До Вас.

Вот уже как почти год, Юрий Григорьевич пребывал в Ленинграде, первые полгода он изрядно звонил, интересовался, одним словом, был по мере возможностей вовлечен в жизнь возлюбленной, но шло время, чувства стали по-немного стихать, а звонков было всё меньше и меньше с каждым месяцем. Обычно молодой человек часами сидел на телефоне, рассказывая о своих подвигах и о новых ленинградских знакомых, расспрашивая Ольгу обо всём от погоды до настроения Новосельцева, но в последние месяцы детальное описание повседневной жизни сменилось на простые «хорошо», «нормально» и другие нейтральные синонимы, которые отражают безразличие человека. Ольга, как женщина, чувствовала определенную холодность по отношению к ней, Юра как будто общался со знакомой, а не с любимой женщиной, что не могло не расстраивать. Постепенно Рыжова возвращалась в то состояние, в котором пребывала первые месяцы отъезда Самохвалова, худая и безжизненная, её сердце как-будто чувствовало, что она теряет его, но не в силах противостоять. Может ли настоящая любовь выдержать долгую разлуку или непосредственное присутствие человека необходимо? Как можно любить то, что от тебя далеко, этакая недосягаемость непременно внушает мысль «Может я всё себе придумал, может это был всего лишь сон?». Но как же это может быть сном, если ты был счастлив наяву, или всё-таки если не может, значит это была ненастоящая любовь? Толе с каждым днём становилось всё больнее смотреть на подругу, которая вместо работы над отчетами, которые необходимо было сдать к концу месяца, сидела и смотрела на телефон, мечтая услышать родной голос. — Оль, Оля, проснись. — мужчина слегка потрепал её за плечо, чтобы привлечь хоть чуточку внимания. — А, да я здесь, слушаю тебя. — Оля повернула голову и посмотрела на Новосельцева печальным взглядом. — Когда последний раз звонил? — называть имя человека не требовалось. — Три недели назад. Я всё понимаю, мы отдаляемся друг от друга, у него там новая и интересная жизнь, знакомства, много работы, а на меня просто нет времени, я устала от постоянного ожидания, почему нельзя сказать прямо, да, я тебя люблю, замотался, прости, или нет, я от тебя ухожу, прости, прощай. Эта неопределенность просто мотает мне нервы, я просто так больше не могу. — девушка резко встала и направилась в уборную, не желая выставлять свои чувства напоказ всему коллективу. — Так. — мужчина глубоко вздохнул, он тоже изрядно устал терпеть неопределенность друга, который мучает бедную девушку. Вечером дома Толя набрал цифры на телефоне и стал ждать ответа, который не заставил долго ждать. — Ало, слушаю. — послышался знакомый голос. — Юр, привет, это Толя, как дела у тебя? — мужчина решил зайти издалека. — Ой, Толька, привет, всё отлично, у вас там как, как работа, личная жизнь? Нашёл кого-нибудь? — На счёт этого я хотел с тобой поговорить, у нас не очень, Оля вся измучилась, ждёт от тебя звонка, ты совсем про неё забыл, что ли? Что у тебя там происходит, выкладывай. — парировал серьёзный голос. — Я как раз собирался тебе звонить, я просто не знаю, что делать. Толь, у меня много работы и дел, я мотаюсь по всему городу по просьбам начальства, как зайчик на побегушках, я честно не справляюсь. Я знаю, что я мужчина и должен быть сильным, но я хотя бы честно признаюсь в своей слабости. Я люблю Олю, но мне сейчас просто не до неё, видимо я не готов к серьёзным отношениям. Когда мы учились всё было просто и беззаботно, но сейчас всё совершенно иначе, современный мир жесток и требователен, ты сам это прекрасно знаешь, на данном моменте жизни я отдаю приоритет работе. — Я всё понимаю. — Толя тяжело вздохнул, предвкушая реакцию Оли. — Юр, знаешь, что я тебе скажу, ты всегда был настоящим мужчиной, примером для подражания, смелый и решительный, оставайся, пожалуйста, таким же, скажи всё прямо, это тяжело, но так будет лучше, если любишь отпусти, не мучай ни себя, ни её. — Я понял, спасибо за совет, сейчас ей позвоню, а ты лучше езжай к ней, на всякий случай. — Хорошо, жду тебя в Москве, пока. — Толя ещё раз вздохнул, быстро накинул легкое осеннее пальто и вышел из дома. Автобус быстро мчался по полупустым дорогам, через двадцать минут он был на пороге квартиры, которую открыла заплаканная женщина. Новосельцев зашел внутрь, закрыл за собой замок и просто обнял подругу. Она громко плакала, а слёзы стекали по мужскому пальто, они стояли молча. Чуть успокоившись, она отпустила мужчину, дав ему снять верхнюю одежду. — Давай я заварю тебе чай с ромашкой. — Толя приобняв Рыжову, направился на кухню. — Юра сказал, что больше не будет мне звонить, мы расстались. — дрожащим голосом произнесла Оля, сидя за столом. — Он мне звонил, я в курсе. Как бы не было сейчас тяжело, ты со всем справишься, переживешь, я тебя не брошу. — он сел рядом и поставил чашку с горячим чаем. — Отпусти его. — Как можно отпустить человека, если ты его любишь? — Только за то, что ты его любишь, ты должна дать ему возможность уйти. — У тебя было такое? — Да, было однажды. — Новосельцев опустил взгляд, проматывая в памяти «их» моменты. — Один раз. — Как долго тебе было больно? — Долго…но верить надо, в этом и смысл жизни, чтобы верить, верить и любить, вот и всё…- на последней фразе мужчина приобнял Олю, они ещё долго сидели при тусклом свете лампочки.