. Ради того, чтобы выполнить приказ, они могут сделать что угодно, даже если последствия скорее навредят, нежели помогут их господину. (Именно поэтому новый Кесарь Эдуард редко использовал туповатых «рэнфилдов», полагаясь на своих верных слуг из числа высших вампиров и магов.) — Говори! — Ваше сиятельство… Слуга смутился еще больше. Максимилиан Грозовский, а это был он, уже сто раз пожалел, что вообще затеял это дело с щенком архимага. Отправил бы в армию или включил в особые списки для сдачи крови, и дело с концом! — Говори здесь и сейчас или умолкни навек, — осклабился Димитрий, взвешивая на ладони сияющий шар файербола. Он был готов потренироваться на живой мишени. Плевать, что это слуга! Заплатит потом виру владельцу за испорченное имущество, и весь сказ. — Это касается Даниила Волкова, — смешавшись, выдавил посланник, дрожащий от страха. — Больше я ничего не могу сказать, ваше сиятельство. Все подробности только при личной встрече. Пиромант замер, не сразу сообразив, о ком идет речь. Первая мысль была о покойном брате и только вторая — о сыне. *** Грозовский болтался возле охранного контура. Пиромант сделал условный знак, и Михальский волною воздуха прижал посланника к самой границе полигона. Архимаг ловко ухватил гостя за ворот и подтащил совсем близко, так что зависимый завопил от боли, не в силах ступить на освященную землю. Казалось, он заживо сгорал в огне Ярилы. Зашипела горящая плоть и запахло паленым. Пиромант рассмеялся. — Гляди-ка! — обернулся он к воздушнику. — Ты когда-нибудь опаливал поросенка? — Не приходилось, — скривился тот и подыграл: — Хотя крыс ловил во время последней военной кампании. Если вымочить в уксусе, есть можно. — Избавь меня от подробностей. — С каких пор ты стал таким чистоплюем, Волк? Пиромант не ответил, только встряхнул посланника, как крысу. Воздушник тоже не любил кровососов и поддержал развлечение. — Эй, поросенок! Не больно? — спросил он у «рэнфилда», как будто ему правда было интересно. — Милсдари-и-и… — провыл тот, пытаясь отстраниться от защитного контура. — …аше… сиятельст… Пощадите… Маги понимающе переглянулись. — Раздую-ка я меха, — пошутил Михальский, направляя потоки воздуха и отделяя флогистон, чтобы усилить горение на границе охранного контура. — Димитрий, мы обсуждали теоретическую часть. Не пора ли перейти к практической? Мне как раз нужен кто-нибудь из смердов на опыты. *** Когда маги закончили, от вампирского слуги остался только обгорелый остов, похожий на свиную тушу, какие жарят целиком во время праздников на городских площадях. В воздухе стелился мерзкий сладковатый дымок. Волков не сомневался, что владелец «рэнфилда» сполна ощутил, что произошло с его слугой, ведь они связаны кровью. Отголоски боли Грозовского докатились до Батори. Наверняка он в гневе. Теперь они на равных. Упырю удалось вывести архимага из равновесия, и настала его очередь пощекотать нервы кровососу. — Так что там насчет твоего брата? — решился поинтересоваться Михальский, пассом одной руки очищая воздух от неприятных запахов и мановением другой унося с ветром прочь. Он разгладил свою скомканную мантию, которую сбросил на скамью перед тренировкой, обдул горячим воздухом и надел, причем она имела свежевыглаженный вид. Димитрий иногда завидовал умению друга. Благодаря своему дару тот всегда выглядел безупречно. Пиромант не рисковал без особой нужды прибегать к бытовой магии: обязательно что-нибудь спалит. Слишком сильным был поток силы. Его дар был больше боевым. Если пиромант был высоким, крепко сбитым и выносливым, то воздушник — легким, тонкокостным и поджарым, словно соответствуя своей стихии. Потные золотые кудри он просушил с помощью магии, и они спадали на плечи тугими волнами. Если бы не светлая щетина и цепкий взгляд, он бы показался излишне женственным, как иной придворный франт, один взгляд на которого невольно заставлял морщиться от презрения. Это наложило отпечаток на его поведение. Чтобы заставить воспринимать себя всерьез, без оглядки на слащавую внешность, надо постараться. Петер Михальский был умен и по-настоящему жесток. Если Волков поступал так только в научных целях и для устрашения врагов, Михальский делал это ради удовольствия или укрепления репутации опасного ублюдка, с которым лучше не связываться. Когда брат архимага, некромант Даниил, погиб при взрыве торгового центра во время государственного переворота, воздушник был рядом и пытался его спасти. Архимаг доверял ему, как самому себе. Вот тот, с кем можно поделиться тайной и попросить о помощи! — Недавно была годовщина, — после непродолжительной паузы откликнулся Димитрий. — Я сделал подношение на семейном алтаре. Но речь сейчас шла не о нем. — А о ком? — Пойдем. Лучше обсудить это в другом месте. *** Даня драпал. Привычка есть привычка. Его догоняли. Сзади слышался топот ног и надсадное дыхание. — Ату его! Лови! Окружай!!! — Быстрый, гад! Парень думал, что удастся скрыться, но с другой стороны Даню подстерегала засада. Из-за гаражей по пути домой выскочили еще двое молодчиков из параллельного класса и с нехорошими улыбочками стали приближаться к беглецу. Один из них — Жека Буланов — с оттяжкой стегнул по земле самодельным плетеным кнутом. Другой из параллельного класса, имени которого Даня не мог припомнить, на ходу натягивал на руку кастет. Даниил понял, что сейчас его будут бить. Он резко затормозил, так что земля посыпалась из-под ботинок. Гусев затрубил, как слон, и грузно врезался в Даниила сзади, повалив его наземь. — Попался! — сказал кто-то сверху. Гусев снова победно протрубил, слез с Дани и отвесил ему смачный пинок под ребра. Даня взвыл, свернувшись в клубок и баюкая больное место. Он напрочь забыл о сопротивлении. Парни увлеченно начали пинать его бока и спину. Оставалось только сжаться, прикрывая голову руками. — Тряпка! — наконец подал голос вселенец, который молчал все это время. — Уделай их, как того парня. Тут парень с кнутом засучил рукава, снова стегнул по земле и скомандовал: — Расступись! Щас я его проучу. Он не хотел случайно задеть приятелей. Парни нехотя оставили жертву, обступив вокруг. Гусев напоследок что-то прошамкал и пнул Даню по почкам. Тот застонал. Кнут молниеносно взлетел и опустился, но парня там уже не было. Воспользовавшись тем, что его оставили в покое, он перекатился и попытался встать на четвереньки. Щелк! Кнут все-таки достал его. Щелк! Щелк! Щелк!!! Потекла кровь. — Выбирай, — сказал голос в голове. — Ты скот или человек. — Что? — Предпочитаешь, чтобы тебя отстегали, как покорную скотину? — Что? — тупо переспросил он. — Быдло! Подумать времени не было. На Даню обрушилась череда ударов. Гаденыш стегал с оттяжкой, наслаждаясь процессом. Кожу рассекло там, где она не была прикрыта рубахой и курткой. Гаденыш не обратил внимания, что там, куда падала кровь, появлялось что-то странное. Темные капли на земле росли, пожирая все вокруг под ногами. Один из стаи случайно наступил на угольно-черную лужицу и взвыл, чернея на глазах. Он зашатался и упал замертво, прекратившись в иссохшую мумию. Остальные ребята испуганно попятились, хотя до этого жадно наблюдали за экзекуцией. — Ты же сильнее их всех вместе взятых. Вставай, тряпка! Прежде чем Даниил смог это сделать, невидимый попутчик перехватил управление его телом. Паренька подбросило вверх, как марионетку, которую невидимый кукловод дернул за ниточки, пробуя, что получится. Он перехватил кнут, не дав ему ударить еще раз, и начал наматывать на руку, подтягивая врага к себе. Буланов, не желая расставаться с оружием, рванул на себя. — Мило. Я выпью вас всех, — сказал кто-то губами Даниила и улыбнулся. — Вкусные, полезные мальчики. Даниил плавно встал, словно не ощущая боли от повреждений, и, рванув Буланова на себя, коснулся его руки. В тот же миг по ней распространилась черная гниль. От запястья до локтя проступили жгуты вен. Зараза поднималась вверх, захватывая все больше и больше, к шее и лицу, которое перекосило от страха и боли. Недавний мучитель зашелся в крике и упал, корчась в муках. Это было вкусно. Хорошее жертвоприношение. Тот-кто-внутри довольно рыгнул. Даня понял, что он был очень голоден и наконец насытился. Но не до конца. Так, легкий перекус перед сытным обедом… Гусев и другие парни отступили еще дальше. Тут у одного сдали нервы. Он не выдержал, заскулил и пустился наутек, спотыкаясь, падая и поднимаясь. Только пятки сверкали. Остальные не успели. Черная гниль, которая распространялась от упавших наземь капель крови, устремилась вверх и овладела своими жертвами. Бежавший тоже далеко не ушел, упал наземь и начал биться в конвульсиях, как эпилептик. — Можно было выпороть, но лень, — сказал другой. — Я давно это перерос. — Почему? — мысленно спросил Даня, беспомощно наблюдая изнутри собственного тела. — Мне много лет, малыш. Время все меняет, знаешь ли. Иные приоритеты. — А? Никто не ответил. Паренек, который стал временным пристанищем для души покойного некроманта, шел домой.